Шипы

— Да, сэр!

Через пять минут они загрузились в трифибию, облаченные в полную боевую форму и вооруженные до зубов.

— Почему-то у меня такое чувство, что мы отправляемся на войну, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Лоуренс. Ему было здорово не по себе.

Галлахер — профи пилотирования — поднял трифибию на этот раз на двадцать метров и пробормотал сквозь зубы:

— Ну, давай, детка, — он обращался к машине так, как мог бы обращаться к одной из своих женщин, — Будь умницей. Мне совсем не хочется превратиться в кошачьи консервы.

"Детка" вздрогнула в экстазе и в который раз уже понеслась по кругу.

На этот раз они намеревались облететь весь континент, преследуя сразу две цели. Первой был поиск людей, хотя никто из них уже не верил в возможность спасения несчастного экипажа "Линкольна", но никто и не хотел признаваться в своих мрачных мыслях. Второй целью было составление карты материка. Бортовой компьютер трифибии записывал все перемещения и курсы и потом на их основе моделировал примерную карту местности. То же самое по просьбе Ли делал Шерман, используя функциональные возможности своего нейрокомпьютерного мозга.

Все шло гладко. Галлахер пилотировал. Шерман сканировал окрестности. Ли и Лоуренс смотрели в четыре глаза, стараясь ничего не упустить, и лишь изредка перекидывались комментариями по поводу увиденного. Местное солнце поднималось все выше и выше, и температура внутри машины медленно, но верно поднималась. Ли вспомнил фразу насчет кошачьих консервов и включил охлаждение. И вот тут их изрядно тряхнуло, как будто щелчок заставил трифибию вздрогнуть.

— Что это было? — спросил Лоуренс, не отрываясь от наблюдения, и в его голосе пока не было тревоги.

— Не знаю.

Стук двигателей вдруг пошел с перебоями, и корпус вздрогнул еще раз, а потом начал вибрировать. Галлахер до ломоты в пальцах вцепился в штурвал и снова тихим ласковым голосом обратился к машине:

— Не дрожи так, детка, ты не в постели. Сейчас мы сядем, и все будет хорошо.

На панели вспыхнул угрожающе-красный сигнал, и женский голос произнес:

— Внимание! Неполадка в двигателях. Мы рекомендуем совершить посадку и вызвать техников "Дженерал Моторс". Спасибо, что пользуетесь нашими трифибиями. Повторяю: внимание! Неполадка...

— Ну, давай! — неожиданно выкрикнул Галлахер, заставив вздрогнуть уже своих товарищей.

— Джин, что происходит?

— Я не знаю!

— Сажай ее!

— Пытаюсь...

— Внимание! Неполадка...

— Заткнись, сука!!!

Тряска резко усилилась, и Трифибия начала терять высоту. Уши заложило высоким пронзительным воем. Освещение несколько раз мигнуло и погасло.

— Джин, какого...

— ...твою мать!

— Садись!

— Ну, давай!

Трифибия завалилась на один бок и неуклюже развернулась. Людей внутри бросило друг на друга и на пол. В полумраке ботинок Ли въехал Лоуренсу по зубам, и на губах тут же выступила кровь.

Волна чего-то, что отказывалось подчиняться разуму, накрыла сознание, всасывая людей в свою пустоту подобно черной дыре. А потом пришла темнота.

Всепроникающая.

Вечность спустя Ли показалось, что рядом кто-то плачет. Вернее, не плачет даже, а истерически рыдает. Ли хотелось подняться и превратить этого кого-то в макивару, чтобы не смел сеять панику. Они взяли на себя слишком ответственную миссию, чтобы поддаваться человеческим слабостям вообще и панике в частности. С этими мыслями и некоторым усилием воли Ли заставил себя открыть глаза и понял, что никакой это был не плач и уж тем более не истерика. Рядом Галлахер и Лоуренс со стонами приходили в себя.

Над ними расстилалось белесое небо, и тропическое Солнце Розы немилосердно жгло глаза. Ли сделал глубокий вдох и почувствовал характерную и такую знакомую боль в грудной клетке. Похоже, сломано ребро или даже несколько, но это не страшно, потому что могло быть хуже.

— Иезис милосердная, пресвятая...

Это Лоуренс. Он сидел рядом и каждые несколько секунд сплевывал кровью. Приглядевшись, Ли заметил у него нехороший признак — взгляд был расфокусирован и пуст, что говорило о возможном сотрясении мозга. Вдруг Лоуренс припал к земле, и его вырвало. А вот это уже точно сотрясение.

— Ло! Эй, Ло, ты в порядке?

— Да... сейчас буду.

Лоуренс лег на землю и закрыл глаза.

— Что это? Где я? Это рай? На Ад это что-то не похоже. Я умер? Или нет? Что, во имя Бездны, происходит?

На лице Галлахера блуждала самая идиотская улыбочка из всех, что Ли когда-нибудь у него видел. Галлахер тоже сидел, и его покачивало из стороны в сторону. Пальцы намертво вцепились в штурвал, но все остальное отсутствовало напрочь.

— А ты что, ожидал, что в раю тебя встретят с оркестром? — спросил Ли, не представляя, что еще сказать.

— Я точно не знаю, но что-то в этом духе. И много-много ангелов. С крыльями и с нимбами. И все голые.

Ли ухмыльнулся. Галлахер и на том свете будет думать на свою любимую тему. Он, наконец-то, огляделся. Картина была безрадостная и прямо сказать удручающая. То, что осталось от трифибии, было разбросано вокруг в виде обломков, а посреди всего этого бродила одинокая человеческая фигура.

— Шерман!

Киборг переключил внимание с обломков на Ли.

— Как вы себя чувствуете, сэр?

— Кажется, сломал ребро, но в целом хорошо. А ты?

— Благодарю, сэр, я чувствую себя отлично. У киборгов серии Е запас прочности повышен на двадцать процентов по сравнению с предыдущей серией.

— Можешь сказать, что произошло?

— Не могу дать полный отчет, сэр. Я не нашел черный ящик, — на смуглом лице Шермана не дрогнул ни один мускул, а голос оставался тихим и спокойным, — Мистер Галлахер совсем немного не дотянул до посадки, когда Трифибия развалилась на части и упала. Не могу сказать, почему это произошло. Я вытащил вас из обломков, я имею в виду вас, мистера Галлахера и мистера Лоуренса, и пошел посмотреть, что уцелело.

— Да, — задумчиво протянул Ли и на его обычно бесстрастном лице отразилась смесь недоумения и сожаления, — В нас нет повышенного запаса прочности. Знаешь, будет просто отлично, если ты в первую очередь поищешь аптечку.

— Да, сэр.

Ли поднялся на четвереньки... потом на ноги. Ребра охнули и напомнили о своем существовании, но сейчас в Ли проснулся капитан, который заботится, прежде всего, о своих людях.

— Ты живой, Галлахер?

— Кажется, да. Хотя я не уверен.

— Голова как?

— В порядке.

Его лицо уже приобрело нормальное выражение. Галлахер огляделся вокруг и риторически спросил:

— О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми частями?

— Надо посмотреть, как там Ло.

Лоуренсу, похоже, было плохо. Он все еще лежал на боку, свернувшись в позу зародыша. Ли перевернул его на спину и похлопал по щеке.

— Ло! Очнись, Ло! Лоуренс!

Светлые ресницы дрогнули, и жемчужно-серые глаза открылись. В них уже не было пустоты, и это радовало. Он сел.

— Ли? Что случилось?

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова болит. Что случилось?

— Мы потерпели аварию. Трифибия развалилась и упала.

— Надеюсь, никто не... Все живы?

— Да.

— Хорошо.

Лоуренс снова закрыл глаза и тяжело привалился к Ли. Тот невольно скривился от боли. На их счастье подошел Шерман.

— Я нашел аптечку. С мистером Лоуренсом все в порядке?

— Похоже, у него сотрясение мозга.

Галлахер не удержался и добавил:

— Уж ему-то точно есть, что сотрясать.

Ли нашел нужный препарат и сделал Лоуренсу инъекцию, после чего тот снова пришел в себя.

— Потерпи немного, Ло, сейчас будет лучше.

Его голову уложили на колени Галлахера, а Ли разделся и занялся своей раной. На торсе набух чудовищный кровоподтек, при виде которого глаза Галлахера невольно расширились. Ли осторожно подушечками пальцев ощупал повреждение. Как он и предполагал, два ребра оказались сломанными и еще как минимум на двух могли быть трещины. Ли нашел обезболивающее и вколол инъекцию и себе. Потом посмотрел на Галлахера.

— Нужно сделать бандаж. Сумеешь?

Они все проходили курс первой медицинской помощи, так что на самом деле Ли мог бы и не спрашивать.

— Сумею.

Галлахер действительно вполне успешно справился с поставленной задачей, или это подействовало лекарство, но, одевшись, Ли уже не чувствовал ребра при каждом вдохе.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — снова спросил он Галлахера.

— Уверен.

— Должно быть, у тебя тоже повышенный запас прочности, как у Шермана.

В ответ Галлахер усмехнулся, но промолчал.

Пока они занимались ребрами Ли, Лоуренс окончательно пришел в себя. Его перестало мотать, и даже кровь не шла из разбитых губ. Шерман за это время успел стащить к ним все, что уцелело.

Им повезло. Можно сказать, им повезло, потому что уцелела вся их экипировка, и они не остались безоружными. Так же Шерман обнаружил спасательный набор, которым обязательно укомплектовывают каждую трифибию. Галлахер повертел его в руках и удивленно заметил:

— Кто бы мог подумать, что это действительно может пригодиться?

Как и большинство пилотов, Галлахер всю свою службу протащил на корабле и делал высадки на поверхность планеты только в тренировочном лагере. В отличие от Лоуренса и Ли, например.

Помимо спасательного набора, был еще запас пищевых концентратов и воды. Ли задумчиво обозрел все это богатство, и это придало его мысли другое направление.

— Шерман!

— Да, сэр?

— Ты можешь определить, где мы? И где "Ричард"?

Киборг закрыл глаза, и его веки начали мелко вздрагивать, выдавая работу глазных яблок. Своим внутренним взором он считывал карту, которую успел составить за время поиском... потом ответ.

— Нам нужно идти на северо-запад. Корабль там примерно в ста пятидесяти километрах.

Галлахер выматерился, не сдерживая себя и, видимо, не получая от этого никакого удовольствия. Лоуренс измученно прошептал:

— Так далеко.

Ли некоторое время молчал, а потом тихо сказал:

— Сейчас мы немного отдохнем и пойдем. Мы дойдем и вернемся домой.

Но он помнил о своем видении. И в глубине души он усомнился.

Отдыхали не больше часа. Как только Лоуренсу стало лучше, они тронулись в путь. Свое оружие и экипировку каждый нес сам, но все остальное пришлось распределить между Галлахером и Шерманом. Лоуренс и Ли пытались настоять, чтобы им тоже дали часть, но Галлахер воспротивился, и пришлось уступить.

— Может быть, встретим людей с "Линкольна", — прошелестел Лоуренс, — Возможно, кто-нибудь остался жив. Хоть кто-нибудь.

Так начался их последний поиск.

Глава V "Хэнк Лоуренс: лавандовые поля"

Ближе к ночи они разбили лагерь. Остаток дня не принес никаких результатов, кроме разочарования и усталости. Лоуренса несколько раз приходилось поддерживать, но он старался идти сам и усиленно делал вид, что просто споткнулся. У Ли снова заныли ребра, когда закончилось действие обезболивающего. Не радовали уже местные красоты и хотелось только одного — упасть и больше никогда не подниматься.

Галлахер шел впереди. За ним плелись Лоуренс и Ли, а замыкал Шерман. Несколько раз Галлахеру показалось, что в зарослях мелькнул человеческий силуэт, но никаких признаков людей они так и не обнаружили. Привал сделали, как только звезда скрылась за горизонтом.

Сидя у запаленного только что костра, Ли, Галлахер и Лоуренс поглощали концентраты. Воду решили экономить, и поэтому пришлось довольствоваться сухим пайком, но это не страшно. В желудке концентрат разбухнет и создаст ощущение сытости. Еды тоже было мало, но если будет вода, то они смогут выжить, сколько бы им не пришлось добираться до корабля. Теоретически они могли проделать сто пятьдесят километров за три, максимум четыре дня, но приходилось учитывать то, что ровно половину маленького отряда составляли раненые. А это могло означать — в два раза дольше.

В спасательный набор трифибии входила двухместная палатка, в которой вполне можно было поместиться втроем. Ее замаскировали ветками и радовались, что не придется спать под открытым небом.

Привалившись спиной к спине Лоуренса и давясь концентратом, Ли напряженно всматривался и вслушивался в пространство вокруг. В темноте маячила одинокая фигура Шермана, поставленного часовым. Природа вокруг жила своей непонятной жизнью, но сейчас от этого дикого мира их не отделяла защита силового поля и надежная скорлупа корабля. Они были один на один с чужой планетой. У Ли было устойчивое чувство deja vu, но он почему-то не знал, чем все это закончится.

Пятеро, мелькнуло на краю сознания, нет, только один...

За спиной что-то забормотал Лоуренс. Прислушавшись, Ли понял, что он читает литанию Иезис. С той стороны костра Галлахер поднял голову и смотрел, не отрываясь и не мешая, пока Лоуренс не закончил. Ли подождал, пока он не дочитает до конца, и потом спросил:

— Как ты, Ло?

— Голова раскалывается. Здесь правда ничего не видно или у меня темно перед глазами?

Ли обменялся с Галлахером быстрым тревожным взглядом. С заходом солнца действительно быстро стемнело, но костер давал достаточный свет.

— Здесь темно, Ло. Темнее, чем на Земле.

— Да... и звезд почему-то не видно.

Ли поднял голову к небу, рассматривая алмазные россыпи незнакомых созвездий. Где-то среди них было Солнце, но без приборов и карт Ли не мог определить, какая звезда была их родным светилом.

— Сегодня облачно, поэтому нет звезд.

— Интересно, что там сейчас дома? — Галлахер поспешил сменить тему, — Я даже не знаю, день там сейчас или ночь.

— Это не важно, — ответил ему Лоуренс, — Ты не один, пока есть дом, в который можно вернуться и в котором тебя кто-то ждет. Где бы ты не был, сколько бы времени не прошло, тебя все равно будут любить, помнить и ждать.

Пауза. Снова Галлахер:

— Знаете, я, наверное, поеду к родителям, когда вернусь. Я уже так давно не был дома. Хочу еще хотя бы раз обнять свою мать.

— Я обещал маме, что вернусь.

— Мы все вернемся, Ло. Все вернемся домой.

Ли не участвовал в их диалоге. У него была своя квартира, но не было дома, куда он так отчаянно рвался бы вернуться. И никто, кроме, пожалуй, полковника Тодгарда, его не ждал.

— Шерман, — окликнул он, — Сначала стреляй, потом разбирайся. А если придут люди, то буди всех.

— Да, сэр.

— Экипажу девять часов сна.

Они затушили костер и заползли в палатку. Галлахер отключился мгновенно. Потом Лоуренс — скорее провалился в небытие, чем заснул. Ли все никак не мог пристроить свои несчастные ребра, но потом забылся и он.

Только ближе к рассвету всех троих внезапно выдернули из сна громкие крики, стрельба и какие-то странные звуки, похожие на горловое кваканье. Ли опомнился первым — его боевые рефлексы оттачивались ежедневными тренировками. Он схватил свою винтовку и мгновенно выкатился из палатки с громким воплем.

— Тревога! Подъем! Шерман, что...

Он осекся на середине фразы. Вокруг творилось что-то невообразимое. При неверном свете рассветных сумерек Ли разглядел несколько странных существ. Тело, похожее на шар, сразу переходило в голову, на которой вместо лица было два выкатывающихся круглых глаза, фосфоресцирующих жутким светом, да устрашающих размеров рот, похожий на зубастую щель. Громоздкое тело поддерживали две широкие перепончатые лапы, поразительно похожие на лягушачьи. Верхних конечностей было больше двух, но сколько именно, Ли не стал разглядывать. Неровная темная кожа существ источала беловатую, отвратно воняющую слизь. И еще их было много.