Андроповские сны

его за руку. Так я лучше всяких приборов чуял его состояние и мог почуять его

смерть.

Так сидя я и заснул, во сне мне приснился Серёга, живой и здоровый, вот он

входит ко мне в кабинет. Здоровается, а я смотрю на него и прикидываю,

сработаемся мы с этим парнем или нет. Кандидатур было человек двадцать, было из

кого выбирать. Но я взял всё-таки этого весельчака. Вот, после собеседования он

выходит из кабинета. Рукопожатие, он стискивает мою ладонь, его лицо пересекает

судорога. Тихий, сбивчивый шёпот, доносит два слова — помоги командир. И я делаю

интуитивно то, что не сделал бы подумав. Я бросаю ему на помощь самого себя,

своё сознание, и просыпаюсь.

Утром медапаратура свидетельствовала, что состояние ухудшается, но очень и

очень медленно. Темпы снизились в разы. Болотов тоже поражён. Я до вечера

отрываюсь от больного, чтобы заняться неотложными делами. Отправил на родину

скорбный груз. Затем зову Сидорова, моего зама по разведке. Он приносит мне

результаты расследования. Заказ пришёл из Пакистана. Один из причастных, умирая,

назвал фамилию офицера из ихнего СБ. Все кого выявили уже в пещерах под

госпиталем. Отправился к оставшимся в живых и занимался допоздна с ними, отчасти

чтобы самому успокоиться, но ничего нового так и не узнал.

Сменяю у кровати больного Бориса Васильевича, он, уходя, обмолвился, что в

его физических экспериментах есть некоторые подвижки. Сажусь опять рядом с

Серёгой и беру его за руку. Сделав мысленное усилие, принудительно засыпаю. Во

сне вижу Сергиенко, он стоит и ждёт меня. Он поднял в приветствии руку, и я

услышал его сознание. Вернее три. Его собственное, моё и мага. Своя личность

верховодила, но, если было необходимо, свободна, подключала меня или мага. Но

радости в его взоре не было. Несмотря на все усилия, его биополе было очень

слабым. Залечивать раны у него получалось плохо. Он мог лишь очищать и так

здоровый организм, но нездоровая каверна в его мозгу постепенно увеличивалась.

Я передал ему свежую информацию, о том кто его убил, сказал, что все виновные

наказаны. Парень, подумав, сказал, что у него не больше месяца. В этом он

уверен. И этого пакистанского полковника Пхелави он вполне может достать и на

этом свете. Ведь подготовка у Серёги, как диверсанта-международника очень

основательная. На уровне владеет английским и французским. Занимался в

аэроклубе. В совершенстве знает минное дело. На том и порешили.

Утром я лично вогнал ему в вену коктейль из различных препаратов, что за

минуту поднимут и мёртвого. Кроме меня в палате в этот момент были четверо моих

оставшихся охранников. Все они были при мне и исполняли функции моих замов.

Ребята были проверенные, но сегодня я хотел провести с ними сеанс как с

Сергиенко.

Короче, объяснил им ситуацию, что Серёга может прожить ещё месяц, если мы

объеденимся, чтобы подпитать его энергией. Сказал, что парень мечтает напоследок

прогуляться в Пакистан. Ребята не подвели, все ответили согласием.

Утром мы объявили о смерти Серёгина. Его место в гробу заняло обезображенное

выстрелами тело одного из пленных душманов, сходного с ним по комплекции. А

Сергей с караваном моих знакомых контрабандистов перешёл границу Индии, чтобы

оттуда добраться до Пакистана. Этой ночью провести сеанс с ребятами не

получилось, но на следующую, всё прошло гладко. Они все получили отпечаток моего

сознания, и в этом же сне мы общались напрямую. Я поведал им об опыте Сергиенко,

сказал, как нужно осваиваться. Знания были переданы и уже через час.

Как я и предполагал, мой зам по разведке докладывает обо мне в комитет. Но

теперь между нами не было барьеров и, я понял, что он о многом и многом не

сообщал. Вроде того маленького недоразумения с экскурсией для старейшин.

Разумы нашей пятёрки будто кружили в хороводе радуги. Это было новое,

всепоглощающее чувство единения. Мы знали помыслы друг друга. Вселенная вдруг

стала для нас чуть более упорядочена. Они знали мою цель и одобряли её. Именно

этой ночью родилась команда.

Внезапно, когда наши души уже собирались разлетаться по своим телам, к нам

присоединился Сергиенко. Коротко обрисовал нам ситуацию. Контрабандисты решили

сдать опасного попутчика властям Индии, пришлось принимать решительные меры.

Восемь трупов, плюс, угнанный с пограничной заставы вертолёт. Сейчас он летел

вдоль индо-афганской границы и приближался к Пакистанской территории. Связался

он с нами лишь на десять секунд, сбросил пучок мыслей и поспешил обратно к

управлению вертолётом.

Следующие три дня были наполнены кипучей деятельностью. По радио разговаривал

с Москвой, туда уже докатился слух о покушении. Я обрисовал вкратце ситуацию и

сказал, что более подробный отчёт пришлю Андропову с личным курьером.

Послал я Ванечку нашего, двухметрового разведчика. В личном послании я сильно

приуменьшил размеры инцидента, покушение психа-одиночки, ходатайствовал за

вручение наград моим геройски погибшим охранникам, которые легли грудью на

амбразуру и обезвредили негодяя.

Прошло пять суток и ночью пришло сразу два сообщения. Иван во сне подтвердил,

что версия прошла, Андропов не горит желанием переводить поближе к себе ценного

человека, если он приносит пользу в другом месте. Сергей же сообщал, что через

границу вертолёт прошёл, почти прополз по земле. Поверьте, это и так сложно, а в

грозу тем более. После посадки, переждав ливень, вышел на трассу и захватил

офицера пограничника. Благо сам Серёга к тому времени обзавёлся военной формой,

незадолго до этого встретившись с патрулём. Остановив машину и усыпив офицера,

увёз его от посторонних глаз и, передав малограмотному военному свою память смог

общаться с ним ментально. Задавал вопросы, видел в его сознании на них ответы,

даже если тот пытался их скрыть.

Утром спрятал труп, предварительно надев его форму, и, затем, почти свободно

доехал до искомого места. Сейчас находиться в доме искомого объекта. Все,

включая собаку во дворе, мертвы. Полковник допрошен по методу предыдущего

офицера.

Потом Серёга ненадолго замолчал, затем сказал — командир, у меня в жизни

появились три незапланированных недели, что мне делать с ними? Я подумал и

спросил, окружающая обстановка позволяет ли вылететь во Францию? Дело в том, что

я окончательно решил перебежчик-дракон, это Французы. Больше кандидатуры

разведчика в ближайшее время могло не появиться. Я был уверен, что такой

смертник-универсал сможет с этим справиться. Следующий его доклад был через

неделю.

К этому времени Иван вернулся, и наша Команда в Куфабском ущелье выросла до

восьми человек. В нашем полку прибыло. Трое сержантов из ВДВ, проходящих у нас

лечение. Они были одними из многих, но были и особенности. Один стал безногим,

другой безруким, у третьего серединка на половинку. Не было правой руки и левой

ноги.

Психическое состояние ребят было подавленным, мягко говоря. Тридцатника ещё

нет, а жизнь считай, кончилась. Дома ждали пенсии и самогон, а в лучшем случае

водка. Одному из них уже пришло письмо от невесты. От ворот поворот. Короче,

были они на грани.

Положили мы их в одну палату. Пришли ночью, предварительно подмешав в еду

снотворное, и взялись за руки. Все трое оказались крепкими бугаями. Сильное

биополе, как ни странно, так же было у всех троих.

Обследовав их состояние, я предложил им простой выбор. Или они с нами или мы

порознь, но тогда о нас молчок. Буду иногда наведываться в ваши сны для

контроля, если что не так не обессудьте, сами люди военные должны понимать. Я

полностью раскрыл перед ними свои мысли, ихние я читал и так. Парни знали

теперь, что при периодическом обновлении биологических ресурсов организма хватит

лет на триста, а новые ноги и руки отрастут лет через десять. Они видели, что я

не убью их, если они скажут, нет, и уйдут сейчас жить своей жизнью. Но они

видели так же спецлечебницу Комитета, которая ждала их, если они расскажут о

себе окружающим. Но так же им было известно, что если ты в Команде, выход из неё

не возможен. Не спать человек ещё не научился.

Меньше чем через минуту прозвучало два да. Третий думал. Я заглянул в его

мысли, его кумиром был Сталин. Он уже внутренне согласился, но не спешил

отвечать, так как понимал, что первый номер уже занят. Я, мысленно усмехнувшись

мечтам безногого калеки, мысленно показал ему всю программу действий и его место

в ней. Товарищ Сироткин сказал да, на моё предложение стать Поскрёбышевым.

Утром, повеселевшие парни были временно по собственному желанию прикомандированы

мной к радистам. Их перевели в отдельное помещение, притащили туда

радиоаппаратуру и двух молодых радисток в помощь. Двоих, потому что у

Поскрёбышева тяга к противоположному полу появиться только через год. Теперь

парни поддерживали круглосуточную связь с армейскими частями — нашими соседями.

Зазывали везти всех тежелораненных к нам — подбирали кандидатов.

Так вот, о Серёге. Он докладывал из кабинета какого-то чинуши, и в мой сон он

пришёл не один. Я по-быстрому выйдя из сна, по рации объявил общий сбор. Через

десять минут в пространстве сна беседовали десять душ. Десятым был соперник

нашего левого кандидата на выборах, нынешнего главы Франции Миттерана. Звали его

Валери Д*Эстен.

Сергиенко вообще не нравились аристократы и, за две недели до смерти, он

решил одного прихлопнуть, разумеется, ради информации. Парень, похоже, шёл

вразнос. Но оказалось не всё так просто. Проникнув по стене в личный кабинет

француза, находящийся в его замке Варвас провинции Оверни, нашёл там хозяина и

решил его в своей обычной манере пораспрашивать. И нашёл у него в мозгу

интересные сведения. Они с месье Д*Эстеном договорились. Короче, оказалось, что

Миттеран уже полностью продался янки, пока широко это не освещая. Они пригрозили

санкциями экономическими, а положение пятой республики было крепким в основном

по макроэкономическим показателям, но безработица нарастала.

И ещё он был патриотом, да и умирать не хотел. Особенно узнав, что для него

возможна долгая жизнь и чудовищные перспективы развития. Он так же предположил,

что потомок, с которым я связываюсь не из нашего будущего, а из параллельного

мира. Это даёт нам возможность использовать изобретения, на которые он намекал,

например антигравитацию, в своих целях уже в обозримом будущем, как только

позволит материальная база для постройки такого механизма. Короче, этот потомок

Ришелье, настойчиво просил принять его в Команду. Я решил быть демократичным,

так как заранее знал ответ, предложил проголосовать. Девять за.

Но я напомнил французскому товарищу, что бывает за шаг назад. За истекший

период двенадцать душман, которых мы взяли по наводкам информаторов, были по

очереди приведены в команду и после недолгих расспросов убиты, но убиты

ментально. Двоих из них продержали связанными сутки, и убили лишь во сне. Для

выполнения ликвидации требовался или я или любые трое других членов Команды.

Меня же, по скромным прикидкам, могла завалить только сотня моих соратников. То

есть пока я был главным не только по названию. Валери, в свете последних

событий, предложил свой план мероприятий, и я его одобрил.

Сергиенко было решено использовать по прямому назначению. Точного графика

Миттерана Д*эстен не знал, но зато он знал тех, кто эти графики составляет. А их

охрана была намного хуже. Через сутки был ограблен оружейный магазин, через

двое, ночью погиб офицер французской охранки. А утром следующего дня, на мощном

самодельном фугасе, подорвался автомобиль нового президента. Весь мир был в

шоке.

Валерии, по своим каналам, запустил правдоподобную дезу, что Миттерана убрали

Янки, за то, что он отказывался сотрудничать. Материал был очень подробным и

аргументированным и на следующий день, его без всякого нажима, перепечатали

многие крупные издания, не только французские. Париж захлёстывало волнами гнева,

запахло бурей. А в маленькой подвальной комнате старинного замка спал смертельно

усталый человек. Ему оставалось жить трое суток. Команда как могла, поддерживала

его. Временные пояса Франции и Афганистана сильно не совпадали, но мы старались

выкраивать время для дневного отдыха, ободряли товарища, как могли.

Так вот этой ночью в мой сон пришёл Иван. Он рассказал о Серёгиной детской

мечте. Парень был влюблён в Памятник. Короче, когда ему было пятнадцать лет он,

как и вся страна, с ужасом узнал об угоне самолёта Ан-24 в Стамбул и убийстве

его стюардессы Нади Курченко. Фото этой девятнадцатилетней красавицы висело у

него над кроватью. Часто в своих снах он представлял себя заслоняющим её от

пуль, а ещё чаще стреляющим в ответ.

Стал меньше внимания уделять аэроклубу, как бешенный стал заниматься самбо и

языками. Короче он решил, что, став разведчиком, скорее доберётся до этой и до

любой другой подобной сволочи. Он становился старше, втянулся в бешеный

распорядок, и мечты об идеале потускнели, но не истёрлись окончательно. Иван

предложил собрать сход и об этом поговорить.

Десять разумов кружили в пустоте и обдумывали ситуацию. Оставалось чуть более

двух суток, и данный поиск было очень трудно совершить за столь короткий срок.

Д*Эстен, тем временем во всеуслышание заявил о своём намерении баллотироваться

на новых, на новый срок и, в случае избрания, сильно охладить отношения с

Америкой, вернувшись к единственно правильной линии Де Голля. На всякий случай

он усилил свою охрану, справедливо опасаясь, что столь популистские высказывания

многим не понравятся. Но действовать теперь в открытую и просить людей из

разведки в короткий срок узнать нужную информацию о бандитах-литовцах он не мог.

Но он предложил оригинальный выход, ведь уже десятки лет варился в этой кухне

и знал, у кого именно в Америке можно получить ниточку. О самой истории слышал

краем уха и знал, что Литовская диаспора в США достаточно сильна и

многочисленна. Он предположил, что кто-то в ней должен знать адрес столь

знаменитого из сограждан. Кто-то из главарей.

Он так же слышал, что штаб квартиры многих подобных эмигрантских объединений

находятся в Нью-Йорке. Отлучился из сна на полчаса в свою библиотеку, близ

кабинета, и, в одном из телефонных справочников, нашёл нужные сведения —

телефоны и адрес. Всё было решено.

Небольшой, по его меркам, запас неотслеживаемой наличности в основных валютах

у нашего потомка Банкиров и Аристократов был всегда. Документы также взяли