Начинающий Демон.

Передо мной попалась гончая, но я не успел ее перепрыгнуть и она чувствительно хватанула меня за ногу, проломив доспех и чешую зубами. Гончая была тут же убита, но теперь нога зверски болела, и я бежал заметно прихрамывая. К счастью для меня, я уже успел оторваться от всадника на приличное расстояние, но теперь это расстояние стремительно сокращалось. До ловушки осталось совсем не далеко, но при таком темпе, рыцарь догонит меня раньше.

Мой мозг лихорадочно перебирал различные варианты, и наконец остановился на одном. Очень рисковом, почти граничащим с сумасшествием, но другого у меня не было. Пробежав еще несколько метров, я остановился, повернувшись к приближающемуся всаднику спиной. Чтобы чувствовать его приближение, мне не надо было смотреть глазами. Я стал внутренне готовится, мысленно отсчитывая метры, по мере приближения. Четыре..... Сконцентрироваться и успокоится. Три..... Медленно отключать болевые окончания в поврежденной ноге. Два..... Собрать все силы в ногах. Один.... Резкий прыжок , почти на три метра вверх время приостанавливает свой бег. Под собой вижу проносящегося дракона. Бланш, и свободное падение. На миг кажется что летишь. Глубокий выдох, и одновременно с ним удар о круп дракона и события понеслись вскачь. Через несколько секунд рыцарь понимает, что у него за спиной кто-то есть. Я выхватываю из за спины клинок, и отбиваю сильный удар костяным клинком. И как он умудрился ударить из за спины, да еще с такой силой?! А, понятно, руки движутся свободно, так как суставов нет. Еще пару секунд продолжается борьба на спине несущегося вперед дракона. Но рыцарь останавливает скакуна, резко разворачивая его влево. Так как, в отличие от рыцаря, мои ноги не были вдеты в стремена, и я был не в седле, вылетаю как пробка из под шампанского. Рыцаря же поддержали крылья опомнившегося дракона. В полете хочу сгруппироваться, но только лишь усиливаю вращение. Разгруппируюсь, пытаюсь уцепиться за штору рукой, что бы не вылететь из окна. С разворота ударился поясницей о подоконник, слышен негромкий хруст. Хватаюсь за вторую, шторы срываются, и я оседаю вниз. Ощущаю, что потихоньку немеют ноги, наверное, перелом позвоночника. Борясь с норовившим ускользнуть сознанием, вижу веревку спуска механизма, которая открылась на месте сдернутых штор. Тут медленно подъезжает рыцарь, скалится белоснежными зубами. Вот бы его в рекламу "орбит" покупателей не было бы отбою.— Промелькнула шальная мысль.

— И на что ты надеялся, человечишка?— Говорит он шипящим голосом, при этом даже не раскрывая рта. Наверное звук воспроизводит магия.

— Вот на это!— Я наконец нащупал рукоять выскользнувшего из руки клинка и перерубил натянутую как струну веревку. Последнее, что я помню, это страшный рев дракона, вытолкнутого за окно сорвавшейся балкой и крик "ура" подхваченный маленьким воинством герцога, а дальше на меня упала вселенная, и я погрузился в беспамятство.

Глава 4 Что нам стоит, гроб..... разрушить.

Очнулся я ежась от холода, в полной темноте. Пытаясь подняться, сильно стукнулся головой о какую то деревяшку. Снова заныла голова, и я решил лечь. Когда боль несколько по утихла, я заменив органы зрения на демонические, осмотрелся вокруг.

Мама дорогая! Похоже, я лежу в гробу! — об этом явно указывали бархатные подушечки гроба.— Замуровали, демоны!— На меня волнами стала накатывать паника. Смешно сказать, но я с детства боялся замкнутых пространств. Усилием воли заставив себя успокоится, я попытался понять что же произошло. По-видимому, меня посчитали мертвым, и похоронили. Вопрос только как они могли не заметить, что я жив!?

Тут как ответ, в нутрии моей головы раздался голос.

— Энергоструктура заполнена на пятьдесят процентов. Внутренние органы и ткани частично преображены и заменены. Перелом позвоночника устранен, спинной мозг не пострадал. Разрывы ауры восстановлены, внешняя оболочка усилена. Действие анабиоза прекращено.

— Вот так, значит. Пока я был в анабиозе, меня похоронили. Хорошо еще, оружие и доспехи не сняли. Теперь надо как-то выбираться

от сюда. Кстати, что там, на счет изменений?— Я на мгновение прислушался к себе. В почти осязаемой тишине слышался только стук сердца, но он был какой то не правильный. Прислушавшись еще сильнее, я заметил различие. Теперь у меня было два сердца. Одно находилось, где ему и положено, а другое располагалось в районе аппендикса, заменив его.

Ладно, все это очень хорошо. Но как же теперь выбираться от сюда? Непроизвольно наморщив лоб, я стал искать ответ на этот не легкий вопрос. В голове царил полный хаос, и мысли ни как не хотели связываться между собой. На ум лезли обрывки из фильмов про зомби. Перед глазами встал фрагмент, когда ночью, на кладбище, обязательно в полнолуние, из могилы вылезал мертвец. Разбив надгробие, на свет появлялась костлявая рука, загребающая пальцами землю..... В другом отрывке, Ума Турман разбивала пальцы в кровь, пытаясь разломать заколоченную крышку гроба...

А мне и не нужно ее разламывать!— осенила меня внезапная мысль. -Нужно подняться в месте с ней, и вытолкнуть землю наружу.... Нет, не пойдет. Я просто не смогу поднять на себе такую тяжесть. Надо придумать что-то другое.

Я опять начал усиленно размышлять. Но думал я не долго.

Ну конечно!— мне захотелось хлопнуть себя по лбу.— Магия!— осенило меня. Так, что в арсенале у меня есть. Фаербол — не то. Сосулька — не, не то. Огненный щит — возможно, как вариант, но как самый крайний случай.

— Точно, буравчик! Как же я сразу не додумался.— И я начал спешно готовить плетение, так как воздуха уже не хватало.

Надо думаю сделать отступление, и пока Денис выполняет узор плетения, рассказать о данном заклинании. Буравчиком называлось плетение, которое собирало в себя ласты воздуха, и, спирально закручивало их, делая нечто вроде бура, на буровой установке. Надо сказать, что изначально это заклинание было предназначено для военных целей, но, за неимением подходящего, Дэн был готов использовать его не по назначению.

Когда заклинание было готово, легкие уже слегка ломило, без воздуха, и я, активировав плетение, рванулся вверх, утягиваемый за собой магическими лепестками. В глаза попадала земля, а голова уже кружилась от нехватки кислорода, когда я наконец вырвался на свободу. Дезактивировав заклинание, я кое— как выбравшись из получившейся земляной норы, лег спиной на влажную траву, и разглядывал небо, шумно вдыхая прохладный воздух в разгоряченную грудь. Так бы я лежал еще вечность, но надо было вставать, так как желудок, настойчиво теребя меня голодными позывами, требовал встать, и найти какую либо забегаловку, дабы хорошенько поесть.

Тут я судорожно схватился за внутренний карман доспехов, проверить, на месте ли заначка. Заначка оказалась на месте. О этом свидетельствовал маленький, но приятно позвякивающий мешочек, находящийся с внутренней стороны одежды.

Убедившись, что с деньгами все в порядке, я нехотя полез в образовавшийся лаз за своим клинком, позабытым в гробу. Хорошо еще, что яма была не очень глубокая. Вылезши, но уже вместе с мечем, я окинул взглядом надгробие, свидетельствующие о моей смерти. Хмыкнул, и после некоторых усилий расколол его на несколько частей, которые свалил в могилу и присыпал грудами земли, оставшимися после действия "буравчика"

А нечего меня живым хоронить!— Сказал я в пустоту, и направился туда, где по моему разумению должна была находиться дорога.

Направился я туда напрасно, так как уже через пятнадцать минут хождения по лесу, я понял, что окончательно заблудился.

Так как торчать в лесу всю ночь я не собирался, мне ничего не оставалось делать, как залезть на высокое дерево, и осмотреть окрестности. Что я и без промедления сделал. Залезать было жутко неудобно, так как меч и одежда цеплялись за ветки, мешая мне продвигаться. Но так как делать мне больше было нечего, я упрямо полз вверх, не замечая царапин на лице, оставленных иголками. Спустя двадцать минут мучения, я, наконец, заполз на макушку ели и уцепился ногами и руками в ствол, обозревая просторы леса. После долгих вглядывания в ночную мглу, я наконец нашел тонкую ниточку дороги, среди всего этого массива. По закону подлости она обнаружилась как раз в противоположной стороне от той, куда я направился.

Со вздохом я начал было уже слезать с елки, запомнив сторону, как меня посетила интересная мысль, попробовать долететь расстояние, отделяющее меня от тракта. Давно мечтал ощутить радость полета, не только в прыжке. Сказано — сделано. Я демонизировался, и расправил длинные кожистые крылья, появившиеся у меня за спиной. Не смотря на мои опасения, крылья ощущались как дополнительные руки, и не сколько не мешали. Мешали лишь ножны меча, и спинные пластины доспеха, но я быстро поправил их, расположив по другому.

Тут я задумался, как бы мне по ловчее отцепится с дерева, что бы не рухнуть. С изрядной долей риска я осторожно взобрался на кончик ствола и, собравшись с духом, выпрыгнул вперед.

Уаааа!— закричал я, когда земля стала стремительно приближаться. Я попытался выпрямиться, и лететь ровно. К моему удивлению, это далось не очень т и сложно. Главное было подловить крыльями поток воздуха. Благодаря этому я быстро понесся к едва заметной дороге. Глаза слезились от развитой скорости, и поэтому чуть не врезался в высокое дерево. Еле успел увернутся, провернувшись вокруг оси.

А вот и дорога. Я резко нырнул в низ и вдруг понял, что не знаю как затормозить. Попытавшись вновь подняться в верх, я только выровнялся, и тут же полетел прямо в ствол разлапистого клена.

Мля!— Только и успел выговорить я, прежде чем удар о толстую сухую ветку, вышиб весь воздух из легких. От удара ветка начала покрываться трещинами, и с громким треском отломилась, полетев в низ. В месте с веткой полетел и я, не успев отцепится, занятый преображением, а теперь пересчитывая спиной все выросты этого треклятого дерева.

Кто знает, повезло мне, или не повезло, но падал я исключительно на ветки, которые отламывались, под моим, весьма не маленьким, в теле демона, весом. После недолгого падения, превратившего всю мою спину, не смотря на доспех, в сплошной синяк, я с матюгами свалился на кучу обломленных мною веток.

Несколько минут полежав, восстанавливая дыхание, я встал и медленно побрел в направлении тракта, держась за пострадавшее место. Идти пришлось не долго, приземлился я в нескольких метрах от дороги. На ней никого не было, и я пошел в перед, точно зная что рано или поздно тракт выведет меня в какой ни будь город, или деревню, где можно хорошенько подкрепится. Хотя конечно лучше рано, чем поздно.

Первая же деревня оказалась совсем не далеко, около двух километров вперед. Деревенька была совсем маленькой, но даже в ней нашлись добрые люди, которые за звонкую монету, согласились приютить нежданного гостя. А за еще одну, даже постирали его, ну, то есть мои, пропитанные дикой смесью из грязи пота и крови, вещи. А сам я улегся на сеновал, и решил немного вздремнуть. Благо уже было утро. Прилег то я прилег, но уснуть так просто не смог, хотя и трезво понимал, что организму нужен хотя бы кратковременный отдых. Так, повалявшись около часа в бесплодных попытках уснуть, я наконец понял всю бесполезность этой затеи и поднялся с копны, заменяющей мне кровать. Вообще, хозяйка, увидев блеск золотых кругляшей, предложила мне спать в ее комнате, а самой перебраться на сеновал. Но я не согласился, увидев ауры подозрительных насекомых, шевелящихся в матраце, и предпочел сам спать в сеннике.

Встав с импровизированного ложа, я направился ополоснуться и смыть с себя накопившеюся грязь. А заодно и промыть доспехи, которых уже не было видно под коркой налипшей грязи. Я взял доспехи подмышку, но для начала решил спросить, где здесь ближайшая речка. У входа я поймал мальчонку, и попросил его рассказать, где здесь можно помыться. На что он мне ответил, что река прямо за домом. Только в ней ни кто не купается, так как вода была родниковой, а значит очень холодной. Я в ответ на это хмыкнул, и отпустил парня по своим делам.

За домом, пройдя несколько метров вниз, действительно брала свой исток небольшая речушка. Раздевшись, (хотя и раздевать то было особо нечего, только портки, остальное я отдал хозяйке дома на стирку) и положив на камень доспехи, я с разбегу прыгнул в воду.

— Класс!— Во все стороны разлетелись брызги. Я ушел под воду, но так и не смог достать до дна, хотя оно было прекрасно видно в прозрачной воде. Наверное вода приближала расстояние, отделяющее меня до золотистого песочка. Не смотря на то, что в этой речке существовал родник, ощущения были очень приятными. Вода была слегка прохладной, но совсем не ледяной, как я сначала подумал, и я готов был купаться в ней часами.

Вдоволь наплававшись, я выбрался на берег, под жаркое солнышко. Но загорать не было времени, так как мне еще надо было совершить непосильную вещь— оттереть въевшеюся грязь, от пластин доспеха. Со вздохом я приступил к работе. Набрав в ладонь горсть мокрого крупнозернистого песка, я стал ожесточенно тереть сталь нагрудных пластин.

Спустя тридцать минут упорного труда, мне удалось отчистить почти все детали моего доспеха и моим глазам предстало удручающее зрелище. Да, теперь доспех весело блестел на солнышке, совсем не радуя глаз чередой вмятин и царапин. Его нужно срочно нести на починку к кузнецу, выправить вмятины и заделать царапины. Но пока можно и так походить, благо чешуя может выдержать и не такие удары.

Отложив уже дочищенный доспех в сторонку, я снял с головы обруч, и начал оттирать уже его. Несмотря на мои опасения, на нем не было вмятин, лишь легкая царапина, у височной кости, которую очень просто отшлифовать. Оставив доспех сушиться на песочке, я решил еще немного охладиться. Нырнув головой вперед, я быстро заработал ногами, стремясь доплыть до дна. Уши уже стало сдавливать прессом воды, когда меня неожиданно начало поднимать вверх сильным течением. Я не стал ему противится, и вынырнул на поверхность.

Ни фига себе родничок! Да тут целая водонапорная вышка!— подумал я, выходя на берег.— И все -таки странно, что местные не купаются в этом месте, водичка здесь просто восхитительная. Так, не мешало бы подкрепиться, от угощения, которым накормила меня хозяйка, в желудке не осталось и следа. Так что я, взяв уже выдохнувшие доспехи, направился к дому, в котором меня любезно приютили.

Когда я, постучав, открыл дверь, меня уже ждали. За накрытым столом сидела хозяйка, и не знакомая мне красивая девушка. Девушка, увидев меня в одних портках, покраснела и отвернулась к окну, старательно делая вид, что разглядывает играющих во дворе соседских ребят.

Хозяйка же, наверняка видевшая и не такое, протянула мне выстиранную одежду со словами:

— Переоденься пожалуйста на сеновале, не смущай мою дочь.— Красавица, как бы в ответ на ее слова покраснела еще больше, но старательно делала независимый вид. Я, приняв сверток, отправился к себе, чтобы не нарываться на скандал. Когда же я, уже полностью одетый и вооруженный, подошел к столу, дочери хозяйки уже не было, наверное убежала играть с подружками.