Академия темных. Игра на выживание

— Помочь? — Этот безразличный голос я из тысячи даже во сне узнаю, чтобы не дай Тьма проснуться. Вот, я уже начала выражаться здешним языком.

— Витор, будь любезен, — вежливо начала я, — засунь свою напускную вежливость себе куда... А куда сам пожелаешь, туда и засунь.

И не обратив больше на него ни единого взора, таки преодолела препятствие в виде вазы, до стола осталась всего пара шагов...

— Ирэне, не дерзи будущему мужу. — Тихим голосом с нотками злости поучил меня "жених". Лицо же его выражало радушие.

— Что-то не вижу я здесь ни мужа, ни жениха, ни даже любовника. — Я подошла к столу, со спокойствием удава принялась накладывать на тарелку маленькие бутербродики. Ощутив рядом гневно сопящее тело, закончила свою пламенную речь невинной просьбой:

— Ты коли знаешь хоть одного из них, адресом поделись, а? Уж больно одиноко душеньке девичьей.

Честно, не знаю, что на меня нашло, но так мне понравилось ему дерзить да хамить, ни пером описать, ни словом рассказать, как!

Закончив сооружать пирамидку из бутербродиков, оглядела зал в поисках чего-нибудь мягкого. Заприметила каменную лавочку с ворохом подушек, и прямиком к ней отправилась.

По пути ловила на себе заинтересованные взгляды, после чего эти взгляды падали куда-то мне за спину и сменялись безразличными. Меня это ничуть не расстраивало, даже наоборот, радовало.

Добравшись до скамейки, садиться я не спешила. Аккуратно водрузив тарелку на подлокотник, благо довольно широкий, я начала сгребать все подушки в одну кучу, догадываясь, кого все видели за моей спиной. Подушки упорно не хотели помещаться на одном небольшом пяточке, но мы, русские, народ находчивый. Те подушечки, которые не желали умещаться с остальными, были отправлены на пол, под лавочку. Да, по-детски, зато четко дает понять, что желающему умоститься рядом — здесь не рады.

Моя "тень", глядя на мои действия, не проронил ни слова. Я лишь ощущала пристальный недобрый взгляд, но мне это дискомфорта не доставило. Наоборот, внутренне порадовалась, что его так легко вывести из эмоционального равновесия.

Закончив с раскладкой подушек, села, по-прежнему не реагируя на лже-жениха. Подушек многовато, однако. Я то и дело соскальзывала то в одну, то в другую сторону. Пусть думают, что это задумка у меня такая.

Витор не двигаясь молча на меня смотрел изучающим взглядом. Задержавшись на ногах, обозрение коих не создавало препятствий. На миг показался странный интерес в его глазах... Вот уж кто-кто, а ты мои ноги уже видел!

— Мистер Лассен, — окликнула я его. Он незаметно для других вздрогнул от неожиданности, поднимая взгляд. — Не кажется ли Вам, мистер Лассен, что Вы излишне пристальное внимание уделяете моим ногам?

Я ожидала гнева, ярости, исказившегося от злости лица, чего угодно, только не этого.

С завидным спокойствием Витор провел рукой над свободным рядом местом, камень мигнул красноватым светом, он сел и приторно-ласковым голосом молвил:

— Дорогая, я твой жених. И я именно тот единственный мужчина, который сколь угодно долго может смотреть и на твои ноги, и на твою грудь, и на все остальные, не менее привлекательные части тела.

У меня начался внутренний мондраж. Нет, сейчас, в зале, где полно народа, он мне ничего не сделает. Но сам факт того, что его слова на самом деле не лишены смысла, вселяет ужас.

Стоп! Стоп. Раз ты начала эту игру, Василиса — играй до конца.

— Смею напомнить Вам, — голос предательски дрогнул, сглотнув подступивший к горлу ком, продолжила, — наша помолвка не что иное, как фикция, и Вы не...

— Кольцо. — Жестко оборвали меня.

— Что? — Какое кольцо?

— Кольцо, которое покоится на твоем пальце — обручальное. — Гаденькая ухмылка исказила его лицо. — Хочешь ты того или нет, но... — многозначительная пауза, — ты моя невеста.

А я ведь совсем забыла про кольцо... Взглянув на правую руку, узрела сияющий черный камень, размером с горошину, обвивает огненная саламандра, хвост ее образовывает само кольцо... Ощущение подвоха четко поселилось в душе. Кольцо — не кандалы, снять легко.

— Вы излишне самоуверенны, мистер Лассен. — С этими словами я потянула кольцо и вскрикнула от пронзительной боли, но звуки музыки заглушили мой крик... Это... Как... Кольцо укусило меня! Вернее, саламандра, обнимающая камень, цапнула меня и вернулась на свое место!

Кровь тоненькой дорожкой потекла по пальцу, капая на платье.

Сказать я хотела многое. Начиная с того какая он сволочь, и заканчивая ненавистью. Но не смогла вымолвить ни слова. Молча открывала и закрывала рот.

Витор мне пояснять ничего не собирался, хотя прекрасно понял мой немой вопрос.

Через несколько секунд, он вынул из кармана платок и с безразличным выражением лица, протянул мне. На платок внимание не обратила. Озираясь по сторонам, надеялась наткнуться на внимательные взгляды, никто ли не видел этого? Поймала взгляд мамы, она кивнула мне, поднимая фужер вверх. Они разве этого не видят? Не видят кровь, которая уже порядком испачкала платье?

Витор продолжал держать платок, я не решалась принимать его. Вдруг оттуда вылезет какой-нибудь паук или очередная саламандра, искусают меня, буду лежать в крови, а никто этого не заметит... Больная фантазия голове покоя не дает.

Пока я мучилась дилеммой "брать платок, или не брать. Вот в чем вопрос..." Витор схватил меня за кисть и принялся вытирать кровь с пальца. Это что еще за... У меня свои руки есть, я не беспомощна! Выдернув свою руку, соскочила со скамейки так стремительно, что все подушки попадали на пол. Фыркнула, даже не думая их поднимать, развернулась на каблуках и уже было собралась уйти, как заметила встревоженный взгляд отца, пристально наблюдающего за нами.

Выдавив нелепую улыбку стуча каблуками, направилась в дамскую комнату. Где оная находится, узнала еще до начала бала, так что шла целенаправленно. Ноги заплетались и решительно не желали ступать ровно, пару раз едва не упала.

Влетела в уборную, где на этот момент никого не было. Подол оплетал ноги, захотелось тут же его оторвать, ибо я злая, очень злая. Подбежав к раковине, включила холодную воду, подставляя ладони такой желанной прохладе. Место укуса начало саднить. Под холодной водой мне на миг показалось, будто саламандра недовольно дернулась, но это наваждение тут же испарилось. Саламандра не двигалась. Как она вообще может двигаться? Я понимаю, магия, другой мир, но это ведь кольцо! Обычное кольцо!

Упертая часть меня упорно твердила попытать счастье еще раз, разум убеждал в бесполезности сего действа, а я... А я вредная и настырная, поэтому...

— Черт! — Со злостью выругалась я, после очередной попытки снять кольцо, сопроводившейся очередным укусом. Мне показалось, или на этот раз меня цапнули сильнее?

Кровь быстро окутала палец, окрашивая воду.

— Я бы на твоем месте больше так не делал. — Испуганно обернувшись столкнулась взглядом с совершенно незнакомым мужчиной. Это что, очередной добродетель? Или очередной жених? Или муж? А, вообще...

— Что Вы здесь делаете? Неужели в мужском туалете нет мест? — В самом деле, это верх неприличия!

Мужчина усмехнулся, лениво оперся плечом о стену, и молвил:

— А мне в женском больше нравится. Можно увидеть, и услышать, много чего интересного.

На вид лет тридцати, волосы цвета темного шоколада зачесаны назад, не могу утверждать о длине, но явно не короткие. Глаза янтарного цвета, вытянутое лицо, я бы даже сказала правильное лицо...

— В вашем возрасте увидеть в женском туалете что-либо интересное не представляется возможным.

Мужчина улыбнулся еще шире, в долгу не остался:

— Как, например, девушку, якобы одну, но совсем другую.

Мне разом поплохело. Это кто же это... Как это... Витор сдал? А кому? И зачем? Разозлился? Ох, черт...

— Ну, ну, ну... — Видя мое стремительно белевшее лицо, мужчина сделал шаг вперед. Мне назад — никак, разве что на раковину залезть. — Не стоит так волноваться. Я здесь не для того, чтобы кому-то об этом рассказывать.

Конечно, зачем волноваться... Сейчас просто убьет здесь, без всякого волнения, и волноваться некому будет. Я вжалась в раковину на сколько это возможно, пожалела, что не могу слиться с ней воедино... Если он приблизится ко мне еще на шаг, то я обеспечу ему хук справа. Но мужчина остановился в паре шагов от меня, засунув руки в карманы брюк.

— Девочка, тебе не меня надо бояться. — Здесь больше никого нет, логично, что боюсь я именно Вас.

— Мистер ... — Как Вас там... — Ээ...

Посетитель женского туалета явно забавлялся моей реакцией.

— В общем, мистер, Вы по какому вопросу пожаловали? — На одном дыхании выпалила я.

Гость отвечать не спешил. Он лениво сделал шаг в мою сторону, напряглась, сжала кулак и приготовилась дать ему в челюсть, но что-то отвлекло мое внимание, даже показалось, что у меня случилась очередная галлюцинация. Саламандра пошевелилась и зашипела на него!

— Escana! — Грозно бросил он ей, и саламандра, показав ему язык вернулась на свое место.

Дыхание разом участилось, ладони вспотели. Так, я схожу с ума. Кольцо шипит и показывает язык! А еще кусается! И... он смог ее успокоить, значит, знает, что это за ископаемое.

— Ээ... мистер, Вы... ведь знаете, что это такое? — В порыве я чуть не впечатала кольцо ему в нос. Извинившись, одернула руку.

— Знаю, — улыбка у гостя стала запредельной, — но не скажу. — И чего я ожидала? Что мне вот так просто ответят? — Спроси у Витора.

Мужчина рассмеялся увидев скептическое выражение на моем лице.

— Мне жутко нравится смотреть, как ты выводишь его из себя. Это поднимает настроение. — Вот как карта повернулась... Враг моего врага — мой друг.

— Рада знакомству, мистер... ? — Я протянула руку.

— Зови меня Джен. — Галантно поцеловав мою руку, отпрянул назад.

— Так что Вас привело сюда, Джен?

— Ирэне. — Он знает, где она?

А в чем подвох? Почему именно ко мне он явился? Есть же родители, Витор, в конце концов.

— Вы что-то знаете о ее местоположении? — Лицо его помрачнело.

— Оттуда не возвращаются. — И почему мне уже это не нравится? Да потому что светит мне очередная авантюра. Конечно, кражи кинжала из сокровищницы Короля мало на мою больную голову.

— Я решительно не понимаю о чем речь. — Джен хмыкнул, сделал незамысловатое движение рукой, упал в появившееся кресло, и начал рассказ:

— Ирэне я знал с пеленок, это был совершенно неспокойный ребенок. В Академию НЦБМ родителям предложил ее отправить я. Хорошие перспективы, условия, обучение... И была еще одна причина: Ирэне попадала в разные истории буквально на каждом шагу, я устал ее спасать. А Академия всегда славилась защитой своих учеников. — Пауза. — Но... Я недооценил тяги Ирэне к приключениям...

Интуиция подсказывает, что ничего хорошего мне сейчас не скажут.

— Из последних передряг я ее вытащить не смог. — И серьезным тоном, добавил:

— Ее дело придется заканчивать тебе.

— Какое дело? — Мне сейчас плохо будет.

— Довольно серьезное, касаемо нескольких людей и Короля. — Все, мне плохо. — Рано бледнеть, оставь это на потом. — Слабое утешение, однако.

— Так, и что мне надо делать? — На последнем слове голос превратился в тихий шепот. Я догадываюсь, каким будет ответ.

— Взять одну вещь из Королевской сокровищницы. — Взять? Просто взять? А где же "украсть", "своровать", "стырить" в конце концов? Сначала голос во сне, потом этот мужик в женском туалете, катитесь вы все!

Ноги отказались стоять, подогнулись, и я с грохотом упала на пол. Мягким падение не было. Камень разбил коленки, ладони в ссадинах.

— Что ж ты так... — Меня подняли и усадили на кресло. — Я же говорил: рано еще бледнеть, а падать тем более.

— Рано? В самый раз! — Мужчина усмехнулся, провел рукой над коленями, раны начало жечь, но не долго, и когда он убрал руки, кожа была целой, без единой царапинки.

— Вы целитель?

— Скажем так: имею предрасположенность. — Прекрасно. А я имею огромное желание сбежать отсюда. — А теперь вернемся к тому, от чего ушли. — Все так же сидя на корточках, продолжил Джен. — Во-первых, как бы ты сильно не хотела, как не желала — на Землю ты не вернешься. Во-вторых, тебе придется доделать то, что начала Ирэне. И в третьих... у тебя нет выбора.

А он у меня вообще хоть раз был с момента моего здесь появления? Не было! Никто мне не дал право выбора! Никто! В этот момент вулкан, который до этого времени лишь изредка выплевывал пепел, — взорвался.

— Я попала в этот чертов мир по ошибке! Приняли за другого человека! Я вынуждена быть той, за кого меня считают, хотя у меня есть своя жизнь! Меня окольцевали какой-то ненормальной ящерицей и чего-то от меня требуют! Я не знаю этот мир и не хочу его знать! — Мой голос сорвался на крик, слезы тоненькими дорожками катились по намалеванным пудрой щекам, не удивлюсь, если тушь размазалась.

Джен мою истерику воспринял с абсолютным спокойствием. Мне даже подумалось, что я его оглушила, но нет. Он с внимательным лицом выслушал мои вопли, и сказал:

— Считай, что заново родилась. Теперь это твоя жизнь, и либо ты ее примешь, либо умрешь. — Утешать он точно не умеет. Хлюпая носом, тяжело вздохнула. Где же слова "не волнуйся, я тебе помогу, вытащим тебя из этого мира"? Мечтай, Лиса, мечтай!

Ладно, раз мне все равно не отвертеться... Оставлю за своей спиной хоть что-то.

Поднявшись с кресла, глянула в зеркало, удивилась, что косметика на месте, ничего не размазалось, и, бросив последний взгляд на Джена, удалилась, гордо подняв голову.

Черт! Эмоции через край плещут. Внутри ураган проносится из ненависти, злости, гнева, ярости. Это надо загасить, иначе стулья полетят в окно, а ножи в людей. И я не гарантирую, что после все останутся живы.

Не успела я пройти и половины зала, как ко мне подлетела мама, со словами:

— Дорогая, почему ты оставила Витора одного? Он скучает! — Мамочка уже чуть-чуть пьяна, вместо строгого тона, вышел игривый.

— Я как раз его сейчас иду искать. — Попыталась спокойно ответить, но... Но!

— Веселитесь, дети. — Не до веселья, когда столько проблем.

Витора и вправду хотелось найти и врезать ему по печени, по почкам, пару раз по голове, под коленную чашечку, в челюсть, и... Ох, надо отвлечься, расслабиться... Мимо проходила служанка с двумя подносами. На одном фужеры с желто-прозрачной жидкостью, похожей на наше шампанское, а на втором стаканы с чем-то зеленым... Интересно, какой он на вкус, этот напиток?

Неуверенно потянулась ко второму подносу, и услышала над ухом:

— Не стоит это пить. — Голос я узнала сразу, а потому с большей уверенностью взяла стакан. — Перепьешь — даже целители не помогут. Эффект от него длится долго, а похмелье проходит намного хуже.

Но я его уже не слушала. В четыре больших глотка осушила бокал. А на вкус приятное... Что-то среднее между киви и виноградом.

— Я предупреждал. — Безразличным тоном напомнили мне.

— А почему ты не потрудился предупредить меня о кольце? Или о том, что оно кусается, шипит и показывает язык? — Лицо его не изменилось, меня же понесло дальше. — Почему, когда я спрашиваю — ты не отвечаешь, а когда мне даром не нужны твои предупреждения — ты тут, как тут! Нарисовался, голубчик!