— Она дышит, — сказала Талия. Опустившись на колени, она перевела женщину в положение для восстановления, убедившись, что ее дыхательные пути свободны.
Спарвер позвал из соседней комнаты. — Здесь есть еще один, тоже без сознания.
Талия убрала волосы женщины с ее глаз.
— Признаки травмы?
— Ни синяков, ни следов борьбы.
Талия отстегнула свою ищейку-хлыст и развернула ее нить. — Максимальная готовность, — сказала она, прежде чем прикоснуться к микрофону на горле. — Снова Нг. Мы нашли двух констеблей, они без сознания, но дышат. Выглядят так, как будто они были чем-то оглушены, возможно, каким-то отключающим оружием. Запрашиваю немедленную помощь, включая легкий медицинский отряд.
Она выслушала ответ с замиранием сердца. Даже при экстренном вмешательстве ни одно другое подразделение защиты не могло появиться рядом с ними по крайней мере в течение двух часов, и это была оптимистичная оценка.
— Они не могут ждать так долго, — ответила она. — Посмотрите, сможете ли вы дозвониться до констеблей в центре и сказать им, чтобы они мобилизовали местные медицинские службы.
— Тал, — позвал Спарвер. — Ты должна это увидеть.
Зная, что сделала все, что могла, для упавшего констебля, она оттолкнулась от пола. — Что?
— Тебе лучше подойти. Ты же знаешь, как я разбираюсь в лицах.
Талия с трепетом двинулась на его голос, ее ищейка крадучись последовала за ней. Она обошла второго упавшего констебля, бритоголового гражданина-нейтрала, одетого в желтую мантию, но с таким же поясом и бордовой повязкой на рукаве, как у их коллеги.
Спарвер уже прошел в соседнюю комнату, где стоял спиной к ней, скрестив руки на груди, и осматривал открывшуюся перед ним сцену.
— Это Гизелин Броннер, — сказала Талия.
— То, что я думал. Однако я бы не стал подходить слишком близко, пока мы не убедимся, что она не заминирована.
Гизелин Броннер сидела выпрямившись на одном из своих стульев лицом к Спарверу и Талии. Она была привязана к стулу за талию и руки, а ее ноги были связаны вместе чуть выше лодыжек. Она была одета в красное платье с высоким воротником, но ткань правого рукава была разрезана или оторвана, обнажая ее предплечье. К нему было прикреплено устройство, похожее на чрезмерно богато украшенные наручные часы. Во рту у нее был кляп, лицо опущено на грудь, глаза закрыты.
Талия осторожно подошла ближе. Женщина выглядела неживой, но больше всего ее обеспокоило устройство, прикрепленное к ее руке. Циферблат представлял собой батарею стеклянных флаконов, расположенных по радиусу. Маленькие поршни из металлического сплава уже вытолкнули содержимое пары из них.
— Ты видел что-нибудь подобное раньше, Спарвер? — спросила Талия, гадая, может ли это быть бомба или устройство для защиты от несанкционированного доступа.
Спарвер казался странно сдержанным.
— В архиве улик, раз или два.
— Ты собираешься просветить меня?
— Это "Цветок боли", машина для допросов. В основании есть маленький таймер с часовым механизмом, и он последовательно выдает увеличивающиеся дозы.
— Что, черт возьми, здесь делает такое мерзкое устройство?
— Я почти ненавижу строить догадки. Это технология черного рынка, импортированная с Края Неба: самодельная технология пыток с более мрачных следов войны. Когда ультра хотят свести счеты, это один из их предпочтительных методов.
Раздался негромкий щелчок и механическое жужжание. Третий поршень по порядку начал опускаться в свой флакон. Талия и Спарвер наблюдали за происходящим, оба ошеломленные тем, что устройство все еще работало.
Гизелин Броннер резко проснулась, ее голова откинулась назад, как будто ее дернули за шнур. Ее руки сгибались и напрягались, а спина выгибалась в кресле. Ее глаза выпучились. Изо рта у нее вырвался звук, приглушенный кляпом. Ее голова повернулась, глаза остановились на Талии — какое-то дикое, испуганное признание промелькнуло между ними.
— Все в порядке, — сказала Талия. — Мы снимем это с вас. — Отбросив все опасения, что там все еще может быть мина-ловушка, она подошла к Броннер и ослабила кляп. Броннер перевела дыхание, ее глаза все еще встречались с глазами Талии, а затем она издала ужасный нарастающий стон. Талия сжала ее руку. — Спарвер. Можем ли мы избавиться от Цветка боли, не усугубляя ситуацию?
— Зависит от обстоятельств, — сказал Спарвер. Он посмотрел на Талию, затем на женщину, словно не был уверен, насколько откровенным может быть. — Иногда срабатывает механизм защиты от несанкционированного доступа. Смертельная доза.
Гизелин Броннер перестала стонать. Она вдыхала и выдыхала, каждый вдох был тяжелее предыдущего. Затем, крепко сжав челюсти, она сказала: — Уберите это от меня. Мне все равно.
Спарвер протянул руку и подозвал свою ищейку. Она прыгнула к нему в руки, втягивая нить с четким щелчком.
— Режим меча, — сказал Спарвер. — Пятисантиметровое лезвие, кромка для анестезии.
Его ищейка вытянула яркую жесткую линию. Он наклонился над Броннер. — Я собираюсь срезать его. Я буду настолько осторожен, насколько смогу, но все равно будет лучше, если вы не будете дергаться.
— Сделайте это, — сказала она, прежде чем подавить боль.
В соседней комнате что-то загремело. Талия обернулась. Гражданин-нейтрал в желтой мантии все еще лежал точно там, где Талия перешагнула через него. Она снова посмотрела на Спарвера, затем на Броннер.
— Он все еще здесь, — сказала Броннер.
Талия призвала свою ищейку, убрав нить, но держа ее в руке, а не пристегивая к поясу. -Оставайся с ней, — сказала она Спарверу.
— Тал... — начал Спарвер.
Она уже поворачивалась, уже выходила из комнаты в направлении шума. Эту часть дома мы уже прошли, — подумала она про себя. — Если бы здесь присутствовал кто-нибудь, кроме констеблей и Гизелин Броннер, ищейки обратили бы на это внимание.
Но что-то выходило из комнаты. Она увидела украшение, на которое оно наткнулось, увеличенную версию белого канделябра, теперь лежащего на полу. Это был скелет с узким туловищем и костлявыми руками, поддерживающими сферические подсвечники. Убегающая фигура была человеческой формой, но нарисованной из несовпадающих краев и теней, почти невидимой, за исключением тех случаев, когда она двигалась.
— Стойте, — крикнула Талия. — Вы находитесь под наблюдением Брони. У меня есть разрешение на применение смертоносной силы.
Фигура заколебалась, оглядываясь на нее — человекообразный коллаж из зеркал и призм. — Это не ваша проблема, префект.
Она развернула нить ищейки, позволила ей сформировать тяговую катушку, а затем отпустила. — Пометить и задержать, — приказала она. Но ищейка продолжала вертеть головой в режиме сканирования, безуспешно пытаясь зафиксировать объект.
Хамелеофляж, — поняла Талия.
Этот человек, должно быть, посчитал, что это был его шанс. Теперь он двигался быстрее, перешагнув через низкий столик, нырнув под арку и устремившись к входной двери.
— Вот, — сердито сказала она, выхватывая ищейку, втягивая нить и пристегивая ее к поясу. Возможно, при дневном свете у нее было бы больше шансов зафиксировать объект сканирования.
Входная дверь со скрипом отворилась. Талия побежала обратно через комнаты вслед за мужчиной, перепрыгнув через первого упавшего констебля. К тому времени, когда она добралась до приемной, дверь была широко открыта. Она выскочила на балкон, на мгновение ослепленная яркостью дня.
Она посмотрела налево и направо, уверенная, что у убегающего мужчины не было времени добежать ни до одного конца балкона.
Но она поняла, что там что-то было — что-то вроде сгустка дыма в воздухе над парапетом слева от нее, где должен был быть виден только отдаленный холмистый ландшафт. Она прищурилась, заставляя свои глаза хоть как-то разобраться в этом сбивающем с толку впечатлении. Убегающий человек был на парапете, скорчившись, когда пытался перелезть через него на уровень ниже.
Он был всего в двадцати шагах от нее.
— Стойте! — снова крикнула она. — Больше никаких предупреждений! Я применю смертоносную силу!
— Ну и используй, префект, — крикнул в ответ человек, опускаясь еще ниже, так что над парапетом были видны только его голова и верхняя часть туловища.
Талия побежала за ним, снова разворачивая ищейку. — Пометить и задержать, — сказала она, но на этот раз удерживая ручку, чтобы сконцентрировать сканирование. Она почувствовала, как та повернулась в ее руке, сигнализируя об обнаружении. Но мужчина спускался все ниже, и теперь его почти не было видно. Она швырнула в него хлыстом, крича при этом "Задержать!" и молясь, чтобы не усугубить ситуацию.
Человек совсем скрылся из виду. Ищейка приземлилась рядом с парапетом, в последний момент выпустив тяговую катушку, чтобы смягчить удар и сориентироваться, и в следующее мгновение уже скользила по стене. Талия бросилась за ней.
Человек был внизу, распростертый на земле, ищейка обмотала свою нить вокруг его ног, стараясь держать заостренный край подальше от любого физического контакта с субъектом. Человек боролся, пытаясь вывернуться, но его усилия были тщетны. Его плащ-хамелеон начал давать сбои, на отдельных участках были видны неправильные цвета и фон, так что он выглядел как беспокойно меняющийся рисунок арлекина. На нем был длинный плащ с капюшоном с узкими прорезями, туго натянутым поверх умных очков.
— Не сопротивляйтесь, — посоветовала она. — Я спускаюсь к вам.
— Не торопитесь, — произнес хриплый голос, и ее запястья нежно коснулась чья-то рука. — Вы можете забрать его позже — я понимаю, что это ваша забота, а не моя. Но у нас действительно есть кое-какие незаконченные дела.
Это была женщина-констебль, та самая, которую Талия видела без сознания. Талия оценивающе посмотрела на рыжеволосую женщину, отыскивая в ее глазах признаки сотрясения мозга или кровоизлияния в мозг, но увидела только упрямую сосредоточенность и стремление выполнять свои обязанности.
— Вы помните, что произошло?
— Какой-то человек пришел в дом, ворвался внутрь силой. После этого — ничего.
— Он добрался до Гизелин Броннер. Она жива, но в довольно плохом состоянии. Я попросила Броню предупредить ваших людей и сообщить им, что требуется медицинская помощь, но если вы можете что-нибудь сделать, чтобы ускорить процесс...?
Рука женщины крепче сжала рукоять электрошокера. — Что этот ублюдок с ней сделал?
— Прикрепил к ней какое-то устройство для допроса. Мой заместитель там, пытается это снять. — Талия кивнула поверх стены, на уровень выше. — Но теперь он — наша забота.
— Как Дэйн?
Талия поняла, что она, должно быть, имеет в виду другого констебля. — Без сознания, как были и вы. Но думаю, с ним все будет в порядке.
Женщина одарила Талию таким же долгим и оценивающим взглядом, как и тот, которым Талия смотрела на нее. Она медленно кивнула. — Хорошо, префект, раз уж вы вежливо попросили. Этот ублюдок ваш. Я позабочусь, чтобы медики были предупреждены.
— Спасибо вам ... кстати, как вас зовут?
— Трелон. Возьмите это, префект. — Трелон протянула Талии электрошоковую дубинку, настроенную на полную готовность — ее тупой конец испускал танцующую голубую искру и резкий запах озона.
Талия кивнула в знак благодарности, взяла электрошокер, прошла в конец балкона, спустилась по лестнице на нижний уровень, а затем возвратилась назад, пока не добралась до человека. Ищейка все еще держала его.
Горстка горожан начала выходить из своих домов, собираясь на балконах, чтобы посмотреть, что происходит. Все они держались на разумном расстоянии от задержанного человека, и все они быстро отодвинулись в сторону, когда Талия проходила мимо, дубинка потрескивала в ее руке.
— Здесь не на что смотреть, граждане, — сказала она, зная, как мало пользы это принесет.
Она опустилась на колени рядом с человеком, протянула свободную руку и расстегнула его плащ, чтобы лучше разглядеть то, что было под ним. На нем был облегающий черный костюм с множеством карманов и петель. Он был очень худым, молодо выглядевшим, безволосым, а умные очки были так плотно надвинуты ему на глаза, что казались частью его самого.
— Кто вы? — спросила она, сначала мягко.
— Не ваше дело, префект.
— Вас послали ультра. Чем вас заинтересовала Гизелин Броннер?
Мужчина обнажил зубы, ухмыляясь ей. — А в чем ваш интерес?
Талия подумала о электрошоковой дубинке. Она казалась тяжелой и надежной в ее руке, и она не сомневалась, что прикосновение к этой танцующей, потрескивающей искре было бы неприятным.
Она отложила дубинку в сторону, затем заговорила в микрофон на своем воротнике. — Нг. Я задержала субъекта недалеко от резиденции Броннеров. У местных властей запрошена медицинская помощь. Я останусь с субъектом до тех пор, пока префект Банкал не сможет помочь мне перенести его в наш космолет. — Она сделала паузу, сглотнула и добавила: — Если не будет дальнейших указаний, продолжу выполнять свои согласованные обязанности, когда мы покинем веретено Шига-Минц.
Она закрыла ссылку. Субъект извивался в объятиях ищейки, и та усилила хватку, ее единственный красный глаз был устремлен на него со злобной напряженностью.
— Вы можете причинить мне боль, префект. Почему вы этого не делаете?
— Потому что вы этого хотите, — сказала Талия.
Омонье закрыла двери в тактический кабинет и повернулась лицом к собравшимся префектам и аналитикам. Почти не задумываясь, она изучала их лица и позы в поисках признаков усталости, выискивая кого-нибудь, кто, возможно, доводит себя до предела эффективности. В последние недели все они работали усерднее, чем обычно, поскольку кризис углублялся. Красные глаза, плохой цвет лица, слабый мышечный тонус и вспышки раздражительности теперь были почти само собой разумеющимся явлением. Что ее беспокоило, так это следы более сильной усталости, такие как забывчивость, приступы микросна (как бы искусно это ни скрывалось) и общее ослабление внимания к работе, что приводило к риску неоптимальных или даже опасно неправильных процессов принятия решений. Старшие префекты, такие как Клирмаунтин и Бодри, редко были предметом ее интереса. К этому времени они уже знали свои собственные пределы, а также понимали, что более чем бесполезно пытаться соответствовать собственным методам работы Джейн Омонье. Они были не похожи на нее. Они никогда не были бы такими, как она, потому что им посчастливилось не пережить того, что пережила она.
Но иногда было необходимо напоминать об этом другим, особенно новичкам. Некоторые по-настоящему глупые даже пытались отработать больше часов, чем Омонье, всегда стараясь быть первыми в тактическом кабинете, когда она приходила, и оставаться там, когда она уходила. Они добровольно брали на себя дополнительные обязанности, работали в две смены, прикрывали других с чрезмерным энтузиазмом. Они хотели как лучше, но это был короткий путь к выгоранию и операционной неэффективности.
Иногда требовалось всего лишь тихое слово, чтобы все исправить. — Вы — это не я, — объясняла она им. — Будьте благодарны за это и наслаждайтесь своей зависимостью от сна. Это шанс вашего мозга вырваться из линейных шаблонов мышления. Даже ваш сон — это полезная работа для Брони.
