— Я с детства всё в рот тащу, — отмахнулась Агата. — Ну, в пределах разумного. Мама меня в детстве белкой называла, потому что я грызла всё подряд. В коробке с этой жвачкой тоже инструкция была. Я её принесу, потом прочитаете и обалдеете.
— Сначала прочитаю, — решил Владимир и посмотрел на часы.
— Спать пора? Оставьте чашки, я помою.
— Нет, хочу кино посмотреть, — пояснил Владимир. — Мне начальство отгулы предложило, расщедрилось. Думаю, завтра взять один. Поработать тоже придётся...
Агата улыбнулась.
— Прямо как у меня. Отдыхайте, Агата, но пришлите в понедельник отчёты по всем трём контрактам. Одна радость, что платят хорошо. А можно вместе с вами кино посмотреть?
Глава 10. Комната смеха в оглавление
Владимира разбудило сразу два уведомления: со старого телефона и с нового. Владимир прочёл их, и сон вновь как рукой сняло. И опять половина пятого утра, что за напасть!
Владимир уселся и посмотрел на телефоны. Вначале на старый. Новое сообщение от неопределённого отправителя.
«Спасибо, Владимир! Сегодня и завтра у нас тренировки, там не будет связи. Приятного вам дня! Агафья».
На втором новом (Владимир начал мысленно именовать его «Ultimum») было такое же сообщение и ещё одно техническое.
«Сообщение доставлено на два устройства».
Владимир оделся в домашнее, вышел из спальни и чуть не столкнулся нос к носу с Агатой, всё в том же трико. Она молча показала ему свой «Ultimum», и там было точно то же техническое сообщение.
— Получается, где-то есть ещё один её телефон, — заключила Агата. — Весело, да? И новое сообщение в исходящих.
Они сравнили новое входящее у Владимира и новое исходящее у Агаты. Одно и то же. Владимир открыл список сообщений с абонентом «Агафья Камышова», и там отобразилось её фото, на котором она выглядела как в закутке: чёрная кофта, косичка, медальон.
— Так вот ты какой, олень северный, — заметила Агата, но даже не улыбнулась. — И что за тренировки, мать их? Ой... — смутилась она. — Извините.
— Пока матом не ругаетесь, можете не извиняться, — отозвался Владимир.
Они услышали мелодию уведомления нового телефона Агаты. Новое входящее. Агата молча открыла его и подняла телефон так, чтобы Владимиру было удобно прочесть.
Отправитель Ника Метельская. Получатель Агафья Камышова. Текст: «Ганя, я всё перевезла. Всё убрано, квартира ждёт тебя. Удачи на аттестации!».
— Ника?? — поразилась Агата. — Слушайте, но это точно Ника, это её личико! Видите?
И верно, на фото была одетая по-другому, в ярко-красной кофте и красной же ленте поверх волос, но точно Вероника Метельская собственной персоной.
— Она-то здесь каким боком? — Агата в замешательстве. — Ничего уже не понимаю.
Снова исходящее от Агафьи Камышовой Нике Метельской. «Ника, ты умница, большое спасибо. Оставайся там сколько хочешь. Агафья».
— Слушайте, так я теперь подсматриваю всю её переписку?! — поразилась девушка. — То есть телефон опознал меня как её и теперь как-то получает копии всех сообщений?! Но так ведь не бывает! Стойте, что вы делаете?
— Отправляю сообщение, — пояснил Владимир. И показал перед тем, как отправить: «Ганя, у меня тоже может не быть связи в ближайшие дни. Удачи на тренировках! Владимир». — Нормально?
Агата кивнула. Короткая пауза, и её телефон получил входящее. Даже два. От Ники вместо текста четыре символа сердечка, и от Владимира. Ещё пара секунд, и у Владимира новое входящее. Короткое. «Спасибо! Агафья».
— Вот теперь мне неловко, — хмуро заметила Агата. — Как будто чужие письма читала. Хотя только что руки чесались что-нибудь той Нике отправить. Слушайте, но это не может быть она! Она и в будние дни раньше девяти не просыпается, а сейчас пять с копейками утра!
Владимир только головой покачал.
— Пойду что-нибудь поесть сооружу, — решила Агата. — Нервы успокоить. Вы блинчики едите?
— Я тоже всё ем, — сообщил Владимир. — Кроме морской капусты. В детстве переел. Вам там помочь?
— Нет, спасибо. Ну, чай пока сделайте. Обед уже готов, тогда вы потом ужином займётесь, хорошо?
— Идёт! — согласился Владимир и отправился собирать постель.
* * *
— Кое-что я об этой Агафье уже поняла, — поделилась мыслями Агата. — Скажу, если вам интересно. Кстати да, личико симпатичное. Рядом с ней я пугало.
— Вы не пугало, — заметил Владимир. — Да, скажите.
— Ей не хватает друзей. Она, вероятно, боится одиночества, возможно, любит винить себя, если вдруг с человеком начались тёрки. Может быть чрезмерно заботливой.
— Откуда такие выводы?
— Вы о ней немного рассказывали, но выводы я успела сделать. И то, как она строит сообщения и как отвечает. Зуб даю, что, если бы вы ей что-нибудь ещё ответили, она снова бы отозвалась. Она всегда старается подтвердить, что всё получила. А если бы не смогла, то потом извинялась бы битый час.
Владимир покачал головой.
— Никакой магии, — усмехнулась Агата. — Я изучала психологию. И знаете, я сама такой была. Мне не очень приятно читать её переписку. Там как будто я лет так в двадцать. Тоже была такая вся восторженная, классная новая жизнь, престижный вуз, вся эта байда. — Агата вздохнула. — Но случись что, я могла в уголок забиться, спрятаться. Не верите, да? Пока я с дядей и тётей Соней разбиралась, была всю дорогу на адреналине, и Гриша всегда был рядом. Некогда было пугаться, а жить очень хотелось. Гриша уехал, когда свою девушку встретил, и я вроде как одна осталась.
Владимир молча погладил её ладонь.
— Спасибо. — Агата прикрыла глаза на пару секунд. — Ничего, разберёмся. Я теперь точно не отступлюсь, а то слишком много чертовщины.
Владимир потёр лоб и вспомнил, что не давало ему покоя ещё с вечера.
— Вы сказали, что мама вас в детстве белкой звала, что вы всё грызли.
— Верно, — улыбнулась Агата. — Так и было. Чёрт... — Она посмотрела в глаза Владимиру, прикрыв рот кончиками пальцев. На долю секунды в её глазах мелькнул ужас. — Ничего не понимаю!
— А вы точно детдомовская?
— Точнее некуда. Всю жизнь там помню, каждый долбаный день. Документы в порядке, любой дурак проверит за пять секунд. Слушайте, откуда это? — поразилась Агата. — Я была так в этом уверена... — задумалась она. — И только не смейтесь, я даже смутно припоминаю, как я детском саду с другими детишками была. И что мама меня туда водила. Крыша, что ли, едет?
— Смеяться не буду. — Владимир поднялся на ноги. — Слушайте, я возьму сегодня отгул. Лето на дворе. Сейчас быстро сдам начальству отчеты, и пойдёмте проветримся. Не знаю, в какой-нибудь парк, что ли.
— Хорошая мысль, — оживилась Агата и тоже поднялась. — Знаете, сделайте мне одолжение. Съездим в мой детдом? Это близко. Я туда входить не буду, снаружи потусуюсь. Там у них есть такая доска почёта в фойе. Если я там есть, то просто сделайте фото.
— Договорились, — улыбнулся Владимир и взял Агату за руки. — Не беспокойтесь, я вам верю.
— На пару секунд вы подумали, что я вру, как сивый мерин, — покачала головой Агата. — По лицу было ясно. Спасибо. Нет, я тут всё уберу, займитесь лучше работой. Раньше сядешь — раньше выйдешь.
Где она набралась таких фразочек? И про свой выпуск из детского дома сказала «откинулась». Ладно, потом разберёмся.
* * *
Детский дом официально назывался «Центр помощи детям, оставшимся без родителей» и имел звонкое имя «Vox viva», то есть «Живой голос». Агата осталась за оградой, присела на скамейку и сделала вид, что увлечённо читает что-то с экрана телефона.
Владимир вошёл внутрь. Во дворе было и шумно, и людно — веселились воспитанники всех возрастов. И не скажешь, что тут тюремные нравы. Хотя кто знает, что было здесь два десятка лет назад и что сейчас творится за запертыми дверями.
— Вам помочь? — подошла женщина лет пятидесяти в строгом деловом костюме. — Чем-то конкретно интересуетесь?
— Я пересекался с одной из ваших воспитанниц, — кивнул Владимир, — с Агатой Камышовой. Она часто вспоминала этот детский дом.
— Ганечка очень талантливая, — улыбнулась женщина. — Очень сложный подросток, то есть была очень сложным подростком. Мы гордимся её карьерой. Да вот, посмотрите сами.
Она пригласила Владимира в фойе и подвела к стенду. И действительно, на нём было фото Агаты, на вид ей там лет двадцать. То есть уже после выпуска.
— Юрист, психолог, помогает нашему центру и консультациями, и финансами. Мы очень ею гордимся.
— А Григорий Воронин?
— Ганечкин друг? Он тоже сделал карьеру. И тоже помогает нам. Они с Ганечкой были не разлей вода, всегда вместе, как брат с сестрой. Мы переживали, когда пришлось их разлучить, Гришу усыновили другие люди через год после того, как удочерили Ганю. Трудные были ребята, много я от них наслушалась, но не зря всё это было.
— А вы — директор? — поинтересовался Владимир.
— Всё верно. Вот, прошу. — Женщина протянула визитку. Владимир глянул: «Юрская Анна Леонидовна». — Чем обязаны вашему визиту? Вы близко знакомы с Ганечкой?
— Очень. Захотелось посмотреть на место, в котором она провела половину жизни.
— Я могу устроить вам экскурсию, — предложила Юрская, — прямо сейчас или когда вам будет удобно.
— Сейчас, к сожалению, не получится, — покачал головой Владимир, пряча визитку в сумку.
— Будем вам рады! — покивала директриса. — Увидите Ганечку — передавайте привет!
Вот теперь стало заметно, что Юрская интересуется Агатой вполне искренне, что у директрисы десятки вопросов о воспитаннице. Владимира проводили до ограды, пожали руку и ещё раз попросили передать привет.
— ...Анна Леонидовна всё ещё правит? — поинтересовалась Агата, когда Владимир доложил о разговоре с Юрской. — Ну да, я помогаю им в меру сил. У них всегда мало денег, вдруг кому-то ещё помогу выбраться оттуда пораньше. Видели моё фото?
— И ваше, и Григория. Выходит, ваши воспоминания о детском садике и белке ненастоящие?
— Или чужие, — согласилась Агата. — Всё, поехали в парк. Не то у меня настроение, чтобы самой в милый детский дом ходить. В другой раз.
* * *
Агата попросила купить ей мороженое, но только не ванильное; они сидели на скамейке в парке аттракционов, наслаждались жизнью.
— Чувствуете шум? — спросила вдруг Агата. — Помните, я говорила? Когда я на улице, а тем более среди людей, у меня постоянное ощущение шума в голове. Как бы это объяснить... Вот, идёмте! — Агата указала направление, и через полминуты оба оказались у трансформаторной подстанции. — Вот как здесь, такой вот гул. Только не такой громкий, но он везде.
— Я такого не ощущаю, — признался Владимир.
Агата вздохнула, забрала у Владимира обёртку от мороженого и вместе со своей выбросила в урну.
— А я почти везде ощущаю. Только у вас дома такого нет, там тихо и спокойно. Слушайте, я правду говорю! — обиделась Агата, заметив выражение лица Владимира. — Проходила я все эти медосмотры, нет у меня никаких болячек. И я с детства не переношу шумные компании, там вообще караул.
— Всё это очень странно, — покачал головой Владимир. — Я не собирался вас обижать. Тогда давайте посмотрим, что у меня дома такого особенного, чем он отличается от других мест.
— Обязательно, — покивала Агата. — Да, к слову о странном. Я написала сегодня Нике. Спросила, о какой квартире речь. В общем, она ничего не поняла, да и я тоже.
Владимир ощутил, что по спине прополз ледяной ручеёк.
— Вы написали ей с нового телефона?
Агата рассмеялась.
— Нет конечно. Со своего. А на том телефоне они пока больше не переписывались. Понять бы, что ещё за тренировки такие...
— Если хотите, можем поехать в Управу и посмотреть то место, где я с ней встретился.
— Да, но не сегодня, ладно? Меня в Управе точно заметят, опять работы накидают. О, смотрите, комната смеха. Зайдём?
* * *
В комнате смеха действительно слышался смех и люди веселились. Может, не так сильно, как волк и заяц в известном старом мультфильме, но вполне искренне. Агата тоже веселилась, по-детски сильно и до слёз. Они преодолели извилистую галерею, где уродливые, сжатые или вытянутые отражения таращились со всех сторон, прошли по затейливому зеркальному лабиринту, едва не разбили там носы о стены и вышли в центр аттракциона. Это была комната, обставленная под гостиную, в которой стояли стол, кресла, имитация камина и на каждой стене висели обычные, а не кривые зеркала. Здесь и пахло не так, как в других помещениях — пахло уютом, спокойствием. Пусть даже камин был ненастоящий и повсюду была пыль.
Люди входили в гостиную и покидали её через другие проходы. Если бы не указатели к выходу, здесь и в самом деле было бы уютно.
— Клёво! — высказалась довольная Агата. — Слушайте, а здесь нет того шума! Совсем-совсем! — Она огляделась и сделала несколько снимков интерьера.
— Не боитесь, что заставят стереть снимки? — указал Владимир на табличку, где вежливо просили не вести фотосъёмки.
— Я юрист. Пусть попробуют, — хмыкнула Агата. — А табличку эту могут в сортир повесить. Я законы знаю. Нет, правда, ничего нам не сделают. Смотрите! — поманила Агата Владимира к себе и указала на ближайшую стену. — Смотрите, какие узоры прикольные. Спиральки, молнии, всё такое. Я где-то это уже видела!
— Это мои узоры, — признался Владимир. — Был такой заказ. Для оформления аттракционов был нужен узор с всякими завитушками, молниями, вихрями, всем таким.
— Ух ты! — восхитилась Агата, делая ещё один снимок. — Наверное, я тогда у вас и видела. Я заходила к вам на этаж, там у вас есть стенды разные с образцами. Странно... — потёрла она лоб. — Точно, шума нет! Во всей этой комнате нет. Подождите меня, я быстро!
Агата умчалась в один из проходов, а Владимир тем временем ждал поодаль от зеркала, чтобы никому не мешать. Сегодня в парке людно, и поток посетителей в комнату смеха не уменьшался.
Агата вернулась и поманила Владимира к камину — подальше от людского потока.
— Слушайте, точно! — сообщила она. — Везде этот шум есть, а тут нет, прямо как у вас в квартире! Странно, да?
