Директор был на месте, и я вручил ему направление на учёбу. Инспекторша видать все-таки позвонила ему, но судя по его хмурому виду, информацию обо мне он получил нелестную.
— Сколько вам полных лет? — спросил он меня.
— На прошлой неделе исполнилось 18.
— Вы должны сдать нам ваше свидетельство об окончании семилетней школы и паспорт, — заявил он.
Свидетельство я на всякий случай прихватил его с собой и сейчас похвалил себя за предусмотрительность.
— А ваш паспорт?
— Он находится в отделе кадров управления железной дороги станции Новосибирск в соответствии с законодательством, так как я у них работаю помощником коменданта общежития для железнодорожников.
— Вы собираетесь учиться у нас и продолжать работать?
— Совершенно верно. График моей работы это позволяет. Фактически у меня рабочий день не нормированный. Я сам определяю, когда мне работать, а когда отдыхать или заниматься личными делами. Так что в учебные дни я работаю во вторую смену, с 15-00.
— Понятно, — задумчиво сказал директор. Он открыл свидетельство и ознакомился с моими оценками.
— А почему сразу в десятый?
— Потому что я готов к сдаче экзаменов за весь курс средней школы экстерном. У меня договорённость с Мироном Афанасьевичем, что по результатам первого полугодия он примет окончательное решение по этому вопросу. Вы, наверное, не в курсе, что семилетку я окончил тоже экстерном, и в школе ни одного дня не учился.
Такого Константин Андреевич явно не ожидал. Он с изумлением смотрел на меня как редкое явление природы. Наконец, он пришёл в себя и крякнул.
— Позвольте мне задать вам один единственный вопрос по моей специальности.
— Я вас слушаю.
Он взял перо и что-то написал на листочке бумаги, лежавшем перед ним на столе. Затем продвинул его мне.
— Решите неравенство: квадрат неизвестного строго меньше единицы.
— Вас удовлетворит голый ответ или вам нужно объяснить решение? — спросил я.
— Давайте для начала голый ответ.
— Интервал числовой оси от минус единицы до единицы, — ответил я и показал директору соответствующую математическую запись: (-1; 1).
— Теперь объясните своё решение.
— Изображаем в системе координат параболу игрек равно икс в квадрате и сдвигаем её вниз по оси ординат на единицу. Парабола пересекает ось абсцисс в точках, абсцисса которых равна минус один и плюс один. Отсюда ответ очевиден. Это геометрическое решение, использующее график квадратичной функции. А вот чисто алгебраическое решение.
Я написал на листочке ещё одно решение.
— Этот метод решения я придумал сам и назвал его методом интервалов. Видите, здесь возникает три интервала числовой оси и на каждом интервале функция сохраняет знак. Кстати, здесь используется свойство монотонности линейной функции.
— Достаточно, Василий. Кажется, я начинаю понимать Мирона Афанасьевича.
— А ещё это неравенство можно решить, используя определение абсолютной величины действительного числа.
— Всё, всё, всё, — замахал руками Константин Андреевич. — У меня больше нет вопросов. Если у вас и по остальным предметам также обстоят дела, то нам останется только оценить вашу дисциплинированность, социалистическую сознательность, верность нашим идеалам. Вы ведь комсомолец?
— Да, меня принимали в комсомол в нашем железнодорожном депо.
— Вот я хотел вас спросить, Василий. Я вижу, вы носите железнодорожную форму. Вы уже работали раньше на железной дороге?
— Да, я работал проводником, — ответил я.
— Я собирался, грешным делом, нагрузить вас общественной работой, — откровенно заявил директор, — но теперь нахожу, что это мне вряд ли удастся.
— Да, с этим будет проблематично. Но, подтянуть отстающих по любому предмету готов в любое время. Отстающие ученики могут приходить ко мне в общежитие, там у меня есть отдельная комната, которую легко превратить в учебный класс, только на стену учебную доску повесить и хоть уроки проводи.
— Интересное предложение, — задумчиво протянул директор. — Ну, мы это ещё успеем обсудить и принять решение.
Послышался приближающийся звук колокольчика, означающий конец урока. Директор встал из-за стола и сказал:
— Пройдёмте в учительскую, я представлю вас учителям.
Глава 6. Дела комендантские
Вопреки ожиданиям моё представление прошло скучно и никакого ажиотажа не вызвало. Директор сказал, что меня прислало краевое управление с просьбой зачислить в 10А класс. Педагоги на меня посмотрели, и занялись своими делами. Наибольший интерес ко мне проявила классная руководительница 10А класса, Фрида Марковна Ланге. Она подошла ко мне и ещё минут десять допрашивала. И только услышав урчание моего желудка, повела в столовую. Следующий урок в 10А классе был как раз её. Она преподавала немецкий язык. То, что немецкий был для неё родным языком, я догадался быстро, по её отчётливому берлинскому акценту, хотя, как впоследствии выявилось, на уроках она говорила на хох-дойч.
После столовой Фрида Марковна повела меня в класс, представила учащимся и посадила рядом с девочкой, на четвертую парту в третьем ряду. Девочку звали Татьяной по фамилии Мельникова, и она была худой, с некрасивым продолговатым лицом и тяжёлым подбородком. И это всё было бы ещё ничего, но окончательно её лицо губил нос картошкой. Верхняя часть её лица вступала в непримиримый диссонанс с его нижней частью. Славянский верх и англо-саксонский низ. Её лицо одновременно выглядело и смешным, и уродливым, в то время, как фигуру я пока оценить не мог, к доске она при мне не выходила. Однако судя по отсутствию, каких бы то ни было признаков молочных желёз, фигуры у неё, скорее всего тоже не было.
— Ян, — позвал я учителя, — у магов есть какие-нибудь возможности исправлять внешность человека?
— Да, — коротко ответил учитель.
— Судя по твоему краткому ответу, мне до этих техник ещё учиться и учиться. Я прав?
— Иногда, ты бываешь очень догадлив.
— И, тем не менее, Ян, девочку жалко. Да и сидеть мне за одной партой с такой уродиной не хочется. Посмотри на предмет минимального воздействия, чтобы её лицо перестало людей пугать. Пусть она не станет красавицей, но хотя бы перестанет быть уродиной.
— Дай мне время, ученик, я подумаю.
— Хорошо, договорились.
Судя по её кислому виду, я на неё тоже особого впечатления не произвёл. За время урока, меня Фрида Марковна поднимала несколько раз и осталась довольна моими ответами. После урока она опять подозвала меня и заговорила на немецком языке. А я даже не сообразил сразу и тоже ответил ей на немецком. Так мы стояли около её стола и болтали на хох-дойч. Вокруг нас собралась половина класса, которая не успела выйти после окончания урока и, раскрыв рты, слушали наш разговор.
В самом разговоре ничего интересного не было. Я просто сообщил ей, что после уроков я работаю, рассказал, где работаю, поведал, о чём мы договорились с директором и что я пообещал ему. Фрида Марковна очень обрадовалась обещанию моей помощи и сказала, что завтра она назовёт имена моих подопечных. Тут она заметила остальных слушателей нашего разговора и погнала нас на следующий урок — по химии.
Когда мы гурьбой вывалились в коридор, ко мне подошла высокая, почти с меня ростом статная и симпатичная девушка и, протянув мне руку, сказала:
— Анна Ларченко.
— Василий Берестов, — ответил я, пожимая её руку.
— Ты откуда к нам прибыл?
— Станция Озерки.
— И что, там у вас есть средняя школа?
— Нет, там только семилетка.
— А 9-й класс, где окончил?
— Я самостоятельно учился, а экзамены сдавал экстерном.
Девушка даже остановилась, не справившись с удивлением. Но мы уже подошли к кабинету химии, где у нас должен быть следующий урок.
Во время урока, моя соседка, выбрав момент, когда учительница была занята чем-то своим, спросила меня, не скрывая своего любопытства:
— Где ты так научился шпрехать?
— Я очень способный, — ответил я.
Соседка поджала губы и больше меня ни о чём не спрашивала. Несколько раз я ловил на себе испытывающие взгляды Анны Ларченко. Она сидела на первой парте первого ряда, ближнего к дверям и мне хорошо был виден её профиль. На второй парте, наискосок от Анны сидел парень, который перехватил наши переглядывания и пару раз злобно посмотрел на меня.
— Ну, вот, назревает первый конфликт, — подумал я.
После химии был классный час. Обсуждались дела класса, выполнение общественных поручений. Выступила комсорг класса, Анастасия Светлова, она оказалась намного симпатичнее моей соседки, да и Анны Ларченко, пожалуй.
На следующую неделю планировался субботник. Наша школа обязалась благоустроить территорию трамвайного депо. Город ждал открытия первого трамвайного маршрута: ж/д вокзал — центр города.
Его открытие хотели приурочить к 17-й годовщине Пролетарской Революции, но уже сейчас было ясно, что не успевают. Хорошо будет, если пустят, хотя бы к декабрю.
Наконец, нас отпустили, и я вернулся в родную (уже родную, быстро же я привык) общагу, где меня уже ждали. Началась рутинная работа. Сегодня, с утра я повесил на дверь записку:
* * *
ПОМОЩНИК КОМЕНДАНТА
Приём по личным вопросам
По субботам с 15 — 00 до 18 — 00
* * *
Страна работала по шестидневке — пять дней рабочих, шестой день выходной. А школы и вузы остались на семидневной неделе с выходным по воскресеньям. Поэтому, хоть и редко, но иногда суббота была выходным днём. Сегодняшняя суббота была рабочей, а вот завтрашнее воскресенье совпадало с выходным днём.
Вернулся я за 15 минут до начала приёма, у дверей уже стояла небольшая очередь. Успел умыться, попить чайку и вышел к народу.
— Заходим в порядке живой очереди. Без толкотни и спешки. Есть кто-нибудь, кому по каким-либо причинам нужно очень срочно? Таковых нет. Начинаем приём.
Я повернулся к женщине, стоявшей первой в очереди, и пригласил её пройти в комендантскую:
— Слушаю вас, говорите.
— Меня зовут Клавдия, я из самой последней, комнаты номер 40. Мне бы кастрюлю заменить.
Она протянула мне кастрюлю с дыркой на боку вместо ручки.
— Сейчас, одну минутку, я посмотрю документы, — ответил я.
В журнале, в котором вёлся учёт выданных материальных ценностей жильцам общежития, нашлась запись по 40-й комнате. Материально ответственное лицо — Клавдия Мефодиевна Шарова. В списке полученных вещей значится: кастрюля, 2-х литровая, алюминиевая — 1 штука. Дата выдачи: 13 апреля 1931 года.
— Хорошо, Клавдия Мефодиевна, посидите здесь пару минут пока я вам новую поищу.
Прошёл на склад и нашёл новую эмалированную кастрюлю такой же ёмкости, что и предыдущая кастрюля, алюминиевая. Записал в журнал, показал, где расписаться. Женщина, очень довольная удалилась. Следующей зашла молодая симпатичная девушка со свёртком в руках.
— Здравствуйте, Василий Васильевич, — начала с порога говорить посетительница. Мне бы нужно одеяло заменить, совсем худое стало.
Она развернула свёрток и показала мне прохудившиеся места на тонком байковом одеяле.
— Ваша фамилия и номер комнаты, — спросил я.
— Людмила Ковалёва я, комната номер 22.
Я посмотрел журнал учёта. Одеяло было выдано 4 года назад, но оно уже тогда было б/у. Одеяла на складе были, поэтому этой я тоже выдал новое, полушерстяное.
— Спасибо вам, Василий Васильевич, — радостно поблагодарила меня Ковалёва, — можно я вас поцелую?
И не успел я опомниться, как меня поцеловали прямо в губы. Сладко так, мне понравилось. Людмила вышла с новым одеялом и покачивая бедрами. Дойдя до двери, она остановилась и, многообещающе глядя на меня, сказала:
— Буду рада видеть вас у себя в гостях, Василий Васильевич.
Я ещё не успел отойти от её выходки, как обнаружил, что напротив меня сидит молодая женщина лет 30-35 и буравит меня глазами, гипнотизирует. Сама чернявая и глаза темно-коричневые.
— Ян, она, что ментально атакует меня?
— Да, слабая попытка ментального воздействия.
— С какой целью?
— Это ты у неё спроси.
— Ваша фамилия, гражданка?
Женщина молчала и держала взгляд. Я "надавил":
— Фамилия?
— Салисова.
— Номер комнаты?
— Я не здесь живу.
— Цель посещения?
— Что-нибудь украсть.
— Сейчас выходишь на улицу, идёшь, не оглядываясь, и дорогу сюда забываешь и разговор этот тоже забываешь. Если вернёшься, сильно будет болеть голова, очень сильно. А сейчас встала и пошла.
Женщина ушла. Я подошёл к окну и посмотрел на выход из нашего подъезда и проследил за её уходом.
— Отличный результат, — констатировал я, — моих познаний ментального мага 1-го ранга вполне хватило для нужного внушения. Да, прав поэт, сам себя не похвалишь, хрен кто похвалит.
В дверь постучали. Я крикнул:
— Входите, — и обернулся к двери. В комендантскую комнату вошли Полина и Зинаида. У Зинаиды был очень виноватый вид.
— Василий Васильевич, — сказала Зинаида, — я пришла извиняться. Этот Степан, никакой он мне не жених. Просто мы родом из одной деревни и в школе вместе учились. Он вообще-то неплохой парень и я вчера была сильно удивлена его поведением. Он и раньше иногда выпивал, но такого поведения себе не позволял.
— Послушай, Зина, мы кажется вчера на "ты" перешли. Это, во-первых. Во-вторых, я на тебя не сержусь, но и влезать в твои разборки с парнями тоже не хочу. Это, пожалуйста, без меня. Вот, если он на моей территории будет чинить безобразия, тогда я вмешаюсь. Но моё вмешательство дальше порога нашего общежития не пойдёт. Дальше без меня. Ты меня поняла?
— Да, Василь Василич.
— Вот и хорошо. И последнее, если тебе нетрудно, зови меня просто Василием.
— Спасибо, вам, то есть тебе.
— Ещё что-нибудь?
Зинаида обернулась к Полине и подтолкнула её:
— Говори, ты же хотела рассказать.
Поля стояла и мялась.
— Ну, говори уже, Поля. Что у тебя стряслось?
— Право, неудобно.
— Хорошо. Значит, со своими проблемами ты справишься сама, — обрадовался я. — Тогда до вечера?
Девчонки кивнули и пошли на выход. У самой двери вдруг Полина остановилась и сказала:
— У нас на кухне кто-то ворует керосин из примусов.
Повернулась и вышла вслед за Зинаидой.
Ну, что же. Сигнал мною получен, нужно сразу принимать меры. Я ведь уже обдумывал, как устроить всеохватывающую следящую систему по всему общежитию. Вот и этот момент нужно тоже как-то учитывать, чтобы пресечь любое воровство в этом доме. В любом случае нужно начать с того, что на каждого жителя моего общежития нужно поставить метку. Приняв такое решение, начал прямо со следующей посетительницы.
— Здравствуйте, Меня зовут Лизавета Макеева, я из комнаты номер 9. Наша комната приглашает вас Василий Васильевич сегодня к восьми вечера на праздничный ужин в честь моей помолвки. Мой жених, мастер из нашего депо, Матвей Артемьев.
— Спасибо за приглашение, приду. А где ваш жених проживает, не в нашем общежитии?
— Вы угадали.
