Хелена. Общий

А, студиозусы-проказники. Обошли охранные заклинания и давай развлекаться с древними костями.

"Да простят боги бедных нечестивцев. Они сами не ведают, что творят".

Надеюсь, вульгарная некромантия не до конца одурманила их неокрепшие умы — в Университете готовят специалистов совсем иного профиля. По себе знаю, как трудно переходить с одного жизненного пути на другой.

У меня не было так называемой "праведной" ненависти к шалунам. Только презрение. Последнее дело из любопытства беспокоить мертвецов.

По законам нашего королевства за возню в дворянской гробнице озорникам грозит вылет со свистом из Университета. Лучше мне найти и выставить их из склепа прежде, чем они привлекут ненужное внимание. И врагу не пожелаешь так глупо поломать себе жизнь.

"Впрочем, юные глупцы могут и не заслуживать моего великодушия".

В некоторых местах ощущаешь святость, в других — нечестивость, но войдя в усыпальницу Лерьэнов, я не испытала ни того, ни другого.

"Я прошла мимо статуи Лионеля и даже не остановилась. Похвально".

Если и дальше смогу быть настолько хладнокровной, проживу долгую унылую жизнь. Как и собиралась.

Дерзкие не стали переносить прах предков в новый родовой склеп. Думаю, им претит напоминание о неуспешности семьи в давние времена.

"Мало кто любит неудачников. Такова жизнь".

В гробнице пахло ладаном и полынью. Последний запах насторожил меня, поскольку являлся верным спутником недавнего использования Слов Жиюнны. Однако Её служители не посещали Университет в последнее время, во всяком случае, открыто.

"Далиан запечатывает собой демона. Очень беспокойное соседство для мертвецов. Наверное, кто-то время от времени проводит успокоительные обряды, но тайно".

Что-что, а работать скрытно служители Госпожи умеют. По себе знаю.

...Привычный запах немного взбодрил меня и наполнил о старых славных временах.

"Прошло всего три года, а кажется — вечность".

Я решила испытать судьба и стала пробираться в глубь усыпальницы, прячась в тени, благо её было предостаточно. Удивительно, но, несмотря на отсутствие регулярных тренировок, моё тело ещё не окончательно забыло, каково это — быть боевой жрицей.

"Скоро вы будете вновь спать спокойно, дорогие родичи. Даю слово".

Наглецов я услышала раньше, чем увидела.

— Взгляни на череп, брат Реми! — восторженный, почти мальчишеский голос никак не вязался у меня с образом самоуверенного студиозуса, чихавшего на запреты общества. — Оцени его форму! Я в восхищении!

— Я тоже восторгаюсь его пропорциями, брат Эдо, но прошу, говори тише. Если нас застанут здесь...

— ...то выкинут из Университета без права на восстановление. Знаю, знаю. Но ты только погляди на строение скелета! Исходя из них...

— ...наша теория абсолютно верна.

"Эдо и Реми? Что за имена такие? И почему они называют друг друга братьями, хотя произношение у них восточновейларнское и западновейларнское соответственно?"

Если первый по голосу был восторженным исследователем, то второй — расчётливым эстетом.

— Нет никаких сомнений, что среди прародителей Леньеров не было ни демонов, ни эльфелингов! Они ничем не отличались от своих же крестьян, да и по образу жизни ещё каких-то шесть-семь веков назад ненамного их превосходили. А ещё говорят, белая кость...

— Скорее желтоватая, — поправил товарища "брат Реми". — Привыкай к точности. Вольности языка — что поэтические, что народные — преступление против истины.

Да ты формалист, братец-магик. Не хотелось бы мне встретиться с тобой один на один поздним вечером на каком-нибудь профессиональном собрании. Проглотишь ведь меня в один присест, вместе с хрустальными туфельками, локоном в медальоне да томиком виршей мёртвых поэтов... и вряд ли поморщишься.

"Не пора ли выйти из тени, Хелена Лерьэн-Альноэн? Ты ведь обещала милой мёртвой барыше, что поможешь".

Элен сказала, Элен сделала. Крошечный шажок для отступницы, гигантский — для маленькой волшебницы-лексимика.

— Кхе-кхе.

Ай-ай, в горле запершило. Какая неловкость!

Над древним саркофагом (крышка была аккуратно снята и приставлена сбоку) склонились двое юношей в форменных университетских мантиях. Кто знает, от каких именно тёмных шалостей над останками несчастной им пришлось отказаться из-за моего неожиданного появления.

— Ого! Да это же Хелена Тэйресская! — воскликнул один из любознательных молодых людей, бледный растрёпанный блондин. Своим глупым выкриком он окончательно разрушил драматичность момента.

— Действительно, Хелена, — заметил второй, болезненно-хрупкий брюнет, поправляя очки в изысканной оправе. — Второй год, лексимик, способности посредственные, семейный достаток — скромный. Рост средний, волосы белокурые, глаза зелёные. Увлечение — чтение рыцарских романов. По-видимому, получила религиозное образование в Храмовой Школе при церкви Эва. Родом из небольшой деревни на севере Вейларнии. Малообщительна. Чудна. Вероятна склонность к некромантии.

"Ошибочка вышла, красавчик. Я училась в Храмовой Школе при церкви Жиюнны. Но в целом осведомлённость поражает. Чем же моя скромная персона так привлекла тебя?"

Неприятно было выслушивать своё краткое описание из уст совершенно незнакомого человека. Последний вывод "эстета" особенно покоробил меня. Хоть некроманты и боевые жрицы Владычицы иногда берутся за одни и те же дела, методы у них абсолютно разные.

"Я полюбила человека, который уже почти пять веков как сошёл в могилу. Если бы нашёлся некромант, способный вызвать его душу из небытия, я бы всё отдала ему. Но не родился ещё такой маг, да и вряд ли родится. Даже богам даны границы, чего уж говорить о людях?"

Впрочем, не некая ли служительница Жиюнна три года назад нарушила Первый Завет?

— Что ещё интересненького расскажите? Прошу, не стесняйтесь — грязное бельишко-то моё.

Студиозусы переглянулись. Я скривилась: хотела смутить парней, но они не совсем не растерялись.

— Брат Реми! — радостно воскликнул блондин. — Ещё одна наша теория находит подтверждение. Какая удача! Я давно хотел закончить работу "Жизнь магов-повелителей-смерти и сочувствующих им в стенах Университета". Не хочешь рассказать нам о своих порочных наклонностях, Хелена? Это для истории! Мы даже обещаем сохранить анонимность.

— Милости Владык! Что вы за чушь несёте, ребята?!

"Брат Реми" снисходительно посмотрел на меня поверх очков и усмехнулся.

— Место нашей встречи очень подозрительно, не так ли, Хелена Тэйресская? Это склеп. Тут повсюду лежат мёртвые люди. Обычные девушки вряд ли согласятся заглянуть сюда без веской на то причины.

— Плохо же вы знаете девушек, мальчики. У меня могла быть здесь назначена романтическая встреча. Необычная обстановка раскрепощает, знаете ли.

— Исключено, — важно заявил Реми. Его приятель-блондин утвердительно кивнул.

— Почему это? — никогда не поздно сыграть в недоумение. — У меня разве не может быть возлюбленного?

— Наши данные говорят, за два года никого не было, да и в будущем никто не предвидится, — насмешливо-высокомерно сказал брюнет. — Все нормальные парни знают: не стоит даже начинать встречаться с настолько странными девицами. От свиданий с ними ни пользы, ни удовольствия, а одни лишь проблемы.

— Да что вы говорите? — возмутилась я. Неужели мне нужно было полностью перекроить себя, чтобы какие-то подозрительные студиозусы сочли меня достойной одной-двух встреч? — А сами-то кто? Всего лишь собиратели слухов и сплетен!

— Не слухов и сплетен, а информации, — поморщившись, поправил Реми. — Это не одно и тоже. У нас серьёзная гильдия. В наши архивы попадают лишь проверенные сведения.

Мда, воистину мир полон чудес и чудаков.

"Интересно, кто у них гильдмастер? Хотелось бы мне поговорить с ним с глазу на глаз".

— И что вы, господа архивариусы, — и на какой только почве не едет крыша у людей! — делали с останками достопочтимых Лерьэнов?

— Изучали.

Я мельком взглянула на вскрытый саркофаг. "Тамия Лерьэн", — было высечено на нём. Вот, значит, как звали девушки-призрака. Ах, Тамия, Тамия... Не верю, что ты завещала своё тело для исследований. Особенно таких.

"Целый мир отошёл в вечность вместе с ней, а мальчишки ковыряются в её прахе, будто капризная придворная дама — в десерте. Какой стыд".

Негоже отдавать предков на поругание юным нахалам, чем бы они ни оправдывались.

— Как вы здесь оказались? — строго спросила я.

— А как здесь оказалась ты, Хелена? — отпарировал Реми.

Я прикусила язык. Из-за крови охранные заклинания на гробнице для меня не препятствие, но признаться в этом я не могла.

"Надавить не получилось. Ладно".

— Давайте заключим договор. Я молчу, что встретила вас в склепе, вы никому не распространяетесь про меня. Это будет честно.

— Эй, Хелена! — возмутился блондин. — Не знаю как ты, а мы с роду не были доносчиками.

— Тогда зачем собираете сведения про малознакомых людей? Неужели из любви к процессу?

— Такой девушке как ты не понять наслаждение от получения ценной информации, её систематизации и анализа. Это искусство требует особого склада ума, — "брат Реми" держался с таким достоинством, что я даже не оскорбилась, хотя в его словах присутствовал укол, и довольно явный.

— Мне всё равно, чем вы занимаетесь в свободное время за закрытыми дверями. Ответьте прямо: мы сможем разойтись мирно или нет?

Брюнет совсем по-театральному тяжело вздохнул и с выражением мировой скорби на лице заявил:

— Мы будем сохранять нейтралитет. Крайне неприятно иметь врага, с которым состоишь в одной группе на практике.

"Моя группа ведь отбыла в Оэрру... или ещё нет? И означает ли небрежное замечание "архивариуса", что мне придётся общаться с ним и его растрёпанным приятелем в земле эльфелингов несколько больше, чем хотелось бы?"

Плохо. А впрочем... не всё ли равно? Я разговаривала с демоном, вызвала Хранителя, стала причиной уничтожения святого и всё ещё жива. Пакости от пары мальчишек уже не сделают мою жизнь ярче.

— Полагаю, будет честным наконец представиться, — брюнет аристократическим жестом поправил очки и обворожительно улыбнулся, словно и не угрожал мне каких-то несколько минут назад. — Можешь звать меня Иеремия.

— А меня Эдо, — жизнерадостно добавил блондин. — Это от Эдоадо. Я алхимик.

— Не болтай лишнего! — шикнул на него "брат Реми". — Она сама должна всё про нас выяснить. Наше противостояние сможет разрешить только честный поединок.

— Делать мне больше нечего!

— Разве ты чем-то занята, Хелена Тэйресская? — невинно осведомился Иеремия. — Мне казалось — нет.

Я прикусила губу. Во мне клокотала ярость, рождённая не сплетниками, но готовая на них выплеснуться. Лишь ценой невероятных волевых усилий я не срывалась на крик.

— Я же посредственность. Разве подобная особа ровня таким... мастерам, как вы?

Эдо почти по-девичьи хихикнул, а его друг с упрямством мула и прямотой стрелы заявил:

— У тебя есть влиятельные покровители, Хелена. Ты не так проста, как хочешь казаться. Именно поэтому мы выбрали тебя.

— Выберете кого-нибудь другого. У нас в стране полно изнывающих без дела людей.

Мы угрюмо уставились друг на друга. Было не очень умно играть с ними в "гляделки", но мне не оставили иного выхода. Спустя некоторое время я устала и сказала:

— Так мы договорились? У меня больше нет времени и сил играть с вами.

— Пока да, — холодно произнёс брюнет. — Но помни, мы следим за каждым твоим шагом.

— За каждым шагом! — многозначительно подтвердил блондин.

А затем "братья" развернулись и зашагали к выходу из гробницы.

С высоко поднятыми головами.

После их ухода я немного выждала — для верности — и позвала:

— Тамия!

Девушка-призрак тут же появилась передо мной.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Ты сделала благое дело, Хелена.

Я криво усмехнулась.

— Сегодня много чего произошло. Не сказала бы, что абсолютно всё было хорошо.

Дух коснулась моей щеки полупрозрачной рукой.

— Не плачь о нём. Если Ироному будет угодно, вы встретитесь вновь.

Я опешила. Зачем кому-то называть себя Осколком?

— Ироном? Кто это?

— Мы все видели его во снах, — девушка одарила меня загадочной печальной улыбкой. — В Чертогах снятся прекрасные долгие сны... Гораздо ярче и слаще, чем при жизни.

— Вестник его слуга?

Тамия кивнула.

"О как! Выходит, Хелена лакомый кусочек для действительно могучих сил. Я должна быть польщена?"

Я не стала расспрашивать девушку. Некоторых вещи — вернее, довольно много вещей — живые не вправе узнавать от мёртвых. Таковы правила.

— Прости, что не могу провести нужные обряды, — я указала на осквернённый саркофаг. — Богиня больше не любит меня.

— Ничего, — успокоила меня родственница. — Есть... особые люди. Они помогут мне.

"Запах полыни", — напомнила я себе. — "Где он, там и служители Жиюнны".

Мы попрощались, а затем Лерьэн растаяла в воздухе, как и подобает приличным призракам. Я осталась одна на один со своими тревогами, вопросами и болью.

Выйдя из усыпальницы, я задержалась у статуи Лионеля.

"Стоило рыцарю погибнуть, и в скорбный дом, который он так долго охранял, ворвались варвары".

Мраморное лицо принца было красиво и печально. Таким я и постаралась запечатлеть его в памяти.

-10-

Попав в беду, смиряй гордость.

Десятое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

"Дух обнищал и сир. Чем он владел, вернуть не может мир...", — пришли мне на ум строки мёртвого поэта. Ими он оплакивал возлюбленную...

Меня попросили не горевать, но разве глазам можно велеть не лить слёзы, а сердцу — болезненно не сжиматься? В борьбе разума и чувств от воли человека мало проку — всё решается согласно его природе. Натура же почти всех женщин (я не исключение) — вода, беспокойная, обманчивая, но памятливая стихия. Нам проще прощать, чем забывать.

"Он обещал защитить меня..."

Как простить того, кто обманул?

Быть может, спустя годы (не меньше полувека, полагаю) дряхлая старушка Хелена и перестанет думать об ушедшем рыцаре. Её тихая жизнь незаметно пройдёт за мелким волшебством и заботой о многочисленных племянниках и племянницах (Андрэ слишком беспечен, когда дело касается сердечных дел).

Я не хочу становиться той старушкой. Не теперь.

"А ведь придётся".

Коридоры башни Порталов, тонущие в полумраке, безлюдные, казались мне прорытыми в толще земли ходами огромных насекомых. Одни из них шли под наклоном вверх, другие — вниз. Право крови позволяло мне не задумываться над тем, какими именно заклятьями защитили "вот эту дверь".

И, конечно, лестницы. Бесконечные лестницы...

"Хелена!" — знакомый мыслеголос вытянул меня из омута чёрной меланхолии.

"Элинь?"

"Где ты пропадала? Я до тебя битый час достучаться не могла!"

Я поставила ментальный блок, когда Далиан связался со мной. Не хотела никого вмешивать.