Перекрёсток времён (главы 1-12 из 36+)

Когда группа оказалась на площадке третьего этажа, размышления Гарри были прерваны чьим-то высоким пронзительным вскриком. Мальчик мгновенно выхватил палочку и оглянулся по сторонам в поиске возможного источника атаки. Он повернулся к группе, за которой следовал, и увидел Гермиону, нервно сжимающую направленную на него палочку, и кучку первокурсников, которые опасливо прятались за её спиной.

Вглядываясь в их розовощёкие лица, он понял, что источником страха был... он сам. Почему они его боятся?

— Ч-что ты х-хотел, Гарри? — спросила Гермиона, стараясь выглядеть уверенной и смелой, но её выдавал дрожащий голос и палочка, готовая, казалось, вот-вот выпасть из руки.

Гарри, глядя на всё это, лишь глубоко вздохнул. Видимо, его бывшая лучшая подруга продолжала считать его невменяемым психом, подобно остальным членам магического общества, которое напоминало ему стадо неразумных овец. По ужасу, застывшему на лицах первоклашек, было ясно, что они прекрасно осведомлены о его невменяемости.

— Да ничего я не хотел, Гермиона, — спокойно ответил юноша, вглядываясь в её карие глаза, напоминавшие корицу. — Я просто шёл в Большой зал, чтобы перекусить, в этом же нет ничего крамольного — просто позавтракать. Надеюсь, мне всё ещё разрешается есть? — спросил он.

— Он ведь не собирается нас убивать, Гермиона? — дрожащим голоском спросила та самая светловолосая девочка, рядом с которой он шёл. — Просто мистер Уизли сказал нам, что он тёмный маг и при первой же удачной возможности попытается нас убить.

Гарри посмотрел на девушку и в его глазах заплескалась ярость. Гермиона и кучка детей, которые за ней следовали, неосознанно сделали шаг назад. От Гарри исходила волна неконтролируемой магии, а в его глазах отражалась чистая, незамутнённая сила.

— Это правда, Гермиона? — спросил он, слегка повысив голос. — Твой парень распускает обо мне эту грязную ложь? Это — то, во что ты веришь? — выплюнул он.

Гермиона открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. При всём своём уме она не знала, что на это ответить. Гарри испытующе всматривался в её глаза, но не находил там того, что искал: признаков понимания или раскаяния за предательство. Только благоговейный ужас.

— Я ДУМАЛ, ТЫ МОЙ ДРУГ, ГЕРМИОНА. ДУМАЛ, ТЫ ЗНАЕШЬ МЕНЯ! ИЗ ВСЕХ В ЭТОМ ПРОКЛЯТОМ ЗАМКЕ ТОЛЬКО НА ТЕБЯ Я МОГ ВСЕГДА ПОЛОЖИТЬСЯ! — Гарри в гневе сжал кулаки и зажмурился, покачивая головой.

В наступившей тишине он продолжил:

— Ты была моей сестрой, Гермиона; я любил тебя как члена семьи. Ты была моей твердыней, моим утешением в сумасшествии, называемом моей жизнью. Как ты могла предать меня? Неужели наша дружба ничего для тебя не значила? — От нахлынувших эмоций голос Гарри дрогнул, а в глазах отразилась боль, пожирающая его изнутри.

Гермиона молчала, а в её широко распахнутых глазах блестели едва сдерживаемые слёзы. Она даже не пыталась сказать что-либо в ответ, опровергнуть слова Гарри. Она просто застыла на месте, раздираемая противоречивыми эмоциями. Её сердце кричало, что она должна броситься к нему в объятья и умолять о прощении. Но Рон всё ещё был её парнем, а он категорически запретил ей когда-либо разговаривать с Гарри.

Рон был единственным парнем, который проявлял к ней интерес в романтическом смысле слова, а она... она просто хотела чувствовать себя желанной. Она считала себя посредственностью, которая не пользовалась популярностью у мужского пола. Ей не хотелось стареть в одиночестве, поэтому она ухватилась за привязанность Рона как за спасительную соломинку. В глубине души она знала, что Гарри не является тем монстром, которым его выставляли окружающие и пресса, но у неё не хватало смелости, чтобы защищать своего первого настоящего друга. Гриффиндорская отвага, казалось, совсем её покинула.

Гарри медленно кивнул.

— Я вижу... — произнёс он и закатал левый рукав кофты. На его запястье красовался браслет дружбы, который Гермиона сделала для него к Рождеству первого курса. Это была одна из самых дорогих его сердцу вещей, наряду с отцовской мантией-невидимкой. Он был символом дружбы, которая, как ему казалось, будет длиться вечно. Гарри носил его, не снимая, с того самого дня, когда Гермиона одела ему браслет на запястье и объяснила его значение.

Её глаза расширились, когда она узнала плетёный браслет на его руке. Гарри взял его правой рукой и резко дернул, тем самым разрывая нити, связывавшие их друг с другом. Несколько мгновений он с грустью смотрел на браслет, а затем медленно разжал кисть, позволив символу дружбы упасть на холодный каменный пол.

Без оглядки, без лишних слов, Гарри пошёл прочь, в своих мыслях навсегда похоронив надежду на примирение с девочкой, обладавшей густой копной каштановых волос и обожавшей книги. Гермиона упала на колени и осторожно подняла браслет, словно это было самое ценное из яиц Фаберже, которое когда-либо существовало. Первогодки невольно вздрогнули, когда по коридору прокатился скорбный вопль, а затем заметили, как староста пятого курса безудержно рыдает.

— Что же я наделала? Что же я наделала? — словно мантру повторяла Гермиона, прислонившись к каменной стене и слегка покачиваясь из стороны в сторону, обнимая руками колени. Когда она подняла обронённый Гарри браслет, что-то в ней сломалось. Прижав к груди символ дружбы, она словно проснулась от долгого сна. Внезапно нахлынувшее озарение не успокаивало её душу; чувство вины за то, как она вела себя по отношению к лучшему другу, обрушилось на неё, словно лавина, сметающая всё на своем пути. Она не могла понять, почему обращалась со своим другом подобным образом, но воспоминания не стерлись из памяти, продолжая всплывать перед глазами... Эти отголоски памяти заставляли нещадно осуждать себя за содеянное... В Большой зал Гермиона не пошла. До первой утренней пары в понедельник её вообще больше никто не видел.

* * *

Аппетит у Гарри совершенно пропал, и он отправился обратно на седьмой этаж. Сцена ссоры с Гермионой всё ещё стояла у него перед глазами. "Она не сказала ничего... ни единого слова, как она могла... Не понимаю..." — продолжал терзаться мальчик.

Он поднялся на пятый этаж и заметил девушку, которая осматривала класс за классом, а затем заглянула даже в чулан для метел, как будто что-то искала. Гарри собрался было продолжить свой путь на седьмой этаж, но внезапно заметил, что девушка была босой... на ней не было даже носков.

Хотя на улице стоял сентябрь, и температура воздуха всё ещё оставалась достаточно высокой, половицы всегда были немного прохладными. Присмотревшись к ногам девушки, он заметил, что они покраснели от холода, и она переминается с ноги на ногу, пытаясь их согреть.

Вопреки здравому смыслу он подошел к ней. Девушка была на добрых шесть дюймов ниже него, с грязными светлыми волосами по пояс. Незнакомка обладала утончёнными чертами лица и чем-то напоминала ему сказочных эльфов. На общем фоне поразительно выделялись только огромные василькового цвета глаза, как ни странно, делавшие её ещё прекраснее. Так же он с удивлением отметил, что она заложила свою палочку за ухо.

На ней был растянутый вязаный свитер с изображением какого-то странного существа, походившего на зайца с изогнутым рогом посредине головы, и юбка с оборками в стиле пятидесятых годов. На шее висело ожерелье, которое, судя по всему, было сделано из пробок от сливочного пива, а из ушей свисали серёжки-редиски. Странное сочетание. Однако, как он уже успел заметить, большинство волшебников не слишком избирательны во всём, что касается маггловской одежды.

Гарри кашлянул, привлекая к себе внимание, и чтобы не напугать юную ведьму. Не оборачиваясь, чтобы опознать его, она открыла очередной чулан для мётел, бегло его обыскала и заговорила:

— Привет, Гарри Поттер, — нараспев произнесла невысокая девушка.

— О, здравствуй...

— У тебя пропала обувь, я полагаю? — спросила она, развернувшись к нему лицом, и посмотрела на его ноги. — О, ты их нашёл... молодец! Поиски моих туфель обычно продолжаются до конца семестра. Нарглам прекрасно удаётся прятать вещи, ты же знаешь.

— Хм... прости, пожалуйста... Нарглы? — переспросил Гарри, поскольку никогда в жизни не слышал о чём-то подобном.

— Угум, они обожают жить в холодных и влажных местах, поэтому замок — идеальная среда для их размножения. Здесь так много укромных уголков и трещин, чтобы скрыть вещи, что они не могут отказать себе в удовольствии что-нибудь позаимствовать и где-нибудь спрятать. Мне кажется, для них это что-то вроде любимой игры.

Гарри уставился на светловолосую ведьму, не зная, что о ней и думать.

— Мы верим тебе, — ни с того ни с сего заявила та, совершенно не замечая его неловкого молчания.

— А, что, прости?

— Насчёт того, что Волдеморт возродился. Мы с отцом тебе верим. О, где мои манеры? Меня зовут Луна, Луна Лавгуд, — произнесла блондинка и протянула ему руку.

— Приятно познакомиться... и спасибо, — ответил Гарри и вежливо пожал руку. Луна крепко сжала его ладонь и резким движением притянула его к себе поближе, так, что её голова практически покоилась у него на груди. Немного отклонившись назад, она впилась взглядом в глаза Гарри, не разрывая рукопожатия.

Гарри неловко уставился на маленькую ведьму, которая, казалось, его изучала.

— Я так и знала, — сказала Луна, едва заметно кивнув головой. — Мозгошмыги, просто засилье мозгошмыгов.

— Мозгошмыги? — переспросил Гарри.

— Да, это маленькие создания, которые проникают тебе в мозг через уши и, в некотором роде, спутывают мысли, а так же могут вызывать перепады настроения и депрессию.

— Правда? И как мне избавиться от этих мозго...

— Мозгошмыгов, — пришла ему на помощь Луна.

— Да, так как от них избавиться? — серьёзным тоном спросил Гарри, от чего Луна начала откровенно веселиться.

— Ну, существует два способа. Первый заключается в том, чтобы прыгнуть в горное озеро, обмотавшись водорослями, и позволить плимпам [1] сгрызать их с твоего тела, пока ты будешь напевать My Bonnie Lies over the Ocean [2], — объяснила Луна.

Глаза Гарри расширились. Он не знал, смеяться ли ему или в ужасе бежать прочь от странной девчонки.

— Каков второй способ? — опасливо поинтересовался он.

— Сливочный пудинг. Мне кажется, второй вариант более предпочтительный, — заявила девушка, как ни в чем, ни бывало, постукивая указательным пальцем левой руки по губам.

— И что нужно делать со сливочным пудингом?

— Есть, конечно же! — заявила она, и посмотрела на него, как на сумасшедшего. Смеющийся Гарри согласился, что второй вариант показался ему более... приемлемым.

Пытаясь сменить тему, он спросил Луну, почему на ней нет обуви.

— Как я уже говорила, Нарглы снова забрали все мои носки и обувь.

— Снова? Так это часто случается? — поинтересовался Гарри.

— Конечно, каждый год с тех пор, как я пошла в Хогвартс. Иногда они заимствуют мою обувь, порой так же зимнее пальто или прочую одежду, случается так же, что и домашние задания пропадают. Но, признаться, это первый случай после возвращения с каникул. Обычно я нахожу большую часть своих вещей к концу учебного года. Я уверена, что подобное случалось и с тобой.

Гарри обеспокоенно посмотрел на девушку. У него создалось впечатление, что "Нарглами", скорее всего, являются её соседки по комнате, ворующие её вещи просто потому, что она немного чудная.

— Нет, Луна, со мной такого никогда не случалось. Ты не разговаривала с деканом своего факультета насчёт пропажи вещей? — спросил Гарри.

— О нет, у него и без того дел по горло, и ему некогда заниматься чем-то столь обыденным. К тому же, порой они возвращают вещи. Если же нет, я всегда могу написать папе и попросить их заменить.

— Ты уверена, что эти нуглы...

— Нарглы.

— Да, Нарглы. Ты уверена в том, что это их рук дело, Луна?

— Конечно... Я так думаю, хотя и слегка растеряна, ведь у меня в чемодане есть талисманы против Нарглов, более того, один из них я даже ношу на шее, — она указала на ожерелье из пивных пробок. — Скорее всего, у них просто выработался иммунитет.

— Как насчёт твоих соседей по комнате? Возможно, это их рук дело? — спросил юноша, и в глазах девочки промелькнула грусть, но так мимолётно, что он не был уверен, что ему это не померещилось.

— Зачем им это нужно? Они никогда не говорят со мной, поэтому не думаю, что они могут быть в сговоре с Нарглами, — произнесла она с полуулыбкой. Гарри неуверенно пожал плечами, но промолчал. Луна снова принялась переминаться с ноги на ногу, чтобы согреться.

— Позволь мне помочь, — доброжелательно предложил Гарри. Он достал свою палочку, и, направив её на босые ступни девушки, наколдовал согревающие чары.

— О, это так мило с твоей стороны, — прокомментировала Луна и принялась разминать замёрзшие пальцы. — Ты ведь знаешь, что ты совсем не тот, за кого они тебя выдают. Я никогда бы в это не поверила, потому что вокруг тебя в воздухе так и витают златоследы[3], — уверенно произнесла она.

— Это хорошо? — поинтересовался Гарри.

— Просто отлично! Златоследов привлекают благородные духом люди. К сожалению, они не могут прогнать нарглов, но для этого я могу дать тебе один из моих талисманов, — предложила Луна, широко улыбаясь.

— Мне кажется, ты единственная, кто так тепло обо мне отзывается, — произнёс мальчик без особого энтузиазма.

— Нет, таких, как я много, просто большинство слишком боится расправы со стороны Пустозвонных Пустомель, потому и не пытается тебя поддержать. Большинство учеников против тебя настраивает проклятие. Очень прискорбно, что есть люди, позволяющие влиять на свой разум мозгошмыгам.

— Проклятие... Какое проклятие? — спросил Гарри.

— Такое. Эта летучая мышь наложила его на студентов. Хотя, если быть точной, то не на них непосредственно, а на двери, ведущие в факультетские гостиные.

— Кто-то заколдовал всех студентов, чтобы они были настроены против меня? — уточнил он.

— Не слишком приятно сообщать тебе подобные вещи, но это так, — ответила Луна, нанизывая свои отмычки на нитку.

— Если всё это — правда, то почему оно не коснулось тебя? — поинтересовался юноша.

— Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, почему. Возможно, из-за моего ожерелья, но это не объяснит того, почему есть и другие, на которых оно тоже не подействовало. Поэтому мне кажется, что это связанно с ментальной магией. Будет проклятие влиять на тебя или нет, решаешь только ты сам. Я выбрала второй путь, — сказала она, пожав плечами.

— Так значит, причина всеобщей ненависти в этом проклятии? — спросил Гарри.

— Нет, множество людей и без него терпеть тебя не могут, оно лишь негативно влияет на тех, у кого ещё не сложилось о тебе то или иное мнение, — ответила она.

— Откуда тебе всё это известно? — полюбопытствовал Гарри.

— Я видела его над входом в Рейвенкло, но более чем уверена, что и в других гостиных оно тоже есть. А всё потому, что магия оставляет видимый след на каждом, кто проходит вблизи.

— Ты можешь видеть магию? — с удивлением спросил мальчик. Луна широко улыбнулась и кивнула.