| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А игрушка у них интересная...
— Вэл? Что?
— Ничего.
— А всё-таки?
— Честно?
— Конечно.
— Плохо мне. В душе, — я почти лежала на заднем сидении его большой ауди, закутанная в непонятно откуда взявшийся плед, и пыталась объяснить ему свои периодические судорожные полувздохи-полувсхлипы. Плакать не получалось, но и без этого было плохо. — У меня такое чувство, что я марионетка — ничего не могу сама, ничего не решаю. А что решаю, то выходит боком. Эта роза, эта Вероника... Это так гадко и одновременно глупо, что просто обидно. Я взрослая женщина, я очень многое знаю и очень многое умею, но по факту — я никто. И это не просто обидно, а безумно обидно. Рядом с вами, двухсотлетними оборотнями, я чуть ли не новорожденный, но крайне ценный котенок, которого так и норовят прикарманить плохие дяди и убить плохие тети. — Шумно выдохнув, тихо добавила: — А ещё я есть хочу...
— Потерпи, сейчас приедем, и Савелий что-нибудь точно придумает, он в этом специалист.
— И перед ним мне стыдно будет, он ведь предупреждал...
— Не раскисай, Золотко, все будет хорошо. Я с тобой.
— Снежный?
— Да?
— Ты почему такой хороший?
А вместо ответа — длительное молчание и мне кажется, что он уже не ответит. Да и вопрос какой-то глупый.
— Я не хочу тебя потерять. Снова. Я прекрасно понимаю, что ты не она. Ты — это ты. Привередливая, глупая, ужасно своенравная и невероятно упрямая, — в зеркало заднего вида на меня посмотрели ироничные и усталые, но одновременно очень ласковые и снежные глаза. — Но в то же время ты милая, добрая, нежная и неповторимая. Уникальная. Зверь тянется к зверю, это верно, но человек всегда тянется к человеку. Запомни и не забывай. И я не хочу на тебя давить, просто...
И снова затянувшееся молчание.
— Что?
— Нет, ничего, — орицательно мотнув головой, Эрик перевел тему. — Приехали. Сама сможешь идти?
— Да, наверное. Ноги-то у меня целые, — скривившись от того, как дико это прозвучало, раздраженно сморщила нос.
— Идем, тебе просто необходимо поесть, а то совсем ослабнешь. Даже шутишь глупо.
— Пошути умно?
— М-м-м... — задумавшись на полном серьезе и помогая мне выбраться из машины, мужчина с сожалением качнул головой. — Не могу придумать с ходу. Может анекдот?
— Давай анекдот, — кивая с умным видом, словно это могло спасти ситуацию, я с благодарностью приняла его руку и покрепче перехватила плед, чтобы не сполз раньше времени.
Пока мы дошли до дома, ему всё-таки удалось меня рассмешить, особенно последним высказыванием: "Вслед за израильскими оружейниками, создавших пули из песка, российские оружейники создали пули из говна. Убить ими невозможно, зато деморализует противника полностью". Вот только смеяться было больно — похоже, что наркоз начал отходить, а регенерация всё никак не начиналась.
— Ох! Хозяин! Хозяюшка! Что ж случилось то?! Как же так? А я ж говорил!!!
— Савелий! Стоп. Не сейчас, — прервав гневную отповедь домового и не дав ему развернуто объяснить, что именно он мне говорил, Эрик тут же отправил его на кухню: — У Валерии отравление и огнестрел. Заваривай сначала свой чай, а потом можно будет попробовать покормить. И не сопи, она ни в чём не виновата.
— Не соплю... не соплю... — бурча себе под нос, домовой бросил на меня последний взгляд и осуждающе покачал головой. — Ох уж эти девчонки неразумные хвостатые... под носом счастья не видят.
— Савелий!
— Ушел-ушел... — специально топоча слишком громко, чтобы мы его слышали, Савелий продолжал бурчать, но уже на кухне и слов было не разобрать.
— Не обижайся на него, что думает, то и говорит. Но он заботливый.
— Да я понимаю...
— Давай наверх. Тебе бы всё-таки вымыться не мешало. Сама ведь не справишься... — разговаривая словно сам с собой, Эрик снова потянул меня за руку, но уже наверх. — Вэл, ты только сейчас не нервничай, но мыть тебя буду я.
— Э... а может не надо?
Не нервничай? Да у меня сейчас опять трясучка начнется! У меня же при фразе "мыть тебя буду я" одни эротичные картинки перед глазами! И это я ещё раненая! А если бы не это? А если...
Стоп, Валерия Николаевна! Он вообще-то тебя полечить хочет, а не подомагаться! А ты? А ты дура озабоченная.
— Надо, не спорь. Приставать не буду, я не настолько кобель озабоченный — себя вполне контролирую и за зверя отвечаю, — едва ли не слово в слово озвучив мои мысли, Эрик не смотрел на меня, иначе бы увидел мой нездоровый румянец на обе щеки. — К тому же сама ты не сможешь. Рука ведь не двигается, я прав?
— Прав-прав... — вроде бы и понимая, что без его помощи я действительно не справлюсь, но в тоже время ещё лучше понимая, что сама за себя я уже плохо отвечаю, я шла, словно на эшафот. — Только мне потом надо будет...
— Потом выйду.
— Угу.
В принципе всё оказалось не так страшно. Эрик помог мне раздеться, причем помощь эта заключалась в расстегивании пуговиц рубашки, стягивании колготок, да опять же расстегивании застежки бюстгальтера, причем все это время он отвлекал меня шутками, не акцентируя внимания на том, что он собственно делает. В душ он меня загнал прямо в плавках, дабы я хоть в чем-то чувствовала себя не совсем голой, предварительно поплотнее заклеив место ранения на несколько слоев. Так же быстро и профессионально пройдясь по телу губкой, он вымыл мне волосы и вышел, позволив закончить уже самой. Вот и всё, вот и управилась.
Вот только есть буквально с каждой секундой хочется всё больше.
— Закончила? — донеслось из-за неплотно прикрытой двери.
— Да, всё.
— Иди в мою постель, буду тебя поить, кормить и осматривать.
— Да, господин доктор. А почему в твою?
— Мне так удобнее, не спорь.
— Да? Ну ладно... — пожав здоровым плечом, я решила не спорить с "господином комиссаром". Лишь бы покормил скорее, да не стошнило.
— Выпей сначала это, — дождавшись, пока я устроюсь на заботливо приподнятых подушках, и поудобнее накрою одеялом неодетую себя, Эрик зашел лишь после того, как я разрешила и протянул мне огромную кружку с ароматно дымящимся чаем.
— А поможет? Меня последний раз с одной воды тошнило.
— Поможет, не бойся. Здесь несколько успокоительных для желудка трав, к тому же с лимоном. Пей.
— Кисло... — хлебнув пару глотков, немного поморщилась и прислушалась к своим бунтующим внутренностям. Пока молчали. Это обнадеживало.
— Ну как?
— Вроде пока идет.
— Пей все. Не торопись, можешь потихоньку.
— Да, хорошо.
Глава 10. Соннозагадочная
Чай я выпила практически с удовольствием: травы смягчили болящее горло, а лимонная кислинка приятно растеклась по языку. И меня больше не тошнило! Ура-а-а! Кормите уже меня, а то я прямо сейчас засну. Похоже, что когда угроза жизни окончательно прошла, то на меня начало накатывать домашнее расслабление — я просто всем своим существом чувствовала, что со Снежным я в безопасности.
А уж когда он на меня так смотрит... я сейчас краснеть начну! А я ведь в одних плавках под одеялом — футболку он мне надеть не дал, лишь снял пластырь, смазал края раны какой-то мазью, да сделал новую перевязку.
— Поможешь мне с едой?
Я, конечно, могла и сама, но хлебать куриный бульон с гренками левой рукой было не очень удобно, а мне сейчас принесли именно бульон. Хотя через полчаса пообещали покормить и парными котлетками, но есть я хотела уже сейчас.
— Конечно. Ну что? Открывай ротик?
— Не смеши меня!
— Даже и не думал об этом, — ответил мне кое-кто снежный абсолютно серьезно, но в синих глазах так и плясали чертята. — Ты не отвлекайся. Давай, открывай рот.
— Угу, открываю. Вкусно...
— А у Савелия все вкусно.
— Ну да, верно. Скажешь ему спасибо за меня?
— А сама?
— А мне всё-таки стыдно.
— Не надо, Вэл. Это просто глупое стечение обстоятельств. С этим я обязательно разберусь. Я ведь обещал тебе свою защиту, ты официально моя ученица и работник Управления. Так что не бойся, пока ты у меня дома, тебе абсолютно ничего не грозит.
— Но Эрик, я же не могу постоянно находиться у тебя дома? Да даже расследование это — мне ведь придется ездить с ребятами из команды.
— Там за тобой будет присматривать и Евгения, и Глеб. А в остальном — ты права, но я тебя научу. Всему. Всему, что знаю сам. Открывай рот.
— Угу... мням... а, ещё, чуть не забыла. Тебе Савелий рассказал, что мы уже со всем определились? Я про учительниц? Нам завтра надо будет ещё мебель заказать. И для Лидии Алексеевны и для Русланы с сыном. Жалко мальчика... неужели нельзя помочь?
— Да, конечно, он уже обо всем мне рассказал. Я сделаю заказ, не переживай. А насчет лечения — это не обычная слепота, она магического происхождения. Такие операции действительно очень дороги, но Руслана наверное тебе рассказала, что я дал ей возможность её оплатить? К тому же у работников на Управление есть преимущества в очереди на лечение. Не переживай, всё образуется. Ведьма она неплохая, со своими заскоками конечно, но думаю, вы подружитесь — и тебе и ей это пойдет на пользу.
— М?
Это он сейчас на мои заскоки намекнул или на что-то другое?
— Я прекрасно понимаю, что ты не сможешь надолго обойтись без общества, постоянно находиться в четырех стенах, не общаясь с себе подобными, а с людьми тебе поначалу будет тяжело, особенно скрывать свою сущность. Руслана же действительно может стать тебе подругой, тоже ведьма и тоже мать.
— Да ты абсолютно все продумал!
— Положение обязывает, золотко, — по доброму рассмеявшись, мужчина протянул мне очередную ложку. — Ешь.
— Ага, ем. Всё?
— Да, всё. Теперь давай ещё минут десять просто полежи, потом приступим ко второму.
— Я сейчас засну...
— Не стоит, тогда до завтра точно ничего не заживет.
— Ну, а что делать? Тогда расскажи что-нибудь? Только не усыплятельное.
— Например?
— Даже не представляю... а почему ты мне не рассказал, что Мирослав тоже знал Эмму? — решив затронуть тему, мысли о которой накатывали на меня всё чаще, я решила попытаться прояснить ситуацию с загадочной и всем так нужной Эммой. — Ты знал, что он был в неё влюблен?
— Да. Это он тебе об этом рассказал? — иронично приподняв бровь, Эрик ничем не выдал своего неудовольствия. Неужели его это не задевает?
— Угу.
— А что бы изменилось? Её знали многие, и многие хотели её получить, вот только я совсем не уверен, что это была любовь. Желание обладать, да. А вот любовь... вот это уже вряд ли.
— Почему ты так в этом уверен? И почему она была такой популярной? Ведь среди котов не настолько же мало женщин, чтобы... — задумчиво подбирая слова, я наконец сформулировала мысль: — Чтобы как минимум трое или четверо желало сделать её своей.
— Просто не каждую женщину хочется видеть рядом. Вы, я имею в виду женщин, хотите сильного и заботливого, мы же, мужчины, хотим яркую и уникальную. Такую, которую невозможно выкинуть из головы. Такую, которая западает в душу и никакие силы не могут её оттуда изъять. Такую, ради которой хочется горы свернуть. Такую, которая делает тебя сильным и заботливым. — грустно улыбнувшись, Эрик на несколько секунд отвел глаза, и лишь спустя некоторое время договорил. — Эмма была такой. Яркой и живой, не самой красивой, но очень энергичной, не самой умной, но очень сообразительной, не самой покладистой и невероятно свободолюбивой. Она притягивала к себе внимание, как магнит и без труда его удерживала. Кого-то своим неунывающим характером, кого-то своей бешеной энергетикой... — поморщившись, барс мотнул головой и договорил: — Кого-то тем, что была моей. Знаешь, есть такие люди и оборотни, которые не могут жить своей жизнь, а предпочитают жить чужой, заёмной. Они не ищут собственного счастья, а думаю, что отобрав чужое, смогут сделать его своим.
Замолчав снова и позволяя мне осмыслить услышанное, Эрик не торопился продолжать и я понимала, что это для него непросто. Но так же понимала и то, что уже завтра не смогу снова поднять это тему, а это значит, что я просто обязана продолжить её сегодня.
— Ты сейчас о Марке?
— Да.
— А Мирро?
— Нет, он был более нейтральным поклонником, Эммы, если так можно выразиться, — усмехнувшись на определение, Эрик пожал плечами. — Если вспомнить всех неравнодушных, то наберется больше десятка, но поверь, ни один не посмеет препятствовать твоему осознанному выбору, таков закон. И я прослежу за этим лично.
Припечатав последними словами, чем слегка испугал и заставил напрячься, Эрик вдруг посмотрел четко мне в глаза и улыбнулся, причем не натянуто, а по настоящему, искренне.
— А теперь о тебе, маленькая и вредная пума. Ты не Эмма, ты Валерия и поверь, я прекрасно осознаю всю разницу между вами. Если сравнивать вас, как женщин, то Эмма была намного ярче и энергичнее, но ты намного уютнее и теплее. Эмма не стеснялась рисковать, предпочитая ходить по грани, чем жить размеренной, спокойной жизнью. Ты же в полной мере осознаешь свою ответственность, потому что мать и у тебя двое детей. Эмма покорила меня своим диким, необузданным нравом, а ты... — тут он замолчал снова, а я поняла, что не дышу, лишь бы не пропустить его следующих слов. — Ты просто меня покорила.
Уф!
Нет, так не честно! Что значит "просто покорила"? Чем? Чем конкретным?!
Недовольно надув губы, потому что он снова меня заинтриговал и оставил интригу не разрешенной, посмотрела на него обиженно и немного исподлобья. А он...
А он расхохотался.
Громко, от души, да так заразительно, что и я не смогла на него больше дуться. Вот интриган снежный! Он точно знал, какое действие произведут на меня его слова! Боже, да ведь я ревную! Я действительно ревную и я точно хочу услышать, что я лучше её! Лучше, красивее, нужнее!
— Снежный, а ты всё-таки бяка...
Вздохнув, когда он наконец отсмеялся, я осуждающе покачала головой, причем в некоторой степени осуждая и себя. Обещал ведь не давить и не давит. А я, глупая, сейчас наоборот хочу, чтобы он немного надавил. Так, капельку. Буквально, чтобы чуть-чуть подтолкнул в нужном направлении...
Вот такие мы женщины загадочные!
Как жить с осознанием этого?
— Не дуйся.
— Я не дуюсь, я думаю, — вздохнув и отбросив ревнивые мысли подальше, я решила сменить тему. Хватит о том, что было, надо жить тем, что есть! Вон, кое-кто Снежный уверен, что сейчас всё хорошо и правильно, так почему бы и мне не понять то же самое и прекратить вспоминать не самое приятное и полезное для спокойствия?
— О чём?
— Да так... о будущем, — не собираясь делиться своими умозаключениями, я прищурилась, смерила его оценивающим взглядом и задала вопрос, который тоже периодически меня интересовал: — А какой ты мне костюм придумал?
— Скоро узнаешь. Тебе понравится. — лукаво улыбнувшись, Эрик многозначительно прищурился, словно хотел скрыть от меня информацию, которая так и мелькала в его смеющихся глазах.
— А почему не хочешь рассказать?
— Хочу сделать сюрприз.
— Это почти две недели!
— А я говорил — тренируй любопытство.
— А у тебя какой?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
