Слушаю и повинуюсь

Валид, прищурившись, подался вперёд.

— Ага! Боишься, что папочка-эмир тебя поймает? Значит, всё-таки сбежал? И теперь разъярённый отец тебя... Стой-ка, а какого шайтана ты тогда ему сдался? Может, ты украл его любимую наложницу? Или рабабу?

— Прекрати молоть чушь, — устало отозвался Амин. — Валид, я прошу тебя: не делай так больше.

Мальчик громко фыркнул и замолчал.

Услужливые носильщики остановились как раз у входа в небольшой садик рядом с маленьким домиком, напоминающим дворец в миниатюре. Весело журчал фонтан, где-то неподалёку играл канун, мягко подчёркивая красоту и спокойствие ночи.

Фыркал у фонтанчика верблюд, возлежащий с таким видом, будто всё окружающее великолепие принадлежит ему и только ему.

Амин зажмурился, тяжело вздохнул. И, расправив плечи, легко выбрался из носилок.

Прячущийся в тени Валид с удивлением наблюдал, как юноша отсылает носильщиков, раздаёт приказания слугам готовить хамам и найти подходящую одежду ему и его брату, распоряжается об ужине.

— Да ты тут прямо свой, — хмыкнул мальчик, когда они остались в садике одни. — Так кто, говоришь, твой отец?

Амин тяжело вздохнул и направился к широкой мраморной лестнице.

— У меня нет отца, — пробормотал он.

Семенящий рядом мальчик причмокнул.

— Отказался от тебя?

Амин замер, не донеся ногу до ступеньки. Обернулся. И тихо произнёс:

— Нет. Он мёртв.

— Только не говори, что ты его убил, — хмыкнул Валид. — И теперь в бегах.

— Это не смешно, — процедил юноша. — Конечно, нет!

И шагнул в ярко освещённую арку прохода. Мальчишка, пожав плечами, поспешил за ним.

— А, ужин, — обрадовался он, увидев накрытый стол. — Есть хочу, умира... а-а-ай! Что ты делаешь?!

Амин брезгливо схватил его за засаленный ворот абаи и потащил в другую сторону.

— Сначала ты вымоешься. Сил находиться с тобой рядом больше нет. От тебя воняет, как...

— Врёшь ты всё! — проныл мальчик. — Я ничего не чувствую!

Не слушая возражений, Амин втащил его в маленькую комнатку подвала, швырнул на лавку.

— Раздевайся.

Мальчишка обхватил себя руками и насупился.

— А ты?

Амин со вздохом принялся развязывать пояс. Но замер, поймав заинтересованный взгляд мальчика.

— Тебе уже говорили, что ты симпатичный? — скрипучим, надломленным голосом поинтересовался Валид, подходя ближе. — В пещере я тебя плохо разглядел. На свету лучше. У тебя, — тонкие, липкие пальчики пробежались по ключице, спустились на грудь, — красивые, ладные...

— Шайтан, как ты мне надоел! — простонал Амин, хватая мальчика за шкирку и толкая в следующую дверь.

Сунувшийся было слуга отступил в сторону, а мальчишка с криком: "Погоди, я ещё не разделся" нырнул в тёплую воду бассейна.

— Ну всё-о-о, — с наслаждением протянул юноша, окуная вихрастую голову второй раз. — Сейчас я тебя буду купать. Сейчас я тебя за всё купать буду!

— Не надо! — булькал мальчик. — Зачем? Я не хочу! Не хочу мыться! Пусти меня! Я воду не люблю!

Амин его и правда отпустил — в руки услужливому банщику.

— Приведите его в порядок, — приказал, сам с наслаждением окунаясь.

В воде возмущённые вопли мальчишки были не так слышны.

Песок в волосы словно въелся. Амин вымывал его долго, а когда закончил, Валид с наслаждением возлежал на лавочке, уплетая нугу, а вокруг крутились слуги, подрезая мальчику ногти, волосы, умащивая тело ароматными маслами, разминая плечи.

— М-м-м, мне нравится, — улыбнулся он юноше. — Вот почему вы так любите бани?

— Тебе бы ещё и мыться полюбить, — вздохнул Амин.

— Зачем? — передёрнул плечами мальчик, кивая чернокожему невольнику. — Мне и так неплохо.

— Тебе — да, — отозвался Амин, растягиваясь на соседней лавке.

Всё-таки в чём-то мальчишка был прав. Один такой массаж уже стоил риска быть замеченным, узнанным, пойманным...

— Мне тут нравится, — заявил Валид уже в спальне, устраиваясь на кровати. — Может, подольше задержимся? Я жемчуг, если надо, ещё найду...

— Нет, — твёрдо ответил Амин, который сам был не прочь отдохнуть. — Завтра мы найдём проводника или караван. В Гарибу путь неблизкий, я не хочу опоздать.

— Зачем тебе эта царевна? — повернувшись на живот, поинтересовался Валид.

Амин отошёл от окна. Снял пояс, положил на кресло. С сомнением посмотрел на джамбию.

— А зачем тебе я?

— Что? — рука мальчика замерла над блюдом с виноградом.

— Зачем тебе мне помогать? — повторил Амин, по-прежнему не выпуская джамбию.

Валид отщипнул пару ягод и отправил их в рот.

— О, ты об этом. Ну... Ты очень терпеливый.

Амин удивлённо посмотрел на мальчика.

— Ага, — повторил Валид. — Терпеливый. На тебе ездят все кому не лень, а ты терпишь. Я помню, как этот бурдюк-торговец... как там его звали? Как он над тобой измывался. А ты хоть бы слово сказал. Мне стало интересно, сколько ты сможешь терпеть. А потом ты ещё и правильный такой. "Чистая совесть дороже". "Он нам помог, как тебе не стыдно?". Ты человек, но ведёшь себя как-то... Меня терпишь, опять же.

— Не обманывайся, — холодно отозвался юноша. — Ты мне нужен, чтобы пройти испытание.

— И вот она ваша человеческая дружба во всей красе, — улыбнулся мальчик.

— Ты бросил меня у кочевников, — поднял бровь Амин. — Я помню.

— Но я же вернулся, — усмехнулся Валид. — В любом случае, с тобой пока интересней. Так что... мы друзья? — он протянул юноше испачканную в виноградном соке руку.

— Друзья, — отозвался юноша, сжимая тонкие детские пальцы. — Но ты маленький, себялюбивый шайтан.

— Да хоть марид! Признайся, я тебе нравлюсь, — заканючил мальчик. — Ну же! Вот ты мне нравишься. У тебя грудь симпатичная и...

— Шай-й-йтан!

Успокоился мальчишка только за полночь, когда виноград кончился — свернулся клубочком, забавно положив голову под согнутую руку, точно закрываясь. И затих.

Амин ещё долго лежал без сна — непривычная роскошная обстановка будила ненужные воспоминания. Юноша пару раз проверил джамбию — легко ли выходит клинок из ножен, хотя и так знал, что легко. Да так и заснул с кинжалом в руке.

А проснулся от приглушённого стона.

Вздрогнул, не открывая глаз. Клинок словно сам выскользнул из ножен, и встал юноша уже в боевую стойку. Вот только сражаться было не с кем.

Мальчишка катался по кровати и стонал, не открывая глаз.

Амин, машинально убрав джамбию, склонился над ним, поймал за плечо.

— Валид? Валид, в чём...

Тело мальчика содрогнулось и вдруг засветилось золотом в густой мгле южной ночи.

Амин отшатнулся. И услышал знакомый, страшный скрип — смесь детского голоса и...

— Амин.., — не открывая глаз, пробормотал мальчик. — Ты... хочешь... чтобы я... я... остался?

Юноша замер.

— Скажи... что хочешь... по... жа... луйста, — выдохнул Валид. И вскрикнул. — Я не хочу уходить!

— Я хочу, чтобы ты остался, — непонимающе отозвался юноша.

Мгновенно, точно по волшебству свечение исчезло. Амин даже глаза потёр: не почудилось? На кровати дрожал испуганный, жалкий мальчик, болезненно-бледный в лунном свете.

Амин осторожно сел рядом. Протянул руку. Пальцы замерли у плеча Валида, когда тот вдруг вскинулся.

— Все хотят... все хотят, — заикаясь, выпалил он. — Все что-то хотят! И я тоже! Мне же тоже позволено! Но почему, почему мои желания никогда не исполняются?! Почему я исполняю... Почему?! Я же хочу так мало! Просто свободу, разве это сложно, разве это много?! Разве.., — и захлебнулся последним словом, когда Амин прижал его к себе.

Пальцы, больше не колеблясь, зарылись в чёрные мальчишечьи кудри.

— Тише, — шепнул Амин. — Тише, успокойся.

Мальчик замер в его руках. Тихо, потеряно хныкнул:

— Амин, что со мной? Глаза... почему так щиплет?

Амин, сам уже ничего не понимая, просто гладил его по спине, шепча какие-то глупости на ухо. Просто потому что знал: так нужно. Просто потому что помнил: когда-то так делали и с ним. И это помогало.

Вздрогнув раз, другой, мальчишка уткнулся ему в грудь и заплакал — громко, не сдерживаясь, навзрыд.

Как будто в первый раз.

Амин держал его, пока не услышал, что сдавленные всхлипы сменились усталым, но размерным дыханием. И, только тогда отпустив, лёг рядом, задумчиво глядя на резной потолок. А потом и сам не заметил, как задремал.

Утром, точнее уже около полудня, потому что уставший юноша безбожно проспал, из комнаты исчезли все сладости и фрукты, а слуги ходили шёлковые, боясь лишь раз вздохнуть у гоголем вышагивающего мальчишки.

— Я думал, ты до вечера проспишь! — буркнул он, встретив сонного юношу в саду. — Сам же караван искать хотел... А я, кстати, его уже нашёл. Расспросил тут кое-кого. В общем, если сейчас к рынку пойдём, ещё успеем договориться — они вроде завтра уходят. Или даже уже сегодня.

— Какой ты молодец, — зевая, откликнулся юноша.

Голова кружилась — не то от жары, не от долгого сна. А солнце стояло в зените и палило нещадно. Аллат явно была сегодня не в духе.

— Ну и чего пешком тащимся? — ныл мальчик, когда они шли по пустынному переулку. — Есть же носилки...

— Пожалей носильщиков, — отозвался Амин, стирая пот со лба. — Ничего, пройдёшься. Тебе полезно.

Валид затих — только натужно пыхтел позади, изображая древнего старца.

— У кого ты про караван-то узнал? — поинтересовался две улицы спустя Амин. — Знакомые джины?

— Вроде того, — неохотно откликнулся мальчик. — Кстати, ты не замечал, что-то в этом городе змей больно много.

— Змей? — фыркнул Амин. — Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.

— Много, — пробурчал мальчик. — Слишком, я чую, что-то ту... а-а-А!

Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голову, падает ему под ноги. Вид "некто" имел совершенно неопасный. Тем не менее, мальчишка, вопя, как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.

— Сайед? — на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин. — Уважаемый?

"Уважаемый" почему-то вздрагивал.

Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:

— Амани... хумай... наконец-то... нашёл...

— Убей его! — кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи. — Он меня за хво... ноги хватал!

— Умолкни! — шикнул на него юноша. — Сайед, вы в порядке?

"Уважаемый", наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.

— Хумай, — шепнул он, безумно глядя на Амина. — Я её видел.., — юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошёлся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду. — Простите, сайед... я... наверное... обознался.

На этом глаза незнакомца закатились, и он без чувств осел на раскалённые дневным зноем каменные плиты.

Валид высунулся из-за абаи, подбежал ближе и от всей души отвесил незнакомцу внушительный пинок. После чего повернулся, схватился за Амина и потащил прочь, бормоча:

— Идём, пусть он тут валяется, да пусть хоть сгорит, и да, пусть его...

Амин сбросил его руку и, не слушая возмущённого верещания про то, что солнце жжёт, а караван вообще, может, уже уходит, склонился над бесчувственным юношей. И, немного поколебавшись, взвалил его себе на спину.

Мальчишка наблюдал за ним, вытаращив глаза.

— Эй! Эй-эй, ты чего делаешь? Амин! Куда?! Нам с караванщиком надо договориться, не забыл? Ты что, и его спасать собрался?! Эй!

— Лучше позови лекаря, — перебил его Амин.

— Ему?! Щас!

— Не... надо... лекаря... по... жа... луйста, — то ли в бреду, то ли всё-таки очнувшись, пробормотал юноша. — Пусти... те... я... сам...

Амин остановился. Быстро спросил:

— Тебе есть куда идти?

Юноша тяжело выдохнул:

— Я... что-нибудь... я... при... думаю...

— Ясно, — хмыкнул Амин, перехватывая его руки поудобнее. — Пойдёшь к нам.

— Вот шайтан! — выдохнул мальчишка, глядя им вслед.

Рядом тихонько свистнули. Валид резко нагнулся и прицельно запустил булыжником в уползающую змею.

Сине-зелёный хвост трепыхнулся, задёргался и обвис плетью.

— Ненавижу гадин, — пробормотал мальчик.

И, больше не мешкая, побежал за Амином.

* * *

— Зачем?!

Амин повернулся, не глядя схватил со столика блюдо со сладостями, сунул мальчику.

— На. Жуй. Только умолкни.

— Что?! — замахнулся блюдом Валид. — Ты! Дурак! Ты о нём ничего не знаешь! Сдался тебе этот беглый... этот беглый!

"Беглый" лежал на кровати, закрыв глаза, и тяжело дышал.

— Что ты на него так взъелся? — покосившись на кровать, бросил Амин. — Ну обознался он, с кем не бывает?

— А ты, не зная о нём ничего, потащил к себе, собираешься выслушать, пообещать помощь и обещание выполнить! — прошипел в ответ мальчик. — Ты — дурак! От него веет бедой, и змеи ползут! Пусть, как очнётся, валит туда, откуда явился! Пусть...

— Умолкни! — устало произнёс Амин.

Мальчишка подавился воздухом. И вдруг угрожающе проскрипел:

— А ты знаешь, почему ему сейчас так плохо, а? Нет? А я скажу: алтейкой отравился. Ягода такая, бедуины её любят. Ну да ты помнишь вкус алтейки, правда? — глаза Валида нехорошо блеснули. — А знаешь, зачем он её курил? Птицу-желание искал. Потому и мерещится она ему теперь на каждом шагу.

— И что в этом плохого? — пожал плечами Амин.

— Что плохого? — ахнул мальчишка. — Что плохого?! Поймать бедную хумай, заставить служить себе, исполнять своё желание... лишить свободы! Нет, что ты, Амин, всё отлично! Ты у нас только людям помогаешь, да? Зачем тебе задумываться о какой-то птице, да?! Заче... пусти меня!

— Не пущу, — тихо произнёс юноша, прижав мальчика к себе. — Пока не успокоишься. И, знаешь, Валид, птицу Амани ищут, когда совсем худо, потому что все знают, что на самом деле её нет. И другой надежды нет.

Валид громко хмыкнул.

— Ей, правда, от этого не легче, — пробормотал он, высвобождаясь. — Пойду-ка я, пожалуй, прогуляюсь. На змей, что ли, поохочусь. А ты, — он повернулся к Амину, — не вздумай ему ничего наобещать!

Амин улыбнулся, глядя вслед взъерошенному мальчишке, и потянулся к забытому блюду со сладостями.

Говорят, щербет в Мисбахе — сами боги облизываются. Когда ещё попробуешь?

Тихо, успокаивающе шелестел фонтан в саду. Бесшумно появились слуги, принесли ужин и, узнав, что ничего больше не нужно, с поклонами удалились.

С сумерками воздух сгустился, потяжелел. Стоящий у узорчатой арки Амин пару раз видел над деревьями зарницу.

Темнота сгущалась. Очевидно, сегодня месяц-Вадд отдыхал в своём подземном царстве, выпустив на небо вместо себя сына — яростного Манафа. И юный бог играл со сверкающей саблей-молнией в одной руке и кнутом из ветров — в другой.

Амин машинально коснулся груди, где когда-то висела фигурка-амулет задиристого Манафа. Грустно улыбнулся и отвернулся от окна.

Ярко вспыхнула молния. Вдалеке заворчал гром.

Амин устроился на подушках на полу, сонно размышляя, что надо бы послать за Валидом — уже поздно, а он до сих пор не вернулся. Не то что бы Амин волновался — скользкий мальчишка из любой беды выберется. Но всё же царапало беспокойство, нет-нет да царапало...