Игра на Цезаря

— Не-ет... А я, значит, вчера до спальни так и не дошла, — пришлось сей факт констатировать.

— Так точно, — озарилось дитё улыбкой. — И я, наконец-то смогу свою книжку у тебя взять.

— А-а, так это она мне так упиралась. Да, пожалуйста, — упав на бок, выдернула я из-под себя толстенный том энциклопедии. Судя по обложке, библиотечный. Да и не по обложке: у нас во всех трех домах такой точно нет. Или есть?.. — Та-ак. Пора просыпаться, — и, наконец, встала, разминаясь. Варвара открыла на это дело рот. — Ты чего?

— Видела бы тебя сейчас тетя Катаржина: в каком ты грязном виде на покрывало улеглась. Ты где была три дня?

— Я? — обозрела я собственный "боевой комплект". — Бегала, прыгала и... в общем, страдала ерундой.

— Угу.

— Агата, ты проснулась?! — нарисовалась поименованная в двери. — О-ой... В купальню и за стол завтракать. Варенька, книжки с пола собери. Библиотечные ведь, — гранитная сила воли. И не стоит ее искушать. — Агата?!

— Уже иду! По заданному маршруту!

Завтракать меня пустили уже в чистом виде. И в единственном числе. Мама только чай пила. Варя притащилась за стол со своей, нагретой моей попой, энциклопедией. И сначала читала про себя, лишь смешно морща нос и шевеля губами. Потом...

— Плохая эта книга.

— Почему? — оторвалась мама от своей кружки.

— Много слов непонятных. Латынских.

— Вероятно, латынь?

— Угу, тетя Катаржина. Научная. А мы ее только на пятом курсе проходить будем.

— Эт по-эстэ мяль-ос, — жуя пятую ватрушку, влезла в разговор я.

— Чего это? — сморщило дитё нос.

— Чем позже, тем лучше... Это — на латыни.

— А-а... Зато здесь картинки разные есть: отдельно соцветия, отдельно плодоножки и плоды.

— А ты о чем там читаешь то?

Варя радостно подпрыгнула:

— Про деревья леденцовые. Интересно же. А то буду среди них необразованной дурой.

Мама нахмурилась. Я — вздохнула:

— Тогда, конечно, читай.

— Читаю... Да я это уже прочла. Представьте: они пахнут вкусно круглый год. Потому что не только плодами, но и древесным соком.

— Ага, — вновь вздохнула я.

— А еще они круглый год красивые. Весной — с золотистыми соцветиями. Летом — с ярко-красными плодами, а осенью — полыхают, — опустила она нос в книгу. — "фиоле-товы-ми, жел-тыми и пурпур-ными листьями". Вот. Только за ними ухаживать надо. У них стволы крупные, но хрупкие. Крупные стволы. Ты ведь знаешь, Агата? Ты ведь их видела?

— Крупные их стволы? — подняла я от очередной ватрушки взгляд.

— Угу, — кивнуло дитё. — Их и пересаживают осторожно. Там — целая наука в науке.

— Потому что... "стволы крупные"? — медленно уточнила я.

— Нет. Ростками. И держат их под защитой. Хорошей защитой. А взрослыми их нежелательно трогать.

— Тысь моя майка. Крупные стволы. Крупномеры. Я... Точно! — и подняла к потолку взгляд. — И почему я скобан то такая? Ведь ты меня... Ты меня в эти...

— Агата, ты чего? — выпучила глаза Варя.

Мама стукнула по столу кружкой:

— Что у нас опять стряслось?!

— Крупномеры, мама! — подскочив, прижала я руки к вискам. — "Эрик! Эрик!!!.. Эрик, да тысь моя..."

— "Агата, я уже прос-нулся", — сонно отозвались мне в голову. — "Я просну..."

— "Просыпайся окончательно! Жду тебя через пять минут у себя!"

— "Ты рехнулась... Я — скоро"

— "То-то же".

— Доча, может, объяснишь?

— Позже, мама, позже. Где мои штаны?

— Ни за что! Ты хоть магией их почисти! Позо-рище! — это я услышала уже на лестнице.

Впрочем, заклятье очищенья применила. Только, не помню, к чему...

Эрик возник из подвала ровно через пять минут тридцать секунд. Лохматый и опухший. Да какая мне разница? Главное, что:

— Я поняла, в чем тут дело, — тут же напрыгнула я на него.

— И мне бы тоже хотелось понять, — отступил он к калитке.

— Деревья леденцовые пересадили к нам крупномерами. Ты ведь знаешь, что это такое?

— Крупномерами? — повторил парень. — Взрослыми уже?

— Так точно! Ты сказал, что карту обновляешь раз в месяц. И в последний раз это сделал...

— В конце июня.

— Так точно! Значит, их перевезли немного позже! С конца июня по... примерно, неделю назад.

— Вообще, вполне, — скривился он. — Да что это дает то нам? Ты на этих деревьях...

— Эрик, некогда сейчас. Я и так потеряла три дня. Давай к делу. Надо выяснить: когда и куда. Нет, лишь, куда. Перевозили через тайрильский таможенный пост — из Чидалии самый прямой путь. У тебя там...

— Мой знакомый. Еще по...

— Так чего мы стоим?!

— О-о, — закатил глаза он. — Надо... надо... Ладно! Ты — со мной?

— Вопрос глупый. Черти свой подвал!

Морской Тайриль с разворота обдал нас влажной жарой и ором на всех языках Алантара, какие только и услышишь в подобных "узловых" местах. С обеих сторон выбеленного таможенного шпиля с флагом Ладмении густо качались разномастные корабельные мачты. А от развала справа несло свежей (и не совсем) рыбой вперемешку с едким дымом многочисленных коптильнь. Хотя у них это "вонючее" место "нижним привозом" зовут. Да какая мне и от того разница — я, едва увидев выходящего Эрика, подорвалась со скамейки:

— Чем там можно было страдать целый бесов час? Ну что?

— Тринадцать минут, двадцать секунд, — сквозь зубы на ходу известил он. — Валим отсюда, — и свернул к воротам в таможенном заборе.

— Ага, — бросив взгляд на крыльцо, вдогонку понеслась я, оставив все ответы на потом — с другой стороны очередного стремительного подвала:

— У моего знакомого сегодня выходной. Уф-ф, — развернулся Эрик на крутом речном берегу. — Всегда мечтал сделать что-то подобное, но, никак не думал, что это так скоро произойдет.

— Эрик, да что там стряслось то? Ты вообще, узнал то, зачем...

— Да, — гаркнул он мне в лицо. — Да, Агата. Я узнал. Еще бы я не узнал, будучи представителем секретной охраны короля.

— Кого-кого?

Парень хмыкнул:

— А что? Прокуратская печать на мне та же — в нее из нашей комтурии и набирают в основном. Правда, лет после пяти службы. Туда и Ника звали, но он отказался. Да ты, наверное, и сама от него...

— Это я знаю, — тряхнула я головой. — И даже тебе лично потом поаплодирую. Но, сейчас, — и набрала в грудь воздуха. — Бес тебя забери, ты узнал...

— Тэста, улица Окраинная, один. В пяти с половиной милях по побережью восточнее Радужного Рога, — выдал парень, на всякий случай, отступив. — И ты знаешь... крупномеры семи чидалийских говений были оформлены на господина Бабеша Куцова.

— И кто это?

— Второй любовник Ксении Штоль, — поднял брови Эрик. — Агата, может, ты сама теперь скажешь: как на эти хобьи "сладости" вышла?

— Любовник Ксении Штоль? — открыв рот, изумилась я. — Погоди... Но, дом в этой...

— Тэсте, — подбоченился рыцарь. — Городок такой. Небольшой.

— Ага. Дом в Тэсте — тоже на нем?

— Так точно. Иначе бы мы посетили улицу Окраинную немного раньше.

— Так чего же мы стоим то до сих пор? — опомнилась я. — И где мы вообще?

— Недалеко от моего родного дома. У меня в таких случаях подвалы инстинктивно выходят и всегда сюда. А ты в Тэсте, значит...

— Не была.

— И я тоже, — потер парень лоб. — Но, я был в бухте одной. А это... совсем рядом. Идем, — и вновь черкнул в воздухе свою арку.

Подвальные "зигзаги" в итоге вынесли нас с Эриком в полутора милях от нужной топографической точки. И данную разницу мы преодолели со скоростью джингарских скакунов, правда, дыша на финише позорно задохло для их элитной масти. Но, запах леденцовых деревьев я уловила еще ярдов за сто. Даже через раззявленный рот. А потом увидела и сами "источники":

— Говении, — шумно выдохнул Эрик с другой стороны высокого дощатого забора.

На наше счастье, сколоченного по последней ладменской моде "крест на крест", с прорехами. Через них мы, отставив тылы, и провели первую свою разведку, тесня друг друга боками. Хотя за последние три дня опыт в подобных делах у обоих вырос чрезвычайно. Да и собаками тут не несло.

— Ей тут воняет. Она — здесь, — скривив нос, выдала я.

— А-а...

— Смесь запахов тела и духов. Сколько б женщина не меняла их, пристрастия во вкусе остаются: сладкие там, свежие, терпкие или...

— А чем те трое охранников у ворот "воняют"? — вернулся к заборной прорехе Эрик.

— Магией они "воняют". Будто сам не видишь, — буркнула я, не отрываясь от своей дыры. — Так что, меры пока прими. И вообще, это — хороший знак.

— Угу. Знак — хороший. Точка обзора у нас — плохая. Придется смещаться, — прищурился рыцарь в заросли орешника и осторожно двинул вдоль забора. Я — за ним.

Через двадцать ярдов, обойдя сбоку одноэтажный серый особняк, мы вновь прильнули к гладким доскам. И здесь "обзор" был, действительно, "хорош" — до такой степени, что я невольно издала рык.

— Ты чего? — скосился Эрик.

— Мы... его нашли.

— Ника? — глухо выдал он. — Где?

— Думаю, в конюшне в углу сада.

— Но, там поста нет у входа и охранной магии?

— Зато леденцовые деревья — где надо.

— В каком смысле? — сдвинул Эрик брови.

— Рядом с ней. И со стороны воздушной отдушины.

— Агата?..

— Эрик, я объясню. Только, не сейчас.

— Не сей-час? — выдавили мне в ответ. — Ла-дно... А что тогда делаем "сейчас"?

— А что бы вы с Ником сделали? При подобном раскладе?

— Угу-у, — снова прилип к дыре Эрик. — Усадьба новая, на отшибе. Соседей — пока нет. Магическая охрана внутренней территории — средняя. Можно обойти. Трое — у ворот. Тоже — маги. Ксения...

— Она там, — надавила я.

— Угу. Плюс Ксения — маг...

— На четверть алант.

— Это — четверо. Причем, из видимых пока.

— Пока — четверо, — кивнула я в сторону ворот как раз в момент, когда одна из их створок распахнулась, запуская вовнутрь ярко одетого седого мужчину. Тот, недолго думая, пропорхал по дорожке меж клумб прямиком в дом. Рыцарь констатировал:

— Этого в расчет не берем... Значит: спускаемся между конюшней и садовым забором. Без своей магии. Здесь на чужую оповестители стоят.

— Где?

— По всему внутреннему периметру. Ты о таких уже не знаешь.

— А-а.

— Дальше — заходим и назад с территории тем же путем. Это — в идеале.

— Согласна. Пошли, — подорвалась я в обход вдоль забора.

Начало нашей операции (забор и два ярда до конюшни) пронеслось, соответствуя планке "это — в идеале". А вот потом я увидела саму дверь:

— Замок в скобе просто висит.

— Поздно, Агата, — Эрик, приоткрыв створку, дернул меня вовнутрь. — Теперь разбираемся по обстоятельствам.

— Ага, — сразу от входа "разобрала" я здешнее нутро: предбанник, завешанный по стенам конской упряжью, длинный узкий коридор с окном в конце и линией из пяти загонов справа. И жара — таким пахучим застоем, что хоть в нем греби. — Пусто на всех уровнях, — процедила, борясь с приступом дурноты и отчаянья.

Эрик, оставшийся в предбаннике, разгребая ногами серые опилки, пропыхтел:

— Ты уверена? — и, нагнувшись, потянул за кольцо в полу.

Через три секунды в центре клети распахнулась квадратная черная пасть. Пасть дохнула на нас погребным хладом и выпустила заметавшегося ночного мотылька. Мотылек взмыл к потолочным балкам. Мы с рыцарем нависли над дырой.

— Ник? — хрипло позвала я, вслушиваясь и вглядываясь в темень. — Ник?

Эрик сморщил лоб:

— Так не пойдет. Я спускаюсь. Лишь фонарь их прихвачу.

— Я сама туда спущусь, — опершись руками на края дыры, зависла я над ней. — Поджигай и давай фонарь.

Через минуту я, спрыгнув вниз мимо приставленной лестницы, напрягла свое природное зрение... и рухнула на колени.

— Агата? — среагировал на брякнувший о землю фонарь, Эрик. — Агата?

— Что?

— Что там?.. Что ты там видишь?.. Агата, не молчи, хоб тебя...

— Здесь пусто...

— Агата, не молчи. Говори: что видишь. Напрягись.

— Что я вижу? — сглотнула я подкативший огненный ком. — Что... Говорю...

— Да.

И собрала скачущие мысли:

— Пространство три на три ярда. Земляной пол застелен соломой. На стенах, обитых рейкой, и потолке — следы обшивки. Моанитовой. Отдирали листы в спешке. В одном месте остался ее кусок под гвоздем... На полу, в углу — высохшая кровь двух-трех дневной давности. В стене рядом — кольцо и два звена от оборванной цепи.

— Мать же... твою, — прорычал сверху рыцарь.

— И еще, — закрыла я глаза. — Его запах. Он здесь очень внятный. И... кровь тоже его.

— Агата?

— Предположительно...

— Агата, я все понял. Вылазь.

— Предположительно, — мотнула я головой. — суточной давности. Значит, уводили Ника...

— Вылазь оттуда.

— Я ее убью, — огненный ком, выпущенный громким рыком, взорвал мою голову, заглушив все прежние мысли, кроме одной. — Я убью эту тварь!

— Агата! — ошалелая физиономия Эрика наверху. — Агата!

Дверь конюшни, отброшенная рукой, звучно приложилась об стену. И впереди, ярдах в десяти, я увидела ее, стоящую ко мне спиной под одним из леденцовых деревьев. Рядом с тем самым мужчиной в ярком и он, еще договаривая свою фразу, медленно, очень медленно начал ко мне разворачиваться:

— ... дорогуша, так ведь нельзя. Это — капризные деревья, а вы их в са-мый... А-а-а!

— Тварь! Я убью тебя! Но, сначала ты мне скажешь! — Ксю тоже успела развернуться. Только это она и успела. Моя бывшая лучшая подруга. В зверином прыжке я смела ее и, приложив спиной о землю, обхватила руками тонкую шею. — Где он?!.. Где он?! — она заметалась, пытаясь выдернуть из-под моих колен свои зажатые руки. — Тварь, — дико оскалилась я. — Какая же ты тварь. Не будет тебе покоя теперь. Где мой муж? Я тебя спрашиваю! — испуганное лицо моей соперницы с выпученными до предела глазами, начало синеть. Из горла вырвался хрип. И только тогда я ослабила свой нажим. Ксю сипло втянула воздух, засучив подо мной ногами.

И тут меня саму с нее смело. Мощной грубой силой прямо в темноту еще одного стремительного подвала...

Материковый восточный ветер на речном берегу парусом надувал мою взмокшую рубашку, полоща ее, и дул в разгоряченное лицо. Встревоженные речные чайки кружили над своей брошенной под вяло текущими водами добычей. Лишь из небесной выси ругаясь на нас. Но, все это я заметила и разглядела уже минут через пять, когда и сама прооралась и набегалась по самому краю, рискуя составить им, а потом и лягушкам в камышах внизу компанию. Эрик, скрестив на груди руки, просто молча стоял. Между мной и рваной кромкой обрыва.

— Что у тебя с плечом? Откуда кровь? — сузив от ветра глаза, глухо уточнила я.

— Ничего, — скосился он. — Вскользь прошло.

— От кого из трех охранников?

— Не знаю. Я с ними познакомиться не успел.

— Ага... Эрик, спасибо тебе.

— Агата, не за что. И, может, ты хоть теперь расскажешь...

— Хорошо.

— Хорошо? — поднял парень брови.

— Я все это видела во сне.

— То... есть?

— А то и есть. И скажи я тебе о такой "ориентировке" заранее...

— Наверное, я бы поверил, — неожиданно выдал он. — Да, — и, громко вздохнув, одним рывком хлопнулся на самый край, свесив с него ноги. — Прошу. И давай, дальше рассказывай. Мне подробности нужны.