Такой любви не бывает

— Вчера Марину Александровну Зельц нашли в ее собственном кабинете мертвой. С амулетом, очень напоминающий тот, которого коснулись вы, на шее. Вот нас и интересует, как такое могло произойти? — ищейка навалился всем телом на стол, сверля меня взглядом и ни на секунду не выпуская из поля своего внимания.

— А мне откуда знать как? — удушливой волной накатило отчаяние и понимание того, что меня считают причастной к смерти Марины Александровны.

В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Да и за что ее убивать?

— Плюс нас очень интересует поставка странных камней, которые вы пропустили, пометив как безопасные для людей. Только сейчас они всплывают с постоянством, достойным лучшего применения, в весьма сомнительных ситуациях. Это вы как-то можете прокомментировать?

— Никак, — обессилено откинулась на спинку стула, мне стало страшно от того, чем мог закончиться этот разговор. — Я не знаю, как такое могло случиться.

— Не знаете? А то, что это была не первая поставка подобных камней со скрытыми свойствами через вашу фирму, вы знали? Или что раньше эта же фирма приторговывала сомнительными травками? Не пытайтесь строить из себя невинного человека. Как начальник отдела оценки вы обязаны знать, что и как. Или вы хотите сказать, что вас держали в неведении?

— Мне нечего сказать, — в глазах потемнело от налетевшей ураганом тоски и понимания того, что оказалась в ловушке. — Кроме того, что я действительно и не подозревала обо всех этих фактах.

— И вам можно верить? — иронично приподнял бровь ищейка, другой же мужчина стоял неподвижно у стены, и, казалось, совершенно не обращал внимания на допрос. — Неужели вы не в курсе того, что раньше эти камешки так же быстро пропадали с прилавков непонятных магазинов? И что только эта партия всплыла так явно? Остальные использовались более аккуратно.

— Вы хотите меня обвинить в сговоре с какой-то бандой сумасшедших? И в убийстве, так? — руки стали холодными как лед, да и мурашки, бегающие по спине, не добавляли приятных ощущений.

— Мы просто хотим получить ответы на свои вопросы, — следователь принялся перебирать бумажки в папке, которая лежала перед ним на столе. — Но вы не хотите их давать.

— Если бы я могла ответить на ваши вопросы, — сжала губы и уставилась в стену.

— А вы не можете? — равнодушно уточнил ищейка.

— Не могу, — потерла руки, чтобы согрелись.

— Жаль, мы надеялись на ваше добровольное содействие следствию.

— Мне можно готовиться к заключению под стражу? — зябко передернула плечами и вернулась взглядом к лицу ищейки.

— Саша, — подал голос, молчавший до этого, мужчина. — Зачем ты так мучаешь девушку? Не обращайте внимания. Не будет никакой тюрьмы. Я знаю, что вы говорите правду.

— Как? — вырвалось у меня.

— А вот так, — передразнил он меня и улыбнулся. — Саш, она ни при чем. Галина Сергеевна, вы прошли испытание успешно. Спешу поздравить, пока этот садист совсем не довел вас до истерики.

— Но я не понимаю! — в голове не умещалось то, о чем он говорил.

— Все просто — у меня есть кое-какие возможности узнать, когда человек говорит правду, когда нет.

Надо же, ходячий детектор лжи.

— Значит, отсюда смогу отправиться к маме? — е верила в свое счастье.

— Куда душа пожелает в пределах этого города, — проворчал Александр Евгеньевич. — Подписка о невыезде пока остается в силе. На всякий случай. Утверждения Василия Игоревича не освобождает вас полностью от наших подозрений. Но, пока, вы свободны.

— Правда? — изумилась я.

— Только прочитайте протокол и распишитесь. Все ли верно.

Сделала, как он сказал и, не долго думая, чуть ли не бегом покинула кабинет, чемодан не оказался в этом помехой. В данный момент он казался легче пушинки.

Свобода! Как много в этом слове! Вдыхая полной грудью уличный воздух, не ощущала смрада города, состоящего из огромного количества невычленяемых компонентов. Чувствовала только радость, что удалось избежать тюрьмы. Тем более магической тюрьмы. О них ходит множество ужасных слухов. Что правда, а что нет — не знаю и озвучивать не стану. И уж совсем не хочется все эти слухи проверять на себе. Выйти оттуда на свободу зайцем с зелеными ушами в крапинку, еще не самая страшная перспектива.

Поймала такси, решила шикануть на выходное пособие. Пусть даже в ближайшее время новой работы не предвидится. В первый же попавшийся омут кидаться с головой не хочется. Так что, пока найду способ раздобыть средств к существованию, может пройти много времени. Но я настолько обрадовалась тому, что меня отпустили, что, не задумываясь, решила не валандаться с тяжеленным чемоданом по общественному транспорту, а доехать быстро и с удобствами.

Пока ехала в такси, появилось время подумать. Да и вопросов накопилось масса. Например, зачем мне сообщили все те факты, которые узнала в ходе допроса? И самый шокирующий — что наша фирма уже давно замечена в подозрительных сделках. Может, поэтому Марину Александровну убили? Даже не укладывается в голове, что она мертва. Да и вряд ли именно из-за сомнительной деятельности фирмы генеральный директор пострадала. Тем более на ней нашли амулет похожий на тот, что был у меня в кабинете. Правда, такой же или нет — ищейки могут только догадываться. Только мне известно, что амулеты похожи. В том числе и тот, который был на трупе в магазине. Он тоже пропал, так что сыщикам остается только строить предположения. А я не могу сознаться в том, что утащила амулет. Тогда уж точно не поверят, что непричастна. Посчитают за сокрытие улик. Об этом происшествии придется молчать. Какая же дура, что забрала тот амулет... Может, имей сыщики его в качестве улики — быстрее бы распутали этот клубок.

Вышла из такси на до боли знакомой улице, где прошло мое детство. Вот и вернулась туда, куда последние шесть лет наведывалась только в гости, проведать маму. Как она там? И что она скажет, когда узнает, что я ушла от мужа? Мама, сколько ее знаю, непредсказуема в своих реакциях. Одну и ту же новость она воспринимает абсолютно по-разному. Все зависит от времени суток, ее настроения и от того, в какую линию выстроились в этот момент планеты. Вот и приходится волноваться, ожидая веского слова.

Мама открыла дверь и, увидев меня, просто не дала мне в свой монолог вставить и слова:

— Привет! Проходи. Сейчас мне не до тебя, Людмила Анатольевна зашла. Но потом жду подробного отчета о том, почему с чемоданом. А пока иди на кухню. Чай пить. С пирогом с лимонной начинкой. Твой любимый.

Последовав приглашению, разделась, бросила чемодан в своей бывшей комнате, помыла руки и пошла пить чай на кухню.

Здесь следует сделать отступление, дабы пояснить, кто такая Людмила Анатольевна. Сия замечательная дама — подруга моей мамы и по совместительству соседка. Живет двумя этажами ниже. Так вот, она намного старше моей матери, но выглядит все равно моложе. Маме шестьдесят, Людмиле Анатольевне семьдесят пять. Мама выглядит лет на пятьдесят. Людмила Анатольевна — лет на сорок пять. Всю жизнь она следит за своей внешностью и до сих пор привлекает взгляды мужчин ровесников. Всегда аккуратно одета. Правда, у нее фатальное отсутствие вкуса. Одежду она носит молодежную. Но как-то забывает, что мини-юбка не смотрится на даме, которой уже очень далеко за тридцать, даже если эта дама сохранила неплохую фигуру для своего возраста. Да и яркие кофточки с кошечками, зайчиками со стразами вместо ушек, глаз и носов тоже смотрелись слишком аляповато. А макияж стоит отдельного описания, впрочем, как и прическа. Вечный начес на вечную химию, черная подводка, кричаще яркая помада. Вот такой вот своеобразный человек, которого нельзя не заметить, проходя мимо. К маман она заглядывала часто. Пожаловаться на горькую судьбу и погадать на картах. Гадала она чаще всего на одного и того же человека.

Жил в соседнем доме некий Иван. Недавно ему стукнуло шестьдесят. Был он щупленький, лысенький и очень любил выпить. Госпожа Людмила страдала от неразделенной любви. Иван являлся занозой в ее сердце. Не знаю, как мама умудряется часами выслушивать одно и то же: "Он меня не любит! Он на меня внимания не обращает! Если я куплю красную юбку, помнишь, я тебе рассказывала, он обратит, наконец, на меня внимание? Может, он все-таки сделает мне предложение?". И так бесконечно. Но маман стоически сносила все эти излияния и всегда была рада видеть свою подругу.

Вот и сегодня Людмила Анатольевна, обряженная в зеленую футболку и джинсовую мини-юбку, сетовала на судьбу злодейку:

— Ты представляешь: я же его смогла домой-то пригласить. Он же до этого все нет, да нет говорил. Но я хитрая, нашла способ. Купила бутылку водки и говорю ему. Ваня, у меня есть выпивка. Может, зайдешь? Он и согласился. Ну, думаю, на секес-то его и раскручу. Раз уж окажется у меня в квартире, то отвертеться не сможет. Я ж специально для него красивое белье прикупила. Красное, кружавчики, прозрачное все. Думаю: сейчас как одену, вместе с поясом и красными чулками, так будет у моих ног. Так-то вот, — и она отхлебнула из чашки. — А дальше знаешь что было?

Мы с мамой синхронно отрицательно покачали головами.

— Так вот, представь: эта зараза вылакала всю бутылку, пока я подготавливалась. Сожрала всю закуску. А когда я к нему вышла, вся такая-растакая, он как закричит: "Чур меня, окаянная!". И как побежит из квартиры! Даже один ботинок забыл. Так и смылся — на одной ноге ботинок, на другой тапок. Вот скажи мне, Катерина, — так подружка обычно называла мою маму. — Неужели я такая страшная, что от меня мужик сбегает? Я же ему сколько говорила: давай жить вместе. Он одинок, я одинока. Как хорошо-то было бы. А тут... Хоть к гадалке какой иди, приворот делай. Кстати, о гадалках. Давай-ка ты, Катерин, мою любимую колоду карт. Раскину-ка я на Ивана. Вдруг что хорошее меня ждет. Может и полюбит меня этот ирод.

Дальше мы сидели, слушая комментарии Людмилы Анатольевны насчет расклада. Выходило по нему, что и в ее жизни скоро будет счастье.

— Галочка, — обратилась ко мне мамина подруга. — Давай я на тебя погадаю?

— Не знаю, — пожала плечами, в умения доморощенной гадалки не очень верила, для того, чтобы увидеть будущее, даже по картам, нужны определенные способности, и вряд ли у Людмилы Анатольевны они есть. — Можно и погадать.

Карты ложились одна за другой в определенный рисунок на столе. Вот последняя карта, которая завершила неоконченную линию. Итак, что же меня ждет в моей, с чистого листа начатой, жизни?

— Хм, — задумалась Людмила Анатольевна. — Любит тебя очень хороший и сильный человек. Очень сильно любит. Он всегда рядом. Только ты об этом не знаешь. Придет время — он тебе сильно поможет. У тебя сейчас сложный период. Так, так, так. Казенный дом и какие-то проблемы с ним связанные. Это может быть работа или какое-то другое учреждение. Вижу расставание. И... — тут она запнулась и как-то странно взглянула на меня. — Нет, не может быть. Не думаю. Карты еще не успели отдохнуть от предыдущего гадания. Энергетика осталась, вот и выдают ерунду. Так что, — она смешала резким движением карты на столе и вымученно улыбнулась. — Что-то вроде новой жизни показывают. Как если бы ты заново родилась. Думаю, лучше перегадать в другой день. Сегодня ерунда какая-то получается.

— А я и начала новую жизнь так, как будто заново родилась, — поспешила рассеять ее сомнения.

Когда ушла Людмила Анатольевна, мамуля приступила к моему допросу. Весь рассказ о том, как я обнаружила, что у Сереги есть любовница, она выслушала молча. Повестью о своих обмороках ее пугать не стала. А то разохается, разахается. Потом замучаюсь успокаивать. Хватит и того, что с работы уволили, да от мужа ушла. Конечно, о работе тоже не все стала рассказывать. В моей версии это событие выглядело более упрощенно. Была проверка, кто-то подложил компромат на генерального ко мне в кабинет, за это и уволили.

— Ох ты, горе мое луковое, — всплеснула руками маман, выслушав меня. — Сколько говорила, людям верить нельзя. Всяческих гадов, особенно в этих новомодных офисах, пруд пруди. Что делать дальше-то будешь?

Ура! Ругать и грузить нотациями не будут! И то хлеб, в такой-то ситуации.

— Искать работу. Подавать на развод. И самое главное — жить дальше.

— А вот чашку оставь в покое, разобьешь, — привычно проворчала мама, глядя на проявление моей любимейшей дурной привычки — переставлять чашку с блюдца на стол и обратно. — Работу ты найдешь. Ты у меня девочка умная. А вот мужа... Ты хоть попыталась его расспросить о том, правда утверждения этой Александры, или нет? Не пробовала, по глазам вижу. А раз так, не поспешила ли ты со своим решением?

— Даже если и не Александра, то пойми: мы стали чужими друг другу, да и с самого начала нам не стоило жить вместе. Этот брак — одна большая ошибка. Сейчас это прекрасно понимаю. Мы так и не смогли стать близкими людьми. Пара хороших знакомых, живущих на одной жилплощади — вот кто мы друг другу. Поэтому стоит ли что-либо выяснять? Мне кажется, что не стоит.

— Такого мужа, как Сереженька, ты никогда не найдешь, — забыла упомянуть, что маман в моем супруге души не чает, повезло ему с тещей. — Не пьет, не курит. Деньги в дом приносит. Слова грубого не скажет. Воспитанный. Красивый. А посмотри на нынешних мужиков? Это же просто ужас. Жен бьют. Пьют. Еще и ждут, чтобы за ними бегали. Избаловали нынешнее поколение мужиков глупые девчонки. Думают, если дать сразу, то мужик уже и твой. А мужчины и рады. Ухаживать не надо. Цветы дарить не надо. Ткни в любую малолетку пальцем, а она готова по первому требованию ноги раздвинуть. А Интернет? Сколько разврата, сколько грязи...

— Мам, хватит, — взмолилась я: если уж родительница начинает про нынешние нравы, то придется пару часов слушать про то, какой ужас творится вокруг. — Я решила больше не портить жизнь такому замечательному, красивому и великолепному Сергею. Можешь радоваться, теперь он сможет найти свое счастье.

— Дура ты, — вздохнула мама. — Зря, вот увидишь — зря ушла, — и тут же добавила без перехода. — В твоей бывшей комнате постелена чистая постель. Можешь заселяться. Да и местечко в шкафу для твоих вещей есть. Ох, и дурочка ты у меня, ох и дурочка... Ладно, пойду, полежу. Что-то последнее время спина сильно болит.

Маман пристроилась на диване в большой комнате, а я осталась на кухне. Думать, как быть, как жить. Пока пылала праведным гневом, особо не размышляла, что меня ждет в дальнейшем. А сейчас, после мамочкиной отповеди аж жуть берет. Ведь развод — это раздел имущества, и не только. Наверное, даже раздел воспоминаний на "до" и "после". Устала, устала, устала. Столько всего навалилось. Кошмар...

Пока мыла посуду, пока вытирала ее, голова все так же гоняла эти мысли по кругу. Расправившись с кухонными делами, пошла разбирать свои вещи. На цыпочках прокралась мимо задремавшей маман и прошла в комнату, которая двадцать три года была моей. Это после замужества переехала к Сергею. А до этого свидетелями всех моих радостей и горестей были эти стены. За это время в комнате мало что изменилось. Разве что обои поменялись, да добавился новый шкаф. Распределила одежду по вешалкам и полкам. После занятий не осталось. Выходной, работу не поищешь. Интернета у мамы нет, впрочем, как и компа. Мужнин ноут не стала забирать, это было бы верхом хамства. Значит, придется приобретать свой. Мама, правда, ругаться будет. Но в поисках работы поможет наличие Интернета. Можно разослать резюме, можно самой обзвонить все интересные варианты. Но пока заняться нечем. Телевизор в большой комнате. А мамуля сейчас отдыхает. Тревожить не хочется. Пойти погулять? Попробую. Благо здесь рядом есть лесопарк. Пусть в черте города, пусть где-то даже грязноват, но какой-никакой, а лесопарк. Решено. И орешков прихвачу. Для белочек. Может, повезет, и хоть одну удастся увидеть. В детстве часто их с руки кормить приходилось. Забавные зверьки. Пушистые, смешные и практически людей не боятся. Вот и способ поднять настроение отыскался.