В итоге горничная уложила влажные волосы максимально просто, зато украсила свежими цветами . Букетик таких же роз прикололи к поясу овальной пряжкой украшенной мелкими сапфирами. Такой же светлый искрящийся сапфир красовался в моем обручальном перстне. Других украшений я надевать не стала, не смотря на недовольство сверкающей многочисленными кольцами и цепочками Фионы.

В парк мы прибыли вовремя: трубачи еще не оповещали о появлении его величества, но количество нарядных придворных просто поражало. Не думала, что летом в столице столько людей!

По случаю официального представления не аристократов на центральные аллеи не пускали. Горожане и торговцы заполняли так называемый 'внешний круг' парка — две длинный дорожки разделенные выстриженными кустами.

Пока мы неторопливо двигались по Малой аллее, Фиона то и дело меня дергала:

— Смотри, смотри! — и указывала концом веера или платочком на очередного вычурно одетого лорда.

Над некоторыми я посмеивалась, а иных откровенно жалела: напялить в такую жару бархат, плотный шелк и кучу массивных драгоценностей, да еще и передвигаться во всем этом совсем непросто.

Наконец затрубили трубы и вся пестрая толпа вздрогнув, переместилась к площадкам, с которых хорошо просматривалась Королевская аллея. Благодаря энергичности Фионы мы оказались буквально в первых рядах зрителей.

Когда король под руку с дамой появился в дальнем конце аллеи, все замерли, впитывая торжественную яркость алого платья, подчеркнутую серебристо-серым камзолом его величества. С каждым шагом необычной пары в толпе зрителей нарастал гул — обсуждали все: точеную фигурку и великолепные темные волосы, убранные элегантную прическу, красивые жесты и наклон головы.

Чем ближе подходила к нам новая фаворитка, тем сильнее дергала меня Фиа:

— Смотри! У нее тоже цветы в волосах! И пряжка на поясе! Владира! Да ты сейчас самая модная дама на сто верст вокруг!

Подруга продолжала болтать, оценивая стать новой 'игрушки' государя, а мое сердце пропускало удар за ударом: рядом с его величеством шла Полин! А чуть сзади, с кожаной папкой наперевес шествовал лорд Вервиль, шепча что-то на ухо моему мужу!

Сердце заклокотало где-то в горле, ноги ослабели, я начала всерьез опасаться, что упаду в обморок, но тут сквозь мутнеющее сознание пробились слова Фионы:

— Смотри! Сзади по традиции идет старший мужчина рода! Обычно ему и достаются все привилегии, если дама не замужем!

— А если замужем? — едва слышно спросила я.

— Нууууу, мужу тут быть непринято, — протянула Фиа, — обычно на время представления он уезжает на охоту или в свое поместье.

— Понятно, — пробормотала я, удивляясь тому, что подружка все еще не опознала ни мисс Уиткроф, ни лорда Кармеля.

И тут это случилось: близоруко прищурившись, Фиона ошеломленно пискнула:

— Мама! Это же... — и дико уставилась на меня.

— Да, — усмехнувшись, подтвердила я, — это моя гувернантка и по совместительству вдовствующая леди Владир.

— Что? — изумление всегда все знающей подружки пролилось бальзамом на мое сердце, а Фиона даже отшатнулась: — Так эта, как ее мисс, твоя мачеха?

— Да, — сдержано ответила я и отвернулась, глядя в спины лорду Вервилю и мужу.

К сожалению, восторженное негодование Фиа было услышано. Ко мне немедленно устремилась парочка завзятых сплетниц в надежде разнести по столице подробности жизни новой никому не известной 'королевской дамы'. Следом за ними потянулись светские щеголи, спеша припасть к ручке родственницы новой фаворитки. Родня прежней кучковалась в отдалении, сверля меня гневным взглядом. Я бы не выдержала волны любезностей и ехидства, но через толпу как два ножа сквозь масло прошли лорд Вервиль и лорд Кармель:

— Леди Владира, — королевский секретарь раскланялся: — его величество и вдовствующая леди Владир приглашают вас выпить чаю в беседке.

— Благодарю вас, лорд Вервиль, — я присела в книксене, а муж предложил мне руку.

Фиона попыталась уцепиться за мой рукав, но холодный голос секретаря остановил всех жаждущих присоединиться к чужому пирогу:

— Его величество желает видеть только леди Кармель...

Я вздрогнула. Меня никогда не называли по фамилии мужа! Это происходило по разным причинам, но обычно говорили 'леди Владира', сейчас же королевский секретарь выделил имя мужа. Значит, король считает, что наш брак нужен короне? Ни каких разводов? Тут в голове всплыл вопрос:

— Базилиус, — прошептала я. Глядя в спину королевскому секретарю, — а как вы меня нашли?

— По обручальному кольцу, — серьезно ответил муж, — а я едва не рассмеялась над собственной забывчивостью.

Кольца людей соединенных брачным обрядом становились этакой 'антенной' по которой муж и жена всегда могли найти друг друга и точно знали жива ли 'вторая половинка'..

Задумавшись об этом, я чинно шагала рядом с мужем, и вдруг заметила, что мне удобно идти рядом с ним! Я действительно опираюсь на его крепкую руку, а он сдерживает ширину шага, позволяя мне идти в комфортном для меня ритме.

Невольно на память пришел лорд Арруарк, таскающий меня за собой по столичным приемам как болонку на поводке. И Денни, которого мне приходилось придерживать самой. И...да ну их всех! Меня накрыло здоровой злостью на окружающих: на Вервиля, равнодушно шагающего впереди, на мужа неожиданно оказавшегося таким понимающим, на мисс Уиткроф, не предупредившую о переменах в статусе!

К счастью путь до беседки был неблизкий, так что большая часть моего гнева выветрилась, точнее, растворилась в неторопливых шагах по мелкому гравию аллеи. Лорд Кармель молчал, но когда до беседки оставалось не более пары саженей, шепнул:

— Простите, что не успел вас предупредить, Владира, королевский посланец отловил меня на верфях.

Мне оставалось только кивнуть и показать всем видом, что я не сомневаюсь в его словах. Да и смешно было бы сомневаться — под блестящей муаровой лентой новенького ордена виднелся обычный камзол, который супруг надевал, отправляясь по делам в торговые или рыночные кварталы. Не шелк, не бархат, простой крашеный лен, хотя и отличной выделки.

А вот увидев, что я успокоилась, Базилиус меня удивил — склонился к моей руке и коснулся губами запястья:

— Думаю вам стоит поговорить с леди Владир, — шепнул он, глядя мне в глаза, — ей сейчас нелегко.

Я было возмутилась — учат меня тут всякие! Даже одарила супруга суровым взглядом, забыв, что он предпочитает видеть во мне хрупкий нежный цветок. Но Базилиус вновь погладил мою руку и ободряюще улыбнулся:

— Я буду рядом, Владира.

От неожиданности я не нашла слов.

Войдя в беседку, я уже растеряла часть запала, а потому заметила, как непримиримо сжаты губы Полин. А его величество выглядел расстроенным. В общем эту пару совсем не окружало счастье, и от этого мне почему-то стало легче — возможно представление Полин как фаворитки короля всего лишь злая шутка? Или новая политическая игра?

Сделав положенный по этикету реверанс, я отошла в сторону, давая возможность мужчинам переместиться к столику с закусками. Мисс Уиткроф правильно поняла мои маневры и пригласила к себе на вычурный узкий диванчик.

Я подошла, присела и схватила ее ледяные руки:

— Полин, почему ты здесь? — спросила я шепотом, надеясь, что Базилиус заглушит наш разговор громким обсуждением поставок фермерской продукции во дворец.

Это тоже была одна из привилегий семей фавориток — возможность откусить от государственного пирога. Правда эта традиция позволяла часто менять поставщиков двора и держать невысокие цены в столице уже не одно десятилетие.

— Долго объяснять, — мисс Уиткроф слабо улыбнулась и промокнула белоснежным платочком капельку пота выступившую на виске, или это была слеза?

Я посмотрела на нее с подозрением:

— Полин, только не говори, что его величество в одночасье воспылал к тебе любовью, не поверю!

— Так и думала, что ты не поверишь, — грустно усмехнулась Полин, — все проще, я помогла предотвратить покушение на его величество, но убийц поймали не всех. Это просто защита...

— Или ловля на живца, — закончила я возмущенно. — Хочешь, увезем тебя в поместье? Там не найдут, папа умел строить тайники.

Мисс Уиткроф помолчала, полюбовалась озером, потом перевела взгляд на его величество и твердо ответила:

— Не сейчас. Месяца через два — три мне точно понадобится любое убежище где-нибудь в глуши, а пока скажи мужу, чтобы расширял дело, зарабатывал деньги, — в словах Полин зазвучала горечь — сама понимаешь, надо пользоваться моментом, потом по мне не потопчется только ленивый.

Я порывисто обняла ее:

— Перестань! Не смей поддаваться, Полин! — уткнувшись в ткань незнакомого роскошного туалета, я с радостным трепетом вдохнула знакомый аромат духов, и в этот момент меня осенило! — Полин, а может, заменить тебя на служанку под мороком? — я сморщила нос, — есть у меня на примете одна бойкая рыжуха! С Базилиусом я поговорю, и в замке все приготовлю, спрячем тебя, а когда убийц поймают, вернемся в столицу. Или не вернемся. Жили же мы как-то раньше в глуши и дальше жить будем.

Полин улыбнулась так же светло, как прежде и осторожно погладила меня по голове, стараясь не растрепать прическу:

— Спасибо за идею, Владира! Только не выйдет. Его величество каждый день навещает галерею предков в сопровождении своей дамы. Помнишь для чего?

Мне захотелось стукнуть себя по лбу! Ну конечно! Древняя магия галереи развеивает любые мороки! Вот почему эта часть дворца устроена так, что король проходит перед глазами своих предков хотя бы раз в день! На троне не должен сидеть самозванец! Пришлось признать идею не состоятельной и шепотом поведать Полин о рыжей родезийке, затесавшейся на нашу кухню.

Полин к моему удивлению всерьез испугалась и запретила мне приближаться к девице. От ее тона мне стало жутковато, так что я закрутила головой, вспомнив, что мы не одни. Оказалось, что за нами потихонечку наблюдают все присутствующие.

Хорошо, что Полин не видела, как на нее смотрели король и лорд Вервиль! Его величество просто замер, глядя как на редкую по красоте картину, а вот выражение лица королевского секретаря мне совсем не понравилось! Он словно заново измерял и взвешивал мою наставницу. Я невольно нахмурилась: неужели мой опекун хочет навредить Полин?

* * *

Официальное представление новой фаворитки началось с переполоха: Полин оказалась единственной за много лет дамой, не имеющей личных драгоценных украшений для первого выхода! Горничная и парикмахер застыли в растерянности, и готовы были сами сбегать к его величеству, дабы он срочно одарил новую фаворитку блестящей побрякушкой для волос или платья. Однако мисс Уиткроф твердым голосом приказала им остановиться и предложила альтернативу: цветы.

— Сейчас лето, думаю, его величество не будет возражать, если мы возьмем несколько цветов из оранжереи, а серебряные булавки у вас найдутся.

Переглянувшись горничная и куафер согласились :

— Это будет весьма оригинально, миледи, — заявил сухонький морщинистый мужчина с большими залысинами, самый модный столичный мастер.

Девушка немедля побежала за букетом, пока парикмахер укладывал черные волосы Мисс Уиткроф максимально просто и элегантно. Накручивать на голове модные в этом сезоне локоны она запретила. Потом все трое выбирали цветы в прическу и на пояс, обрезали колючки, заворачивали хрупкие стебли во влажный хлопок и алые ленты.

В итоге провозились несколько дольше, чем планировали, но когда Полин вышла в коридор, ожидающий королевскую гостью лорд Вервиль, окинул даму весьма удивленным взглядом. А король молча предложил руку и лично проводил до кареты.

В парке королевскую карету ожидала толпа. Обычно фаворитки его величества были частью этого разодетого блестящего общества, но Полин здесь практически никого не знала, а потому равнодушно смотрела на поклоны мужчин и реверансы женщин. Лорд Вервиль шел сзади, но постоянно подсказывал в духе:

— Граф Бортоломэ, корабельные верфи и виноградники, мечтает выдать замуж дочь.

— Баронесса ван Верховен, первая сплетница двора. С ней лучше дружить, но ничего не рассказывать... И так далее.

Сознание гувернантки привыкшей к большому объему информации, аккуратно раскладывало всех этих лордов и леди по полочкам. Иногда попадались знакомые — те, кто успел нанести визит в дом Владиры, или подкараулить на дворцовой лестнице, этим Полин улыбалась особенно равнодушно. Нетитулованное дворянство на площадку в начале аллеи не допускалось, так что свою девочку мисс Уиткроф здесь не увидела. Огорчение получилось скрыть, а вот радость при виде запыхавшегося лорда Кармеля — нет.

Мужа Владиры привел паж. Лорд Вервиль сразу перехватил Базилиуса и начал что-то ему объяснять. Потом король поднял руку и негромко объявил, что лорд Кармель получает орден 'Синей черепахи' за 'усилия, приложенные к процветанию нашего королевства'.

Кармель побагровел, пока на него цепляли ленту и памятный знак, но на лице определенно выражались гордость и удовольствие. Что ж его величество знал, чем можно купить одобрение лорда! В этот момент Полин ощутила себя дорого продаваемой индюшкой. Увы, проявлять строптивость на людях было неблагоразумно — король предложил ей руку, лорд Вервиль дал сигнал охране, и король с фавориткой и охраной чинно двинулся по аллее. Придворные остались на площадке, обсуждать новую фаворитку и ее родню.

Его величество шел, молча глядя в землю. Для него такие выступления три-четыре раза в год давно не были новинкой, а мисс Уиткроф вблизи напоминала натянутую струну: выверенные жесты, плавные движения, все чтобы выглядеть максимально женственно и элегантно. И скрыть свое отношение к этой публичной демонстрации, выставляющей женщину, словно товар на рынке.

Когда все добрались до беседки, его величество отправил лорда Вервиля и лорда Кармеля за Владирой, давая женщине передышку. Внутри беседки никого не осталось, ажурная каменная резьба скрывала их ото всех, даже от слуг.

— Я восхищен, леди Владир, — сказал король, неторопливо подводя Полин к ажурной каменной арке открывающей вид на водную гладь. — Вы прекрасно держитесь, а выглядите настолько великолепно, что ни один мужчина не смог отвести от вас взгляд.

Леди невозмутимо пожала плечами: мол, ничего особенного. Между тем его величество устремил глаза на горизонт и негромко продолжил:

— Я прошу вас не обижаться на всеобщее болезненное любопытство. Фаворитка при неженатом короле дело обычное, и даже политическое. Высокие рода соревнуются за право подложить в мою постель красоток, способных повлиять на принимаемые мной решения. — Король явно вспомнил что-то неприятное и резко дернул кружевной манжет. Потом с горечью продолжил: — Мечтают, что я женюсь на одной из них и возвеличу ее родню, раздав им ключевые посты королевства. — Бенедикт четвертый хмыкнул, и уставился мне в глаза: — мне кажется, вы сможете меня понять, леди. Я любил свою первую жену, уважал и ценил вторую, но этих женщин, меняющих свою привлекательность на золото и привилегии, не могу даже уважать.