Баочжи внимательно слушал, когда капитан копий Жвейлин объяснил, что воздушные шары на самом деле не были демоническими. Он верил, что заместитель командира роты говорил ему правду... по крайней мере, столько, сколько знал Жвейлин. Однако он счел бы объяснение более убедительным, если бы капитан копий смог точно объяснить, как чудовищным тварям удалось остаться там, если они не были наделены демонической силой. Честно говоря, ему хотелось бы получить объяснения для многих нововведений еретиков, но в данный момент воздушные шары были в центре его внимания. Без них еретики были бы все еще к востоку от Сент-Тейлара, вместо того чтобы пробиваться через реку Тейрин.
Баочжи был достаточно счастлив оставаться подальше от Сент-Тейлара. Он был таким же набожным, как и любой другой человек, но бесконечного пространства безымянных братских могил, простиравшихся буквально на многие мили вокруг руин концентрационного лагеря, построенного инквизицией на месте города, было достаточно, чтобы вызвать у него кошмары, особенно когда артиллерия начала разрывать эти могилы. Кости и тела — суровые северные зимы, как правило, замедляли разложение, а зловоние тел и их частей, компенсирующее эту задержку под жарким июльским солнцем, — были как проклятие от неупокоенных мертвецов. Он не мог по-настоящему поверить, что все эти люди, особенно дети, которых эксгумировали под ужасный грохот снарядов, были еретиками. Конечно, не все из них — не дети! Это была та мысль, которую было неразумно озвучивать там, где могла услышать инквизиция, но он был почти уверен, что он был не единственным, кто так думал.
И все же, как бы он ни был рад оставить Сент-Тейлар позади, он был гораздо менее доволен тем, как далеко еретическая армия Тарика загнала отряд Сент-Базлир с тех пор, как она начала свое наступление. Новые сверхтяжелые угловые орудия еретиков, казалось, двигались медленнее, чем остальная их артиллерия, но более легкие угловые орудия — и их собственная версия ракетных установок Матери-Церкви — казалось, не отставали от их конной пехоты.
Поначалу у них не все было по-своему, потому что повелитель конницы Йеллоу-Скай, командир Сент-Базлира, приказал своим артиллеристам осмотреть все подходящие артиллерийские позиции между Эялтином и его главной передовой линией обороны. Его планы предусматривали контратаку, чтобы освободить Эялтин, если на него нападут, и он хотел знать, куда разместить оружие, когда это произойдет. Скорость, с которой Грин-Вэлли окружил бригаду барона Морнинг-Стар, предотвратила это, но наблюдения его артиллеристов помогли им предсказать огневые позиции, которые, скорее всего, выберет артиллерия еретиков, двигаясь на запад. Как только стало очевидно, что никакая контратака не спасет Морнинг-Стар — что вместо этого еретики очень скоро нанесут удар по основным позициям группы, — его батареи заранее нацелили свои орудия на столько точек, сколько находилось в пределах их досягаемости. На самом деле они не могли видеть большинство из них, когда еретики открыли огонь по главной линии обороны, но они контратаковали слепым огнем, используя ранее зафиксированные высоты и отклонения. Они также отличились по крайней мере в одном случае, заставив замолчать пару батарей еретиков в течение получаса после открытия их огня. Но их триумф был недолгим. Еретические угловые пушки, управляемые двумя своими воздушными шарами, начали уничтожать орудия Сент-Базлира с постоянной, ужасающей точностью.
И это было то, что происходило снова и снова в течение последних нескольких пятидневок. Каждый раз, когда еретики бросались вперед, у дальнобойных и обстрелянных харчонгских угловых орудий была мимолетная возможность нанести потери, прежде чем их выследят воздушные шпионы еретиков и подвергнут смертоносному каскаду встречного огня батарей. К этому времени расчеты угловых орудий могущественного воинства начали размещать свои орудия, выпустив всего дюжину снарядов, и пытались отступать, прежде чем на них обрушится ответный огонь еретиков.
Иногда это даже срабатывало.
Баочжи подозревал, что новые схемы маскировки лучше работают для полевых орудий и ракетных установок, так что 4-я рота действительно может получить эффективную огневую поддержку в следующий раз, когда еретики попытаются перейти брод перед ней. По крайней мере, на какое-то время. Пока комбинация аэростатов и угловых орудий снова не сокрушит харчонгские батареи. Ракетные установки могли быть разрушительными, когда они действительно запускали свои ракеты, но небольшие переносные пехотные установки были действительно самыми эффективными. Они были намного меньше, что, вероятно, затрудняло их обнаружение с воздуха, и их можно было установить гораздо ближе к фронту, в любой удобной воронке от снаряда или за любым удобным холмом, а их размер делал их меньше, и их было труднее поражать как цели. Кроме того, они были гораздо более мобильны, чем любая другая артиллерия могущественного воинства, и тактика перемещения сразу после выстрела работала для них лучше. Один из его приятелей, капитан-артиллерист пехотного подразделения, назвал это "стреляй и убегай", и, похоже, это сработало... по крайней мере, в некотором роде.
Но ничто из этого не меняло фундаментального факта, что могущественное воинство неуклонно отходило на запад. Не нужно было быть гением, чтобы понять, чем это должно закончиться, если они не смогут найти способ остановить наступление Грин-Вэлли.
По крайней мере, в данный момент у них, похоже, была преграда на его пути. Река Тейрин была узкой, немногим более ста пятидесяти ярдов шириной, но она также была более глубокой на большей части своей длины и ее течение было быстрее, чем у реки Тарика между озером Ист-Уинг и Северным Хилдермоссом. Это было самое серьезное препятствие на пути еретиков, и отряд Сент-Базлир и его побратим, отряд Сент-Жянг прочно окопались на ее западном берегу. Лэнгхорн знал, что инженеры-еретики, похоже, могли строить понтонные мосты в мгновение ока, но им было бы трудно незаметно перебросить их через Тейрин, и каждый брод был прикрыт позициями, такими же, как у 4-й роты.
Пока они удерживали пятьдесят или шестьдесят миль между озером Ист-Уинг и запутанным, непроходимым препятствием в виде Великого леса Тарика, Грин-Вэлли не мог пройти мимо них, сколько бы артиллерии у него ни было.
* * *
— Ищу капитана Бартэйлэма, — сказал лейтенант-инженер. — Кто-нибудь знает, где я могу его найти?
— Наверху, на КП, сэр, — сказал рядовой в одной из стрелковых ям и указал назад, в дрейфующий туман. — Прямо по берегу. Большое дерево, от него осталось еще футов десять-двенадцать. Поверните там налево, и это примерно в пятидесяти ярдах.
— Спасибо, — сказал лейтенант и начал взбираться на берег.
Подъем был не таким уж крутым, но удары артиллерии и минометов обеих сторон создавали предательскую тряску под ногами в туманной темноте. Однако лейтенант не возражал. Туманная тьма была намного лучше яркого, ясного дневного света, когда пули свистели у него в ушах.
Он нашел дерево, которое описал рядовой. Когда-то давно оно было намного выше, судя по сохранившемуся стволу диаметром в три фута. Он повернул на север, осторожно пробираясь сквозь остатки других мертвых деревьев, пока не увидел впереди слабый отблеск затененного света.
— Стой! — рявкнул кто-то, и он замер. — Кто тут?
— Марсихил, — крикнул он в ответ, — девяносто седьмой инженерный полк. Ищу капитана Бартэйлэма.
— Вы нашли его, — ответил другой голос, на этот раз с ярко выраженным акцентом. — Заходите.
Лейтенант Марсихил осторожно продвигался вперед, вытянув руки перед собой. Проблеск света, который он видел, был бы совершенно невидим с противоположного берега реки, даже без тумана, понял он. Командный пункт Бартэйлэма находился в естественной лощине, с твердым земляным склоном между ним и рекой. Лейтенант скользнул в него и постарался не замечать вооруженного дробовиком часового, настороженно наблюдавшего за ним.
— Капитан Бартэйлэм? — спросил он, когда на фоне света вырисовался высокий широкоплечий мужчина.
— Бартэйлэм, — подтвердил капитан с акцентом, которого никогда не было у Чисхолма или Старого Чариса. Должно быть, он был одним из самых первых зибедийцев, завербовавшихся в армию, — подумал Марсихил. — Что могу сделать для вас, лейтенант?
— Я понимаю, что у вас есть проблема, с которой 97-й мог бы помочь, — ответил Марсихил. — Капитан Квэйзинифски послал меня выяснить, что это было.
— Он это сделал, не так ли? — Бартэйлэм улыбнулся. — Могу сказать, что рад это слышать! Зайдите в мой кабинет, лейтенант.
* * *
— Ты уверен, что это то место, сержант? — с сомнением спросил капрал Уорин Микин. — Я не говорю, что ты заблудился, — продолжил он. — Черт возьми, это было — когда? По крайней мере, три-четыре дня с тех пор, как это случилось в последний раз! Просто довольно сложно ориентироваться в этом дерьме.
— И так же трудно какому-то храмовому мальчишке-снайперу на другом берегу реки лишить меня ваших бесценных услуг, — парировал сержант взвода Хоуэрд Пейтрик. — Отчасти это заставляет меня пожалеть, что мы не дождались рассвета.
— О, не будь таким, сержант! — Микин усмехнулся. — Ты же знаешь, что будешь скучать по мне утром.
— Как по похмелью, Микин. Как по похмелью.
Люди из отделения Микина покачали головами, ухмыляясь в темноте. Он и сержант взвода проделали долгий путь сюда, и Пейтрик уже высадил три других отделения 3-го взвода. Было очевидно, что он приберегал 2-е отделение для чего-то особенного.
— Стой! — крикнул кто-то, и поднятая рука Пейтрика остановила отряд на месте. — Кого-то ищете? — продолжал голос.
— Ищу первый взвод, — подтвердил Пейтрик. — Сержант Пейтрик, девяносто седьмой инженерный полк.
— Хорошо!
Удовлетворение в односложном ответе было очевидным, и Пейтрик подозвал людей, тащивших тележки с оборудованием, чтобы они сделали перерыв. Те с готовностью повиновались. У тележек были большие колеса, и они были сооружены так, что каждую из них могли тащить до четырех человек, но они все равно были суками, чтобы проехать по такой местности. Не то чтобы они не лезли вон из кожи, пытаясь запаковать свое снаряжение!
Пейтрик оставил их на месте, в то время как он и Микин снова двинулись вперед. Из темноты вынырнул капрал и кивнул им, чтобы они следовали за ним, и еще через пятьдесят ярдов они оказались в окопе, выцарапанном в илистом берегу реки. На его дне было несколько футов грязной воды, но Пейтрик сомневался, что кого-то это сильно заботило, когда летели пули. Светловолосый лейтенант — вероятно, две трети возраста Пейтрика, если это так — сидел на краю окопа, свесив ноги в их ожидании в паре футов над водой.
— Лейтенант Макданилд?
— Это я. Что вам нужно, сержант?
— Я так понимаю, на другой стороне реки есть пара бункеров, которые доставляют вашим парням некоторые проблемы.
— Можно и так сказать. — Голос лейтенанта звучал значительно мрачнее, чем минуту назад. — Сегодня днем я потерял четверть своего взвода. Ублюдки подождали, пока мы не прошли половину пути, а затем открыли огонь. В частности, есть одна позиция — не думаю, что это на самом деле бункер, скорее что-то, что они соорудили после того, как пушечные собаки разнесли дерьмо из их первоначальных окопов. Он расположен достаточно высоко, чтобы ублюдки в нем могли бросать гранаты прямо в брод. Не удивлюсь, если он также наводит их артиллерию. Это единственная позиция, которую мы видели, достаточно высокая, чтобы видеть нашу сторону, и, судя по тому, как быстро их минометы попали в нас в прошлый раз, кто-то точно заметил нас до того, как мы пошли вброд. Не думаю, что мальчики с воздушными шарами смогут выделить это из всего этого смешанного дерьма. Если уж на то пошло, наша команда поддержки потратила пару часов, пытаясь разобраться с этим. Не повезло. Думаю, что они попали по нему пару раз, но на нем, должно быть, навалена куча дерьма.
— Но вы можете определить это для нас, когда у нас будет немного света?
— Конечно. — Лейтенант пожал плечами. — Мы пытались справиться с этим — со всеми тремя — с помощью прицельного огня, но, похоже, это не принесло большой пользы. Один из моих парней чуть не попал винтовочной гранатой через бойницу, но это почти двести ярдов, и у нас нет неограниченного запаса гранат, чтобы тратить их впустую.
Пейтрик кивнул. Винтовочные гранаты ИЧА, начиненные ливизитом, были смертельны при попадании, но двести ярдов были прямо на границе их максимальной дальности, даже с новыми бездымными боеприпасами, а у винтовочной гранаты не было пробойной силы, чтобы уничтожить бункер, если только кому-то не удалось послать ее в щель одной из его бойниц. Это не был невозможный выстрел, но попадание в любую точечную цель с помощью винтовочной гранаты на таком расстоянии зависело гораздо больше от удачи, чем от мастерства.
— Что ж, сэр, — сказал он, положив руку на плечо Микина, — я полагаю, что мой друг здесь может вам помочь. Не позволяйте этому низкому лбу и этим рукам ящерицы-мартышки одурачить вас. На самом деле он почти такой же умный, как большинство хомяков.
— Понимаю. — Лейтенант неожиданно для самого себя усмехнулся. Затем он склонил голову набок. — И как же капрал Манки-Лизард собирается мне помочь?
— Я рад, что вы спросили об этом, сэр.
* * *
— Выкатывайся,— капрал Баочжи ткнул рядового Янгко носком ботинка, затем отступил назад, когда рядовой резко проснулся. — Рассвет примерно через двадцать минут, — продолжил он, мотнув головой в сторону отверстия в задней части их позиции. — Последний шанс спокойно отлить, прежде чем мы устроимся на день.
— Ну и дела, спасибо, — сказал Янгко, поднимаясь на ноги с долгим, протяжным зевком.
— Ну, я не хочу ничего говорить о вонючках, — сказал ему Баочжи, — но есть причина, по которой Паскуале заставляет нас копать уборные, и достаточно плохо, когда нам приходится отливать здесь внутри. Кроме того, я всегда находил звук пуль немного отвлекающим, когда общаюсь с природой.
— Понял, — сказал рядовой и выбрался из импровизированного бункера.
Баочжи проводил его взглядом, затем вгляделся в полумрак. Было еще слишком темно, чтобы разглядеть тела, которые вчера беспокойно покачивались в броде, и он задался вопросом, нашли ли еретики своих мертвецов за ночь. Он не получал никакого удовольствия от их убийства, но человек делал то, что должен был сделать, и он был уверен, что их друзья вернутся, чтобы попытаться вернуть комплимент.
Адский способ для людей проводить свое время, — подумал он, качая головой. — Чертовски кстати.
* * *
Небо на востоке отсвечивало лососем и поднималось навстречу восходу, и желудки по обе стороны реки напряглись. Отряд Сент-Базлир сдерживал наступление армии Тарика целых четыре дня, и люди барона Грин-Вэлли — особенно бойцы 21-й бригады — устали от этого. 21-я была одним из штурмовых формирований армии Тарика, специально обученным и оснащенным для новой тактики штурма, и они восприняли свою вчерашнюю неудачу — и болезненную потерю друзей — как личную неудачу. Они были уверены, что в любом случае смогли бы довести дело до конца и достичь своих целей, но их потери были бы жестокими, а их жизни — и обучение — были слишком ценны, чтобы тратить их впустую, когда этого можно было избежать. Иногда этого не могло быть, но имперская чарисийская армия считала жизни своих солдат самым ценным ресурсом. Вот почему послали 97-й инженерно-саперный батальон, чтобы протянуть им руку помощи.
