— Сам я с него не смогу ни копейки снять. Для этого, так сказать — нужна «вторая половинка ключа».
— И в чьих руках, эта «вторая половика», если не секрет?
Бажанов, пожав плечами:
— Полагаю, что в английских. Я должен обратиться в любое английское посольство или консульство и сказать условный код… Тебе назвать?
— Нет, не надо — бесполезно, да и многие знания вроде подобного — изрядно сокращают жизнь.
«Так, так, так… Видны уши «Secret Intelligence Service», что и следовало ожидать».
В дореволюционной России, очень сильно было британское влияние. Доходило до того, что все финансовые операции по закупке оружия и военных материалов во время Первой мировой войны — шли только через британские банки, даже если дело касалось третьих стран. И сам этот «Фонд» скорее всего, был создан — не с целью «индустриализации» нашего богоспасаемого Отечества, а с целью организованного вывоза частного капитала за его пределы под благовидными предлогом.
Хотя, конечно, всей правды я никогда не узнаю — да и нужна ли она?
Что это мне даст?
Ровным счётом ни-че-го!
Главное: «Фонд» существует, бабла там немерено, а остальное — не так важно.
Я вспомнил про одного моего парижского «шапочно-знакомого» из этой «всемирно-известной» организации и ещё раз проговорил про себя:
«Так, так, так…».
Я не торопился задавать следующий вопрос, дав возможность сделать это своему собеседнику и, тот как говорится — «не преминул», хотя и после довольно продолжительной паузы:
— Почему ты столько долго молчал и, вот наконец вспомнил про этот «Фонд»? Тебе потребовалась крупная сумма денег, Серафим?
Не торопясь отвечаю:
— Деньги всегда требуются, но я их привык зарабатывать сам. К тому же, просто так эти деньги не отдадут — обязательно потребуют выполнить какое-то условие… А это уже напоминает сыр в мышеловке.
Тщательно обдумав мои слова, Бажанов очень осторожно спросил:
— Если тебе не нужны деньги «Фонда Второва» — в что я охотно верю, зачем тогда ты затеял этот разговор, Серафим? Что ты вообще хочешь, я не понимаю?
Честно и прямо, глаза в глаза, отвечаю:
— Я хочу предотвратить новую мировую войну, Борис.
Бажанов в шоке:
— Как может один человек предотвратить войну? Да ещё и мировую?
— Ты не прав, Борис! Во-первых, нас уже двое. А во-вторых…
И я рассказал ему свой план.
Тот, качая головой:
— Это какая-то авантюра, Серафим! Ничего не получится.
Пристально смотря ему в глаза:
— А ты сможешь с чистой совестью жить, спать и наконец умереть (когда придёт твой час, конечно) — зная, что ты даже не попробовал спасти десятки миллионов человеческих жизней?
Прикусив губу опускает очи долу и молчит.
— Получится или не получится — вопрос уже десятый. Главное, надо попробовать это сделать — а там как «карты лягут».
Наконец, он поднимает голову и «со взором горящим», протягивает руку:
— Я согласен, Серафим!
* * *
Вспомним мою парижскую командировку 1925-го года и провёрнутую мной операцию «Вброс дохлой кошки», после которой произошло переформатирование СССР в то, чем он вначале и задумывался: конфедерацию практически суверенных республик и регионов — объединённых разве что экономическими связями и внешнеполитическими угрозами.
Перед тем, как возле британского посольства в Париже расстаться с агентом «МИ-6» (в то время наивно надеялся что навсегда), я черканул ему адресок одного из своих «почтовых ящиков» в Москве. Чисто на всякий случай, чтоб если потребуется — не париться ища контакта с британской разведкой.
Надо сказать, что первыми искать контакта стали именно бритты, но я до сих пор отписывался не идя на прямой контакт: мол сообщить мне вам нечего, так чё палиться зря?
И вот наконец я назначил рандеву, но с условием: разговаривать буду только со своим парижским знакомым — больше ни с кем. Назначил место встречи, время и условный знак, по которому тот должен был меня опознать — ибо я буду «в гриме».
Произошедшее дальше можно начать описывать словами классика:
«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй…».
А вот второй, хоть и тоже был плечистым и рыжим, но во всём остальном — разительно отличался от поэта Ивана Николаевича Понырева, пишущего под псевдонимом «Бездомный».
Он был одет в отличный твидовый костюм с белоснежной рубашкой и клетчатым галстуком, имел короткую стрижку, нос боксёра и, «печать Оксфорда» на породистом фейсе.
Глядя на томик Шекспира довоенного издания в моих руках — открытый на обусловленной странице, поздоровавшись и усевшись за столик местной забегаловки напротив меня, он с оттенком любопытствующей брезгливости — но на хорошем русском, спросил:
— Как ваша карьера, коллега?
— Спасибо, не жалуюсь. А Вы с какой целью интересуетесь?
— Да вот думаю, а чем бы мы с вами ещё могли друг другу помочь… У Вас имеется ещё какая-то информация об зловещих планах «ОГПУ»?
Ворчу:
— Эта организация сейчас называется «Народный комитет государственной безопасности», сокращённо — «НКГБ». Вечно вы тормозите и чё я с вами связался…
Тот, подняв руки:
— Извините, Британия — очень консервативная страна!
Со всем сарказмом, что имелся:
— Я это уже понял.
Англичанин, заёрзав породистым задом, начинает проявлять признаки нетерпения:
— И всё же: чем обрадуете в этот раз?
Не торопясь отхлебнул обжигающе-горячего чая и сделав виновато-побитый вид:
— Первым делом, я хочу извиниться перед Вами лично и перед службой Его Величества — в особенности…
Мой собеседник озадачен похлеще Гамлета — с его «быть или не быть, вот в чём загвоздка»:
— «Извиниться»? За что?!
— Та операция с планом «Коминтерна» — была вовсе не моя инициатива в карьерных целях, а операция вполне определённых секретных структур.
Тот, поражён как громом:
— Каких «секретных структур»?
Положа руку на сердце:
— Уж поверьте мне на слово: знание аббревиатуры Вам ничего не даст, коллега.
Рисунок 125. Возможно это происходило где-то здесь.
Тот, после целого вихря в голове, интересуется:
— Тогда может, назовёте цель «операции»?
С готовностью:
— А вот это — завсегда пожалуйста! Вот доя этого-то я Вас и вытащил сюда из парижского захолустья.
Пасущаяся на другом берегу пруда корова радостно замычала и громко «испортила воздух».
Выдержав воистину «театральную» паузу, во время которой не спеша допил стаканчик уже остывшего чая и заказав ещё, начинаю «вешать лапшу»:
— Некие умные люди поняли, что ставка на Мировую революцию через Коминтерн провалена и решили добиться той же цели другим путём.
Непонимающе лупает шарами:
— Каким «другим»?
— Да тем же, каким пришли к власти большевики. Развязывание чужими руками новой мировой войны, в результате которой во втянутых в неё странах возникнет революционная ситуация — наподобие той, что была в России в 1917-ом году. А вот тогда-то и оживут и, начнут действовать «замороженные» до поры до времени ячейки Коминтерна…
Глядя в его остекленевшие глаза, заканчиваю:
— …Операция называется «Ледокол».
Со всей возможной у приматов заинтересованностью, переходящей в чисто поросячье любопытство, склонив голову на бок:
— Хотелось бы подробностей, если это возможно.
— Пожалуйста! Будет оказана щедрая финансовая поддержка некому Адольфу Гитлеру (знаете такого?) и возглавляемой им партии крайне националистического толка в Веймарской Республике.
«Оттаяв», британский шпион на меня подозрительно глядя:
— Навряд ли в Европе, даже в Германии — найдётся много людей, желающих повторения этой бойни.
— Сейчас — нет. Но план рассчитан на перспективу — когда подрастёт новое «пушечное мясо». Лет через десять после некого события — которое спустит «спусковой крючок» и развитие событий станет необратимым… Без нашего с вами вмешательства, разумеется.
Чешет до синевы выбритый подбородок, что свидетельствует о его недюжинном уме и сообразительности:
— Какое-такое «событие»?
Подняв указательный палец, важно:
— Про него узнаете в порядке очереди. Если конечно, я сочту наш разговор конструктивным, коллега.
Тот, видимо не решив ещё, как ко всему этому отнестись, посмотрел на мои пустые руки:
— У Вас есть хоть какие-то доказательства?
Усмехнувшись, как наивному вопросу ребёнка:
— Если бы я действовал не по собственному почину, а как в тот раз — по заданию руководства, я бы Вам принёс чемодан «доказательств»! А так…
Показываю ладони:
— …Извините, но увы! Как у вас говорится: «джентльмены верят на слово».
Недоверие «к джентльмену» в его глазах нарастает лавинообразно, как катящийся с высокой горы снежный ком:
— И какие причины побудили Вас действовать «по собственному почину»?
— Патриотические.
Того, как током:
— Вот, как?!
— А Вы всерьёз считали, что лишь британец может быть патриотом собственной страны?
Агент «МИ-6» наморщил лоб, напряг свой отточенный в гарвардах да иттонах интеллект и горохом посыпались вопросы:
— Разве «крайний национализм» — не противоречит проповедуемому вашей партией интернационализму? Разве с точки зрения русского патриота, задуманное в кремлёвских кругах — есть благо для вашей страны? Разве, не наоборот? Разве Вы не видите противоречия, коллега?
«На каждый ваш вопрос
У нас ответ один…»:
— Вы задаёте правильные вопросы, коллега, но исходя из неверных предпосылок. Увы, но это задумано вовсе не в Кремле. Иначе, наша встреча с Вами не состоялась бы.
У того округлились очи:
— «Не в Кремле»?! А где тогда и с какой целью?
Оглянувшись по сторонам и понизив голос, отвечаю:
— Я совершенно случайно узнал (только не спрашивайте, «как»!), что операция «Ледокол» — разработка вовсе не советских спецслужб с целью Мировой революции… Это всего лишь прикрытие, вроде дымовой завесы. А коварный замысел тайной американской организации промышленников, банкиров и политиков. Какова здесь роль Кремля — мне неведомо. Возможно, они просто не ведают, что творят. Однако, вспомните: откуда в 17-ом году в Россию приехал Троцкий и чей он родственник и, возможно — тогда Вы многое поймёте.
Сбит с толку ещё больше, аж акцент сквозь совершенно правильную русскую речь прорезался:
— А зачем это амэриканцам?
Закатывая глаза:
— «Над Британской Империей никогда не заходит Солнце»… Так?
Тот, гордо подбоченюсь:
— Да, это так!
— А вы вообще задумываетесь, что кроме Германии или положим большевиков с их потерпевшей фиаско идеей Мировой революцией — есть ещё кто-то, кому размеры вашей Империи спать спокойно не дают? Причём, возможностей у тех побольше — чем у первых двух вместе взятых?
Вижу — «грузится» по полной и с охотничьим азартом «жгу» дальше:
— Американцы недовольны итогами Великой войны. Они явились на неё слишком поздно, а Германия капитулировала слишком рано. А Британия и Франция не были ослаблены настолько, что от их можно было без риска отделить колонии.
Делаю голос убивающе-ледяным:
— В этот раз всё будет по-другому. Накачанная американскими финансовыми влияниями Германия развалит старые колониальные империи, а затем столкнётся лоб в лоб с Советским Союзом. Германская военная машина разобьётся вдребезги об него — хотя и, разрушив и обезлюдев Россию — как после нашествия монголо-болгаров под предводительством Кыргиз-Хана. В этот раз никакой капитуляции не будет: Германия будет оккупирована американскими войсками, а стало быть — Европа и весь остальной мир попадут под управление доллара…
А ведь действительно: безоговорочная капитуляция для Третьего Рейха» была предложена (считай — навязана) вовсе не злым параноиком Сталиным — как это можно подумать, а добряком-демократом Рузвельтом.
С чего бы?!
Неужели, Америка больше всех пострадала от гитлеровской оккупации?!
НЕ ВЕРЮ!!!
— …Ну а ваш премьер с королевой на пару, будут ездить отчитываться в Вашингтонский «обком партии».
Тот, исподлобья:
— А ваш?
Пожав плечами, с открытой — как гнойная рана, болью в голосе:
— А наш, возможно — в обосцанных штанах будет оркестром дирижировать. Мы с вами в одной лодке, коллега.
Когда дошло, у того волосы дыбом:
— Это невозможно!
— «Невозможно»?
Откидываюсь на спинку кресла и с нескрываемой неподдельной горечью:
— Вы там в своей «МИ-6», хоть газеты читаете? Или скуриваете не читая? Гомеры, мля… Великие скопцы! Тьфу ты, мать вашу… «Слепцы» — хотел сказать!
Сбит с толку и впадая в панику, привстаёт:
— Что Вы имеете в виду?
Стучу кулаком по столу:
— Процесс уже пошёл! САСШ всеми силами противятся взиманию Францией репараций с Германию, что могло бы последнюю так ослабить — что та и, думать бы позабыла об реванше. А так держат немцев в полузадушенном состоянии — не давая и разжиреть, чтоб позабыть про нанесённые Версалем обиды и, сдохнуть — во благо всего цивилизованного человечества.
Действительно, к чему бы это?
Принятый в 1924 году… Скорее, навязанный союзникам по Антанте американский «План Дауэса» — установил новый, щадящий Германию порядок выплат репараций, наложенных на неё в рамках Версальского договора. Одновременно, чтобы помочь экономике Веймарской Республике, ей предоставлялся международный заём.
Принятый в 1929 году на Гаагской конференции «План Юнга», предусматривал снижение размера годовых платежей (в среднем до 2 млрд. марок), отмену репарационного налога на промышленность, сокращение обложения транспорта и ликвидацию иностранных контрольных органов. Одним из важнейших следствий принятия «Плана Юнга» был досрочный вывод оккупационных войск союзников из Рейнской области…
Ну и как эти «планы» можно рассматривать?
Довольно долго посидев мрачнее тучи, я даже в сортир «по-маленькому» успел сбегать, британец даже с неким оттенком подобострастия вопросил:
— У Вас имеются какие-то предложения, чтоб не допустить всего этого?
