Решив, что на дистанции ловить нечего, раз с собой никакого оружия у Като нет, он пошел на сближение. Замерцав, Като попытался атаковать сразу с двух направлений. Но в последний момент противник ускорился и блокировал сразу оба удара. А затем и еще два, и даже третье мерцание не дало результата. Като почувствовал откат и остановился на миг за спиной человека в плаще, сразу получив удар ноги в живот.
Пробив своим телом стену замка, он упал на землю, кашлянув.
— Не помню, когда меня в последний раз так прикладывали...
Пришлось резко уходить в сторону, чтобы не попасть под очередной снаряд.
— Зря ты меня разозлил...
Разгоняя сенчакру, Като взглянул на мир другими глазами. Вновь запуская мерцания в этот раз он оказался быстрее. Противник левой, закованной в матово-черную броню, рукой отбил первую атаку, а второй удар достиг цели. Удар, способный превратить обычного, не специализирующегося на тай, дзенина в кровавое месиво на земле. Но противник лишь качнулся, отступив на один шаг, и снова направляя на Като свою руку-пушку. Пользуясь преимуществом в скорости, Като нанес еще несколько ударов, не уступающих первому по силе. Металл доспеха противника гудел от нагрузки, земля под его ногами трескалась, но он стоял. Более того направил руку на голову Като, готовя выстрел. Като перехватил его ладонь своей, чтобы заблокировать снаряд в стволе. Но не тут то было, пушка выстрелила. Снаряд остановился, врезавшись в ладонь сеннина, и детонировал, выплевывая вперед струю раскаленного жидкого металла. Раскаленная струя прожгла ладонь насквозь, и набросилась на лицо, сжигая кожу и кости.
Като отшатнулся, успев свободной рукой создать луч сенчакры и полоснуть по груди и лицу противника, прежде чем прыгнуть назад, разрывая дистанцию. Он тряхнул головой, сбрасывая с лица раскаленный металл, и выплюнул то, что попало в рот. Зрение восстановиться еще не успело, но он и так заметил очередной летящий в него снаряд.
Он прыгнул в сторону, сбивая следующий снаряд тонким лучом сенчакры. И, предотвращая еще одну атаку, пустил лучи уже с двух рук сразу. Но они так же рассыпались от щита противника, как и раньше.
— Все! Мне надоела эта игра! — светящиеся изнутри жилы полностью покрыли руки и голову сеннина, а за его спиной появилось два сотканных из света крыла. — Сейчас тебе будет больно.
— Я не чувствую боль, — ответил противник.
Алые печати на его правой механической руке засветились еще ярче, как и глаза, а из сочленений доспеха на левой руке пошел заметный белый свет. Луч сенчакры, которым Като успел его достать, лишь срезал плащ и оставил оплавленную полосу на металле доспеха и лицевой броне. До этого момента он лишь медленно приближался, не делал резких скачков с места на место. Но скорость его ударов едва уступала скорости ударов Като. На короткой дистанции они были равны. Почти равны.
Като шагом переместился к противнику, нанося удар. Противник поймал кулак левой рукой, а двумя выскользнувшими из ножен между пальцами клинками нанес ответный удар, воткнув их в грудь Като. Но сеннин взмахнул крыльями, подняв себя и противника в воздух, чтобы нанести удар сверху и отправить наглеца в полет до земли. Но перед падением враг высвободил скрытое в руке оружие, клинок с шипами на цепи. Шипы застряли в груди Като и, когда противник врезался в землю и дернул на себя цепь, Като полетел за ним. Чтобы у самой земли получить ответный удар снизу вверх, едва ли уступающий по силе его собственному. Короткий полет вверх, и цепь снова натягивается, чтобы снова дернуть его вниз, чтобы низвергнуть с небес. Като падает лицом на землю, и на спину ему тут же наступает тяжелая ступня доспеха.
Противник хватает его за крыло, и заносит вторую руку для удара. Но Като взмахивает вторым крылом, сбрасывая с себя врага, и сам поднимается на ноги, не спеша атаковать. Противник поднимается, но и сам не атакует.
— Катон: Техника Огненного Шара!
Пламя прилетает откуда-то сбоку, облизывая незваного гостя, но тот, кажется, даже не обращается на нее внимания. Сразу за техникой прилетает и Саске, держа два своих клинка наготове. Но противник лишь с видимой ленцой отмахивается от нескольких выпадов, прежде чем сильным ударом отбросить Учиху в сторону. Така врезается в старый сарай, уже побитый падением Като, но быстро выбирается из него, покрываясь вязью проклятой печати. Однако на его пути встает другой противник в дорожном плаще. Като с некоторым трудом и удивлением узнает в нем Заку.
Оказавшаяся поблизости Миина также вступить в бой не успела, нарвавшись на другую куноити, пришедшую вместе с противником. Еще к общей заварушке присоединилась Шизуне, но ее блокировал какой-то блондинистый парень. Шестерка синоби уже готова сцепиться в поединках, но Като выкрикивает:
— Стоп! — добавляя к слову мощную волну Ки.
Добившись внимания, он поясняет:
— Я только что купил этот замок. Конечно, собирался все здесь капитально перестроить, но разрушать его не надо, пожалуйста.
Несколько мгновений ничего не происходило, пока противник не подтвердил своим тяжелым голосом:
— Назад.
Заку, блондин и неизвестная куноити тут же отскочили к нему, а также к ним присоединились еще трое синоби, в одном из которых Като узнал старика Синдзи.
— Кто ты такой? — спросил Като, глядя прямо на сеннина.
— Кто Ты такой? — вернул ответ тот.
Саске, Шизуне и Миина подошли к Като, держа гостей под наблюдением. Миина не могла не узнать Синдзи, а вот ее он признать бы не смог. Но вообще ситуация была, мягко говоря, странная. Като улыбнулся противнику:
— Это ты тут под Черного Мечника косишь. Если еще Кровопийцу найдешь для полноты образа, вообще не отличить будет, — озвучил Като свои мысли, понимая, что понять его может только тот, кто...
А вот как объяснить то, что он подозревал, сеннин сам себе ответить не мог.
— Кью, может, объяснишь ситуацию? — высокая черноволосая куноити, глаза, не скрытые тканью, которой наводили на мысли об Орочимару.
— Кьюджин? — изогнул бровь Саске, выражая одновременно непонимание и вопрос, обращенный к Като.
Из чудом не пострадавшего основного корпуса замка вышла Ино, медленно подойдя к Като. Сеннин не стал ее останавливать, понимая, что бой уже закончился. А вот выяснение сложившегося положения только началось.
— Как ты выжил? — спросил... Кьюджин?
Като пожал плечами:
— Сыграл в кости со смертью и выиграл.
Куноити, похожая на Орочимару, хмыкнула:
— Знакомая шутка.
Ино взволнованно всматривалась в светящиеся под слегка порванным капюшоном глаза Кьюджина, прежде чем взять Като за руку:
— Като... Кто это?
Но сеннин лишь пожал плечами:
— Я не думаю, что могу ответить на этот вопрос.
Синдзи покосился на Кьюджина:
— Может у тебя есть объяснение? Или хоть предположение?
Но Кьюджин молчал, ничего не выражая, если не считать чувствительные, но кратковременные всплески Ки.
— Сенсей, так чего делаем? — молодой блондин, выглядевший индифферентным к происходящему, забросил руки за голову и посматривал по сторонам, будто примерялся к ближайшим зданиям.
— Сенсей? — Като улыбнулся. — Снова берешь учеников, Палач Городов?
Тот медленно выпрямился и опустил голову вперед, отчего глаза скрылись под тканью капюшона.
— Нет. Ты — Палач Городов. Ты — Кьюджин. А я — лишь прах. Я — Курохай. Така, когда закончишь здесь, мы встретимся в Конохе, я снова займу свой дом в квартале. Хватит Корню прохлаждаться.
Развернувшись, он пошел к выходу, будто ничего и не произошло. Его компания, восприняв это, как должное, спокойно потопала за ним. Несколько опешившие от такого поворота событий пятеро оставшихся синоби проводили их взглядами, после чего Саске озвучил общую мысль:
— И что это... — от мата он сумел воздержаться, — было?
Като, не без облегчения расслабившись и вернувшись в спокойное состояние, ответил, насколько мог:
— Не знаю, как это возможно, но у него... он... — сеннин поморщился, — биджу! Он почти моя копия.
— Почти? — озвучила Миина общий вопрос.
Като пожал плечами:
— Говорю же, без понятия, как это возможно. Но я в себя пришел пару недель назад. А он явно уже давно, даже Синдзи успел найти, хотя мы со стариком и договаривались о том, как я буду его искать, но...
— Синдзи? — Учиха ухватился за эту деталь. — Синдзи Узумаки? Считающийся убитым, кстати, тобой.
Миина кивнула:
— Да, это он.
— А почти... — будто проигнорировав их, продолжил Като, обернувшись к жене и приобняв ее за плечи, — Потому что он не дал о себе никакой вести. Я бы так не поступил... наверное.
Ино выразила свое крайнее недовольство последней оговоркой мужа.
— Что значит: наверное?
— Мое состояние можно характеризовать как: условно жив и относительно здоров. Но мое тело держится на моей технике, и без нее я практически сразу исчезну, или умру, смотря как называть. Но в остальном я живой. А он... Он сказал, что не дышит, и не чувствует боли. Да и этот доспех...
Саске помотал головой:
— Так! Я теперь еще раз! Биджу тебя задери! Ты исчез! А теперь появляешься, да еще и во множественном числе! Что, нахрен, происходит!? И что еще за Черный Пепел?
Като пожал плечами:
— Полагаю, не стоит распространять новость о том, что Кьюджинов почему-то стало двое, верно? Он будет ждать тебя в Конохе. Вот там и поговорите.
Саске сложил руки на груди:
— Давай я тебе по морде врежу, чтобы мозги людям не пудрил, а?
Но Миина встала на сторону Като:
— Саске, ни кто из нас не понимает, что происходит. Может, догадывается, — она покосилась на Като, но тот отрицательно покачал головой, — но он прав. Расспросим этого... Курохая.
Сеннин кивнул:
— Сначала вернемся в столицу, в наше поместье, — он чуть плотнее прижал к себе Ино, — поговорим, обменяемся, так сказать, информацией. Я, в целом, в курсе ситуации, да и рассказывать мне особо нечего. Но хоть поговорим.
— Като, — Ино все еще смотрела в ворота, в которых исчез Курохай, — если он похож на тебя, то...
— Почему он проигнорировал тебя? Я не знаю, — сеннин пожал плечами. — Пару секунд ему бы хватило, чтобы оценить состояние твоего здоровья, а по внешнему виду он мог составить представление о твоем самочувствии, но... Я не знаю.
Он действительно был растерян не меньше других, просто привычнее встречал неожиданные удары судьбы. Понимал, что этому есть какое-то объяснение, пусть он и понятия не имеет — какое.
* * *
Группа синоби двигалась по лесу, удаляясь от места скоротечного боя. Никаких расспросов, никаких разговоров. Некоторым из них было плевать на произошедшее. После всего, что они уже видели, такие мелочи от их лидера были уже чем-то привычным, или около того. А те, у кого были вопросы, держали их при себе и не лезли. Сам все расскажет, когда придет время. Об имени "Курохай" договорились заранее. Представляться на каждом шагу Кьюджином он посчитал непозволительной роскошью. Но не думал, что имя станет актуально столь скоро.
Сигурэ посматривала на лидера, отлично понимания, что он ее ощущает, и ждала, когда он, наконец, обратит внимание на нее. Но Курохай продолжал вести свою небольшую банду через лес, не так быстро, как обычно двигались опытные дзенины, и по какому-то своему собственному маршруту. Остановился он только через несколько часов пути, выбрав удобную для этого полянку.
— Привал, — отдал сеннин короткую команду, а сам отошел в сторону.
Сигурэ, бросив свою сумку к остальным, пошла за ним. Он ее, конечно, не звал, но девушка хорошо знала, когда можно вести себя нагло.
— Кью?
— Не стоит назвать меня этим именем. Тем более — сейчас.
Сигурэ улыбнулась:
— Лицо этого парня... Он прямо один в один ты... Ну, когда мы были в долине, у тебя было такое же лицо.
— Если хочешь спросить — как это вышло, я тебя разочарую. Я не знаю.
Куноити пожала плечами.
— Да мне все равно. Ты не стал пытать меня на тему моей связи с Орочимару. И я тоже не смогла бы ответить, даже если бы хотела. Я не знаю, как и почему. Просто проснулась когда-то уже молоденькой девушкой, похожей на него, как сестра-близнец.
Кьюджин, точнее Курохай развернулся. Плащ, под действием многочисленных наложенных на него Узумаки печатей медленно восстанавливался и принимал свой первоначальный вид.
— У нас разные ситуации. Орочимару мог создать клона, или изменить постороннего человека, передав тебе свои гены. Но не память, и не душу.
— Тебя это беспокоит?
— Нет. Меня вообще ничего уже не беспокоит.
— М? — Сигурэ вопросительно изогнула бровь.
Курохай несколько секунд молчал, но все же объяснил.
— С того самого момента, как я очнулся... Все это время... Мне казалась, что я мертвец, притворяющийся живым. Что я обманываю всех, и себя в первую очередь. Лишь воспоминания... Я ждал этого мгновения. Я все это время ждал. Каждый раз, оставаясь в одиночестве, я думал об этом мгновении. Мгновении, когда увижу ее. Я ждал нашей встречи...
— Та блондинка? — улыбнулась куноити. — Она симпатичная.
Было приятно знать, что в этом существе огромной силы еще осталось нечто человеческое.
— Я ждал этого мгновения. Я увидел ее. Хотел обрадоваться, но ничего не почувствовал. Понимаешь? Совсем ничего не почувствовал. Последняя нить оборвана. Прошлого для меня больше нет. Осталось только настоящее. В этом мы с тобой похожи. Я насмехался над твоей верой в свое предназначение. Но я еще хуже. У меня нет привязанностей, нет причин идти к поставленной самому себе цели. Я чужак в этом месте. И как только моя цель будет достигнута, мне останется только исчезнуть.
Куноити грустно улыбнулась.
— Это грустно, но, думаю, я тебя понимаю. Первое время я себя чувствовала потерянной, лишней. Ненужной. Быть всего лишь чьей-то копией... — она поморщилась. — Не то ощущение, которое я снова хотела бы пережить.
Курохай ответил не сразу:
— Орочимару мертв. Ты больше не копия. Да и я отступать не собираюсь. Ощущать пустоту внутри неприятно, но не смертельно. И заскучать нам не дадут. Иди, отдыхай. В Конохе у нас может и не быть на это времени.
Глава 81.
Открыв ударом ноги скрипучую дверь, Инахо ввалился в бар, стянув с лица постылую тряпку. Он уже почти готов был согласиться с Суйгетсу в том, что им не повезло с Суной. Проклятая пустыня, проклятый ветер и проклятый песок. Хуже и придумать сложно.
Впрочем, ни в каком другом месте у него бы не срослось так, как в Суне. Ни в одной другой Великой Скрытой Деревне ситуация не могла бы скатиться в такую задницу, в которой пришедший из ниоткуда отморозок был бы принят с распростертыми объятьями. Да, плохие моменты в истории любой деревни бывали. Но никто в Облаке и в страшном сне не придумает ситуацию, в которой проходимец будет иметь обоснованные притязания на шапку Каге. В Суне, наверное, до недавнего времени, то же мало кто мог себе такое представить... Хотя...
— Все еще не могу поверить, что ты просто все отдал...
Суйгетсу, покупавший выпивку, хмуро смотрел на деньги, с которыми расставался. Парень тяжело перенес расставание с награбленным добром.
