— Получается так, что я даю согласие выехать на поддержку МЧС. Танк постараюсь забрать с нами. Вова! Особенно не тушуйся — МЧС утверждает, что мы в накладе не останемся.
— Эти бы речи да богу в уши — бухтит Вовка вполголоса.
— Николаич, а кронштадтские не возразят против отдачи танка?
— Эге, мы ж технику не дарим. Мы ее даем в ленд-лиз. Но вот если какой БТР у людоедов в запасе есть и базу МЧС они в новый лагерь переделают — будет хуже.
Пока Николаич утрясает ситуацию, а я слежу за состоянием оперированного вивисектора, компаньоны рассаживаются кто где.
— Вот не ожидал увидеть СВТ — говорит танкист-майор, подогнавший танк поближе и присодинившийся к нам.
— Да. Добротная вещь — отвечает Ильяс.
— Капризная только — замечает Саша, ухитряющийся сидеть на гинекологическом кресле — ложе — то стараниями Вовки уже притараканено.
— У СВТ только три типовые причины задержек. Первая — патроны напиханы в магазин фланцами не последовательно. Если напиханы правильно, никакая трясучка их не перетрясет. Вторая — густо намазано высокозамерзающей смазкой, а тут мороз. Третья — положить винтовку затвором кверху на ночь, чтоб наледь зацементировала затвор. Вот положи ее не на этот бок, а на другой — и ничего не будет. А сколько плохих отзывов от уродов криворуких!
— Считаете, что неумехи дурную славу создали?
— А то нет. В морской пехоте СВТ отлично до конца войны провоевали. Почему? А потому, что морячки — люди технически грамотные. А дай сложную технику чабану — он ее в момент угробит. Была бы винтовка плохая — не стали бы ее копировать.
— Кто ж ее копировал-то?
— ФН-ФАЛ — самозарядка, слыхали? ФАЛ содран с СВТ. Тончее, не ФАЛ, а САФН-1949, предшественник ФАЛа. Не, Дидьен Сэва утверждал, что во время оккупации он ночей не спал и в сортире прячась, проектировал, но тока момент: СВТ войну прошла, а САФН выпрыгнул после ее окончания, ничем не подтверждая факта своего существования до появления. А СВТ трофейных было много. Поэтому Попенкер может утверждать что угодно, но я остаюсь при этом мнении — содрали.
Ильяс подмигивает мне. Да я сам вижу, что майор не прост. И заметно, что ходить ему больно.
Время ползет.
Мужики зацепились языками, и как обычно бывает среди мужиков, оставшихся без присмотра начальства или женщин, что впрочем, идентично, медленно скатываются в чисто мальчишеские споры. Сейчас бурно обсуждается — сколько техники угробили салобоны в армии. Мне не до этого — клиент плох, но вот признаков инфицирования — не вижу. Боюсь сглазить — но очень похоже — удалось. Ампутация спасает от гибели.
Краем уха слушаю, как Саша рассказывает о своем друге, проходившем службу в эстонской армии. Откуда-то для обучения салобонов с консервации НАТО поставили какие-то бельгийские грузовички 1951 года выпуска — с кривыми стартерами и тремя скоростями, включая заднюю, и как бравые эстонские парни в сжатые сроки превратили бельгийскую технику в хлам.
Тут оказывается, что у каждого есть, что сказать на эту тему и выходит в итоге — никакой противник не угробит столько техники, сколько ее смогут наломать салобоны, сынки, нучки, тупые уроды и малограмотные неуки. И это — интернационально.
Масла в огонь подливает братец — только сейчас замечаю, что его не было с нами, пришел озябший и загруженный с улицы.
Сначала он привлекает всеобщее внимание тем, что неторопливо достает офигенно элегантную трубку, кисет с табаком, размеренно и обстоятельно набивает табак, поджигает его и, пыхнув ароматным дымом, с достоинством говорит:
— Некоторую технику и ломать не надо. Она изначально плохая.
Проводив глазами клуб дыма вижу, что на эту провокацию купились.
— И какая ж техника в армии плоха? — спрашивает Вовка.
— Ее ж проверяют долго — поддерживает его и Саша.
Я отлично вижу, что братец "валяет Ваньку" — именно когда он начинает разыгрывать окружающих, его манеры приобретают верблюжье высокомерие, а речь некоторую вальяжную замедленность с толикой так бесящего людей менторства.
— Например, никудышними были плавающие танки Т-37 и Т-38.
Братец опять величаво пускает клуб дыма.
С трудом удерживаюсь, чтоб не съехидничать на тему того, что хреновый из него Гендальф — дымит, дымит, а колечки так и не получаются.
Майор поднимает брошенную перчатку.
— Так и чем же эти танки были изначально плохи?
— А всем. Никудышное бронирование, никакое вооружение, жидкая грузоподъемность, убогая проходимость и далее по списку, кончая дальностью хода и надежностью механики. Даже внешний вид ублюдский, жаль не могу сейчас сводить показать.
— О! А вы их где живьем видали?
— Музей прорыва блокады Ленинграда в Кировске — там танки стоят, что из Невы достали. Ну и Т-38 тоже. Убогость на гусеницах!
(Ну сел братец на конька! Не пойму с чего — а нравятся ему нелепые мелкие бронированные тварюшки. Даже когда клеил модельки — выбирал почему-то не "Тигры", а самые что ни на есть легкие танкетки вроде Т-1. С обсуждаемыми же машинками связан один сильный провал, в котором и братец поучаствовал — нашли в лес пару битых Т-38. Самое грустное, что из двух можно было с некоторой напрягой собрать один — на ходу. Но пока пудрились-румянились, сваты уехали к другой — местные сдали технику на металлолом и радостно пропили деньгу. Второй такой провал по нелепости был у моего одногруппника — нашли амерский танк, лендлизовский. Пока собирали деньги и готовили вывоз, местные ухари собрали тола и долбанули под брюшком машинки — чтоб по кускам из чащобы таскать. Ну и перестарались, мудозвоны. Когда наконец оснащенная экспедиция прибыла на место — увидели здоровенную воронку в мерзлом грунте, выбритую вокруг растительность и мелкие фрагменты заморского железа раскиданные мало не на полкилометра... Хоть в авоську собирай...)
— Да? Живой Т-38 и в свободном допуске?
— Ага. Потому смело говорю, что сам руками трогал. Говномашина, а кто принял на вооружение и наплющил несколько тысяч такой фигни — идиоты. Летний пробег 1937 года при температуре окружающего воздуха от 27 градусов по Цельсию — половина машин вышла из строя от перегрева мотора и потребовала его замены. Удельная мощность не для эксплуатации Т-38 вне дорог — не достаточная проходимость по пересечённой местности, а гусеницы часто спадали на поворотах. Подвеска — неудовлетворительная, а значит невозможно эксплуатировать Т-38 на грунтах со слабой несущей способностью. Для успешного выхода Т-38 на сушу требовался очень отлогий галечный пляж с твёрдым основанием — а на песчаном или глинистом берегу танк застревал. Итогом стало объявление Т-38 небоеспособным и ограничение его приёмки на уже осенью 1937 года. Тем не менее, танк оставался на вооружении. И зачем?
— И в боевых операциях они тоже были убогие — подхватывает Саша.
— Точно! Впервые Т-38 применены в ходе польской кампании 1939 года. Сопротивление поляков было убогим, и потерь танки не имели. Когда плавающие танки применялись в Зимней войне, сначала, до замерзания водоёмов, были успешные случаи использования плавающих танков для форсирования водных преград. С одной стороны, отмечалась слабая проходимость танка, особенно по глубокому снегу, маломощность и слабое вооружение машины, тонкая броня, делавшая танки беззащитными от огня не только артиллерии, но и противотанковых ружей, но там, где у финнов не было ПТО и местность позволяла лёгкие танки действовали достаточно эффективно, 'цементируя' боевые порядки пехотных подразделений. Основными потери дали подрывы на минах — танк не держал взрывы даже противопехотных мин.
— То есть танк так плох, что лучше на бревне через речку, чем на этой железяке?
— Ага. В ряде случаев так. — И братец задумчиво выпускает, наконец клуб дыма, отдаленно напоминающий колечко.
— Да ну... Хоть и несерьезная машина, но все же самоездящая и пулемет лучше, чем ничего — вступается Вовка, который и вообще-то не прочь пообсуждать всякое железо, но и не любит, когда всякие там гуманитарии лезут в область механических устройств, где этим гуманитариям вообще нечего делать.
— Ты бы сейчас такую железяку стал бы водить?
— А чего и нет? Не графья, не в театре. Если выбирать между ногами и колесами — лучше плохо ехать, чем хорошо топать.
Майор, чуть подумав, выдает:
— Машина принята на вооружение, поставлена в армию в очень значительных количествах. Эффект от ее боевого применения неудовлетворительный, это да. Так ведь это другое дело. Совсем другое дело. Предлагаю не вешать лапшу на уши отнюдь не мне, а себе. Не бросаться словами "небоеспособный", а думать. Я вот не оперирую практически чужими оценками. У меня своих полно. А у кого своих нет, тому вовсе не надо широко банчить чужими, а вообще воздерживаться. Быть осторожным, идти как по болоту. И больше уделять внимания общим вопросам. Там труднее запутаться без специальных знаний и личного опыта. И, конечно, не тупить до такой степени, что танк плохой, я лучше на бревне с пулеметом поплыву.
— Э, минуточку! И в чем же польза от этих железячек? Вы же признали — применение в боевых условиях — неудовлетворительное. — Во, уже и водолазы в разговор вступили. Чувствую, что сейчас братец поставит дымовую завесу и спокойно станет со стороны смотреть, как народ сцепится в клубок. Видал я уже такое, умеет. Отработал.
— Польза в том, что был получен уникальный опыт.
— Уникальный в том, что сделали кучу никчемного говна? (во, младший из саперов влился.)
— Представьте себе такой гипотетический справочник с миллионом вопросов-ответов по теме, что на войне экономить, а что не жалеть, когда плохое лучше хорошего, и так делее. И все научно обосновано и проверено обширной практикой. Такая книжка и есть секрет непобедимости.
Особенно ценны наименее очевидные решения. Когда кажется, что несомненно надо вот так, а на самом деле надо наоборот. Этот опыт — главное богатство и сила нашей военной машины. Можно вконец развратить армию, попилить танки-ракеты, но потом все опять возродится лучше прежнего. Искоренить этот опыт или пересадить его на чуждую почву чрезвычайно сложно. Китайцы добросовестно пытаются нам подражать, но получается у них пока не очень. Но идея правильная.
— И при чем тут Т-38? Да и если шире глянуть — те же легкие танки в ту войну практически все — говно-говном! Не зря же от них отказались! А ты тут про справочник!
Все ж знают, что Т-34 лучше их всех был.
— Т-34, конечно, лучше справится, да не напасешься их. Легкие танки тут как бы эрзац, но во многих случаях задача как раз по ним. И они давали массу подвижных средств, от которых немцам приходилось отбиваться. И вот посмотри на причудливые зигзаги истории. Она в итоге приехала к БМП.
Тогдашний легкий танк можно рассматривать как неполноценный заменитель БМП, который не умеет возить внутри десант и не умеет плавать. Но на него можно кое-что навьючить, чтоб бойцам меньше на горбу переть, он может быстро менять позиции. И еще неизвестно, что хуже — что десант внутри не возит, или что не плавает. Форсирование водных преград — одно из самых кровавых занятий. А русские плацдармы — один из главных кошмаров немцев. Их командование требовало от своих подразделений идти даже в самоубийственные контратаки ничтожными наличными силами, чтобы эти плацдармы ликвидировать как можно быстрее, или хотя бы не дать их спокойно расширять и укреплять. Потому что через несколько часов, а не дай бог через сутки, это будет уже глобальный гимор. Даже если оставить пока в стороне плавающую технику, то видно, что в этом деле очень важно железо, которое занимает позиции не там, где удобно ездить, а там, где нужно.
Вот маталыгу изначально придумали, чтоб она могла батареи затаскивать в любую срань, лишь бы позиции для стрельбы получше оказались. Это все очень важные вещи. Вот мне дискуссия про Т-38 напомнила такую же про БМП. Это было в 60-х годах где-то. На западе военная мысль била фонтаном, а у нас это просто сделали. Тогда они стали выискивать недостатки у нашей, но своей так и не имели. И долго еще не имели. Потом сделали своих уродцев, которые не плавают. Хотя сами изначально считали, что плавать должна. А у нас сделали концепцию, а под нее машины. И массовую систему подготовки людей. И вооружением занимались очень серьезно. А ноги-то растут из взаимодействия пехоты с теми ублюдочными танками. Опыт собирался и обобщался. Просто не публиковался.
— Вот-вот. Не опубликовывался! Потому как отрицательный!
— Сравниваем нашу технику и зарубежную. Без Т-38 не было бы и современной. А на Западе так и не научились такое делать. И опыт по эксплуатации этих маялвок — он действительно бесценный. Другое дело учить надо было серьезнее, а это тогда никак не получалось.
— То есть гнешь к тому, о чем раньше говорили, как тут расселись? Что неопытный салага любую технику опояшет ломом?
— Я о том и говорил. Низкая надежность тогдашних машин (всех, а не только этих) отпугивала малограмотных людей. Водителей с хорошими навыками было мало. Это сейчас почти все на чем-то ездят смолоду. Тем людям, которые хаяли поплавки, если выдать тигры, они бы их точно так же грязью поливали и бросали при отступлении. Ибо ломались на каждом шагу. Сам я имею богатейший опыт езды на неисправных машинах.
— Это сколько же?
— Специально не считал, но если вместе с колесными, то не один раз вокруг Земли объехал. Гусеницы слетают у раздолбаев, которые не хотят или не умеют пощадить слабоватую гусеницу. Абрамс, например, нельзя водить как нормальный танк, он быстро разуется. То же и про перегрев двигателей. То же и про поломки трансмиссии КВ. Совершенствование техники идет по пути устранения этих слабых мест. В данный момент мы в этом сильно преуспели в отличие от американцев. Но тогда все только начиналось. Большинство критических замечаний к тем машинам являются или формально-бюрократическими или откровенно идиотскими.
— Это какие к примеру, а?
— К примеру? Как — то невозможность переправлять на них дополнительных бойцов с вооружением. Это очень маленькая машина с минимальным запасом плавучести и устойчивости. Два здоровых лба перевернут ее легче, чем казанку. А вот самоопрокидывание при резких маневрах — это из грязного пальца высосано. Нормальные водилы фактически в шторм на ней переплывали большие расстояния. А требовать, чтоб любой неумеха мог водить гусеничную технику, плавать на ней и выходить их воды — это абсурд. Этому надо учить. Очень серьезно учить! А тогда еще нормальной школы не было. Тогда и другой техникой люди в массе плохо умели пользоваться. Все еще было впереди. Кстати, ссылочек на позитивные отзывы с подробностями нет и не будет. Они хранятся под замком. Можно об этом догадаться и самостоятельно вообще-то. Сейчас на дворе ХХI век. Большинство государств на планете не имеют ни такой техники, ни тем более опыта массовой эксплуатации.
— Да сейчас уже все рассекречено! Нет таких данных! — горяч конопатый водолаз.
Не могу удержаться и влезаю:
— Знакомые архивисты рассказали — в Англии в очередной раз засекречены все данные по хозяйственной деятельности армии.
