'Группа Хеннике' стала подчиняться штабу 215-й пехотной дивизии мясника Книза и получила название 'группа Книза'. Взбодрившись новым командованием, усиленный полнокровный III батальон 271-го пехотного полка и усиленный III батальон 505-го пехотного полка около полудня на узком участке прорвались в стык между сильно ослабленными и растянутыми подразделениями 378-й 'сибирской' стрелковой дивизии Лиленкова, которые пытались наступать на Чудово. Батальоны фашистов вышли на колонный путь 'сибиряков' в районе пересечения его с дорогой от деревни Сенная Кересть к деревне Глушица, и соединились с войсками 'группы Шайдиза', имеющей опорный пункт в Сенной Керести. Перекрыв таким образом 'сибирякам' сообщение с тыловыми подразделениями, они немедленно спина к спине организовали оборону на северо-восток и юго-запад. Расстояние между этими линиями обороны фашистов составляло всего 400-500 метров. 800 'сибиряков' оказалась в тактическом окружении в районе севернее ручья Скребельского западнее рек Глушица и одноименной деревни. Полностью блокировать снабжение 'сибиряков' подлецам не удалось, но сложности со снабжением появлялись очень большие. Несостоятельность идеи Власова продолжать наступление меду Любанью и Чудово стала видна всем.
Под непрерывными атаками подлецов при сильной артиллерийской поддержке и бомбёжках 'сибиряки' быстрого построили на небольшом заболоченном лесном участке размером 1,5 х 2,5 километра лесную крепость: 300 ДЗОТов и землянок, 200 огневых точек, защитные стены из брёвен, торфяные галереи, завалы, волчьи ямы, насыщенные минные поля, гнёзда снайперов-'кукушек' на деревьях. Рация работала и снабжение по воздуху обещали. 'Сибиряки' несли потери в личном составе и вооружении от сильного артиллерийского огня и бомбёжек, но подлецы дорого платили за каждую попытку атаковать их пехотой или действовать разведгруппами.
Несмотря на то, что фашистов с 'дороги жизни' 2-й Ударной армии удалось выбить и по центральной просеке от Мясного Бора на Новую Кересть шли грузовики и повозки, главную коммуникацию — грунтовую дорогу из Ямно через Мостки на Ольховку по-прежнему удерживали оккупанты. Единственная проходимая дорога с бревенчатым настилом от Мясного Бора на Новую Кересть, похожая на мостовые древнего Новгорода, по-прежнему находилась под обстрелом и периодически выходила из строя. Дорожные части раз за разом её восстанавливали.
В связи с подготовкой нового наступления на Любань, дорожные части фронта Мерецкова продолжили срочную работу по прокладке 10 километров узкоколейной железной дороги в новой просеке в 500 метрах от центральной дороги. Кое-где в болото приходилось забивать сваи, укладывать на них шпалы и рельсы на высоте до 1,5 метров от воды. Получалось что-то сродни строительству Санкт-Петербурга императором Петром I.
Наконец по железной дороге от Мясного Бора до Финёва Луга пошли поезда, доставляющие армии Власова боеприпасы, продовольствие, амуницию, фураж. Обратно вывозили раненых, технику, вооружение в ремонт, излишки зимнего обмундирования, артиллерийские гильзы для перезарядки. В очень короткий срок ко всеобщему облегчению удалось вывезти 2500 раненных, снабжение которых западнее 'дороги жизни' требовало больших усилий.
Каждый поезд по узкоколейке Мерецкова — это 8 платформ с грузом в 10 тонн. Больше настил по расчёту инженеров не выдерживал. Поезд тащил небольшой паровозик серии 159. В сутки — до 5 составов в обоих направлениях. Из-за специфики основания балластировка пути всё время сбивалась и платформы часто сходили с рельс и валились набок. Их разгружали, поднимали, грузили, и всё по новой. Благодаря железной дороге Мерецкова появилась возможность начать подготовку нового наступления на Любань. На помощь гитлеровцам пришла погода — наступила необычно ранняя тёплая весна, что сильнейшим образом затруднило подготовку нового наступления. Лежневки повсплывали, полая вода во многих местах разметала, унесла жерди и брёвна переправ через многочисленные лесные реки и ручьи.
В грязи двигаться могли только тракторы и танки, да и то до поры до времени. Интенсивное таяние снега привело к тому, что многочисленные ручьи с заболоченными берегами и топким дном превратились для танков в непроходимые препятствия. Гати и мосты, проложенные для выхода танков на исходные позиции, после прохода по ним трёх-четырех машин разрушались. Пути подвоза и эвакуации оказались в таком состоянии, что ни автомобильный, ни гужевой транспорт, ни даже тракторы не могли двигаться. Боеприпасы и горючее подвозили только на танках, а продовольствие — на вьючных лошадях, что создавало большие перебои в снабжении.
Боевые действия тяжёлых и лёгких танков стали невозможными. Только средние танки Т-34 сохраняли свою боеспособность и не переставали действовать. КВ-1 зарывались и садились на днище, Т-60 плыли как лодки и только Т-34 за счёт широких гусениц и мощного двигателя выгребали куда хотели. Автотранспорт, и без того страдающий из-за дефицита горючего, окончательно замер. Грузовики снабжения застревали в грязи по пороги. Советские ледовые аэродромы на болотах растаяли, грунтовые аэродромы на болотах оказались недоступны. Полностью раскисшие дороги и разрушенные переправы привели к ещё большему нарушению снабжения 2-й Ударной армии, будто враг снова перекрыл 'дорогу жизни'.
Центральная дорога периодически простреливалась диверсионно-разведывательными группами оккупантов. По ней вёлся также артиллерийский и миномётный огонь. Периодически дорогу атаковало Luftwaffe бомбами мелких калибров. Гибли, получали ранения героические водители, повреждались грузовики и тягачи. Каждый дневной рейс — это смертельный риск, гораздо больший, чем на 'Дороге жизни' Ленинграда. Однако стервятники дорого платили за свои преступления. Перед ними же не недоделанная армия короля Югославии или Норвегии! Только за этот день 15-й отдельный зенитный дивизион майора Егорова сбил четыре самолёта: 2 штурмовика Ju 87 и два истребителя Bf 109F.
2-я Ударная армия чахла как дерево, лишённое воды. Советская артиллерия у 'линии Линдеманна' под Любанью уже не могла вести огонь нужной интенсивности. Почти не стреляла. Т-34 лишились горючего. Снаряды красноармейцы теперь поштучно носили на спинах от Финёва Луга к Красной Горке на спинах, бережно, как японки носят своих малышей.
В кавалерии кончился фураж. Чтобы спасти лошадей от гибели, кавалеристы добывали мох, сухую траву из-под снега или старой листвы, заготовляли березовые почки и мелкие ветки, измельчали их, ошпаривали кипятком и давали лошадям. Такой корм лошади ели плохо, а некоторые не ели совсем. На девятые сутки голодающие лошади уже ничего не ели, только пили. Лошадь могла выдерживать голод 17 суток, из которых 10 держалась на ногах. На 18-е сутки несчастная погибала. Смотрела только жалостно: 'За что, люди?' Лошадей приходилось ещё и усиленно охранять. Некоторые лихие бойцы-пехотинцы в духе цыгана Лойко Забара из рассказа Горького 'Макар Чудра' их воровали, и словно воины Чингис-хана использовали в пищу. Конина сильно поддерживала войска.
Прямо под деревьями на мху и лапнике в Новой Керести страдали раненые. Вывезти эту партию возможности пока не имелось. Только редакции и типографии дивизионных газет всё так же исправно печатали 'дивизионки'.
В это время гитлеровцы имели в тылу но севере железную дорогу и асфальтовое шоссе Чудово — Ленинград, на юге железную дорогу Новгород — Ленинград, участки железных дорог Веймарн — Чудово и Новгород — Чудово, а через 'Волховский рукав' шло мощёное булыжником, частично асфальтированное шоссе Чудово — Новгород. При этом Luftwaffe действовало с прибалтийских и финских аэродромов с твёрдым покрытием. Таким образом Волховская битва всё больше скатывалась от битвы оружием и доблестью к битве снабжением и крохоборством.
Но в 'Волховском рукаве' оккупанты имели такие же проблемы, как и советские войска вне его. Все лесные дороги фашистов находились под водой. Оставшаяся внизу под слоем грязной воды корка льда таяла, превращая маршруты в непроходимые участки трясины для людей, животных или машин. Глубина слоя воды на дорогах от 20 сантиметров до 1,2 метра. Отдельные пехотинцы с длинными жердями и 'волховскими тростями' ещё как-то шли, нащупывая дно, чтобы избежать многочисленных болотных ям.
Достройка полевой железной дороги 'Stern' до пункта снабжения 'Юг' у 'Долины смерти' ещё не закончилась. Нерешённой оставалась и проблема с доставкой от пункта 'Юг' в войска у коммуникаций 2-й Ударной армии снабжения и эвакуация оттуда раненых. Каждого раненого фашиста четыре носильщика 'хиви' тащили 7 километров со скоростью 1 километров в час. Ухудшение здоровья и завшивленность оккупантов среди лесов настали всеобщие. 'Группа Яшке' и эсэсовцы в грязи и болотах находились постоянно с мокрыми ногами. Свирепствовала атипичная 'Волынская лихорадка'. Острый недостаток продовольствия. Офицеры ещё туда-сюда, а солдаты... Серая немецкая скотинка...
В день юмора 1 апреля вместо шуток и выпивки эсэсовцы SS Polizei-Division из 'группы Борхерта' в своих ДЗОТах севернее 'дороги жизни' 2-й Ударной армии 5 раз отбивалась от атак ударных групп 24-й 'харьковской' стрелковой бригады и танков 7-й гвардейской танковой бригады, которые расширяли восточную горловину этой дороги. Среди 'харьковчан' находились артиллерийские разведчики, поэтому опорные узлы обороны Борхерта подвергались сильным огневым налётам. По причине отсутствия боеприпасов, артиллерия гитлеровцев по-прежнему не могла вести контрбатарейную борьбу, хотя только лишь эсесовская 'группа Вюнненберга' в лесах севернее 'дороги жизни' 2-й Ударной армии, не считая батальонных орудий и миномётов, имела 40 лёгких гаубиц leFH 18, 8 тяжёлых гаубиц sFH 18, 8 пушек sK.18 калибра 105 миллиметров, 4 мортиры Mrs. 18 калибра 210 миллиметров, 8 реактивных 6-ствольных миномётов 'Nebelwerfer 41' калибра 158,5 миллиметра. Кроме этой артиллерии 'группы Вюнненберга' в лесах у 'дороги жизни' продолжала занимать позиции артиллерия других групп и дивизий, составляя артиллерийскую группировку в духе осады крепостей в Первую Мировую войну.
Снабжение 'Волховского рукава' шло со станции Чудово-2 на грузовиках по участку шоссе с булыжным мощением Чудово — Новгород до перевалочной базы северо-западнее Глушицы с плакатом генерала Ванделя 'Здесь начинается задница мира'. Из-за этого плаката 'Волховский рукав' часто называли 'язык Ванделя'. Вроде как за длинный язык. Далее по железной дороге Чудово — Новгород лошади тащил платформы до Трегубово, где грузы переваливали на узкоколейку 'Stern'. Далее вагонетки тащили 'хиви'. Лошади там пройти не могли. От 'большой поляны' на юг шли носильщики 'хиви' и местами вьючные лошади. Лошади тащили снаряды в тюках, на волокушах и санях по грязи, 'хиви' несли на спинах. Все по уши в грязи и лесном соре. Издали не понять, что это за армия такая. Военный специалист, вдруг перенесённый сюда с закрытыми глазам, мог издалека даже сказать, что это китайские 'кули' британской армии в Малакке в боях против японцев. Это если не обращать внимания на берёзы, ели и снег. И куда же подевался 'Blitzkrieg', где же марширующие улыбающиеся белокурые бестии из 'Die Deutsche Wochenschau'? Что же стало причиной тому? Неужели 'унтерменши'? Почему 'Здесь начинается задница мира'? Где же весёлые репортажи 'Die Deutsche Wochenschau' про улыбающихся пехотинцев с карабинами наперевес, на мотоциклах преследующих бегущие толпы русских? Где восхищение белых триколорных эмигрантов и их организаций РОВС, НТС, Русской Фашистской Партии, их философа Ильина доблестью гитлеровских борцов с большевиками? Вместо этого какая-то толпа оборванцев и доходяг по уши в грязи. Неужто это и есть самая сильная армия в Европе — Wehrmacht? И кто же её так проложил, кто довёл до жизни такой? Неужто Красная Армия, созданная большевиками?
Отчаявшись бороться с КВ-1 и Т-34 с помощью 'колотушек' Pak 35/36 и противотанковых мин, которые тонули и не срабатывали, подлецы Вюнненберга стали применять управляемые фугасы весом по 20-30 килограммов из мин и взрывчатки. Но много таких не поставишь, а подбитые подобным образом танки советские ремонтники утаскивали и быстро восстанавливали. Поэтому чаще всего советские танки прорвались вглубь обороны, часто без пехоты, громили всё вокруг и уходили сами, расстреляв боеприпасы и истратив горючее. Имеющиеся у эсэсовцев, оставшиеся в строю 9 танков Pz.Kpfw.III из первоначальных 40, мало чем могли помочь. Если бы эсэсовцы Вюнненберга вместе с зенитчиками Luftwaffe не затащили в леса у северной 'просеки Фридрих' 4 зенитки FlaK 36 калибра 88 миллиметров и 27 зениток FlaK 30/38 калибра 20 миллиметров, неизвестно, смогли бы они сохранить свои позиции при танковых атаках.
После советских атак на 'Волховский рукав' с востока и запада в районе Трегубово, 61-ю пехотную дивизию включили в состав группы 215-й пехотной дивизии Книза. На участок 'группы Дебес' прибыл пополненный после разгрома II батальон 435-го пехотного полка, а I батальон 385-го пехотного полка после больших потерь отведён в тыл. На участке 'группы Каттнер' подлецы из-за больших потерь отвели на переформирование I батальон 209-го полка, III батальон 405-го полка и штрафную роту Шульте.
На западном фасе 'Волховского рукава' недалеко от деревни Сенная Кересть на северной окраине болота Гажьи Сопки в бою с 'группой Шайдиза', состоящей в основном из частей 61-й пехотной дивизии, позиции 486-го стрелкового полка майора Киселя из 267-й стрелковой дивизии Потапова подверглись артобстрелу батареи с высоты 36,4. Комполка приказал третьему батальону заставить гаубицы замолчать. Штурмовой отряд комиссара полка капитана Бокалова быстро и скрытно подобрался к огневым позициям, нанёс внезапный удар, перебил все расчёты и подорвал орудия...
На северном фасе зоны прорыва 2-й Ударной армии SS Freiwilligen Legion 'Flandern' пополнили бельгийскими наёмниками до 1100 человек и включили в состав 'группы Бурк'. В эту группу вошли также 3-й батальон 262-го пехотного полка испанской 'голубой' дивизии и сводный батальон 'Фалентине' из 20-й моторизированной дивизии. Задача группы — контратаки в направлении деревень Малое и Большое Замошье.
В советских войсках начала себя проявлять 'демисезонная' проблема. Это прежде всего касалось обуви. Днём, когда раскисал снег и на тропах, в снежных траншеях появлялась вода, валенки — основная обувь советских войск, промокали. Если морозный 'утренник' прихватывал кого-то в мокрых валенках — беда. Промерзая, они сильно садились и настолько сдавливали ноги, что хоть волком вой от боли. В арсенале орудий пыток средневековой инквизиции — организации террора богачей против всех нелояльных бедняков, имелись 'испанские сапожки'. Эти деревянные колодки убийцы-церковники надевали жертве на ступни ног и специальными винтами начинали медленно сближать створки для того, чтобы жертва сказала то, что хотят услышать палачи. Сильно промокшие валенки на крепком морозе могли превратиться именно в такие 'испанские сапожки', не просуши их боец вовремя, а старшина пропусти этот факт на вечернем построении при осмотре обуви.
