За длинным столом собрались и младшие, и старшие. Посыпались вопросы, на которые матриарх старалась отвечать обстоятельно, но в то же время — коротко. Разговор затянулся на несколько часов. Бенезия радовалась: теперь ей не придётся самой ходить в гости к очень многим крестьянам, отрывать взрослых от работы, а детей — от учёбы и игр. Конечно, это не последняя такая встреча, будут обязательно такие встречи и в будущем.
И всё же что-то очень беспокоило пожилую азари. Успевая отвечать на многочисленные вопросы, слушать, что говорят крестьяне и их дети, матриарх понимала всё острее: она влюбилась. Влюбилась по-настоящему, серьёзно и очень надолго. Влюбилась в землянина Джона Шепарда. И теперь беспокоилась за его судьбу. Если она — гражданская азари вполне может себе позволить вот так просто говорить с крестьянами Иден-Прайма о самых разных вещах, не имеющих прямого отношения ни к протеанам, ни к Жнецам, то для Джона эти две темы являются, вне всяких сомнений, приоритетными. И будут важными ещё очень долго.
Шепард — воин, спецназовец и приближение войны ощущает, чувствует и понимает во многом по-иному, чем матриарх азари. Война — на пороге, до неё осталось совсем немного времени. Слишком мало. Конечно, Шепард пообщается очень плотно с протеанином, кому как не ему, этому немного странному и очень непривычному для нынешних органиков жукообразному разумному знать, что такое Жнецы — и как раса, и как противник. Пообщается и поможет протеанину. Шепард уделит должное внимание и всему, что важно для его нового партнёра. А для Явика сейчас важны эти две археологические площадки и их содержимое.
Бенезия чувствовала: именно этим и будет заниматься Джон следующие несколько декад. Вот так странно получилось и даже где-то неожиданно: протеанские артефакты обрели хозяина, владельца, а возможно — ещё и распорядителя. Попробуй теперь поторгуй чем-нибудь протеанским внерамочно. Явик очень силён и необычен, а значит, его реакция может впечатлить любого разумного, привыкшего приторговывать артефактами и на 'чёрном' и на 'белом' рынках. Протеанин — воин и церемониться не будет. От слов он очень быстро перейдёт к действиям. И результат этих действий будет предельно эффективным.
Застолье на свежем воздухе не затянулось. Всё же особо долго бездельничать иденцам некогда — всегда есть заботы, хлопоты, задачи. Попрощавшись с гостеприимными хозяевами, Бенезия продолжила свой путь, намереваясь в самое ближайшее время встретиться с Карин, а затем и с её подругами.
Надо возвращаться на фрегат: время идёт незаметно, ночные часы истекают, скоро — новый день. Несколько суток — земных, не иденских — и будет ясно, что же там есть, на этих двух площадках, куда улетели Шепард и Явик. Пока информации явно недостаточно. Тут — не только служебная тайна. Тут взаимоотношения. Никто ведь не знал, что неожиданно будет найден живой и здоровый разумный органик, принадлежащий к протеанской расе.
С Карин матриарх увиделась на улице — врач как раз намеревалась вернуться к челноку, чтобы лететь на фрегат. Четверть часа — и кораблик, приняв на борт матриарха, врача и пять женщин — членов экипажа 'Нормандии', берёт курс на стоянку фрегата и Жнеца.
Пока Амина рулила челноком, Елена, Каролин, Мандира и Моника рассказывали Карин и Бенезии, где им довелось побывать, у кого, о чём поговорить и что увидеть и услышать. Как всегда, времени полёта не хватило, чтобы обменяться мнениями в полной мере и пассажирки челнока собрались в Медотсеке у Чаквас на обычные клубные 'посиделки', затянувшиеся на несколько часов.
Бенезия больше слушала, чем говорила. Ей нравилось самой учиться, впитывать информацию, молчаливо разбираться в причинах и последствиях самых разных событий и ситуаций.
Вернувшись к себе в салон, матриарх на несколько часов провалилась в сон без сновидений, позволивший ей отдохнуть и зарядиться энергией для нового дня.
Протеанин не спал. Трудно было привыкнуть к тому, что теперь вокруг — пусть хрупкий, очень хрупкий, но всё же мир, а не война. Трудно. Сохраняя полную неподвижность, воин древней расы постарался заставить себя прервать любые размышления, любые внутренние монологи и диалоги, чтобы предельно расслабиться.
Война, новая война со Жнецами — приближалась. И в этой войне он будет не один. Рядом с ним будут его сородичи, его соплеменники. В нужный момент протеане скажут своё веское слово. Пусть Жнецы каким-то образом узнали о том, что достаточно много протеан выжило — это уже ничего не изменит. Фрегат 'Клинок ярости' уйдёт с Иден-Прайма, планета, пригодная для жизни протеан, будет найдена и... пусть все остальные нынешние органики по-прежнему полагают, что выжил только он, Явик.
Пусть. В Галактике сейчас есть сила, способная противостоять Жнецам. Пусть она только формируется, делает первые шаги. Главное, что нападение Жнецов уже не будет внезапным. К нему разумные органики хоть как-то успеют и сумеют подготовиться. Лучше хоть какая-то подготовка, чем никакой.
Решив, что в самое ближайшее время он осмотрит Маяк, находившийся сейчас в трюме фрегата, Явик плотно смежил веки и приказал себе спать. Пока ещё можно.
День второй
— Не спать, не спать! — вполголоса командовала Эшли, наблюдая за бегущими обычную дистанцию утреннего кросса сослуживцами. — Темп! Темп! — сержант Уильямс взмахнула рукой, указывая направление дальнейшего движения, после чего переместилась в "хвост" колонны космопехотинцев. Маршрут был привычный, можно сказать — стандартный, поэтому она не стремилась возглавлять строй.
Вчера вечером она, воспользовавшись тем, что на несколько часов охрану периметра второй археологической площадки взяли на себя местные ополченцы, собрала всех своих коллег на плацу основного военного лагеря. Объявила, что теперь утренние пробежки будут осуществляться только с полной выкладкой, в скафандрах и с полным комплектом брони.
Сказанное сержантом возражений не вызвало: космопехотинцы уже знали о том, что очень скоро в Галактику вторгнутся десятки Жнецов и начнётся очередная Жатва, цель которой — полное уничтожение разумной органической жизни.
Уточнение, сделанное Уильямс немного позднее — перед самым отбоем... О том, что теперь бронескафандр, а не комбинезон станут для космопехов обычной одеждой, также не вызвало непонимания и возражений. И не только потому, что это было распоряжение сержанта: все солдаты отлично видели двухкилометровую 'креветку', возвышавшуюся неподалёку от лагеря космопехотинцев и хорошо знали и помнили, что смогла за очень короткое время сделать эта 'креветка' с инфраструктурой района, пока её не остановил удар фрегата-прототипа.
Уильямс знала, что запись противостояния фрегата-прототипа со Жнецом есть на инструментронах большинства её коллег. Эта запись не лежит на накопителях мёртвым грузом — пехотинцы её в редкие свободные от службы минуты часто просматривали.
Эшли за прошедшие несколько суток просмотрела её раз пять и каждый раз — словно впервые. Предстоящая война со Жнецами очень отличалась от любых конфликтов, в которых пришлось поучаствовать землянам. И не только масштабом, охватывавшим всю исследованную к этому дню Галактику.
Прежде всего — тем, что в этой войне не будет пленных. Совсем не будет. Жнецы не берут органиков в плен — они их просто... просто 'перепрограммируют'. Делают своими марионетками, лишают свободы воли. И потому... потому людям тоже надо будет кое-что существенно поменять в своих 'настройках'. Надо будет отказаться от любой мысли о возможности оставить Жнеца или его сторонника, сообщника, приспешника в живых. Никаких пленных, никаких лагерей для пленных приспешников Жнецов, если, такие, конечно, найдутся. Ни трудовых, ни концентрационных. Никаких лагерей. Только гарантированное уничтожение. Потому что... Потому что вернуть органика, перепрограммированного Жнецами, в нормальное исходное состояние не будет никакой мыслимой возможности. По меньшей мере — в массовом порядке. Это слишком долго и затратно.
Шепард... Он не сможет тратить своё время на извлечение сути очередного разумного органика из 'кокона' — у капитана спецназа и старпома будет предостаточно других срочных и важных задач. 'Нормандия' покинет Иден-Прайм. У обитателей фрегата-прототипа будет много работы. Со временем случившееся на Идене станет известно очень многим разумным. Хватило бы им всем времени на должное осмысление случившегося.
Может и не хватить. Тогда придётся... тяжело придётся, в общем. Времени на раскачку очень мало. Очень. То, что Жнецы нападут — стопроцентно, а вот когда. Это — самый важный вопрос. Могут ведь и завтра... И послезавтра... И через неделю, и через месяц вломиться в Галактику. Не в первый раз ведь, дорога для них — знакомая.
Космопехи все сильны, в конкурентах — лишь слоны,
Обгоняем лошадей, защищаем мы людей.
Мы стреляем, наступаем, слабость, боль превозмогаем,
К цели мы придём всегда, не страшны огонь, вода!
Обычная речёвка-кричалка сегодня звучала по особому мощно, слаженно. Бегущая слева от колонны своего взвода Уильямс прислушивалась, взглядом отмечая, как подтянулись солдаты, как их шаг становился всё более твёрдым, резким, чётким.
В наступлении страшны, в обороне мы сильны!
Нет преград для нас нигде, мы пройдём всегда везде!
Уничтожим мы врага, не преграда нам снега,
Горы, реки и пустыни — всё пешком, не на машинах!
Пусть текст немного коряв, зато солдаты взвода Уильямс поют то, с чем согласны, что считают не просто словами из армейской кричалки, а чем-то намного более важным, нужным, необходимым. Впереди — война. Реальная, длительная. Впереди — не полигон, не маневры, не учения. Впереди — война. И слова простой армейской речёвки звучат сегодня по-другому. Мирное время подходит к концу и вскоре космопехотинцам предстоит воевать с реальным, сильным, изворотливым врагом.
На Земле и вне Земли служим, дружим, защищаем,
Людям нашим помогаем, мир, порядок бережём,
Равновесье соблюдаем, за врагами наблюдаем,
Если людям будет трудно — мы на помощь к ним придём!
Колонна завершила круг, прошла дистанцию полностью и Эшли вполголоса отдала распоряжение о возвращении в лагерь. Предстояло снять пробу с завтрака, а потом... Потом — обычная служба. Патрулирование, охрана периметра лагеря и двух площадок, контроль входа и выхода людей из охраняемых космопехотинцами зон. Ротация работала нормально — солдаты взвода, охранявшие обе секретные археологические зоны-площадки, менялись, Эшли строго придерживалась плана и программы ротации, так что пока особых проблем с отдыхом личного состава не было.
Космопехотинцам теперь помогали местные ополченцы. Уильямс видела, как они стараются приблизиться хотя бы в чём-то очень важном к уровню, обычному для профессиональных воинов ВКС Альянса Систем. Иначе, как понимала Эшли, им не выжить, когда Иден будет атакован десятками 'креветок' и десантными кораблями поддержки.
Разрешив солдатам разойтись по палаткам и балкам, Эшли направилась к палатке-столовой, где уже были накрыты столы. Сняв пробу и расписавшись служебным световодом-кодатором в журнале, сержант Уильямс подождала, пока космопехотинцы приступят к завтраку. Привычно прислушивалась к разговорам солдат за столами, проверяла готовность кухонного наряда к приготовлению обеда, быстро поела и направилась к периметру лагеря, намереваясь обойти посты.
Кайден сегодня будет очень занят на охране посадочной площадки фрегата и площадки со Жнецом. Если Шепард и протеанин загружены работой на двух археологических площадках, то у Аленко полно забот с охраной периметров площадок, где стоят корабли. Местные жители почувствовали, что фрегат-прототип готовится к отлёту и теперь почти каждый час кто-то из местных нарушал границу охраняемой зоны, чтобы увидеться и поговорить с кем-нибудь из нормандовцев. Да, женщины — члены экипажа и команды корабля уже несколько дней ходили по близлежащим селениям, общались с местными жителями, но, вполне возможно, иденцам этого уже перестало хватать. Как бы там ни было, Кайдену придётся поработать над усилением охраны периметра стояночных площадок. А это может занять не один и не два часа, а несколько суток.
Уильямс угадала правильно. Кайден действительно всё утро общался с задержанными местными жителями, стремившимися подойти поближе к кораблям: сначала — к фрегату-прототипу, а потом — и к Жнецу. Дети, подростки, молодые люди, несколько пенсионеров. Всем им было интересно, каковы же эти два корабля вблизи. У визитёров не было никакого страха перед Жнецом. Не только потому, что рядом с 'креветкой' находился земной военный боевой корабль, нет. Но и потому, что шок, вызванный внезапным появлением такого корабля, уже прошёл. Уступив место любопытству и... спокойствию.
Балок-вагончик, куда определили задержанных местных жителей, встретил лейтенанта Аленко сдержанным гулом голосов — люди переговаривались между собой, показывали друг другу снимки на экранах инструментронов, прислушивались к рассказам. Говорили, конечно, больше о том, как прибыл на Иден Жнец. Но и о том, как следом за ним прибыл земной фрегат — не забывали упомянуть. Уважительно так упомянуть, спокойно. Да, гордость за то, что земной корабль сумел остановить Жнеца, не проскальзывала — сквозила в разговорах.
То, что их задержали и препроводили в этот вагончик до прибытия офицера, местных жителей не удивляло и не возмущало: порядок есть порядок. Сержант-полисмен, присутствовавший в зале, где на скамьях разместились задержанные, вполголоса отдал Кайдену короткий рапорт. Отметил, что никаких проблем дежурной смене охраны периметра задержанные не доставили.
Представляться не пришлось — Кайдена узнали, сдержанно поприветствовали.
Переговорив с несколькими пожилыми иденцами, обменявшись несколькими фразами с молодёжью, Аленко вместе с дежурным сержантом проводил местных жителей до границы охранной зоны. Попрощался и вернулся в балок.
Предстояло прочесть рапорты полисменов, осуществлявших задержание, с некоторыми, кто находился в составе дежурной бодрствующей смены, переговорить более подробно — вдруг они вспомнят что-либо настораживающее.
Несколько десятков минут чтения и разговоров — и лейтенант покидает балок, возвращаясь на фрегат, в свою каюту-выгородку.
Взглянув на часы и подивившись точности внутреннего 'хронометра', несколько минут назад доложившего, что в двадцатичетырёхчасовом цикле наступило время полудня, Аленко с грустью посмотрел на настенный экран, транслировавший изображение площадки у трапа 'Нормандии'.
Ночь продолжала держать планету в своих объятиях.
Предстояло пообедать, а потом — полететь на дежурном челноке на первую, а затем — на вторую археологические площадки. Шепард с Явиком уже улетели туда. Дежурный челнок четверть часа тому назад вернулся. Неугомонные, что капитан, что протеанский воин: проверяют всё сами, доверяют только своему восприятию, а не письменным и устным рапортам и докладам. Наверное, так и надо действовать. Теперь, когда до вторжения Жнецов в Галактику осталось так мало времени.
Неспокойно на душе. Раньше, когда Аленко почти что инстинктивно ограничивал себя в проявлении чувств и эмоций... Не желая расплачиваться за 'вспышки' часами жуткой головной боли, он научился многие вещи воспринимать отстранённо. Как сквозь некую вязкую почти непрозрачную стенку.
