— Ты про какое это правительственное задание хвастался? — прервал Юрик выступление Кашанкина. — Почему я не знаю?
— Не знаешь, потому что эта информация не для средних умов.
— Да, ладно, Гошак, колись, — миролюбиво стал допытываться Будницкий.
— Сам колись, а я лучше курну, да некогда, — ехидничал товарищ. — Приходится по твоей милости вкалывать.
— Значит, ерундой маялся, — провокационно заключил Юрик.
— Я ерундой!? — вскричал Гоша. — Это ты ерунду изобретал, а я работал в лаборатории самого Савелия Петровича. Там мы подготавливали материалы для научного эксперимента.
— Что за эксперимент?
— Ты всё равно не поймёшь, но внимай откровение. Можешь записывать. Очень важным делом мы занимались. Науку двигали. Прикинь Юрик: мы исследовали состав различного мяса. Вот. Мясо, доложу тебе Юрик, штука сложная. В основном мясо состоит из мышечной ткани, а также соединительной, жировой и нервной. Главное — это мышечная ткань. Она состоит из воды — 77 процентов, белков, липидов, экстрактивных и минеральных веществ. Белков в мясе до 22 процентов. Основные белки — это миозин, миоген, актин, актомизин, миоглобин, глобулин, коллаген и эластин. Ещё в мясе есть жиры, холестерин и углеводы.
— Ага, глобулинный холестерин. Понятненько всё с вами. И что вы делали с мясом? Жарили?
— Сам ты ...жарили. Мы его высушивали в специальных печах. Потом толкли в ступках. Взвешивали на лабораторных весах, добавляли чуть масла и прессовали в формочку. Получалось, как шоколадка. Потом заворачивали плитку в бумажку и на ней писали чьё это мясо: говядина, свинина, курятина, утятина, гусятина, индюшатина.
— Зачем вы это делали?
— Говорю ж тебе бестолковому — для научного эксперимента.
Юрик внимательно посмотрел на биолога: скорее всего, Гошак сам не понимает, что они творили в лаборатории. Вот только Юрика посетила интересная мысль, связанная с таким издевательством над мясом. У него в мозгах опять щёлкнуло и стала выкристаллизовываться мысль, как опять повысить свой индекс и круто оторваться от Гошака в социальной значимости.
— А плитки из сухого порошка мякоти фруктов, яиц и сухого молока делали? — скучающим голосом произнёс Юрик.
— Откуда знаешь? — поддался на провокацию Гоша.
— Физики всё знают, — навёл тумана Юрик. В душе он ликовал: этот лошара даже не понимает, какой золотой жилы он касался своими прихватками. Юрик своего случая не упустит: осталось только довести до сведения Савелия Петровича, что посещать иные реальности лучше Будницкого никто не сможет. В мыслях физик уже видел себя на вершине общественного признания. Вот он, даже не глядя на Гошака, отдаёт тому приказ резко, кабанчиком, куда-нибудь метнуться и что-нибудь сделать полезное для общества. Например, самую грязную помойку привести в порядок. Из сладких грёз Юрика вывел резкий пинок Гошака.
— Ты, что заснул на работе, тормоз всей нашей науки и ошибка цивилизации? — орал на него Кашанкин. — Неси зёрна бегом. Твой агрегат простаивает. Спит он на работе, видишь ли, ещё и улыбается. Небось, Лидочка приснилась: пришла к тебе ночью и спросила, не нужна ли соль.
И чего Гошаку орать так, будто из него Сатану изгоняют. В натуре он берега попутал, как Колумб.
— Ты бы ещё сдуру дробилку для кукурузы придумал, — продолжал разоряться Кашанкин. — Там зёрнышки вообще неподъёмные.
Он вдруг застыл на месте и покосился на Юрика. Тот почему-то притих и не разинул свой рот и не начал апеллировать, как всегда, а наоборот задумался. Задумчивый Юрик — это страшно. Гоша сообразил, что сболтнул лишнее.
Савелий Петрович даже не удивился, когда прочитал записку Будницкого, направленную в Учёный Совет с предложением направить Юрика в "командировку" с целью проверки некой гипотезы о трансформации некоторых органических веществ. Эк Юрик красиво завернул. И правильно сделал, так как не все члены Учёного Совета были в курсе того, что некоторые вещества проходят непонятную трансформацию при переходе через межмировой барьер. Не через все барьеры, только через некоторые. В записках деда практически ничего о порталах и иных мирах не говорилось. Скорее всего, старик хотел, чтобы Сева осваивал эту тему самостоятельно и без подсказок. Следовательно, надо экспериментировать. Это хорошо, что Будницкий, назначенный Севой падшим ангелом, сам предложил свою кандидатуру для рискованного эксперимента. Надо, пока он не сообразил, что это дело крайне опасное, отправлять его на другую сторону с набором порошкообразных плиток, изготовленных из мяса, яиц, рыбы, молока, сыра и фруктов. Этот набор плиток следовало отправить "туда" в первую очередь. Остальной большой перечень веществ может и подождать. Например, всякое какао и кофе.
Эксперимент должен показать, какой конкретно иной мир и на какие именно вещества он воздействует. Людей, могущих осуществлять переходы, технологии Высших защищают, но на незначительные расстояния от тела человека. Своеобразный силовой ореол.
Решено: отправим Будницкого с особой миссией. В мир, куда его отправим, с ним в прошлый раз ничего не случилось. Может и сейчас Юрик останется живым. Ну, а если нет, то....поставим ему красивый памятник и скажем проникновенные слова. Севу больше беспокоило то, что для перехода в мир, где мясо меняет свои свойства, Юрику придётся дышать испарениями от серьёзного, малоизученного вещества. Это С21Н23NО5, Диацетилморфин, Papaver somniferum, модификация номер 17. Ничего, пару раз ему придётся подышать этой гадостью: Юрик и не такое нюхал. Плохо, что Севе надо покопаться в лабораторных книгах и заново изготовить модификацию номер 17, ибо тот пузырёк с этим веществом ещё в джунглях спёр вороватый Кашанкин прямо из под носа Кузьмы.
— И чего сидим, — спросил сам себя Сева. — Надо идти и варить наркоту. Потом снаряжаем на подвиг подопытного кролика, то есть героического Юрика, инструктируем его до слёз и вперёд: или грудь в крестах, или голова в кустах.
Юрика инструктировал лично Савелий Петрович. Инструктаж проходил в одном из пустых подземных сооружений лабораторного комплекса. На инструктаже присутствовал только волхв, подопытный кролик, вернее героический Юрик и топтался гигант Кузьма. Роль Кузьмы была большая, учитывая его огромную физическую силу.
— Ещё раз повторяю, — внушал волхв, кивающему, как китайский болванчик, Юрику. — Проникаешь в открывшийся портал, отходишь от него на пару метров, ставишь сумки с плитками на землю. Потом отходишь от сумок метров на десять в сторону и спокойно ждёшь несколько минут до тех пор, пока иное пространство не начнёт тебя отторгать. Тут же хватаешь сумки, прижимаешь их к себе, как родную женщину и даёшь по тапкам обратно домой. Понятно? Хорошо, что понятно. Если вдруг встретишься с аборигенами, то подари им фляжку с самогонкой. Имей в виду, что содержимое сумок может увеличить свой вес в тридцать раз, но думаю, что шестьдесят килограмм ты потянешь. Надеюсь на тебя Юрий Николаевич.
О, как! Юрик даже загордился: Савелий Петрович впервые его назвал по имени отчеству. А то раньше он даже смотрел на Юрика матом. Да, для Юрика эта командировка, как раз чихнуть, как два пальца облизать, как три простейших интеграла взять, как четыре...что-то Юрик отвлёкся от слов шефа. Да сколько можно повторять одно и то же? Уже, наверное, в восьмой раз шеф повторяет инструкцию. Юрик же не дебил какой.
Наконец, даже колдуну надоело повторять одно и то же, пора отправлять Юрика на подвиг. В прошлый раз Юрик и Гоша бросали модификацию номер 17 в сладкий компот с небольшим количеством самогона, вот и сейчас мы не станем нарушать традицию.
Колдун лично налил из бутылки в миску, стоящую на табуретке, сначала компот, потом долил немного самогона. Основа готова. Когда шеф и Кузьма надели на себя противогазы, только тогда Савелий Петрович достал из кармана склянку с модификацией номер 17, набрал из неё порошок кончиком ножа и отправил вещество в основу. Началась реакция и раствор, имеющий приятный красный цвет, превратился в раствор кроваво-красного цвета. В противогазах люди не ощущали газа, начавшего выделяться из раствора, а Юрик, вцепившись руками в ручки сумок, наклонился над миской и вдохнул газ. Одного вдоха ему показалось мало: что-то не торкает, поэтому он ещё пару раз глубоко затянулся испарениями.
Волхв и Кузьма могли со стороны наблюдать, как Юрика вместе с сумками затянуло в открывшийся портал. Алхимик включил секундомер. Ориентировочно, эксперимент должен закончиться через три-четыре минуты. Надо ждать.
Прошло три минуты. Потом ещё три. И ещё три. Не снимая противогазы, шеф и Кузьма ждали ещё пятнадцать минут, потом Сева не выдержал: а кто сказал, что Юрик обязательно вернётся в ту точку, откуда убыл в "командировку". Это же Юрик. С ним что угодно может случиться. А может он уже вернулся, но попал прямиком в секретную библиотеку или на склад артефактов. Вдруг он сейчас там роется, а мы тут стоим и секунды считаем? Оставив Кузьму сторожить точку выхода, Сева ринулся осматривать все свои секретные помещения. Увы, но и там Юрика не оказалось: ни живого, ни мёртвого. Пропал подопытный кролик, то есть герой погиб во цвете лет. Пора сочинять проникновенный некролог.
— Верой и правдой служил он отчизне, но так и не дожил до лучшей жизни..., — как-то так. Вроде проникновенно.
Два лишних вдоха наркотического тумана оказались явно излишними: Юрика капитально заколбасило. Он, естественно, забыл, что воздержание — это первая ступень добродетели, которая и есть начало нравственного совершенства. Мир исказился, и сознание Юрика плавно поплыло по цветным волнам из мнимых догм и идеалов. Вот такие наступили жизненные выверты: но совсем не факт, что дело плохо. Глупые людишки считают, что нехорошо то, что приносит тебе наслажденье, ибо из праха ты произошёл — вот и сиди в этом дерьме: от депрессий не плачь, на настроение забей. В этом мире для Юрика всё наперекосяк: порочный круг не разорвать. Печалька! Живём свою жизнь, какая она есть: живём, пока живётся, пока не надоест. Всегда так было, есть и будет. "Шагреневая кожа" постепенно съёживается, а счастья нет. Вот вернусь из командировки — сразу ломанусь к Лидочке (Юрик пустил слюни). Мля, куда это я попал? Энергия из организма била ключом, вот только вестибулярный аппарат этого самого организма немножко подкачал: ноги норовили заплестись в узелок, а руки... А чего это у нас в руках? Ага, сумки. А на хрена они нам?
Юрик краешком сознания вспомнил, что всё дело в сумках: в них находятся важные вещи. Как там говорил этот глупый шеф: "Сумки поставь на землю".
— Вот из принципа не поставлю их на землю, — встал на измену Юрик. — У меня такие принципы. Здесь форс-мажорные обстоятельства случились. Земля ведь синего цвета не бывает, небо оранжевым тоже не бывает. Куда это меня злой колдун отправил? Поселковая грунтовая дорога, вдалеке горы, вон стоят сараи и хибарки, возле крайней хибарки трое фиолетовых аборигенов. А вон того деда я уже где-то видел. И вообще... Вот зачем меня колдун назначил падшим ангелом? Обидно, да! Гошак — вот настоящий падший. Падать ему дальше некуда: он с потусторонними чертями водится. А я хороший. Я колдуну всё выскажу в грубой форме с португальским акцентом! Я такой! Раз такое дело — и я падший ангел, то возьму сейчас и напугаю аборигенов. Ангел я, или не ангел. Как завою, как зарычу...держите меня семеро.
Юрика выбросило опять в предгорья Алтая. Высшие силы, наверное, увязали его командировку с личностью почтенного аксакала, девяностолетнего Уктама. Вот и закинуло Будницкого ближе к аксакалу, которого народная молва записала в блаженные. С некоторых пор этот Уктам вдруг сподобился лечить людей наложением своих рук. Жил дед на колхозном стане, где работала бабушка Салтанат и толстожопая Айбике, дурак дураком. Он уже не разговаривал и людей не узнавал. И вдруг в его мозгах что-то щёлкнуло, отчего дед стал нести всякую ерунду, как радио. Молчал, молчал — вдруг заговорил. Но, то не важно. Слова деда можно и не слушать. А вот то, что дедушка каким-то образом лечит людей, то дело хорошее. Главное властям не надо знать об этом, не то могут случиться всякие неприятности, ведь в СССР самая передовая в мире наука, а колдунство вне закона. Теперь деда возили по предгорьям Алтая, где он возлагал руки на больные органы людей. Принимающая сторона обязана кормить деда и водителя телеги, в которой деда возили по округе. Старенькую лошадку тоже надо кормить овсом. Иначе телега не ехала. Дедушка и водитель телеги, инвалид Арынгазы, в еде не привередничали: ели, что давали. Лошадку люди тоже не обижали.
Находясь в тени кособокой постройки, дедушка, и Арынгазы степенно поедали угощение, заработанное ими от лечения очередного знакомого селянина — алтайца Шадина Чендек-Эдокова. На газетке "Известия" за предвоенный май сорокового года стояла глиняная чашка, наполненная варёной картошкой, лежали сыр, несколько варёных яиц и немного зелени. В горячем чайнике заваривался травяной чай по местной рецептуре. Обед без чая, теряет всякий смысл — становится оскорблением для чувств, вкусовых ощущений и народных традиций. К чаю подавались сухие, как подмётка, лепёшки. Народ жил голодно, но для целителя старались найти пищу.
Шадин и Арынгазы вежливо кивали словам чудо-деда, но внимательно его не слушали. Да тому их внимание особо и не требовалось. Казалось, дедушка бредит наяву. Бормочет себе и бормочет всякую заумь, да и пусть себе бормочет: что с блаженного шамана-баксы возьмёшь. Лишь бы политически корректно бормотал.
— Пришло время задуматься о бренности хрупкого подлунного мира. Наше светило может легко обратить всех нас в сухую мёртвую пыль, — пробормотал очередную истину старик.
— Кушайте дедушка, кушайте, — Арынгазы, с утомлением на лице, сунул в руку деду картошку.
— Из наших привычек мы строим свои собственные внутренние тюрьмы, — прожевав картошку, высказался шаман-баксы. — Будьте внимательны к своим мыслям, они — начало поступков.
Арынгазы и Шадин переглянулись, но на их лицах сохранилась бесстрастность: нельзя смеяться над дедушкой. Раньше старик Уктам мог часами просто сидеть у юрты, молчать, витать где-то в облаках, и с ним не надо было разговаривать.
— Тьма невежества не вечна, поэтому сконцентрируйте внимание на сегодняшнем дне. Сейте зёрна и терпеливо ждите урожая, ибо настоящий результат не может быть слишком быстрым. Доверьте свою судьбу времени, природе и терпению, — дедушка съел картошку, поэтому начал опять изрекать истины.
Арынгазы глазами поискал, чем бы занять рот деда Уктама. Кусочек сыра подошёл, но ненадолго.
— Засорившийся колодец необходимо прочищать, — с нотками нетерпения изрёк доморощенный шаман: он это сказал с таким видом, словно обрел мудрость в Тибетском монастыре.
— Дедушка, вы о чём? — не выдержал Арынгазы.
Зря он это сказал. Дед воодушевился и начал кидаться пророчествами о скорой погибели всего сущего.
— Скоро выйдут из недр земли звери, облечённые яростью. Будут они пожирать человеческую породу. Рядом с ними, но по воздуху начнёт носиться зловещий пернатый род. Птицы нападут на людей и начнут питаться ими с великим криком, наполняя своё чрево человеческой кровью....если сегодня вас укусит злая собака, то завтра вас укусит добрая...
