Наступило молчание. Присутствующие осмысливали полученную информацию. Ведущий продолжил совещание:
— Я думаю, что многое прояснит вам выступление господина С. Прошу вас. Ведущий наклонил голову в сторону очередного оратора.
Господин С:
— То, что я собираюсь рассказать вам будет звучать неправдоподобно, но, это проверенные факты. Итак, у Советов появилось оборудование, с помощью которого они имеют возможность записывать в голову человека нужные ему знания. Этот процесс занимает буквально несколько минут. Затем в течение нескольких дней или недель записанные в голову знания усваиваются во время сна. Скажем, для примера, записали человеку в голову знания водителя автомашины. По ночам этот человек начинает видеть сны, в которых его обучают вождению автомашины. И у человека нарабатываются умения и навыки опытного водителя. Это обучение называют виртуальным. Через несколько дней виртуальное обучение заканчивается и перед нами готовый водитель с опытом работы.
Присутствующие не могут сдержать своего удивления. Посыпались вопросы к докладчику. Тот терпеливо отвечает. Наконец, вопросы иссякли и Ведущий попросил господина С продолжить свой доклад.
Господин С:
— Думаю, вы ещё не осознали всю глубину этого события. Благодаря этому оборудованию, Советы подняли образовательный уровень огромному количеству своего населения. Практически неграмотная страна в кратчайшие сроки, прямо на наших глазах, становится самой образованной страной в мире. Две категории населения, а именно, рабочие и военные имеют как минимум, законченное среднее образование. Часть рабочих получает среднее специальное образование, часть младшего командного состава и красноармейцев РККА получают среднее военное образование. И всё это в кратчайшие сроки. Как результат, на производстве растёт производительность труда, уменьшается процент брака, повышается культура производства. И ещё один момент. Рабочие и инженерно-технические работники начинают более активно включаться в процесс производства. Количество всевозможных изобретений и рационализаторских предложений просто зашкаливает. И это начинает приносить свои плоды. Все этапы разработки новой техники (военной в первую очередь) от конструирования до массового производства сокращаются по времени. Улучшаются ТТХ (тактико-технические характеристики) новой техники. Что же касается армии, то сами понимаете разницу между армией, состоящей из вчерашних неграмотных крестьян и армией, солдаты которой быстро усваивают современную военную технику и азы военного искусства.
Докладчик замолчал и слово опять взял Ведущий.
— Разрешите мне подвести предварительные итоги нашего совещания. Итак, вывод напрашивается сам собой. Если мы позволим Советам и дальше спокойно развиваться, отстраивать свою экономику, то очень скоро мы окажемся в хвосте. Советы вырвутся вперёд и справиться нам с ними будет тем труднее, чем больше времени они получат для своего развития. Вывод напрашивается сам собой.
Ведущий обвёл глазами присутствующих и резко махнул рукой, подчёркивая этим жестом решительность следующих слов:
— Нам нужно опередить Сталина и первыми напасть на Советы как можно скорее. Промедление смерти подобно. Если мы дадим им ещё хотя бы год, то мы будущую войну проиграем. Необходимо срочно готовить армию вторжения. Для этого нам тоже нужно время. А чтобы это время для Советов не было мирным, наша ближайшая задача надавить на Японию. Пусть начинают вторжение на Дальнем Востоке.
— А Финляндия? — спросил кто-то из присутствующих. — Пусть тоже начинает воевать с Советами.
— Лучше бы спровоцировать Советы, чтобы они сами напали на финнов, — подал голос господин В, а когда они увязнут в этом конфликте, тогда самое время наступит и для Японии.
— Тоже неплохой вариант, — согласился Ведущий. — Я предлагаю перейти к следующему пункту нашего сегодняшнего совещания. Слово предоставляется господину D.
Господин D:
— Мне было поручено выйти на изготовителя гомеостатов и заказать дюжину этих устройств. Несмотря на все мои усилия, следы изготовителей теряются где-то на одном из островов Юго-Восточной Азии. Что же касается заказов, то цена на них одинакова во всех филиалах компании. Стоит изготовление этого артефакта один миллион долларов США. Внешний вид артефакта выбирает сам покупатель на свой вкус. Срок изготовления 1 месяц. Есть готовые браслеты. Стоимость готовых полтора миллионов долларов. Хотя подобные браслеты можно купить в любой ювелирной лавке намного дешевле. В компании S&B ("Santй et Beaute" — Здоровье и Красота) уверяют, что цена браслета такова из-за того, что гомеостат с предлагаемым браслетом допускает три перенастройки. То есть его могут использовать друг за другом три человека. Со смертью последнего гомеостат становится простой безделушкой. А артефакт за 1 миллион долларов настраивается только на одного носителя. Кстати, мне донесли, что все члены политбюро ЦК ВКП(б) носят браслеты со швейцарскими часами. Но мне осталось неизвестным, являются ли эти браслеты гомеостатами. Если судить по косвенным признакам, то да.
— Вы имеете в виду, что состояние здоровья у них у всех превосходное? — спросил господин А.
— Совершенно верно, — ответил господин D. — Так что выбор остаётся за вами, господа. Нетрудно догадаться, что второй вариант в два раза дешевле первого.
* * *
Поезд Варшава-Москва доставил меня в столицу Белоруссии поздним утром 30 января. Следующий день был выходным, и я решил появиться в ОБВШ через день, в понедельник 1 февраля, а сегодня и завтра провести дома, в кругу семьи. Однако хотите насмешить бога, расскажите ему о своих планах.
Выходя на перрон нос к носу столкнулся со Стасей Водолажской и её мамой, Александрой Фёдоровной. Увидев меня, они синхронно всплеснули руками от удивления. Я, в свою очередь удивился их удивлению. Отошли в сторонку поговорить. Тут меня Стася и огорошила. Ни здравствуйте, ни до свидания, а сразу вопросом в лоб:
— Василий, а ты правда дезертир?
От удивления я потерял дар речи.
— Да что ты такое говоришь, Стася? Откуда ты взяла?
— Мне Зося сказала, а ей об этом сообщил её брат, Павел.
— Это какая-то ошибка, Стася. Никуда я не дезертировал. Из Минска выбыл 1-го декабря и вечером того же дня прибыл в часть, в которую и должен был прибыть, в 257-й стрелковый полк 11-й армии ЛВО. В этом полку и служил, и воевал. Награждён медалью "За отвагу". За номером 84, между прочим. За два месяца дослужился до командира роты.
Я расстегнул шинель и показал медаль, висевшей у меня на гимнастёрке.
— Награждён указом президиума Верховного Совета СССР от 30 декабря 1936 года. Как ты думаешь, дезертиров медалями награждают?
— Извини, Васенька, нас, — вступила в разговор Стасина мама, — мы и не верили в это, надо сказать. Тоже думали, что тут какая-то ошибка.
— А Иванка твоя пострадала от этой ошибки.
— Что с ней? — встревожился я.
— Узнали, что у неё муж дезертир и исключили её, сначала из комсомола, потом из аспирантуры.
— На основании одних слухов? — изумился я.
— Мы тоже пострадали, — сказала Стася и заплакала вместе с матерью.
— Папу обвинили в связях с заговорщиками и хотели арестовать, а он оказал сопротивление и его убили и уже мёртвого обвинили во всех грехах. Если их послушать, то папа чуть ли не главным заговорщиком был.
— Кого их? — спросил я.
— Гэбэшников наших, — ответила Стася. — Им выслужиться надо, что они всех заговорщиков арестовали, вот и гребли всех подряд, и виновных, и невиновных. А папа просто сам защищался и нас с мамой защищал. Они ворвались в дом, бабушку убили. Ну, и папа тоже стрелять стал. Двоих или троих подстрелил, пока его самого не убили.
— Стася опять заплакала. Потом взяла себя в руки и продолжила уже спокойно, ровным безжизненным тоном:
— Мама тоже была под подозрением, хорошо, что её допросили под действием капсулы правды и после этого отпустили. Но квартиру у нас отобрали, переселили в барак, в какую-то конуру на 6 квадратных метров и все удобства общие. Меня исключили из института, маму выгнали с работы. Самое большее на что мы можем рассчитывать, это должность санитара или уборщицы. И мы с мамой решили уехать в Ленинград. У мамы там родственники живут. У них частный дом в Петергофе. Мама написала им письмо и нас согласились приютить. Вот мы и собрались.
— Про Иванку ещё знаешь что-нибудь? — спросил я.
— К ней сестра приехала, и увезла её куда-то с собой. Кстати, её заставили развестись с тобой, так что ты теперь снова холостой.
— Как это? — я уже устал удивляться.
— Заявление в ЗАГСе принимают, если развода желает один из супругов. Желание второго супруга в расчёт не принимается. Развод оформляется мгновенно. Печать в паспорте, подпись работника ЗАГСа и всё. Была семья и нет её.
Постояли, помолчали. Я ошеломлённо переваривал полученную информацию.
— А в доме моём живёт кто, ты не знаешь?
— Никто не живёт. Слышала я, что власти хотели его конфисковать, но что-то у них не получилось. Мы бы раньше с мамой уехали, да вот сначала, пока следствие шло, нас из города не выпускали. Потом пока с родственниками списались, время-то и шло. А ты приехал в отпуск, на побывку? — спросила Стася.
— Направлен в ОБВШ для завершения учёбы, — ответил я.
— Документы предъявим, пожалуйста, — неожиданно раздался за моей спиной мужской голос.
Я повернулся и увидел в двух шагах от себя военный патруль, состоящий из трёх курсантов ОБВШ во главе с пехотным капитаном. А среди курсантов оказались мои знакомые — Павел Коваль и Потап Быкович. Третий был мне неизвестен. Павел смотрел на меня с удивлением, а Быкович с нескрываемым злорадством.
— Капитан Рудый, — приложил руку к фуражке командир патруля. Я козырнул в ответ и представился в свою очередь:
— Лейтенант Берестов.
Моя шинель всё ещё была распахнута, и я демонстративно отвёл в сторону левую полу шинели открывая вид на мою медаль, приколотую над левым нагрудным карманом гимнастёрки, а правой достал документы — книжку командира и командировочное удостоверение вместе с проездными документами. Подавая их капитану взглянул на курсантов. Павел ещё больше раскрыл от удивления глаза, а Быкович зло смотрел на меня, сжимая кулаки.
Капитан тем временем не спеша знакомился с моими документами и, одновременно поинтересовался:
— Медаль за что дали?
— За задержание группы нарушителей государственной границы.
— Так ты по документам пехота, а не пограничник.
— Нашу часть тогда прикрепили к пограничникам, для усиления. Как раз перед началом Освободительного похода.
И видя в глазах капитана неподдельный интерес, я продолжил:
— Вышли в дозор нарядом в три человека и нарвались на дюжину поляков. Десять человек положили, двоих взяли живыми.
— Ох, ничего себе. У вас поди, из оружия-то только две мосинки были и один пистолет, так, нет?
— У меня АВС-36 была.
— А у поляков?
— Только винтовки и пистолет у старшего.
— А … а, тогда понятно. Повезло вам.
— Это точно.
— Сколько вам доучиваться осталось?
— Думаю, что за пару недель управлюсь. Мне осталось сдать лишь теорию, а практику я надеюсь мне зачтут. Худо-бедно, но я уже два месяца воюю.
— Желаю успеха, — сказал капитан и козырнув мне, скомандовал:
— Патруль, за мной.
— Товарищ капитан, — неожиданно подал голос Быкович, — он же дезертир, этот Берестов, об этом вся наша школа знает. Уехал на стажировку на месяц и не вернулся.
Капитан снова повернулся ко мне:
— Это правда?
— Так война же началась, какая уж тут стажировка. Дали в подчинение отделение и выполняй боевую задачу. Вот сейчас только, передышка наступила, меня и отпустили на две недели. А эти, — я кивнул на ребят, — живут здесь всё ещё в режиме мирного времени.
Патруль удалился, а я предложил Стасе и её маме:
— Может быть вы задержитесь ещё ненадолго. Побудьте у меня гостями. Уедете через неделю этим же поездом.
— А как же билеты? — спросила Александра Фёдоровна.
— С билетами я улажу, это не проблема.
— А что это нам даст ещё одна неделя сидения в Минске? — спросила Стася.
— Я хочу предложить вам интересную работу, приличную зарплату и хорошее жильё.
— Где? — спросила Александра Фёдоровна. — Здесь, в Минске?
— А вот всё это будет предметом обсуждения, — ответил я.
— Я согласна, — ответила Стася и добавила: — мама, соглашайся.
— Ну, хорошо, только ради того, чтобы побывать в доме, о котором я столько всего слышала, я готова и на большие жертвы.
— Ура … а, — шёпотом крикнула Стася и привстав на цыпочки, поцеловала меня в уголок губ, и застеснявшись, спряталась мамину спину.
В дом мы проникли без труда. Все ключи у меня были в стазис-кармане. Вскоре в печи весело заплясал огонь, в батареях быстро нагрелась вода. Дом наполнился живым теплом.
Глава 2. Завершение учёбы в ОБВШ
Я выделил дамам комнаты на первом этаже, в которых раньше жили родители Иванки. Пока они приводили их в порядок, я навёл чистоту в своих апартаментах на втором этаже. Потом мы проверили состояние дел на кухне и в погребах, обнаружив там полное отсутствие чего-либо съестного. Ни овощей, ни солений, ни копчений, ни одной банки домашних консервированных продуктов.
— Кажется, я догадываюсь, кто тут похозяйничал, — подумал я. — Очень похоже, что это всё заботами Беаты. Неужели они переехали обратно в свой деревенский дом? Нужно будет проведать их там.
— Придётся ехать на рынок, — сказал я девушкам. — Подождите меня, я надену гражданскую одежду.
Заметив, что они озабоченно переглянулись, я сказал:
— Девушки, не забывайте, что вы у меня в гостях. Всё за мой счёт.
— Мы о другом забеспокоились, — сказала Александра Фёдоровна, — на рынке часто проверяют документы.
— А, вот вы о чём. Да, я об этом не подумал. Паспорт-то у меня в школе хранится. Ну, что же, тогда переодеваться не буду, пойду, как есть в военной форме.
Позвонил в таксопарк, попросил машину, добавив ментальный посыл доверия и послушания. После чего машина сразу же нашлась.
На рынок мы приехали уже в четвёртом часу пополудни, и продавцы кое-где уже начали сворачиваться. Но мы всё же успели. К тому же я попросил таксиста помочь нам на рынке с доставкой купленных продуктов до машины. Да и в продуктах не рылись, с продавцами не торговались, брали сходу. Потому и закупились быстро, часа не прошло.
Уже садились в такси, когда ко мне опять подошёл военный патруль. На сей раз он был офицерский, возглавляемый майором. Проверили документы и придрались, почему я до сих пор не в школе. Пришлось ещё раз применить магему доверия и послушания, после чего меня отпустили. Только патруль ушёл, как вслед за ним ко мне подошёл ещё один патруль, на сей раз в форме службы госбезопасности. Два сержанта и лейтенант во главе.
Этот патруль не ограничился проверкой документов и дотошным допросом — когда, откуда, да зачем, да почему. Он проверил не только мои документы, но и у девушек и у таксиста. А когда он нас, наконец, отпустил, я не выдержал и, убирая документы, сделал ему замечание:
