Мари подозрительно потянулась за ружьем.
Индеец остановил ее руку, перехватив и что-то шепнув ей почему-то про укроп, петрушку и грибочки...
Мари успокоилась настолько, что даже забыла про настоящее и облизнулась. И даже издалека попыталась погладить кису, улыбаясь.
Киса явно почувствовала всеобщую любовь к животным в нашей семье. Она попыталась вырваться, извиваться, кусаться, устроив просто таки невероятную гадость, визжание и царапания.
— Она очень милая... — поспешно сказал король. — И очень любит, чтоб ее гладили! Она сразу успокаивается!
Если б я не видела своим зрением тонкую удавку, которой китаец "гладил" кота, то я б поверила.
Китаец знаком показал мне глазами — все нормально, будет очень вкусно. Но я не могла себе позволить бесчеловечного и недемократичного расистского обращения с животными.
— Выпусти кису... — сказала я строго. — Пусть идет с нами сам, я уверена, он привязчив и будет сопровождать нас как щенок...
Король ничего не успел запротестовать. Выпущенная киса мгновенно взлетела на потолок, и, став невидимой за балкой наверху, угрожающе шипела, мяукала, и, вообще, проявляла все признаки буйной радости идти с нами в самом недоступном для нас месте в углу чердака за балками.
Король явно обрадовался, что к нему вернулась кошка. Он снова схватил стул от переизбытка чувств. Прижав его к груди и поджав ноги.
— Ах, как жаль, что вы выпустили его, он такой своенравный! Я прямо не знаю, как его вам отдать... Может, Мари снимет его с потолка, — он показал на ее мушкет, — и заберет с собой? — предложил он, понимая, что это невозможно.
Я же, уловив что-то подозрительное в шипении кота, переглянулась с Мари и китайцем. И, практически мгновенно оказалась в углу, бесшумно подтянувшись на балку, как я одна умела. Мари как раз прикрыла меня выстрелом в притолоку, но я уже убила выстрелом в упор убийцу со своего места.
— Ну, давайте сюда кису! — радостно сказал король, потирая руки и подставляя их.
Он расставил руки.
Я ухмыльнулась.
Я скинула ему убийцу прямо на руки одним рывком, перевалив труп через балку, раз он так хотел.
Король побледнел до синевы. Разглядывая подарок.
А потом, поймав кота, швырнула ему его на руки сверху.
Я уже давно не слышала таких ругательств, какие выразил самодержец по поводу обоих, пока кот больно драл его.
— Интересно, почему он не застрелил никого из вас? — спросила мама короля.
Король побледнел.
— Он слушал разговор с папá и, наверное, охотился на меня... — великодушно сказала я. Чтоб король прекратил волноваться. — Да и, скорей всего, просто ждал, пока вы умрете от яда...
Он опять стал беленьким.
— Кто-то попробовал бы все равно, — дипломатично сказала я, ни о ком конкретно, — начал бы корчиться, все кинулись к нему, он бы незаметно спустился и расстрелял бы оставшихся в затылок... Просто ждал нужного момента...
Король опять побледнел.
— Я пошутила... — хмыкнула я. — Он просто любил своего соверена...
Вот тут уже хихикнули все.
— Она издевается, — сказал король папá.
— Вам придется к этому привыкнуть, — пожал плечами тот. — Я ее папа и мне и то достается... А вы всего лишь король для нее...
— А как насчет меня? — подозрительно спросил Логан.
— Тебя б тоже дострелили, — пожала плечами я.
— Он не то имел в виду, — фыркнула от смеха Мари. — Он дал понять папе, что он не один тут такой главный...
Я отвернулась.
— А ты это как тут все осмотрел?! — накинулась я на Джо.
— Тут был Цень! — меланхолично пожал плечами тот.
— Тут была охрана короля! — меланхолично пожал плечами Цень. — И вообще, он мне не мешал! — нагло сказал он.
Я потрясенно хмыкнула, хмуро смотря на обоих.
— И вообще, я, честно сказать, думал, что это охрана короля, даже когда засек... — пожал плечами тот. — И очень потешался такой "страховкой", когда тот решил поговорить "наедине"...
— Король тоже потешался? — подняла глаза я.
— Король не понимает, что происходит! — все еще смотря на мертвого, воскликнул король.
Я внимательно осматривала татуировки, не обращая внимания на вопли.
— И я не понимаю, как он мог попасть в эту комнату!! — яростно вскинулся король.
— Наверное, так же, как в замок... — хихикнула я. — Проходил мимо, зашел, чего добру пропадать...
— В мой замок!?! В мою комнату!?! Как!?!
— Нууу... мы ж не спрашиваем, как в нашей спальне оказалось свыше тысячи мужчин... — обижено протянула я.
Мажордом мрачно взглянул на меня.
— Когда вас тут не было, никого тут не было... — буркнул он.
— Мы можем уйти... — доверчиво сказала, наклонившись к королю, я.
— Мне просто неохота, чтоб нас потом обвиняли, что это мы вас убили... — доверчиво сказала королю Мари, — и удираем... Попробуй объясни, что это сделали, когда мы уже уехали, особенно когда нас официально не выпускали и не разрешали уезжать... Ручаюсь — они наверняка решат убить нас королевскими руками, повесив на нас ваш труп, раз не удалось обычным образом...
— Девочки! — гаркнула изо всех сил мама.
Король подскочил.
— Что!? — испуганно вскрикнул он.
— Мама хочет вам что-то сказать личное... — шепотом пояснила ему я.
— Она вообще понимает, что такое король? — тихо спросил маму король.
— Не-а... — вздохнула та. — Она лично знает слишком много особ королевского пола, всяких там шейхов, королей, вождей племен, императоров, правителей, ханов, царей, мелких королевичей, слишком много она собственноручно ликвидировала...
Король поперхнулся.
— Для нее вы лишь один в долгой череде костюмированных балов... (король опять дернулся почему-то). К тому же она сама член императорской китайской семьи, хотя мальчишка и помер... Да и ваши дети ее не научили уважению... Это ее знакомые, попробуй привей ей уважение к тому, кто этого не зас... — она прикусила язык.
— Благодарю! — сказал король.
Я ему сделала галантный поклон. Мы оба дурачились. Я отступила, но, к сожалению, выставила вперед чуть руки.
Король вдруг, мгновенно дернувшись, хищно ухватился за мои руки, что мальчишка, что неожиданно поймал перепелку. Он вел себя совсем как мальчишка, словно его сын Джекки, который однажды точно таким мгновенным движением вцепился в мои руки, когда я все-таки решила согласиться на танец с ним. И был ужасно доволен.
Я засмеялась и скосила глаза. На него. Строго. Это как же вы себя ведете! — говорил весь мой вид строгой английской леди.
Мама неодобрительно смотрела, почему-то, на это.
Отец громко постучал ложкой по пустой тарелке.
— Ты голоден? — недоуменно обернувшись, спросила я отца.
Увидев пустую тарелку, мажордом автоматически кинулся ее наполнять. К столу. К сожалению, блюдо, которое он все еще держал в руках, так и осталось любимым для короля...
— Нет-нет!!! Спасибо!!!! — резко отшатнулся папа. — Я уже не хочу!
Тот только сейчас заметил, что у него в руках все еще злополучная тарелка.
Я захихикала. Вынимая ладони из рук короля; точнее выкручивая. К сожалению, он сжал мою руку, и мой же перстень защемил мне палец.
Зашипев, я тут же вырвала руку, прижав к губам.
.— Проклятый перстень! — зашипела я, механически разглядывая перстень и ругаясь.
И начала медленно обмирать, еще не вспоминая, откуда он, а просто умирая параллельно.
— Так, мы идем к королеве! — бешено завопила мама, кидаясь ко мне и яростно прокричав мне это в лицо, словно собиралась убить. И рванув меня на себя, приближая искаженное лицо и заслоняя от меня все. — Нас же пригласили, я совсем забыла!
Я испуганно дернулась.
А король снова схватил мою руку, встревожено глядя мне в глаза и сильно сжав ее.
А потом неохотно отпустил, когда я яростно вырвала и безумно, с ненавистью вырвала ее у него, снова ставившись на руку, словно меня что-то притягивало, и я сама хотела глядеть и снова страдать.
Но на руке ничего не было — голые пальцы. Мама тоже удивленно поглядела на нее.
Я отупело смотрела на руку, — мама кричала, — не в силах вспомнить, что же я хотела увидеть. И что вообще происходит и что было. Браслета и дорогих швейцарских часов тоже не было.
Глава 80.
Мама хихикнула.
А мои почему-то уставились на короля.
— Мы идем к королеве! — тянула меня мама к двери за шкирку.
Я покорно пошла, а потом накинулась на китайца. Который почему-то бил меня по почкам, пытаясь привести в себя.
Но меня сзади сильно дернули за косу. Мари не просто схватила ее, когда я кинулась на обидчика — она еще и дернула.
— Вы что, сумасшедшие! — завопила я от боли, ибо Логан танцевал вприсядку передо мной барыню, а папá громко ухал филином, пытаясь привлечь мое внимание и вертя руками у ушей.
— Нас пригласили к королеве! — сказала мама, кудахтая, как настоящая курица, в перерывах. А мажордом, до которого плохо доходило, делал мне мерзкие гримасы, тогда как король прыгал передо мной на задних лапках зайчиком, пытаясь отвлечь меня.
— Так, я не поняла, что происходит! — вставив руки в боки, громко рявкнула я.
— Мы идем к королеве! — громко сказал папá.
— Это что, я должна идти к ней в такой компании? — подозрительно спросила я, пятясь от сумасшедших. Король еще держал прижатые к груди лапки вот так и высовывал мне язык... — Вы что, думаете, что я действительно с вами к ней пойду?
Я затравлено смотрела на мажордома, который делал "тюр-лиу-лю-лю-лю" рукой по губам, быстро водя пальцем вверх и вниз, и делал это очень сосредоточено.
— Не обращай на него внимания, это галлюцинация! — сказал папа, махнув на него рукой.
Я отступила на шаг.
— Я сумасшедшая, да!?! — оборвавшимся голосом, сдавлено спросила я, уставившись в мажордома.
— Ничего страшного, там никого нет, ты не видишь мажордома и он не делает "бу-бу-бу", китаец даст тебе лекарство и это пройдет... — довольно сказал папá, делая тайком из-за спины резкие угрожающие жесты кулаком в сторону мажордома, мол — У! У! Прекрати!
— Мы идем к королеве! — тихо и медленно провещала мама по слогам на мотивчик "черная рука вползает в твой дом!".
Я отшатнулась.
— Она тоже? — тихо спросила я папу.
— Нет, она так открывает дверь! — сказал папа. — Видишь стенку?
Я кивнула.
— Шагай туда и она сейчас откроется... — сказал папа.
Я недоуменно посмотрела на него. А потом, подумав, что папа есть папа, и он лучше знает, закрыв глаза, чтоб было не так страшно, неожиданно бросилась туда с разбегу. В стену.
Бамс! Было очень больно и очень плохо, особенно голове.
— Он тоже галлюцинация! — поняла я, сползая по стене. Которую так и не смогла пробить головой, как доску китаец.
— Ты что, не могла открыть за ручку? — подозрительно спросил папа, раздраженно встав надо мной руки в боки и дергая на себя какой то рычаг в виде ручки, что привело всю сложную систему рычагов в движение, и дверь сама раскрылась.
Мари подозрительно встала надо мной, нахально рассматривая меня как идиотку.
— Ну и как? — с интересом нагло спросила она, глядя, как я сажусь, держа за голову.
Я простонала какое-то ругательство.
— В первый раз вижу, как ты ломала стенку головой! — довольно сказала Мари, глядя, как я со стоном держусь за голову. — Правда ты так и не сумела открыть, но ты ведь еще раз это попробуешь, правда? — спросила она.
Я попыталась ее ударить кулаком, задыхаясь от боли в раскалывавшейся голове, прямо сидя.
Но Мари ловко отскочила.
— Ты тоже галлюцинация! — сообразила я, когда не смогла попасть ей по ноге.
Галлюцинация нахально ухмылялась.
— Какая же ты не хорошая галлюцинация! — укоризненно сказала я.
— Лу! — разозлилась Мари. — Кончай придуриваться, и пошли!
— Иду и кончаю! — попыталась приподняться я, но смогла только рухнуть.
— Что, больно? — бессовестно спросила Мари, с интересом наблюдая за этим.
— Ты знаешь, что делают с такими привидениями, как ты? — пригрозила я.
— Лу, не притворяйся и пошли! — встревожено сказала мама.
— И не трогай Мари!
— А вы вообще помолчали бы, — сказала я, — я вас не боюсь! Привидения ничего не могут тебе сделать, разве что направить головой в стену, чтоб ты бахнулась сама!
— Дай я посмотрю, у тебя кровь! — вдруг встревожено сказала Мари, не на шутку взволновавшись и наклонившись ко мне.
Но была резко поймана и побита, когда я повалила ее рядом, хохоча во все горло, но и морщась от боли. Вставать мне не хотелось, а поймать Мари было трудно.
— Значит, ты не веришь, что я привидение? — спросила Мари.
.— Я давно уже это поняла! — хихикнула я. — Вы просто сумасшедшие...
— Так, чем вы занимаетесь?! — сквозь зубы спросила мама.
— А ты подойди и выясни, — предложила я.
— Нет, спасибо, — сказала мама, мрачно наблюдая, как я выкручиваю Мари руку, а она еще и сопротивлялась, нагло пользуясь тем, что я так слаба. — Я еще не такая дура.
— Ее можно остановить? — испуганно спросил король. — Мне жалко Мари...
— Мне тоже! — трудолюбиво завязывая ей рукава завернутых рук, ответила я. — Будет знать, как дразниться, — я подозрительно посмотрела на них.
Напрасно я это сделала — Мари, воспользовавшись перерывом, вдруг резко дернулась, освободилась, и мы обе опять покатились, хохоча во все горло.
Мы занимались возней до умопомрачения, не слишком обращая внимания на скучных взрослых, у которых нет сестры и которые не знают, как это хорошо; причем я пыталась растрепать ей прическу, веселясь до помутнения в глазах и пытаясь удушить и победить друг друга, устроив маленький вихрь в этой комнате, валящий всех и сбивающий с ног, пока кто-то не вошел в дверь.
— О! Чем это они занимаются!?
Я как раз перекидывала Мари, пытаясь выкинуть ее ногой, отчего сбила кого-то в сторону и не обратила внимания. От смеха и визга я все забывала, и, учитывая чудовищную ловкость обеих, мы катались по ковру с Мари как бешенные. Удержать друг друга на месте было невозможно.
— Это две бешеные пантеры, — сквозь зубы сказал Логан, — они настолько гибкие, подвижные, изворотливые и скользкие, аж страшно...
— Не удивительно, учитывая их общего шипящего предка... — хмуро процедил капитан.
На полу бешено вертелся клубок, из которого то и дело вылетали и перекувыркались фигуры, мягко демфируя, когда приземлялись по земле... То я выбрасывала ее броском прямо на полу через себя, разворачивая в воздухе, то она, то сама выпрыгивала, то Мари изворачивалась и буквально крутилась в воздухе... Обоюдный уговор был не причинять друг другу сильного вреда и страховать друг друга, а взять друг друга на прием технично и мягко, тогда можно было веселиться до чертиков. Я совсем забыла, что я не дома — в детстве мы с Мари на татами могли драться часами с утра и до вечера... Это вырабатывало чудовищную выносливость, силу, гибкость и умение падать, перекатываться, уклоняться, воевать, а мои военные воспитатели только поощряли эти игры...
— Что они делают!?! — в шоке воскликнула бабушка дяди Джорджа.
