— Стражники по-настоящему сторожат, или как привратники в ваших усадьбах? — поинтересовался Александр, вытирая губы.
Так и не надев ничего, Мерисид пожала плечами.
— Когда как. Но после того, как ты убил тюремного сторожа, караулить они будут, как следует.
— Он появился не в то время и не в том месте, — усмехнулся юноша.
— Значит, ты был там? — женщина отпила маленький глоток.
— Да.
— А Анукрис?
— Этого я тебе не скажу.
В зеленых глазах собеседницы вспыхнуло нехорошее пламя.
— Даже после этого ты мне не доверяешь?
— Наоборот, — решительно возразил Алекс. — Я о тебе забочусь!
— Что?! — возмущенно вскричала Мерисид.
— Подумай сама, — юноша стал аккуратно складывать плащ, легонько подвинув женщину. — Схватят тебя мождеи и спросят: "Где была твоя хозяйка в ночь, когда убили тюремщика?"
— Я ничего не скажу! — она гордо вскинула голову.
— А если начнут палками бить? — он подал ей руку, помогая подняться. — Вдруг проболтаешься? Тебя сразу убьют. А если ты не будешь этого знать, то и рассказать не сможешь. Даже после побоев.
Мерисид встала.
— Я и Анукрис не все говорю по этой же причине.
— Ты ей не расскажешь, что между нами произошло? — женщина прижалась к Александру.
— У моего народа настоящие мужчины этим не хвастаются, — переиначил он цитату из какого-то фильма.
— А мне ей можно сказать? — лукаво усмехнулась собеседница.
Алекс приобнял её за талию и чмокнул в щеку. "Как будто ты промолчишь", — подумал юноша, равнодушно пожимая плечами.
— Как хочешь.
Она пыталась поймать его губы. Александр мягко, но решительно пресек эту попытку, перейдя на деловой тон:
— Что говорят в городе обо всех этих убийствах?
Понимая, что любовных игр больше не будет, Мерисид заметно надулась.
— Разное, — сухо буркнула она, надевая юбку.
Алекс взял лепешку и, усевшись на сухой камыш, стал внимательно слушать, изредка задавая уточняющие вопросы. По мере рассказа женщина разговорилась и вскоре болтала, как ни в чем не бывало.
— Мститель, говоришь? — юноша потер подбородок, с раздражением чувствуя под пальцами противный мягкий пушок.
— Так мне сказали, — пожала плечами Мерисид.
— Ты писать умеешь?
— Конечно! — фыркнула бывшая танцовщица.
Александр протянул ей уголёк и кивнул на стенку.
— Изобрази.
— Что? — не поняла она.
— Напиши "Мститель Сета", — пояснил парень, решив про себя: "Пуганем местных, они, небось, "Зорро" не смотрели".
Мерисид скорчила жалобную гримасу.
— Я не знаю таких иероглифов.
— Ну, а "Воин Сета"?
Танцовщица кивнула, но вновь замялась.
— Лучше на полу. На стене гимн Баст написан. Вдруг еще богиня обидится?
Алекс подивился столь странной логике. Всякими непотребствами она заниматься в брошенном храме не боится, а вот стенку испортить...
Увидев его кивок, женщина присела, стрела пыль и, наморщив лоб, стала вычерчивать знаки на неровной каменной плите.
Александр присмотрелся: три иероглифа и пара каких-то закорючек.
— Ты ничего не перепутала? Это очень важно.
Мерисид обиженно надула губы.
— Здесь начертано: "Могучий воин слуга Сета".
— Хорошо! — похвалил юноша. — Что там о мождеях?
— Тут совсем просто, — женщина вытерла ладони пучком камыша. — Двое из них живут богаче всех.
— Кто и где?
— Аататам за храмом Себера, недалеко от реки. Небольшой дом, но с садом. На воротах нарисован лев с копьем в спине. Не спутаешь. Бесхотеп живет на южной окраине, недалеко от старого храма Анук. Дом побольше, на крыше полотняный навес. Он там у него одного.
Александр не стал скрывать своего восхищения:
— Здорово!
— Я что-то забыла? — то ли не поняла, то ли притворилась Мерисид.
— Наоборот! — похвалил её юноша. — Ты все сделала прекрасно!
На лице женщины засветилась довольная улыбка.
— Только вот говорят, что к ним благоволит не только Моотфу.
— А кто еще? — заинтересовался Алекс.
— Первый пророк храма Сета, — понизила голос собеседница. — Сетиер.
Александр азартно хлопнул в ладоши:
— Так и знал, что без этой лысой обезьяны тут не обошлось!
Мерисид прыснула.
Юноша встал, поднял с пола пустую корзинку:
— Пойдем, провожу, а то время идет. Тебе же еще назад плыть.
Вздохнув, женщина кивнула.
— Анукрис что-нибудь передать?
Алекс задумался. Мерисид смотрела на него с легкой усмешкой.
— Если я раньше не смогу с тобой увидеться, то буду ждать ее через два дня ночью за оградой сада. После того, как начнет спускаться Луна.
— Меня не возьмешь? — улыбнулась она.
— Каждый должен делать свою работу, — ответил парень и попросил.— Оставь мне, пожалуйста, зеркало.
Возле открытой двери молодая женщина обняла его и крепко поцеловала в губы. Алекс ответил, и несколько минут они стояли, не отрываясь друг от друга.
— Пора, — сказал он и напомнил. — Сюда больше не приходи.
— Хорошо, — она несколько театральным жестом смахнула со щеки несуществующую слезинку, и, забросив за плечо корзинку, торопливо пошла к забору.
"Ноги тонкие, задница отвислая, талии почти нет", — мысленно перечислял Александр, следя глазами за удалявшейся танцовщицей. Он никогда не видел Сайо достаточно раздетой, чтобы оценить её фигуру, но даже Айри казалась ему теперь более стройной и женственной.
"Странно, — подумал Алекс, с трудом прикрывая дверь. — Вроде мальчишки должны страшно гордиться потерей девственности, а я что-то ничего такого не ощущаю?" Он знал, что лукавит сам перед собой. Где-то в глубине души Александр продолжал испытывать какое-то разочарование.
Расставляя поваленные палки, юноша вдруг резко выпрямился, деревяшка с глухим стуком покатилась по камням. Словно кошка, спасающаяся от бультерьера, пронеслась сумасшедшая мысль: "А что, если я того?... Нетрадиционной ориентации?"
— Вот...., — он грязно выругался и вытер мгновенно вспотевший лоб.
С самого утра Анукрис донимало нехорошее предчувствие. Поэтому она с особым нетерпением ожидала возвращения Мерисид. И хотя их отношения окончательно испортились, молодая госпожа не верила, что служанка еще раз решится на предательство. Но какой-то гадости от неё Анукрис ожидала. Проводив супруга, она погрузилась с головой в решение хозяйственных дел и даже поспорила с садовником. Кухарка просила отремонтировать загон для гусей, а тот вздумал яблони обкапывать. Пришлось пригрозить ему поркой. Мужчина с раздражением бросил лопату и, ворча, поплелся на двор.
— Госпожа! — окликнула ее взволнованная Самхия. — К тебе гостья.
— Кто? — удивленно вскинула брови Анукрис.
— Госпожа Хатанук, — сделав страшные глаза, ответила служанка. — Жена господина Караубиса, писца из Дома земли
Видя, что хозяйка все никак не поймет, прошептала:
— Это соседи брата нашего господина!
— Тусета?
— Да, госпожа.
Анукрис посмотрела на свою одежду. Дома она предпочитала ходить в платье, сшитом Алексом. Но показываться в таком виде перед старой келлуанкой ей не хотелось.
— Пригласи в дом, предложи пива или гранатового сока, — приказала она. — Скажи, я сейчас буду.
Вихрем ворвавшись в свою комнату, молодая женщина схватила с сундука длинное платье, которое она надевала к возвращению супруга, буст. Пусть старуха думает, что хочет! К золотому ожерелью из ляпис-лазури лучше всего подойдут серебряные подвески со знаком богини Анук на диадему, тонкий браслет со змейкой и талисман бога Себера. Мельком взглянув в зеркальце, она вздохнула. Это её первая гостья. И тут важно не осрамиться.
Придав лицу самое любезное выражение, Анукрис вошла в обеденный зал. За столом, облокотившись на него толстыми локтями, восседала полная женщина с густо набеленным лицом, над которым возвышался черный парик из мелко завитой овечьей шерсти. Жирные складки, свисали с боков, грозя порвать туго натянутую материю бледно-желтого платья, сквозь привычно большой вырез которого синел новенький буст, поддерживающий могучую грудь, на которой покоилось ожерелье из бисера и матерчатых вставок с серебряными блестками.
Рядом, вытянувшись в струнку и боясь пошевелиться, стояла Самхия. Гостья пила темно-бордовый сок из высокого стеклянного бокала.
— Здравствуйте, уважаемая, — поклонилась Анукрис. — Чему я обязана счастью видеть вас?
— У вас очень распущенные слуги, моя дорогая, — назидательно проговорила Хатанук.— Уж если здесь гостю подают грязную посуду, на чем же едят хозяева?
Анукрис присела на соседний стул, взяла второй бокал, взглянула через него на свет, жестом велела наполнить его, и мило улыбаясь, спросила:
— Вы пришли в мой дом, чтобы учить?
Женщина едва не поперхнулась.
— Милая, я опытнее тебя в ведении хозяйства. Просто решила дать тебе несколько советов как старшая подруга.
— Благодарю, — Анукрис вспомнила поведение Тусета в Нидосе и твердо проговорила:
— Но со своими людьми я разберусь сама.
— Это ваше право, милая, — на удивление легко согласилась Хатанук. — Я пришла поговорить о другом.
— Слушаю вас.
— Завтра или послезавтра мастера закончат бальзамирование тела госпожи Нефернут...
— Откуда вы знаете? — прервала её молодая хозяйка.
— Мой брат вчера по делам был на той стороне реки, — охотно пояснила гостья. — У него есть знакомые бальзамировщики. Вот они ему и сказали.
— Я слышала, что Джедефраа и первый пророк, господин Сетиер, обещали оплатить похороны. Даже если храм откажется, у нас достаточно средств.
— Не сомневаюсь, милая, — улыбнулась Хатанук, всплеснув руками. На Анукрис пахнуло дешевыми благовониями. — Мы очень дружили с госпожой Нефернут, и мне бы очень хотелось что-нибудь сделать для нее.
Молодая хозяйка удивилась. Гостья не походила на тех, от кого можно ожидать бескорыстной помощи.
— Вам должно быть неизвестно, — гостья с неудовольствием посмотрела на пустой бокал. Самхия быстро подошла и наполнила его соком.
— Мой брат, господин Мирагнеш, много лет сопровождает мумии уважаемых людей в посмертном паломничестве по храмам великих богов и святым местам, — Хатанук сделала глоток. На вздернутой верхней губе выступили капельки пота.
— Госпожа Нефернут погибла при столь странных обстоятельствах..., — она со значением взглянула на молодую женщину. — Что такое путешествие просто необходимо ее душе и духу для успешного преодоления тяжкого пути до благодатного царства Осирса.
— Спасибо за искреннюю заботу, госпожа Хатанук, — поблагодарила её Анукрис. — Но не думаю, что мой супруг сможет оплатить услуги вашего брата.
— Но вы же можете на него повлиять, — улыбнулась пухлыми губами гостья. — Вы так молоды и прекрасны, что каждый мужчина с радостью выполнит любое ваше желание.
— Вы мне льстите, — потупила глазки молодая госпожа и тут же встрепенулась, почувствовав еле уловимый запах выпечки, долетевший с заднего двора. — Ой, я совсем забыла о долге гостеприимства. Не отведаете ли наших булочек?
— Ну, если только парочку, — благожелательно кивнула Хатанук.
— Принеси нам свежих булочек и пива, — распорядилась Анукрис. Служанка поклонилась и вышла.
— Милая моя, — вкрадчиво заговорила гостья, бросив взгляд на дверь. — Я знаю, что вы раньше служили господину Тусету.
— Да, — сразу насторожилась молодая женщина. — Он много сделал для меня.
— Перед тем, как его обвинили в этом страшном преступлении, — торопливо зашептала Хатанук. — Он заходил ко мне и высказал желание отправить в паломничество мумию своей любимой наложницы.
— Я ценю ваше доверие, госпожа, — так же шепотом ответила Анукрис. — Но в этом доме очень не любят вспоминать его имя.
Толстуха понимающе поджала губы и кивнула. Вошла Самхия. На подносе в расписном глиняном блюде горкой лежали свежие, румяные булочки, стоял кувшин и две кружки.
— Понимаю вас, милая, — вздохнула гостья. Потом попробовала пиво и удовлетворенно улыбнулась.
— Так что я прошу от моего имени поблагодарить вашего достойного брата за заботу, — хозяйка взялась за свою кружку. — Но это слишком дорого для нас.
— А вы слышали новость? — встрепенулась Хатанук. — Дочь первого пророка храма Себера выходит замуж за младшего сына сепаха.
— Где мне её услышать? — грустно улыбнулась Анукрис. — Я почти не покидаю дом.
— Напрасно, напрасно, — покачала головой гостья. — Многие женщины хотели бы с вами познакомиться и поболтать.
— Вы слишком добры ко мне, — улыбнулась молодая хозяйка.
— Нет, нет! — энергично запротестовала Хатанук. — Ваша мать, кажется, служила в доме господина Каралума, писца из Дома людей?
— Да, — кивнула Анукрис.
— Отец, скорее всего, сам господин Каралум?
— Наверное, — пожала плечами молодая женщина.
Гостья уперлась локтями в стол и подперла подбородок ладонью.
— Вы долго жили в Нидосе?
— Четыре года.
— Расскажите о нем, — попросила Хатанук. — Ходит столько слухов об этом городе. Правда, что он настоящее скопище всяческих грехов и пороков?
"Хочешь услышать что-то "этакое"? — с легкой брезгливостью подумала Анукрис. — Такого в Нидосе хватает".
— Это не подходящее место для женщины из Келлуана, — вздохнув, сказала она и заговорила об либрийских и радланских женах, запертых мужьями в своих домах среди рабов и детей. О боях, где специально нанятые люди и купленные рабы убивают друг друга на потеху толпе, о мужчинах и женщинах, беззастенчиво торгующих своей любовью прямо на узких улочках.
— Какой ужас! — непритворно воскликнула собеседница и двумя глотками допила пиво. — Хвала богам Великой реки и государю, жизнь, здоровье, сила, что ограждает нас от этого кошмара.
Она с жалостью взглянула на хозяйку.
— Сколько же тебе пришлось всего вынести, милая! Ты неустанно должна благодарить богов, что вырвалась оттуда.
— Я каждый день делаю это, — потупилась Анукрис.
Гостья посмотрела на желтое пятно солнечного света на стене и заторопилась.
— Засиделась я с тобой, милая. Мне пора.
— Спасибо, что навестили, уважаемая госпожа Хатанук, — молодая женщина церемонно поклонилась и подала руку, помогая толстухе подняться.
Анукрис проводила её до ворот.
Самхия, следовавшая за ней словно тень, едва они вернулись к дому, тихо проговорила:
— Злая она, госпожа, и вредная.
Хозяйка улыбнулась.
— Но она первая женщина, которая пришла ко мне в гости.
— Теперь будет по всему городу сплетничать, — продолжала бубнить служанка.
Удивленная Анукрис присела на скамью и показала на место рядом с собой.
— Я что-то не то сказала?
— У таких, как она, на языке яд сильнее, чем у кобры! — горячо зашептала Самхия, присев на краешек. — Теперь растреплет по всему городу, что вы торговали собой в Нидосе!
— Но я ничего такого не говорила! — возразила хозяйка. — Ты же слышала весь разговор!?
— Слышала, — отвела взгляд девушка. — Вы рассказывали так, словно все очень хорошо знаете...
Анукрис поморщилась, но быстро овладела собой.
— Да пусть говорит! Что тут такого? Этим многие на жизнь зарабатывают?
