— Ну, конечно! — выдохнула Ника. — Приданое! Без него никак невозможно. Свои же не поймут!
Она сладко потянулась. Кажется, появился шанс по крайней мере отсрочить это совершенно ненужное замужество. А там посмотрим, что ещё можно сделать.
Перед тем как вновь устало смежить веки, девушка приказала себе проснуться пораньше, и взвинченные нервы не подвели.
Узкая щель над дверью только начала сереть, когда она, отбросив одеяло, села на кровати, изо всех сил стараясь прогнать сонную одурь. Заметно похолодало. Крошечный огонёк оставленного на ночь масляного светильника погас. Но глаза уже более-менее чётко различали окружающую обстановку. Надо успеть привести себя в порядок и обязательно ещё утром поговорить с дядей.
Успевшая привыкнуть к её закидонам, Риата безропотно встала и с видом страдающего стоика отправилась сначала на кухню, где зажгла лучинку от тлевших в очаге угольков, потом в бассейн за водой.
Пока госпожа умывалась, невольница сообщила, что местные рабы спят где попало: на кухне, на чердаке, в коридорах. Только у хозяйских любимцев есть крошечные каморки. Выдав столь ценные сведения, она тут же слёзно поблагодарила Нику за то, что та оставила её с собой.
— Ты уже успела поболтать с кем-нибудь из здешних? — спросила девушка, усаживаясь перед зеркалом.
— Нет, госпожа, — вздохнула Риата, перебирая её волосы. — Все ещё спят, только вы поднялись ни свет ни заря.
В последних словах ясно читался упрёк, привычно проигнорированный хозяйкой.
— Будешь разговаривать — постарайся узнать побольше о женихе, что мне тут отыскали, — Ника криво усмехнулась своему отражению, подумав: " Уж рабы-то наверняка знают не только, что он из себя представляет, но и почему любимый дядюшка так торопится спровадить замуж только что обретённую племянницу. Мог хотя бы для приличия дождаться моего приезда в Радл. Тогда бы и договаривался".
— Слушаюсь, госпожа, — пообещала невольница, заплетая волосы девушки в косы.
— Тебе не кажется, что такая спешка выглядит как-то подозрительно? — продолжила хозяйка, поймав в зеркале взгляд Риаты. — Меня же здесь совершенно никто не знает, тем более этот Постум Аварий.
— Зато всем известен ваш знатный род, госпожа, — резонно заметила рабыня, взяв в рот пару шпилек. — И ваши родственники. Дядя — регистор Трениума это много значит. А есть ещё сенатор Юлис Митрор, проявивший столько участия к вашей судьбе. Всякий будет рад породниться с такими уважаемыми и влиятельными людьми.
— А вдруг я какая-нибудь кривая и страшная? — криво усмехнулась Ника, с огорчением понимая, что некоторая логика в словах собеседницы безусловно есть.
— Ой, да что вы такое говорите, госпожа! — искренне возмутилась невольница. — Да такой красивой девушки ещё поискать, и неизвестно, найдёшь ли!
— Скажешь тоже! — поморщилась хозяйка. — Высокая, как столб, ни лица, ни фигуры.
— Не гневите богов, госпожа, — сурово сдвинула брови к переносице Риата. — Они щедро наградили вас красотой и лица, и тела. Уж мне можете поверить. Я на своём веку немало женщин... видела.
— Помолчи! — прикрикнула Ника, добавив не слишком убедительно. — Ты же знаешь, как я это не люблю.
— Да я же только правду сказала, клянусь Диолой, — тихо, но так, чтобы расслышала госпожа, пробормотала невольница себе под нос.
— Ты не ответила, что было бы, если бы я оказалась кривой и горбатой? — спросила девушка. — Или Аварию всё равно, как выглядит его невеста? Ну, говори, чего молчишь?
— Откуда же я могу знать, что на уме у вашего жениха, госпожа? — пряча глаза, пожала плечами рабыня.
— Ясно, — понимающе усмехнулась хозяйка. — Нет ему до меня никакого дела. Он, небось, на любой женится, будь у неё такие родственники.
"Именно так, — замолчав, с горечью подумала она. — Поскольку больше ничего он обо мне не знает, то дело только в происхождении. Вот батман!"
Стало одновременно и смешно, и грустно. Аристократический род Юлисов, принадлежность к которому не раз выручала её в дороге, неожиданно стал причиной крупной неприятности.
Оглядев себя в зеркало, Ника накинула покрывало и вышла во дворик, где во всю кипела уборка. Отыскав взглядом стоявшую у стены деревянную скамейку с резной спинкой и подлокотниками в виде лошадей, девушка уселась, на всякий случай настраивая себя на долгое ожидание.
Первой на неё обратила внимание хозяйка дома, появившаяся из ведущего в кухню коридора.
— Госпожа Ника? — аккуратно прорисованные брови чуть приподнялись. — Почему вы так рано встали, солнце ещё только взошло.
— После того, как я узнала, что ваш уважаемый супруг уже нашёл мне жениха, как-то не спится, — натянуто улыбнулась гостья. — Я надеялась немного пожить в столице, отдохнуть, осмотреться... А тут сразу замуж.
— Ну, не так уж и сразу, — то ли пытаясь успокоить, то ли со скрытой издёвкой возразила собеседница. — Вы ещё не просватаны, даже брачный контракт не подписан. А прежде чем определиться со свадьбой, необходимо составить ваш гороскоп, сравнить его с гороскопом жениха, и на основании этого выбрать наиболее благоприятный день. Поэтому не переживайте, вы ещё не скоро покинете наш дом.
"Ну спасибо, — мысленно фыркнула девушка. — Утешила, батман!"
Опасаясь, как бы тётушка не почувствовала её нарастающее негодование, племянница поспешила сменить тему разговора.
— И кто всё это будет делать? Я имею ввиду: составлять гороскоп, сравнивать...
— Раньше у нас был свой астролог: Габал с даросских островов, — сказала Пласда, присаживаясь рядом. — Но после того, как из-за одного глупого предсказания супруг едва не лишился благосклонности наследника престола, он приказал выгнать его палками. Другого Итур пока не нашёл. Кругом столько глупцов и обманщиков! Видимо, придётся заказывать ваш гороскоп астрологу господина Авария.
— Значит, как он решит, так и будет? — в голосе Ники проскользнула горькая ирония.
В Некуиме — Колдун аратачей, здесь — какой-то неизвестный звездочёт. Ну почему её судьба так часто зависит от всяких шарлатанов?
— Нет, конечно, — собеседница, кажется, даже обиделась. — Поскольку именно мой супруг принял на себя ответственность за вас, то ему и определять окончательный день свадьбы. Астролог только советует.
— С помощью небожителей я смогла вернуться на родину моих родителей и обрести семью, — стараясь говорить как можно проникновеннее, склонила голову племянница. — Я понимаю, что здесь в Радле могу надеяться только на вас и вашего супруга. Кроме оставшегося за океаном отца вы самые близкие мне люди.
Чуть заметно вздрогнув, тётка как-то странно выпрямилась, торопливо отведя ставшие вдруг отрешённо-холодными глаза, а под напудренной кожей щёк заходили желваки.
— Простите, госпожа Ника, у меня много дел.
— Понимаю, госпожа Септиса, — вздохнула девушка, теряясь в догадках: чем вызвано столь странное поведение свежеобретённой родственницы? — Не легко содержать в образцовом порядке такой большой и красивый дом.
Минут сорок она сидела в одиночестве, наблюдая за невольниками, которые больше суетились, чем работали.
Но вот, наконец, из хозяйской спальни, пошатываясь, выбрался сам регистор Трениума, одетый лишь в набедренную повязку и наброшенный на плечи плащ.
И тут же рабы, словно воробьи от кошки, прыснули в разные стороны, стараясь укрыться от взора хмурого хозяина. Застывшая на скамейке Ника едва рот не открыла от удивления. Ни на кого не глядя, хозяин дома проследовал на парадную половину, почтительно поддерживаемый под локоть пожилым, благообразного вида рабом. Девушка растеряно огляделась, пытаясь найти того, у кого можно было бы узнать причину столь странного поведения Итура Септиса Даума и его домочадцев. Но невольники затаились где-то внутри и не желали появляться на свет. Она уже хотела встать, когда регистор Трениума вернулся.
— Приносил жертвы домашним богам, — улыбаясь, пояснил он, видя недоумение племянницы. — Разве твой отец не совершал этот ритуал?
— Нет, господин Септис, — честно призналась собеседница, краем глаза видя, как появляются рабы с тряпками и деревянными тазами.
Мужчина на секунду нахмурился, а потом понимающе кивнул.
— Конечно, его дом остался здесь...
И без всякого предисловия спросил:
— Ты чего так рано поднялась?
— Хочу поговорить с вами о моём браке, — почтительно поклонилась девушка.
— А чего говорить? — брови регистора Трениума вновь сошлись к переносице. — Дело решённое. Постум Аварий Денсим — влиятельный человек, слуга императора и соратник наследника престола. Я главный в семье и уже обо всём договорился. Лучшей партии тебе всё равно не найти.
— И тем не менее, господин Септис, — продолжала настаивать Ника, игнорируя хмуро-непреклонное выражение опухшей с похмелья, небритой физиономии дядюшки, его мрачное сопение и недобро поблёскивавшие глаза. — Я очень прошу уделить мне совсем немного вашего времени. Клянусь Анаид, речь пойдёт о вещах, важных для всей нашей семьи.
— Ну, хорошо, — нехотя сдался собеседник. — Помоюсь и переговорим. Надеюсь, вы меня не разочаруете, и разговор, действительно, будет серьёзным.
— Можете не сомневаться, — позволила себе слегка улыбнуться девушка.
Многозначительно хмыкнув, хозяин дома проследовал мимо, обдав её густым запахом перегара.
Тем не менее, несмотря на достигнутую договорённость, Ника осталась сидеть на скамеечке, твёрдо решив не выпускать из виду регистора Трениума. До её ушей долетел негромкий на таком расстоянии стук во входную дверь.
"Кого это принесло в такую рань? — удивилась девушка. — Посланец со срочным известием или какой-нибудь торгаш? Тогда привратник должен тётку позвать. Закупкой продуктов хозяйка дома занимается"
Однако тяжёлый, расшитый занавес, отделявший семейную часть дома от гостевой, не пошевелился. Зато чуть позже ещё кто-то пришёл, потом ещё. Очень скоро Нике показалось, что в переднем зале собралось человек десять, которые тихо переговаривались. Изредка слышался приглушённый смех.
Поскольку то и дело мелькавшие в её поле зрения местные рабы не обращали на этот гомон никакого внимания, гостья решила, что подобные сборища здесь случаются нередко, и терялась в догадках: кто бы это мог быть?
Загадка разрешилась сама собой, когда из ведущего к ванной комнате коридора вышел хозяин дома в сопровождении супруги и двух невольников.
— Скажешь Эминею, чтобы вина подал только на мой стол, остальным хватит и браги, — отдавал распоряжения Итур Септис. — Остатки от ужина разделите между собой.
— Благодарю, добрый господин! — со слезой в голосе поблагодарил пожилой раб с выступавшим под хитоном округлым животиком. — Да пошлют вам небожители всяческих благ за такую безмерную щедрость!
— От вас хоть иногда польза есть, — продолжил ворчать регистор Трениума, не обращая внимания на невольника. — А эти бездельники могут только наливаться дармовой выпивкой и жрать в три горла!
— Подумать только! — обратился он к Пласде. — Вчера на форуме малахольные паршивцы не смогли перекричать коскидов Венория Брона, и мне пришлось отвечать этому вместилищу навоза. Нет, никаких им яиц и рыбы, пусть едят фасоль. Да проследи, чтобы в ней не было масла!
— Непременно, господин, — вновь поклонился пузатенький раб.
"Значит, к дядюшке пришли коскиды, — догадалась новоявленная племянница. — А он их вкусняшек лишил. Сурово".
Бросив мимолётный взгляд в её сторону, завёрнутый в простыню Септис прошествовал в свою комнату, куда буквально через минуту заскочили ещё два невольника: сухощавый старик с полотенцем через плечо и с небольшой корзиночкой в руках и уже знакомый виночерпий с подносом, где красовался серебряный кувшинчик и мисочка из того же благородного металла.
"Господин бриться желает", — усмехнулась мысленно девушка.
Она себе уже весь зад отсидела, пока дождалась торжественного выхода благоухавшего ромашкой, словно летний луг, регистора Трениума. Щеки его блистали чистотой, плечи облегал белый плащ с красной полосой, запястье украшал тот же золотой браслет, а на пальцах поблёскивали перстни. Короткие волосатые ноги властно попирали мрамор пола сандалиями из тёмно-коричневой кожи.
Заметив направляющуюся к нему племянницу, дядя досадливо поморщился.
— Простите, госпожа Ника. Но мне пора выйти к коскидам. Я и так слегка задержался.
— Господин Септис! — смело заступила ему дорогу племянница. — Если вы окончательно решили вопрос о моём замужестве, я бы очень хотела узнать о приданом, потому что вступать в брак без него просто... неприлично!
— Вам совершенно не о чём беспокоиться, госпожа Ника! — снисходительно усмехнулся хозяин дома. — Мы с господином Юлисом уже обо всём договорились.
"А он тут причём? — едва не ляпнула безмерно удивлённая девушка, еле успев прикусить язык и отвести растерянный взгляд от довольной, как у объевшегося кота, физиономии Септиса. — Неужели сенатор именно из-за этого за меня хлопотал, и свадьба — затея вовсе не дядюшкина? То-то он такой заботливый, даже письмо с голубем прислал... Вот батман, да почему же одни козлы кругом!?"
Хозяин дома хотел обойти застывшую столбом гостью, но той удалось справиться с охватившим её смятением. Уняв царившую в мыслях сумятицу, она заговорила вновь:
— Благодарю вас за доброту и щедрость, господин Септис, но, возможно, она совершенно излишняя, и у меня самой имеется достойное приданое.
Настал черёд слегка обалдеть регистору Трениума. Подозрительно щурясь, он пристально оглядел племянницу с ног до головы.
— Что вы имеете ввиду?
— За то время, пока мой отец отсутствовал в Радле, закон, позволявший женщинам наследовать земельные угодья в случае отсутствия прямых наследников, ещё не отменили?
— А разве есть такой закон?
Недоумение родственника казалось таким естественным, что у Ники перехватило дыхание, а душа ухнула куда-то в район щиколоток: "Неужели Наставник что-то напутал? Или... вообще, обманул?"
— Ах да! — энергично закивал головой собеседник, заставив девушку облегчённо выдохнуть сквозь стиснутые зубы. — Я что-то слышал. Кажется, подобный закон Сенат принял ещё в "эпоху горя и слёз", но сейчас о нём мало кто помнит. Это мне отец нанял учителя, заставлявшего зубрить протоколы Сената чуть ли не со времён царя Прегама. Столь чрезвычайное решение приняли после битвы при Ривее. Тогда погибло много аристократов. В некоторых семьях совсем не осталось мужчин, а дальние родственники воевали на стороне противников правивших в Радле сенаторов. Вот они и придумали такой закон, чтобы новые мужья вдов могли владеть землёй по праву. Но с того времени прошло много лет и, возможно, я просто не слышал о его отмене?
— Полагаю, имение моих предков будет более чем достойным приданым? — гордо вскинула подбородок девушка. — И заставит замолчать злые языки. Тогда уже никто не скажет, что дочь Лация Юлиса Агилиса и племянница Итура Септиса Даума вошла в дом мужа нищей!
— Да, поместье большое и удачно расположенное, — задумчиво кивнул дядя. — Но я всё же сомневаюсь: действует ли этот закон по сей день?
