— Да, но я не привык трусливо сбегать, когда можно сразиться и победить.
— Поэтому-то я с тобой и разговариваю, Гарри. Хотя я на тебя обижена, ты в курсе?
— Теперь в курсе. Могу поинтересоваться, чем я тебя успел обидеть?
— Тот мальчишка...
— Невилл.
— Мне без разницы, как его зовут. Он пытался проклясть меня круциатусом!
— Ключевое слово "пытался". Ему это не удалось, насколько я могу судить. Скажи, что ты почувствовала? Легкий толчок? Или щекотку?
— Не имеет значения.
— Нет?
— Он напал на меня, а ты помешал мне ответить ему.
— Насколько я помню, ты все же не оставила беднягу безнаказанным. Он после этого сутки в Больничном крыле отлеживался.
— Слабак, — девушка пожала плечами, окинула странно безразличным взглядом людей, все прибывавших и прибывавших, и снова повернулась к Гарри. — Ты кинул в меня Редукто!
— Да? Думаешь, я способен так промахнуться, чтобы попасть в метре от цели, в которую метил?
— Ты был ранен и истекал кровью.
— Это никогда не мешало моей меткости, Вита. И я был, кстати, крайне зол на тебя за то, что ты забылась, пытая безвредного школьника, и не заметила приближающегося Дамблдора.
— Может, если бы наша с ним встреча состоялась, было бы только лучше? — тихо прошептала она с лукавой улыбкой на губах.
— Кому?
— Тебе, — сказала она ещё тише. Затем пододвинулась ближе, так что когда она снова заговорила, он уже чувствовал на своей шее её теплое дыхание. — Нам.
— Ты серьезно?
— Конечно! Ты имел бы возможность напасть на старика, а потом убить его. И насладиться местью.
— Он только выглядит как дряхлый старик, Вита. Не забывай, он действительно очень сильный волшебник. Я видел его в бою.
— Это ты про эпическую схватку Дамблдора против Волдеморта в Отделе Тайн?
— Ну, если быть точным, это было скорее в атриуме министерства, нежели в Отделе Тайн. Но да, я именно об этом. Я знаю, каким потенциалом они оба обладают.
— А я знаю, на что способен мой напарник.
— Спасибо, милая, но нападать без подготовки на Даблдора, это как идти с виллами на танк.
— Я называю это эффектом неожиданности, — улыбнулась девушка. — Ты ведь был там не один. Я отвлекла бы на себя Дамблдора, а ты героически ударил бы его в спину.
— Старик не дожил бы до своих ста с хвостом лет, если бы на него можно было так просто напасть со спины.
— А ты бы приласкал его Авада Кедаврой. Сомневаюсь, что смертельное заклятие отлетает от него так же, как от тебя.
— Я мог бы не попасть.
— Ты никогда не промахиваешься, милый, забыл?
— Я был ранен и истекал кровью.
— Это вроде никогда не влияло на твою меткость, дорогой.
— С каких пор я для тебя дорогой и милый?
— С тех пор, как я этого захотела, Гарри, — произнесла она с улыбкой на губах, но при этом без тени веселья в больших черных глазах. И прежде, чем парень успел ей ответить, она отвернулась от него, откинулась на спинку своего кресла, закинула ногу на ногу и уставилась на кафедру, за которой уже стоял Клод.
Это собрание явно отличалось от всех предыдущих. Никогда прежде на подобных мероприятиях не присутствовало одновременно такое количество людей. В этот же раз людей было столько, что они заполнили огромный конференц-зал, шумно переговариваясь друг с другом в ожидании того, когда начнется непосредственно то, ради чего всех их собрали.
Стоящий за кафедрой Клод явно нервничал. Он не бледнел и не краснел, его руки не дрожали, а движения не были скованны, но в редких взглядах, которыми он окидывал всех собравшихся, мелькали неуверенность и, кажется, даже страх.
— Кобдейн сегодня выглядит каким-то нервным, — беззаботным голосом произнесла Вита, буквально озвучив то, о чем только что думал Гарри.
— Да.
— Тебя это пугает?
— Не хочу думать, что опять случилось что-то плохое. Я начинаю уставать от всей этой нервотрепки.
— Не знаю, по-моему, у нас постоянно что-то случается. Каждый заказ — проблема, которую нужно решить, потому что люди не прибегали бы к нашим услугам, если бы все было просто. По сути, вся наша жизнь состоит из сплошных сложностей.
— Ты сейчас говоришь как Юми.
— Это как?
— Так спокойно и по-философски.
— Ну, я умею быть разной.
— Охотно верю.
— Хотя это и не самая любимая моя манера поведения.
— Я в курсе, Вита.
— Тебе что-то не нравится?
— Ну, что касается тебя, то поверь, ты мне нравишься такая, какая ты есть. А вот вид и поведение Клода меня немного напрягает.
— Расслабься. Минута-другая и мы все узнаем, — улыбнулась девушка.
Наконец, все, кто должен был прийти, оказались на своих местах. Клод откашлялся, зачем-то в сотый раз посмотрел на часы, окинул зал внимательным взглядом, на секунду задержавшись на Гарри, и наконец, заговорил.
— Дорогие друзья, коллеги. Я рад приветствовать вас в этот поздний час здесь, в нашем штабе, наконец очищенном от врагов и вредителей, последние месяцы державших нас в постоянном напряжении. Однако сегодня я собрал всех вас здесь не для того, чтобы отпраздновать это событие. И даже не для того, чтобы обсудить планы по возобновлению прежней нашей активности. Мы, в некоторой степени, переходим на иной уровень. Друзья, все вы знаете и помните, почему около года назад штаб нашего Ордена был переведен из солнечной Италии на покрытые туманами земли Англии. Эта страна стоит на пороге гражданской войны. Можно даже сказать топчется на этом пороге, боясь, но при этом и страстно желая переступить заветную грань. Мы решили помочь Англии, подтолкнуть её вперед, сделать за неё выбор.
— Войне в Англии быть, — прошептала Вита, и лицо её озарилось счастливой улыбкой, будто речь шла не о постоянных сражениях, страхе и боли, которые скоро затопят Британию, а о грандиозной вечеринке, на которую она получила долгожданное приглашение. — Ты не рад?
— Не особо.
— Почему?
— Вопреки всеобщему мнению, мне никогда не доставляло удовольствия убивать и пытать людей, которые мне ничего и не сделали.
— Но ты лучший из нас.
— Во-первых, это ещё спорный вопрос, кто в нашей группе лучший. Во-вторых, это моя работа, и, несмотря на то, что она меня не слишком радует, я все равно стараюсь выполнить её настолько хорошо, насколько это возможно.
— А ещё стараешься заработать на этом столько, сколько можно, — раздался насмешливый шепоток.
— Да. В конце концов, тем, кого мы убиваем, эти деньги уже не пригодятся. А мне — очень даже.
— А ещё я помню, что ты все же получал удовольствие, убивая Фаджа. Возражать мне бессмысленно, Гарри.
— Фаджу хватило наглости представлять для меня угрозу. Он заслужил то, что получил.
— А его помощница, которую вы с Беккой и Дэном убили парой месяцев раньше. Её убийство доставило тебе радость?
— Думаю, скорее да, чем нет. Она была та ещё тварь. И честно говоря, независимо от полученного Орденом заказа на её ликвидацию, она долго не прожила бы.
— Ну, тогда возможно, эта война все же тебя чем-то, да порадует. Есть ведь ещё в Англии те, кого ты хотел бы видеть мертвыми? — Гарри не стал озвучивать и без того очевидный ответ. Есть. Есть как минимум двое таких людей, чьи решения и поступки сделали Гарри Поттера тем, кем он сейчас был. Сиротой, брошенным родственниками, забытым людьми, жившим на улице и, в конце концов, воспитанным жестоким убийцей, жаждущим мщения. А Клод, замолчавший, чтобы дать собравшимся время понять и обсудить сказанное, снова продолжил говорить.
— Сейчас в Англии есть три человека, которых можно назвать ключевыми фигурами в готовящейся войне. Первый — Альбус Дамблдор, победитель Гриндевальда, главный чародей Визенгомота и по совместительству директор Хогвартса. То есть человек, не только умный и сильный магически, но и обладающий огромным влиянием в Англии. Второй — Лорд Волдеморт, урожденный Том Марволо Реддл. Сильный маг, талантливый стратег, безжалостный убийца и харизматичный лидер.
— Угу, с его выдающейся харизмой может сравниться только его уникальная внешность. Его просто невозможно спутать ни с кем другим.
— Как ты хорошо к нему относишься, Гарри.
— Угу. И я прямо-таки горю желанием снова встретиться с ним. Встретиться и угостить его всем тем, чем он так щедро попотчевал в свое время меня.
— Чувствую, грядут интересные времена.
— Твои слова звучат как древнее китайское проклятье.
— Тогда пусть наши враги и будут прокляты.
— И, наконец, третий человек, с именем которого связаны надежды одних и опасения других, это...
— Это ты.
— Это я.
— Это Гарри Поттер, которого магический мир знает как Мальчика-Который-Выжил, а все мы знаем как одного из самых молодых и талантливых наших воспитанников, как юношу, которого вырастили мы с вами.
Зал наполнился звуками голосов. Одни смеялись над комичной ситуацией, в которой фактически оказались все жители магической Британии, связывавшие свои надежды с именем героя, который на самом деле является профессиональным убийцей, работающим на Орден Несущих Смерть. Другие аплодировали Клоду, который был тем самым человеком, кто в свое время нашел маленького Гарри Поттера и воспитал его киллером, и самому Гарри, которого все здесь знали и уважали.
— Таким образом, одно из главных действующих лиц в истории гражданской войны магической Британии, является одним из нас. Двое других — его и, соответственно, наши враги, на которых Орден наживется прежде, чем уничтожить обоих, — за этими словами последовал шквал аплодисментов, который Клод переждал с довольной улыбкой на лице. — Спасибо. Так вот, уже не первый месяц наши аналитики просчитывали варианты того, как бы подобраться до кого-нибудь из этой пары.
— Волдеморт и Дамблдор — парочка!
— Тише, Вита, — прошептал Гарри, пряча улыбку. Фантазия невольно нарисовала в воображении картину романтических отношений этой необычной во всех отношениях пары.
— Молчу, серьезный ты мой.
— Если помните, мы даже пытались воспользоваться похищением Гарри, чтобы наладить контакт с Волдемортом. В тот раз, увы, мы потерпели фиаско. Однако в этот раз удача явно на нашей стороне, потому что нам не пришлось искать способы того, как поведать лидеру английской оппозиции о себе. Он практически сам пришел к нам.
— Что?
— Вита! Тс!
— Несколько дней назад я получил любопытное письмо от Матео Агостини, которого многие из вас должны помнить. Наш бывший конкурент, ставший затем нашим союзником, как выяснилось, когда-то давно познакомил тогда ещё юного Тома Реддла с реалиями преступного мира Европы. То есть Волдеморт знает о том, что существуют организации подобно нашей, которые держат под контролем криминальный мир, начиная с контрабандистов и воров и заканчивая наемными убийцами. При встрече Матео сообщил своему бывшему ученику несколько фактов о нас. Например, что за смертями Фаджа и Амбридж стоим мы. И что именно нам он обязан тем, что все его старые знакомые отказались работать с ним теперь, несмотря даже на обещанное щедрое вознаграждение. Фактически, мистер Реддл был поставлен перед фактом — если он хочет получить любого рода помощь из-за границы, он должен обратиться к нам, потому что иначе он ничего не получит. Мистер Реддл не глуп. Он понимает, что за время его отсутствия, от его могучего и сильного войска мало что осталось. Великаны попрятались в горах и не горят желанием вылезать оттуда, занятые бесконечной войной друг с другом. Оборотни находятся в таком жалком состоянии, что воспринимать их как силу просто невозможно. К тому же они вряд ли захотят сотрудничать с Волдемортом после известия о том, что мадам Амбридж, из-за которой их лишили почти всех прав, была Пожирательницей Смерти.
— После всего это Волдеморт уже должен начать нас всех ненавидеть, — раздался шепот со стороны почему-то довольного Ленца.
— Я бы так и поступила.
— Уверен, он тоже не в восторге от нас, но он как минимум понимает, что мы — сила, а значит, нас нужно уважать и бояться, — произнес Гарри, все ещё прислушиваясь к словам Клода.
— Ряды чистокровных магов, выступивших в прошлом под знаменами Волдморта, сильно поредели после падения их господина. Реддлу нужна помощь со стороны, и так уж вышло, что эту помощь он может получить только от нас. Сейчас, в эту самую минуту, пока мы обсуждаем наших будущих врагов, Матео Агостини в заранее условленном месте ожидает прибытия Лорда Волдеморта, с которым он поделится некоторой информацией об Ордене и назовет имя того, к кому Реддл может обратиться, если у него после всего услышанного возникнет желание сотрудничать с нами.
— А если оно у него не возникнет? — громко спросил Гарри, у которого уже был неудачный опыт общения с грозой английских волшебников.
— Это маловероятно. Как я уже говорил, для активных действий ему нужны силы, которых у него на данный момент нет. Что у него есть сейчас? Собственные навыки, деньги и аристократы, которых не так много, чтобы они могли представлять угрозу Дамблдору с его Орденом Феникса и поддержкой целого аврората. Ещё в его распоряжении те, кого удалось вытащить из Азкабана, но и эти маги, несмотря на свою озлобленность и мощь не всесильны. И всё. Больше у него ничего нет, потому что все его связи с представителями криминального мира других стран бессильны против нас, так что... — Клод внезапно замолчал, так и не доведя мысль до конца, а спустя минуту на его сосредоточенном лице появилась довольная улыбка. — Господа, Лорд Волдеморт только что прибыл на место встречи. А это означает, что у нас есть замечательная возможность послушать, о чем будет говориться сегодня ночью, и понаблюдать за его реакцией. Внимание на экран!
Свет потух, а огромный экран на стене, перед которой стояла кафедра, наоборот включился. Так что на несколько коротких мгновений присутствующие в зале почувствовали себя зрителями в кинотеатре на премьерном показе какой-нибудь долгожданной картины.
На экране была видна не большая, но светлая комната. Светло-бежевые обои с золотистым растительным орнаментом, натертый до янтарного блеска паркет, пара удобных кресел с мягкой обивкой и изящными резными ножками, журнальный столик светлого дерева, на котором стояла ваза с огромным букетом белых роз. Закутанный в длинную черную мантию Волдеморт, лысый, безносый, с болезненно бледной сероватой кожей выглядел нелепо в этой светлой комнатке, и, судя по его недовольному виду, он сам прекрасно это понимал. Ему было не место среди всей этой роскоши, обилия светлых красок и изысканной мебели, и осознание этого злило грозу английского магического мира.
Прошла одна минута, за ней потянулась другая, потом третья. Ничего не происходило. Раздосадованный Темный Лорд устроился в одном из обитых шелком кресел и нервно постукивал пальцами по резному подлокотнику. Время шло. Агостини все не было.
— Что происходит? — прошептала Вита на ухо Гарри, отрывая парня от созерцания уродливой физиономии Волдеморта.
— Вероятно, Агостини решил, что его гостю будет полезно подождать немного, помариноваться в собственных мыслях, ожиданиях, опасениях.
