— Почему ты считаешь, что его не убьют?
— Случай с той девчонкой, которую убили. Это была случайность — провокатор не хотел столь резких действий от селян. Поэтому с того момента количество агрессивных действий почти сошло на нет — так, злятся по-тихому, но не кусаются.
Миина задумчиво посмотрела на потолок, забавно приложив пальчик к губам.
— А ты уверен, что у него получится?
— Если и не получится, — пожал я плечами, — все равно. Придумаю что-нибудь другое. А нам действительно стоит подготовиться. Одежду подобрать несложно, а вот на лицо стоит наложить хорошую иллюзию. Справишься?
Миина хмыкнула:
— Спрашиваешь. И кстати, когда ты перечислял взрослых, почему меня не упомянул? А?
— Ну, ты в сравнении с нами вообще почти старуха, две смерти пережила.
— Дошутишься, Тофу, — пригрозила мне девушка, но продолжать не стала, взявшись за подготовку техники.
* * *
Хутор к востоку от центра Югакуре готовился к празднику. Сегодня дочка старосты выходила замуж за своего возлюбленного, и в деревне стояла атмосфера радости. Селяне ходили со счастливыми лицами, они улыбались, приветливо кивали друг другу, радовались. В центре деревни несколько селян, умеющих обращаться с музыкальными инструментами, уже играли музыку для скопившейся детворы. Женщины готовили большой стол, несколько мужчин жарили забитую по такому случаю скотину. Народ начинал постепенно собираться на расчищенной площадке между домами — праздник должен был вот-вот начаться.
Наконец стол был накрыт, тушка почти дошла до готовности, люди встали вокруг помоста, на который поднялся староста вместе с женихом. Он произнес какую-то торжественную, но не слишком пафосную речь, вверил дочь в руки жениха и спустился с помоста. Из избы старосты появилась невестка, встречаемая одобрительными возгласами селян. Смущенная девушка поднялась на помост, молодые робко обнялись и поцеловались, вызвав еще одну бурю восторга селян.
Люди должны были отправиться к столу, как неожиданно где-то рядом раздался взрыв. Толпа инстинктивно пригнула головы и начала оглядываться, пытаясь понять, что произошло. Со стороны леса в деревню вошла небольшая группа бандитов. В том, что это были именно бандиты, никто не сомневался. Потрепанная запыленная одежда, мечи у всех, повязки, закрывающие лица. Бандитов было всего пятеро. Четверо походили друг на друга, лица закрыты тканью, на головах соломенные шляпы, на ногах — сандалии синоби, одежда на вид мешковатая, но, судя по движениям — а один из бандитов легко запрыгнул на крышу одного из домиков, — двигаться она им не мешала. Лидер выделялся сразу же. На ногах сапоги синоби, а не сандалии, как у остальных. Потрепанные штаны когда-то синего цвета, на теле — сильно потрепанный жилет тюнина, но селяне не знали, какой именно страны. На лбу перечеркнутый протектор травы, а лицо изуродовано многочисленными мелкими шрамами. Грязно зеленые волосы прикрывала такая же соломенная шляпа, как и у остальных. Нукенин улыбался, на его лице была радость, почти счастье, что при его шрамах смотрелось ужасающе.
— Здрасте! Здрасте! Здрасте! — противным скрипучим голосом выкрикнул он. — Сейчас мы вас немного развлечем!
Он прошел мимо стола, наугад хватая какую-то еду левой рукой и закидывая ее в рот.
— Что у вас здесь? Праздник? Свадьба?!
Он уверенно прошел к помосту, и селяне боязливо отступали, дав нукенину беспрепятственно подойти к молодым.
— Свадьба! — кажется, он обрадовался еще больше. — Это же замечательно! Давайте все вместе похлопаем счастливым ребятам!
И сам подняв руки начал хлопать.
— Хлопайте! Хлопайте, я сказал! — зло рыкнул он, лишь после этого селяне начали неуверенно хлопать. — Как-то вяло. Нужно немного пошуметь по такому поводу. Может... может, что-нибудь взорвать?!
Нукенин огляделся, будто выбирая цель.
— Эй! Жених! Какой дом?
— Ч-что? — неуверенно промямлил испуганный парень.
— Какой дом? Любой. Просто ткни пальцем. И я устрою фейерверк, — продолжая безумно улыбаться, говорил нукенин.
— Не нужно... — попытался отказаться жених.
Бандит двумя прыжками запрыгнул на помост.
— Что значит "не нужно"?! — рявкнул он. — Свадьба! И без шума! Эй, взорви что-нибудь!
Один из бандитов выхватил такой же кунай и швырнул в первый же попавшийся дом. Секунда — и раздался негромкий взрыв, а деревянный дом быстро охватывало пламя.
— Вот так! Вот теперь это больше похоже на праздник! Ха-ха-ха-ха!
— Мы вас не боимся! — выкрикнул староста.
Нукенин, мгновенно ставший серьезным, быстро нашел глазами крикуна, но, увидев, снова улыбнулся. Спрыгнув в толпу и вытащив из нее старика, он отвел его в центр.
— Нас не запугать! — прошипел старик — кричать было неудобно, нукенин держал его за шею.
— Знаешь. Ты мне напоминаешь моего отца, — секунда, и во второй руке бандита появляется кунай, лезвие которого уперлось в нос старосты. — Я ненавидел своего отца!
— Отпусти его! — выкрикнула невестка.
Нукенин медленно повернулся к ней, резким движением швырнув старика в сторону, но не слишком сильно. Он вновь парой прыжков оказался у парочки, оттолкнул жениха в сторону и начал рассматривать девушку со всех сторон. Нукенин водил перед собой кунаем, а его взгляд стал сальным и похотливым, отчего невеста не на шутку перепугалась.
— А чего ты нервничаешь? — он остановился перед ней, приблизился, чтобы лица оказались всего нескольких сантиметрах друг от друга. — Это из-за шрамов, да? Сказать, откуда они? Иди сюда...
Девушка попыталась отстраниться, но нукенин крепко схватил ее за шею одной рукой, второй приставив лезвие к лицу.
— Смотри на меня. Мой папаша был синоби. Ужасный синоби. Настолько плохой, что его прогнали из деревни. И он взял меня с собой. Он тренировал меня. Сказал, что я должен стать сильным, очень сильным, чтобы отомстить. А еще он говорил. Ты должен стать страшным, сынок! Он бил меня и говорил. Ты должен быть страшным, сынок! Тренировал и приговаривал. Ты станешь страшным, сынок! А потом он взял этот самый кунай и пошел на меня. Сейчас мы тебя сделаем страшным, сынок! Он приставил лезвие к моему лицу. Ты будешь очень страшным, сынок! Он располосовал мое лицо. Ржал, как сумасшедший. Скажи. Я стал страшным? Я тебя пугаю? Я пугаю тебя, сучка?!
— Отпусти ее! — выкрикнул кто-то новый.
Нукенин мгновенно отпустил девчонку, выхватил несколько сюрикенов и отправил туда, откуда донесся голос. Со стороны кланового квартала Мори прибежали двое синоби. Одного селяне узнали — это был Хидан, второй им не был знаком, но в этом не было ничего удивительного, в лицо знали они далеко не всех. Хидан, а выкрик принадлежал именно ему, увернулся от сюрикенов.
— Валим! — выкрикнул уже нукенин. — Живо, валим!
Трое из его приспешников схватили первого же селянина, до которого смогли добраться, и дали деру. Четвертый прикрывал их, закидывая бросившегося вдогонку Хидана сюрикенами. А нукенин, обнажив свой дрянной меч, пошел на встречу второму.
— Давай! Давай! Давай-давай-давай!
Синоби Мори бросился в атаку, на ходу выхватив кастеты. Нукенин выхватил второй рукой кунай. Клинком он встретил левый кассет, кунаем — правый и, резко разведя их в стороны, ударил ногой в грудь синоби. Крупный член клана Мори отлетел назад, но быстро вскочил и снова бросился в бой. Он яростно атаковал, но нукенин умело парировал удары, не давая синоби и шанса достать себя. Поняв, что в прямом бою противника не достать, синоби резко отступил, быстро собирая свою технику. Нукенин швырнул кунай, а за ним и пару сюрикенов, но не успел — синоби выдохнул в него сгустком пламени.
— Ха-ха-ха! Пламя! Я обожаю пламя!
В ответ прилетело несколько кунаев, но не со взрывными печатями. Вместо взрыва печати выстреливали во все стороны струи пламени, поджигая все вокруг. Синоби сразу понял, что затягивать бой нельзя, иначе они могут спалить всю деревню. Использовав другую технику, он снова бросился вперед, но на этот раз куда живее и увереннее. Первая же попытка блокировать удар кастета клинком окончилась для старого меча фатально, расколов его на части.
— Упс, — хмыкнул противник.
Нукенин начал резко отступать, не забывая бросаться острым железом.
В этот момент Хидан нагнал-таки остальных бандитов. Несколькими бросками кунаев он убедился, что троица, уносящая жертв, — клоны, так что сейчас он сцепился с одним единственным противником. Нукенин с закрытым лицом на близкую дистанцию не подходил, больше кидался железом, часто добавляя кунаями с огненными печатями. Поле, по которому убегал нукенин, уже порядком полыхало. Рядом объявился второй противник с располосованным лицом, дико выкрикивая:
— Огонь! Огонь!
К Хидану присоединился Гин, пытаясь отдышаться.
— Эй, недосиноби! У вас здесь три крестьянина, которые вот-вот либо задохнутся, либо зажарятся. Спасайте их, ну же! Ха-ха-ха! А мы еще вернемся! — орал нукенин уже отступая в лес вместе с напарником.
— Ты уверен, что это были именно они? — тихо спросил Гин, зажимая кровоточащие порезы на руках.
Хидан пожал плечами, морщась от свежего ожога. Представление вышло на славу.
Глава 121
Мы подошли практически к самому кварталу Мори, когда Миина в очередной раз притормозила на ветке и, пародируя меня, произнесла:
— Ты должен быть страшным, сынок!
И сама же начала дрожать, сдерживая желание заржать в голос.
— Что? Отлично же вышло.
— О да! — продолжая хихикать, согласила она. — Ты бы видел лица этих людей. Бедолаги. Ты должен быть страшным, сынок! Как тебе это в голову пришло?
Пожимаю плечами:
— Иногда бывают такие... озарения.
— О-о-о да, бывают.
Она хотела сказать что-то еще, но я жестом приказал молчать. Запоздало подумал, что она, вообще-то, специальный дзенин, а я лишь тюнин, но это же были мелочи. А мое внимание привлекли голоса. Множество голосов. Жестом показав 'идем скрытно', я первым пересек границу кланового квартала. Как мы и думали, к крепости уже подошли селяне, может сотни три. Стихийно собравшаяся толпа продолжала расти, но особо агрессивной не казалась. Нет, они выкрикивали свои лозунги, высказывая желание больше не иметь ничего общего ни с синоби вообще, ни с кланом Мори в частности, но на синоби не бросались, камнями не кидались, и вообще пока только возмущались. Хорошо, что квартал прятался в лесу — мы без труда подобрались поближе, прячась в густой листве, и пока просто наблюдали, выжидая удачного момента для появления.
Тем временем из кланового квартала появился Хидан, как главный герой торжества.
— Спокойнее, спокойнее! — он пытался привести толпу к порядку, и люди поутихли. — Зачем вы все сюда пришли?
Селяне взорвались вторым потоком выкриков и бессвязных словосочетаний, пока синоби снова не призвали к порядку.
— По одному. Пожалуйста, по одному, — отведенная роль ему явно не нравилась.
— На нас напали синоби! — выкрикнула какая-то женщина громче остальных, и все принялись поддерживать ее простым словом 'да'.
Толпа, тьфу.
— Я знаю, — спокойно кивнул Хидан. — И напали не на вашу общину, а я первым появился на месте и вступил в бой с нукеном. Это был синоби-преступник.
— Долой синоби! — взорвалась толпа.
Хидан тяжело выдохнул. Нда, ораторство, это не его.
— Мы прогнали их. Там было двое отступников, и мы их прогнали.
— Почему не прогнали их сразу?! Они два дома пожгли!
— Мы бросились на помощь, как только заметили дым, — успел вставить свое слово Хидан, пока толпа снова не начала несвязно гудеть, — патрулей в деревне уже давно нет, вы сами об этом просили.
Ой, зря он так.
— Так это что?! Мы сами виноваты, что на нас синоби напали? Это из-за вас все! — выкрикнул какой-то мужик.
И снова поток несвязной брани.
— Вмешаемся? — тихо спросила Миина.
— Не, рано.
Хидан, дождавшись, пока люди поутихнут, все же сумел ответить:
— Это были бандиты. Видимо, они пришли поживиться. Если бы мы их не прогнали, они бы унесли кого-нибудь с собой.
— Синоби это! — снова выкрикнул мужик. — Синоби ходят за синоби! Бандитов у нас здесь отродясь не было!
Ну, и снова поток одобрительных 'да' и 'правильно'.
— Вот теперь пошли.
Мы с Мииной, уже одетые в форму Листа, выскочили как раз между толпой и синоби Мори. Осмотрелись, как будто только что здесь появились.
— Добрый день всем.
— О! Еще синоби! — выкрикнули из толпы, но крик был единичный.
— Да, правильно. Мы — синоби Скрытого Листа. Гнались за одним нукенином от самой Страны Огня. Вы не видали здесь случайно. Высокий такой, лицо все в шрамах, с собой меч всегда носит.
— Да! — одобрительно загудела толпа, но быстро заглохла, а кто-то один выкрикнул. — Так это вы его к нам привели?
Нахмурился:
— Что значит, привели? Мы за ним охотимся, это да. А путь, куда бежать, выбирает он сам. Так, а где вы его видели?
— Так вон эти с ним сражались, — ответили из толпы, и люди начали указывать на Хидана.
Я обернулся на парня, и, судя по его морде, он пытался не заржать. Ну, ладно, пусть пока помолчит.
— Ага, понятно. Этот отступник похищает крестьян. Особенно любит детишек. Мы бы за ним в другую страну не потащились, но у вас, вроде как, синоби нет, кто ж вас защищать-то будет?
Толпа потупилась, многие чесали тыковки. Нда, так и хочется ударить ладонью по лбу.
— Так это... сами бы... — неуверенно начал один из мужиков, что стоял впереди других.
Мы с Мииной смерили его самым скептическим взглядом, на какой только были способны.
— Сами? Он — нукенин 'А' ранга. С ним могут справиться только дзенины. Или команда синоби, а лучше — две.
Толпа снова задумалась, но на этот раз ответ выдала быстрее:
— Так. Вот они. Синоби.
И снова указали на Хидана. Я смерил парня взглядом, как бы не замечая протектор на шее.
— А, по-моему, монахи.
— Синоби! Синоби они! От них все проблемы! — загудела толпа.
Оборачиваюсь на людей, уже сам задумчиво почесывая голову:
— Что значит, все проблемы? Синоби защищают крестьян от нукенинов.
— Так не было тута никогда нукенинов! — выкрикнула та же женщина. — Все из-за них!
Но толпа поддерживать ее не спешила. А я тоже не торопился, продолжая шарить по ним своими способностями. Искал кого-нибудь, кто бы выделялся на фоне остальных.
— Раньше их не было, потому что здесь было скрытое поселение. Какой дурак на селение синоби сунется? Легче сразу самому себе голову отсечь.
Если провокатор меня слышит, то он очень скоро попытается вмешаться. Я же ему всю его работу запорю.
— А как зовут то этого бандита? — выкрикнул кто-то.
Хмыкнул, если честно, не придумал еще, как-то пропустил этот момент. Но, велика ли проблема? Ктулху его зовут. Только этого слова в этом языке нет, так что примерный перевод:
— Он сам себя называет: Демон Страха. Или просто Дьявол.
— Джашин? — тихо между собой начали шептать селяне. — А почему так?
— Потому что похищенных он в жертву приносит, — надо же напугать легковерных людей, а то не проникнутся.
