И, конечно же, у маленького сопляка должны были быть самые острые чертовы уши во всем королевском доларском флоте.
— Извините за это, сэр, — сказал Куэнтрил с тем, что могло быть небольшим оттенком уклончивости. — Думаю, вам все же лучше взглянуть, — добавил он более серьезно, отступая от подзорной трубы на перилах наблюдательной башни.
Брустейр бросил на него острый взгляд, затем сам наклонился к подзорной трубе.
При других обстоятельствах Куэнтрила, возможно, позабавило бы то, как внезапно напряглись плечи лейтенанта. Однако в данный момент все, что он чувствовал, — это согласие с ответом Брустейра.
— Только на этот раз, Куэнтрил, — наконец сказал лейтенант, отрываясь от подзорной трубы, — я думаю, что твой словарный запас, возможно, был... подходящим.
Он щелкнул пальцами в сторону другого матроса, который в данный момент нес вахту. Матрос Алверез быстро поднял глаза, и Брустейр указал на лестницу смотровой вышки.
— Спускайтесь туда и скажите лейтенанту Торизу, что мы — что Куэнтрил — только что заметили несколько столбов дыма, направляющихся в нашу сторону. Скажите ему, что, по моим оценкам, там должно быть по меньшей мере полдюжины пароходов еретиков, но сами корабли все еще скрыты за горизонтом, так что я не знаю, сколько из них броненосцев.
Алверез заметно побледнел, но тоже кивнул и бросился вниз по лестнице так быстро, что Куэнтрил испугался, что идиот повиснет на ноге и упадет на дно со сломанной шеей.
— А теперь, Куэнтрил, — сказал Брустейр с тонкой, как бритва, улыбкой, — полагаю, нам с тобой следует посмотреть, не сможем ли мы подсчитать получше. Даже при их скорости у нас должно быть на это время, прежде чем мы отправимся по каютам.
* * *
— "Ривербенд" докладывает, что мыс Тоу в поле зрения, сэр, — объявил главстаршина Мэттисан, все еще склонившись за угловой двойной трубой, нацеленной на сигнальных флагах над ведущим броненосцем, на три кабельтовых впереди "Гвилима Мэнтира". Он еще несколько секунд всматривался в угловую трубу, затем выпрямился. — По курсу четыре румба по правому борту, говорит он, сэр. Дальность двенадцать миль.
— Спасибо, Абукира, — ответил Хэлком Барнс. Он немного подсчитал в уме, затем повернулся к вахтенному мичману. — Мастер Орейли, мое почтение адмиралу Сармуту, "Ривербенд" заметил мыс Тоу в четырех румбах по правому борту. Расстояние до флагмана составляет примерно тринадцать миль.
— Ваше почтение адмиралу, сэр, и "Ривербенд" видит мыс Тоу в четырех румбах по правому борту, а расстояние от "Мэнтира" составляет тринадцать миль, — повторил в ответ молодой Эрнисто Орейли. Барнс кивнул, и Орейли коснулся груди, отдавая честь, и направился к трапу мостика, в то время как "Гвилим Мэнтир" и усиленная 2-я эскадра броненосцев, теперь насчитывающая в общей сложности шесть единиц, продолжали двигаться к заливу Горэт со скоростью десять узлов.
* * *
— Спасибо, мастер Орейли, — серьезно сказал барон Сармут. — Пожалуйста, передайте мое почтение капитану Барнсу и сообщите ему, что, с его разрешения, я присоединюсь к нему непосредственно на ходовом мостике.
— Ваше почтение капитану Барнсу, милорд, и, с его разрешения, вы немедленно присоединитесь к нему на ходовом мостике, — повторил Орейли.
Сармут кивнул, юноша отдал честь и вышел из адмиральской столовой. Силвист Рейгли закрыл за собой дверь, затем повернулся и, приподняв бровь, посмотрел на адмирала.
— Да, мне нужна моя хорошая туника, Силвист, — вздохнул Сармут, покорно качая головой. — Полагаю, что должен выглядеть наилучшим образом, когда в нас всех стреляют. Но сначала у меня чертовски много времени, чтобы закончить завтрак. Я сообщу тебе, когда буду готов.
— Конечно, милорд, — пробормотал Рейгли, и Сармут почувствовал, как его губы дрогнули, когда камердинер с поклоном вышел из столовой. Дополнительные несколько минут дали бы Рейгли больше времени, чтобы собрать свой личный арсенал, прежде чем они выйдут на палубу, хотя вероятность отчаянной абордажной акции на борту "Гвилима Мэнтира" показалась Сармуту довольно маловероятной.
Он фыркнул при этой мысли, затем зачерпнул последний кусочек яйца-пашот и запил его остатками вишневого сока. Затем он отодвинул свой стул и повернулся к своей дневной каюте, еще раз удивляясь ее простору. По общему признанию, "Мэнтир" был в десять раз больше "Дестини", и все Кинг Хааралд были спроектированы так, чтобы служить флагманами, но он все равно был поражен количеством места, отведенного для использования флаг-офицером. У него была дневная каюта, кабинет, штурманская рубка, столовая и спальная каюта. И, как будто этого было недостаточно, у него также была морская каюта — вдвое меньше его дневной каюты и оборудованная удобной кроватью — и вторая, большая штурманская рубка прямо у флагманского мостика.
Места было больше, чем ему когда-либо было нужно — или он мог себе представить, что столько когда-либо понадобится, — и казалось... каким-то неправильным, чтобы его каюта оставалась неприкосновенной, когда корабль готовился к бою. Предполагалось, что его вещи будут отправлены вниз, разделительные перегородки должны были отправиться вместе с ними, а тяжелые орудия, которые занимали место его каюты, должны были быть заряжены и выкачены, готовые к стрельбе. Но в этих каютах не было пушек, и не было причин разбирать их перед битвой. Хотя его самые ценные вещи были отправлены вниз вчера вечером в рамках подготовки к сегодняшнему дню, сегодня утром для него не будет шума и суеты. Он предполагал, что со временем привыкнет к этому, но пока не привык. На самом деле, он был удивлен, обнаружив, что на самом деле скучал по этому, как будто потерял какую-то невысказанную связь с остальной командой своего флагмана.
Он улыбнулся немного криво, признавшись в этом самому себе, но его веселье быстро исчезло, когда он пересек дневную каюту и вошел в штурманскую рубку. Лампа, подвешенная к палубе, была зажжена, но через три люка в подвесной переборке проникало больше света, и он был ярче. Трумин Лившей, его флаг-секретарь и клерк, открыл все три этих люка и зафиксировал в таком состоянии, позволяя свежему морскому воздуху пронестись по отсеку. Вероятно, чтобы избавиться от стойкого запаха табака, — подумал Сармут, доставая из нагрудного кармана портсигар. Он выбрал сигару, вернул портсигар в карман и, хмуро глядя на карту, разложенную на столе, обрезал кончик сигары. Эта карта была щедро отмечена карандашными пометками, и его хмурость усилилась, когда он изучал их.
Бухта Горэт обладала рядом преимуществ в качестве гавани, в том числе каналами подхода, достаточно глубокими для самых больших кораблей. К сожалению, это также давало немало преимуществ, когда дело доходило до защиты этих проходов.
Полуостров, который доларцы называли Бут, изгибался с юга, окружая залив, протянувшийся с севера на юг на двести тридцать миль. Однако, несмотря на все свои размеры и глубину каналов, залив был более чем немного сужен, а его полдюжины с лишним островов обеспечивали многочисленные места для оборонительных батарей. Показательным примером был мыс Тоу на кончике Бута, прикрывающий проход Лейс между проливом Хэнки и каналом Жульет... который как раз оказался тем подходом, который был навязан эскадре Сармута. Проход Сэндботтом, расположенный к северо-западу от прохода Лейс, оставался бы в стороне от батарей мыса Тоу, но его глубоководный канал был намного уже... и королевский доларский флот затопил там не менее тридцати галеонов, чтобы преградить ему путь. Если он хотел войти в залив Горэт, ему нужно было сначала пробиться мимо мыса Тоу. Даже после того, как он прошел бы вызов прохода Лейс, не могло стать намного лучше, потому что Тирск явно верил в глубокую защиту.
Следующая небольшая трудность возникала, когда ему придется форсировать один из проходов через барьер отмелей и островов, протянувшийся более чем на двести миль от отмели Брокен-Кил на западе до мыса Синья на востоке. Можно было бы подумать, что двести миль открывают широкие возможности, но это было бы неправильно. Он мог выбрать только три возможных маршрута, и он нахмурился, проводя пальцем по карте, вспоминая одно из любимых наблюдений Кэйлеба Армака, полученное через Мерлина Этроуза от древнего военного теоретика Старой Земли. На войне все было очень просто, но добиться даже простых вещей было чрезвычайно трудно. Он никогда не видел лучшего примера этого, чем тот, что был на карте перед ним, и он не с нетерпением ждал, во что может обойтись эта операция.
Повреждения, полученные флагманом Хейнза Жэзтро в заливе Сарам, были устранены КЕВ "Урвин Мандрейн", первым паровым ремонтным кораблем в истории Сэйфхолда. Это заняло больше месяца, и Жэзтро переносил свой флаг на недавно прибывший КЕВ "Тэнджир", пока не смог вернуться на "Эрейстор". У Сармута была копия отчета "Мандрейна" о повреждениях "Эрейстора", и это внушило ему гораздо больше уважения к нынешнему поколению артиллеристов храмовых мальчиков. Он сомневался, что даже нарезные 10-дюймовые пушки, которые так жестоко избили "Эрейстор", представляли угрозу для его флагмана, но доларцы сумели установить несколько десятков 12-дюймовых нарезных орудий, чтобы защитить свою столицу. Ему не нравилось думать о сложностях, связанных с обслуживанием 12-дюймовых дульнозарядных пушек, и у них была очень низкая скорострельность из-за длинного ствола и необходимости протирать его между выстрелами. Но если одно из них ударит, то ударит как следует.
И это даже не считая ракет и морских бомб, — мрачно подумал он, попыхивая сигарой и сердито глядя на карту. — Знаю, почему мы должны это сделать и чем это закончится, если предположить, что все работает так, как предполагалось. Даже знаю, что это будет стоить того, чего бы это ни стоило... если все действительно сработает. Но я также знаю, что это, черт возьми, не будет той безболезненной возней, которую предсказывают некоторые парни.
Он затянулся сигарой, задумчиво глядя на карту, затем выпустил длинную струйку дыма, выпрямил спину и направился обратно, чтобы надеть свою хорошую тунику, прежде чем присоединиться к Барнсу на мостике.
* * *
— Вижу по крайней мере двенадцать облаков дыма, сэр, — доложил Куэнтрил, не отрываясь от подзорной трубы. — Также вижу два их броненосца. Впереди один из однотрубных кораблей, но этот большой ублюдок прямо за ним. Пока не могу как следует рассмотреть номер два — слишком много дыма от того, что впереди. И пока они не подойдут ближе, я тоже не могу сказать, сколько из этих других облаков — броненосцы.
— Двух из них было бы более чем достаточно для меня. — Тон лейтенанта Брустейра был легким, но выражение его лица было мрачным, когда он записывал последние подсчеты Куэнтрила. — Дистанция?
— Около десяти миль до однотрубного, сэр, — ответил Куэнтрил. — Похоже, между ними два, может быть, три кабельтова, и они приближаются чертовски быстро. Полагаю, они будут прямо у нас примерно через час.
Брустейр кивнул, даже не прокомментировав язык Куэнтрила, добавил эту информацию к своей заметке, затем вырвал страницу из блокнота и передал ее одному из корабельных мальчиков, которых послали на башню в качестве посыльных.
— Лейтенанту Торизу, как можно быстрее!
— Есть, есть, сэр!
Юноша помчался вниз по лестнице, как обезьяна-мартышка, и Куэнтрил поднял голову, чтобы посмотреть ему вслед, затем взглянул на Брустейра. Но лейтенант не смотрел в его сторону. Он подошел к краю наблюдательной вышки, глядя вниз на секцию орудий вдоль стены батареи, за которую он отвечал.
— Убедитесь, что у нас достаточно перевязочных материалов! — крикнул он одному из командиров орудий. — И наполните эти ванны водой — особенно те, которые предназначены для питьевой воды! Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас, бездельников, падал в обморок от жажды только для того, чтобы отказаться от небольшой честной работы!
Кто-то в секции крикнул в ответ. Куэнтрил не мог разобрать слов, но, судя по тону, они, вероятно, были немного более солеными, чем обычно терпел Брустейр. На этот раз лейтенант только рассмеялся, а Куэнтрил одобрительно кивнул. Он мог многое простить любому молодому придурку, когда тот был так же предан своим людям, как Дайэйго Брустейр.
Просто было как-то трудно вспоминать об этом в такие моменты, как сейчас.
Он фыркнул от удовольствия при этой мысли, и лейтенант бросил на него острый взгляд.
— Есть что-то смешное в этой ситуации, Куэнтрил?
— Нет, сэр. Не совсем. Просто старая шутка. Забавно, как часто мужской разум совершает эти маленькие прогулки.
— Что ж, я рекомендую тебе вернуться прямо к этой подзорной трубе, — сказал Брустейр немного более едко. — Вот почему мы здесь, наверху, ты знаешь.
— Да, сэр! — ответил Куэнтрил и снова склонился над подзорной трубой. Наверное, это было даже к лучшему, что из-за его спины лейтенант не мог видеть его широкой ухмылки. Объяснение того, что на самом деле было таким смешным, привело бы его к куче неприятностей, как только битва закончится.
* * *
— Дистанция сократилась до десяти миль, сэр, — доложил главстаршина Мэттисан. — Дальномер показывает южную батарею в поле зрения.
— Спасибо, Абукира.
Хэлком Барнс взглянул на своего адмирала, и Сармут кивнул, давая понять, что слышал доклад. Десять миль были бы в пределах досягаемости 10-дюймовых орудий "Гвилима Мэнтира", если предположить, что у них была для этого достаточная высота. Чего не было. При шести градусах их максимальная дальность стрельбы составляла "всего" двенадцать тысяч ярдов, чуть меньше семи миль.
Нам просто придется продолжать идти, пока мы не окажемся в пределах досягаемости, — подумал он. — По крайней мере, это займет не так уж много времени, и "Ривербенд" должен быть в пределах дальности эффективного поражения через двенадцать минут. Я просто хотел бы, черт возьми, чтобы был какой-нибудь способ рассказать Уитмину все, что я знаю об обороне.
К сожалению, этого не произошло. Тирск внес несколько коррективов за последние пару дней, уже после того, как эскадра отправилась в атаку. У "сейджинов" не было времени законно узнать об этих изменениях и сообщить об этом Сармуту. Он сделал все, что мог, чтобы скорректировать свои собственные планы в соответствии с традицией, которую Кэйлеб установил в кампании "Риф Армагеддон", "играя на интуиции", но всему были пределы.
Он всерьез подумывал о том, чтобы попросить Сову и Нармана использовать несколько небольших зажигательных устройств снарков. На самом деле, он обсуждал эту возможность со всеми старшими членами внутреннего круга, только чтобы обнаружить, что их мнения разделились так же, как и его собственное. Шарлиэн, Мерлин, Пайн-Холлоу и Мейкел Стейнейр — все они выступали за их использование как за лучший способ спасти жизни... с обеих сторон. Но Кэйлеб, Рок-Пойнт, Нимуэ, Нарман и Ниниэн выступили против этого из-за потенциальных политических последствий. В конце концов, после многочасовых дебатов Кэйлеб и Шарлиэн заявили, что решение было за ним, как за командиром на месте и человеком, чьи офицеры и солдаты понесут основную тяжесть действий.
