Настраиваюсь на типовое ведение разговора, и тут тот самый Ленька — дружок нашего Рукокрыла-Званцева неожиданно признается — очень жалеет, что в свое время не успел пройти курсы для пикаперов. Ну, сложно ему знакомиться.
— Да все это херня, как говорит Мутабор! Ничему толковому там не учат — заявляет в ответ Сергей, но как-то слишком уж уверенно.
— А как же пикаперы? Из закомплексованных сосунков отлично готовят в сжатые сроки таких баболюбов! Любую снять могут за пять минут.
— Да ну?
— Это — да, полезные курсы. Мне рассказывали.
— Точно! У меня приятель прошел обучение — по паре телок в неделю снимал! Весь страх как рукой сняло. — поддерживает дружка лопоухий Званцев-младший.
— Ага. А до того? — дергает меня нелегкая за язык.
— А до того вообще с девчонкой заговорить не мог!
— Ну-ну. То есть был мальчонка, стесняющийся и боящийся женщин. Так?
— Точно!
— Значит, была у человека боязнь женщин. Считал он их за что-то необъяснимое. Не поддающееся пониманию и жутковатое в своей таинственности. А тут ему объяснили на пальцах, что все девки — бляди и вообще представляют собой три дырки на ножках. Ничего таинственного, ничего мистического, ничего загадочного, ничего, достойного уважения. Три дырки, легкодоступных к тому же. Брякнулась женщина с пьедестала. Так?
— Не так. Он их бояться перестал!
— Он — пикапер — продолжает их бояться. Потому и снимает по десятку за неделю, раньше это называлось комплексом Дон-Жуана, то есть паническая боязнь ответственности и неумение строить нормальные отношения с противоположным полом.
А доказать себе, что он крут — охота. Вот и получается — замена количеством качества. Только это фигня.
— Херня! — подсказывает заинтересованно слушающий Серега.
— Ну, можно и так. Я уж не говорю о том, что частая смена половых партнеров чревата боком — как нам говорили на занятиях по кож-венболезням — в среднем каждый 13 партнер — дает новое вензаболевание. А когда нас учили — еще не было такого разгуляева. Вот и прикинь — девок пикапер по определению уважать не может — потому как они либо тупые давалки — если дают, либо заносчивые стервы — если не дают. И пикапер стопудово уверен — если ему не дали — то это не потому, что девчонка себя уважает и не собирается давать первому встречному, а потому, что она просто сучка заносчивая.
— Да ну прямо!
— А простой вопрос — жениться пикапер будет? Уважать свою жену будет? Он же знает, что все девки — бляди. А как насчет детей? Какой из пикапера папаша выйдет? Да никакой — как стерилизованный самец мухи цеце — жужжит, летает — а потомства нету.
— То есть считаешь, что никакой пользы от такой тренировки?
— По пикаперству? Почему ж никакой. Люди хорошие деньги на дураках делают.
— Я не про тренеров.
— А не про тренеров — вот ты заплатишь денег, чтоб тебе черт знает кто стал что-то в задницу запихивать, причем неясно — то ли палец, то ли совсем даже не палец?
— Охренел? С какой стати? Ты чо?
— Я ниче — через плечо — вокруг ноги — еще винтом — и в сапоги — а если серьезно — то вот такое предложение насчет пальца в жопе — возмущает — а вот в мозги позволяют себе лезть люди кому попало и чем попало. Совсем не пальцем — такой мозготрах делают — китайское промывание мозгов — отдыхает полностью.
— Э, погоди, погоди. Вот насчет девок — сейчас же контрацепция вполне себе — и если с резинкой — то безопасно ведь. Вы же лекаря сами так говорите!
— Говорят, что на 95% безопасно. А чехи — так и на 70%. Правда, тут наши считают возможность заражения — а чехи — беременность. Вирус герпеса, гепатита может проникнуть, например. А еще презерватив может свалиться, порваться...
— И гнутся и рвутся! — влезает несерьезный Филя.
— Да бросьте вы. Вот ведь действительно — для пикаперов все девушки доступны — и что ж получается? Порядочных и нету? — Сергей не на шутку встревожился, а мне только сейчас становится понятно, что нашему Ромео такой разговор ножиком режет.
— Почему нет? Полно. Пикапер не может снять любую. Это недостижимо. Он может просто заговорить с любой, а вот даст она или нет — вопрос открытый. Поговорил с тремя — одна дала. С одной понятно — а две другие кто?
— А у них одновременно ангина и менструация! — продолжает резвиться Филя.
— Сережа, дружище — если ты находишься в публичном доме — там все барышни доступны?
— Да, наверное. Но им же деньги платят?
— Не о деньгах вопрос — доступны?
— Ясен день. Это ж бордель.
— Ну, так и пикапер ищет — где попроще. Так что успокойся. Твоя Светка вне подозрений, да и не станет она такого как ты на непойми что менять.
— Говори, говори...— озабоченно отвечает наш пулеметчик.
— Вообще лучший оргазм у женщины вызывает норковая шуба — уверенно заявляет Филя.
— Ну, тут природа такую вилку устроила, что может ты и прав, водоплавающий.
— А то ж — самодовольно восклицает мой приятель.
— Что за вилка-то? — это его копнопатый сослуживец.
— А возрастная. Парень чем моложе — тем охочее. А у женщин — после 35 охота просыпается. Нет, они, конечно, могут и в молодости завестись как следует. Но пока молодайку заведешь — семь потов сойдет. А вот когда уже начинаешь стариковать — у них наоборот просыпается. Доктор — а почему кстати так?
— А пес его знает. Я так думаю — природа схитрила. Чтоб детенышей растить не мешало. Ну мужички со своей гиперсексуальностью стараются по молодости оплодотворить поболе кого. А у женщин другая задача — дитя выносить и родить, тут секс ей не помошник. А вот вырастила детенышей — уже и оттянуться может по полной.
Некоторое время все молчат, переваривая, после чего Рукокрыл неожиданно спрашивает:
— Вот зомби — тупые и враждебные. Морфы — умные и враждебные. А если их учить, лечить и кормить молочной кашкой, то может быть нервная система со временем восстановится и они станут полезными членами общества?
— Ну, вообще-то может и возможно. Но, к сожалению как говорили классики марксизма — ленинизма — "Битье определяет сознание!" Например, европейцы, которые все время к нам лезли (Отечественная 1812, Крымская, Первая мировая, Гражданская с интервенцией, Вторая мировая) приходили в чувство только после неоднократных увещеваний сапогом в рыло и дубиной по хребту. Да и американцы тоже.
— Американцы с нами не воевали.
— Ну, не знаю. Медали их видел — "За Сибирь" и "За Россию". Ленточки у них еще такие гомосечистые — радужные.
— Когда они это успели?
— Во время интервенции. В Гражданскую.
Незатейливый треп продолжается, прыгая с темы на тему. Нас довольно сильно мотает из стороны в сторону, ну да это пустяки. В железяке уютно, вроде бы мы дома...
Cовсем бы можно бы обмякнуть, да только мысли в голове столбом встали — у танкиста резко ухудшается состояние — когда в последний раз видел — он уже хромал вовсю, а мужик не показушник. Николаич совсем скис, на одной силе воли держится. И еще в кунге — морф и — потенциально еще морф. Мальчик... и еще мальчик. Надо решать, что с ними делать со всеми. А в голове какая-то каша...
Парни опять съехали на обсуждение девок. Расслабились.
Ну, это как раз хорошо.
Начинаю клевать носом...
Будят достаточно немилосердно. Приехали, оказывается. Уже на базе у МЧС — и я последний в салоне засиделся. Вот ведь чертовщина — и не заметил. Да иное путешествие на электричке куда как приключенистее, а тут мы колонной проехали как у бабки по огороду. В который раз убеждаюсь — что работа действительно Мастера — не заметна. Получается так естественно, что любой стоящий рядом поневоле думает — Э, я б так тоже смог, ничего особенного...
Не понимаю, как нас так ухитрился Семен Семеныч провести, тут все-таки места населенные худо-бедно. Интересно — кабаны-то хоть попались? Тут их много было.
Половину нашей компании ведут ужинать. Другая половина остается на охране. Народу-что-то многовато на базе, женщин много, детей полно. Что-ли у наших знакомых мчсников такие семьи? Да не похоже вроде... И еще — у многих на спине СКСы висят. Интересно, откуда?
До стола добраться не получается — сначала приходится визитировать несколько человек больных. Идем вместе с братцем и Надеждой, как выражается братец — чтоб конвульсиум был полный. Серьезных больных оказывается трое.
Два артрита у взрослых и воспаление легких у десятилетнего мальчишки. Добросовестно слушаю, но после сегодняшнего от контузии еще не отошел. Какие там хрипы услышать — шум в ушах такой, что я шепот не слышу и сам ору громче, чем надо. Но вроде и без хрипов на пневмонию очень похоже.
В общем надо пятерых в больницу везти.
И, наконец — можно идти за стол. Потому что жрать хочется — аж из глаз искры.
Останавливает Надежда. Напоминает — у нас морф. И руки пришивать к заднице лучше сейчас — пока клиент жив. На обернувшемся это делать не стоит — обидно будет уколоться об иглу или поцарапаться скальпелем. А в нашем состоянии это — раз плюнуть, чуть-чуть ошибиться и уколоться... А после еды — и вовсе не пойдет.
Сильно тру ладонями лицо. Вроде немного становится легче.
Но самому начинать не резон — пока тут у нас Николаич главный.
Нахожу его довольно быстро, отзываю от группки местных, спрашиваю разрешения на окончания операции.
Ответить он не успевает.
Успвает только очень укоризненно глянуть.
Потому что все остальные уставились на меня круглыми глазами.
Какого черта?
Самое время сказать это самое "Упс!"
Или что положено говорить, когда понимаешь, что ляпнул очень неуместную вещь? Шепот-то мой после контузии ээээ.... Громковат оказался. Это я думаю, что тихонько спросил. Судя по опупевшим физиономиям вокруг — ошибаюсь я... Очень сильно ошибаюсь...
— Вы что собираетесь живому человеку руки к заднице шить?
— Вы охренели? ВЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ?
— У вас тут живой морф? МОРФ?
— Вы к нам сюда привезли мертвяков?
И все это спрашивают сразу, одним залпом. Кто-то побежал прочь, кто-то наоборот публику зовет. Начался кипешь...
Мде... Заварил я кашу...
Что особенно неприятно — я спросту спросил Николаича открытым текстом.
Ну, сдуру конечно, спросонья, да и уже как-то привык, что у нас в команде все в курсе, опасаются конечно, но тем не менее. А тут уже и оружие вон в руках наизготовку...
Знакомых своих не вижу.
Морды все чужие.
И женщин много. Это совсем плохо. Толпа баб — самая жестокая...
Настроены они куда как гадко. Дети раньше тут вертелись — а глядь — никого не осталось, всех видно в укрытие погнали. А мне уже стволом в пузо тычут. И палец у дуры на спуске двустволки. Вот молодец, ловко и быстро создал себе радостей жизни. Сейчас ее пхнут, она и бахнет мне в кишки дуплетом!
Орево достигает апогея.
Да есть тут у них начальство или что?
Меня уже за локти хватают. Николаича затерли.
А нет, еще и громче орать можно — похоже, наши подоспели...
Сейчас по мордасам — и понесется.
На мое громадное счастье прибыло видно начальство.
Кто-то громко — во всяком случае, куда громче баб — орет: "Тихо!"
Убедительно получается.
Хороший голос. Добротный, как у спасенной нами раньше молодухи.
Как Боинг на бреющем прошел!
Толпа аж головы в плечи вобрала.
Но недоброжелательность — еще куда как осталась.
Николаичу предлагают разъяснить людям — что да отчего.
Николаич разъясняет. Говорит он негромко, чем заставляет толпу притихнуть и говорит — это я должен признать — хорошо. Именно для женщин так и надо говорить. Просто Кот-баюн. Когда речь доходит до девочек в медпункте, вижу у бабенки с ружьем слезы на глазах. Тихонько пальцем отвожу стволы от живота. Уфф...
Дальше — хуже, потому как толпа рвется линчевать вивисектора. И оказывается, что кунга нет на том месте, где он стоял до моей оплошности. Охрана на воротах подтверждает — выехал, причем совсем недавно.
Вовка собирается дернуть следом, но толпа теток не дает ему двигаться. Максимум кого выпустят — это меня с парой сопровождающих. На джипе. И с обязательством максимум через час вернуться. Со мной выбираются Филя и братец.
За воротами ощущаю, что у меня вся спина мокрая — и задница тоже. "Со спины в жолоб стекло!" как говорили раньше в подобных случаях. Что-то сегодня я туплю серьезно — и все время. День что ли такой?
Филя, тем не менее, рулит уверенно — видно знает куда ехать.
На моем языке давно уже вертится вопрос:
— Филя, а что ты спрашивал у того мужика, которому в ухо прописал, кто он по национальности?
— А чего?
— Да просто интересно. Ты ведь не чихнешь спросту-то. А тут вопрос такой странный.
— И ничего странного. Русские — забывчивы и незлопамятны. Потому на его угрозы я плюю и сморкаюсь.
— То есть если б другой какой нации — так ты бы его за угол — и пришил?
— А то!
— Не, серьезно?
— Конечно. Был бы он поляк или литовец — я б к его словам отнесся серьезно. Или если б финн или венгр.
Мне остается только изумленно покрутить головой. Не, ну про финнов понятно — в Калевале там это четко прописано, про их злопамятность. А книжка — для воспитания, так что все ясно. На чем детей учат, на том они такими и вырастают. Но вот насчет поляков и литовцев... Надо будет с артмузейскими поговорить.
В свете фар вижу наш КАМАЗ. Стоит у какого-то ветхого барака. Филя мигает фарами. Грузовик отвечает. Вылезаем. Идем к нему.
— Я уж думал, что вас там на тряпочки порвут — как бабы-то подступились! Я сразу понял — мотать надо — говорит выпрыгнувший из кабины Семен Семеныч.
— Да медицина орать стала как с похмелья — вот тетки и ощетинились.
— А чего орать-то?
— Да рассказал бабам докторище — вон, дескать, все в команде алиментщики, а не платят!
— Филя, кончай трепаться. Лопухнулся я опять, Семен Семеныч — спросил про морфа Николаича, а того не учел, что сегодня меня приглушило, вот громко и вышло...
— И надо ли мне сказать, что простота — хуже воровства?
— Нет, Семен Семеныч, не надо. Мне сегодня видно весь день положено делать дурости и потом стыдиться.
— Ладно. За бритого двух небритых дают. Мне уже Саша все рассказал. Дальше что? МЧСники отказываются морфа перевозить. Так что ждем корыто из Кронштадта.
— А в Кронштадте что решили?
— Приказ доставить морфа и вивисектора живьем. Или мертвьем? Короче — неупокоенными на один из фортов. Капитан корыта будет в курсе.
— Ясно. А Валентина в курсе?
— Там повыше люди задействованы. К слову — от вас ждут устного и письменного доклада. С выводами и рекомендациями. Так что спать не получится. И мне вот не дали.
— Семен Семеныч! Ну не добивайте уж вы-то...
— Да ладно, чего уж... Сам грешен. Как говорили мне мужики у нас на автобазе — "Язык твой — враг мой!". Бывало... Петь-то оно безопаснее.
— Ваша правда.
— Дальше что делаем? Скоро уже кронштадцы прибудут.
— Заканчиваем эту проклятую операцию. И тут за Мутабором пригляд нужен.
— Опять орете, Доктор!
Тьфу ты, зараза. Сам-то я себя плохо слышу.
