Тролль перехватил алебарду — в его лапе она казалась простым боевым топором, и вес божественного оружия, неподъёмного для смертных, ему никак не мешал. И снова рванулся в атаку с такой быстротой, что на миг пропал из виду. Рори ещё не до конца восстановила ногу, поэтому "рыбкой" проскочила у него то ли между ногами, то ли под рукой — рассмотреть точно я не успел, но так или иначе она оказалась у него за спиной, оттолкнулась здоровой ногой и перекатом ушла подальше. Го Гин развернулся вокруг оси, прыгнул следом, сделал длинный выпад алебардой...
Рори её поймала. За лезвие. Двумя пальчиками. Сказала что-то с ехидным видом.
Вряд ли даже обожравшись душ она смогла стать НАСТОЛЬКО сильнее. Скорее она сейчас сказала что-то вроде "моё собственное оружие никогда не причинит мне вреда". Или может "отнять его у меня — ещё не значит лишить меня власти над ним".
Тролль понимающе усмехнулся, а потом сделал что-то очень странное. Он ударил своей деревянной дубиной по лезвию алебарды сбоку. Внешне с божественным оружием от этого ничего не произошло, но Рори... Почему-то рухнула, мгновенно обмякнув, точно марионетка с обрезанными нитями. Го Гин подхватил её за шиворот, как человек хватает котёнка, и разом утратив весь интерес к человеческим сражениям, направился обратно в лагерь, неся бесчувственного Апостола в одной руке, а её оружие — в другой. Само собой, его никто не посмел остановить, все — и варвары, и наши — торопливо расступались.
— Бесконечный запас еды? — с ехидцей поинтересовался Бафомет, когда Го Гин вступил в город.
— В том числе, — столь же весело ответил тролль. — Однажды я её сожру до конца. Но не сразу. Наш поединок ещё не окончен. Дождусь, пока она восстановится и мы подерёмся ещё раз. Мне нужна честная победа, сила против силы, мастерство против мастерства. А сейчас я же просто оружие проверял. Сам не ожидал, что ТАК сильно подействует.
— А что за оружие-то? — уточнил бафолк.
Говорили они на языке Людоедских Земель, но в МОЁМ городе у меня всегда достаточно шпионов, чтобы записать и перевести любой диалог. А полулюди даже не думали скрывать своё общение.
— Ивиса, подаренная мне в Королевстве для боя против Нерождённого. Очень сильна против нежити. А поскольку душа Апостола находится в его оружии, он в некотором роде нежить. Апостола бога смерти это касается даже больше, чем остальных.
Как только варварские короли пришли в себя от шока, вызванного появлением Го Гина, они продолжили штурм, видимо решив, что он будет некоторое время занят Апостолом, а других бойцов такой силы у нас нет. Увы, угадали они верно.
Дварфы проделали дыру в укреплениях четвёртого форта, пока эльфийские лучники не давали нашим бойцам восстановить заграждения пятого. Легионеры использовали передвижные заграждения, чтобы вести сапёрные работы за ними. Дюран пустил в ход боевых слонов, которые, сумей они дойти до зоны работ, разметали бы эти заграждения, словно гнилую солому. Но наши войска были к этому готовы, и отогнали элефантерию, используя трубы, литавры и фейерверки. Пустить в ход мумаков на таком фоне варвары не решились — хотя те гораздо крупнее, спокойнее и сильнее обычных слонов, это же является и их слабостью — если они взбесятся и кинутся топтать своих, то остановить их практически невозможно. Слонов звероусты укротили почти без потерь, но повторно идти на источник огня и шума они отказались.
Однако одновременно с этим сперва лёгкая, а потом и тяжёлая кавалерия варваров обошла форты и отрезала связь между ними и городом. Тем самым нивелируя преимущество Зорзала в провизии и боеприпасах, а также ограничивая его возможность получить подкрепления из Садеры. Зорзал не решился пробивать проход силой — на пару дней припасов ему ещё хватит, а потери при столкновении с тяжёлой конницей были бы слишком велики, если делать вылазку малыми силами. Силы же большие, чтобы вывести в поле, понадобилось бы снять со стен, чем основные силы варваров немедленно воспользовались бы, сметя форты.
Во второй половине дня Дюран слегка изменил тактику. Вместо того, чтобы пробивать узкие проходы в укреплениях одного форта за другим, он сосредоточил все силы на расширении прохода в один — центральный, пятый форт. Проделать дыру достаточно большую, чтобы в неё могла войти хотя бы сотня огров цепью, плечом к плечу. А следом за ними уже ворваться конница — тоже широкой колонной, которую с боков не задавишь. Один из стратегов Сената сказал, что варварам на это понадобится два дня, другой, более осторожный, дал оценку в три — но никто не сомневался, что у них получится. Люди Зорзала не могли заделывать бреши так же быстро, как люди Дюрана их создавали. Скорость ремонта укреплений можно было увеличить, если перебросить в пятый форт легионы из соседних — но тогда в этих соседних оборону проломят вообще без сопротивления.
Однако спустя половину стражи после заката ситуация резко изменилась.
— Существуют ли на Фалмарте законы войны, запрещающие сражаться ночью? — уточнил у меня накануне генерал Карвен.
— Смотря что вы имеете в виду под законами войны, — я покачал головой. — Некие соглашения, обязательные для всех воюющих сторон — таких не существует. Есть правила битвы, завещанные нам нашими предками, но мы соблюдаем их для собственной выгоды, и не ждём, что их будет соблюдать противник. Даже союзникам наш строй и порядок навязывается крайне ограниченно. Варвары могут обозвать некоторые тактики и вооружения "бесчестными", но как правило лишь затем, чтобы оправдать собственный разгром. Каждый народ сражается теми средствами, которые у него есть. Ночью... да, ночные сражения редки, но не потому, что это кем-то запрещено, а потому, что крайне неудобно. Факелы не заменят света солнца, а освещение магов, хотя гораздо ярче и равномернее, ненадёжно — может погаснуть в самую неудобную минуту. Кроме того, воинам нужен отдых. Тем не менее, в редких случаях, когда нападение на спящих может принести победу — например под твоим началом много гоблинов, видящих в темноте, а у врага их мало, или твои воины по какой-то причине смогли выспаться днём — известнейшие военачальники прибегали к такому приёму и никто из них не был опозорен... кроме тех, что рискнули ошибочно и потерпели из-за этого неудачу.
— Прекрасно, Ваше Величество, вы очень понятно объясняете. Думаю, план у меня готов...
Тролли Людоедских Земель, как оказалось, обладали ночным зрением не хуже наших гоблинов. И могли не спать, сохраняя боеспособность, не менее трёх дней, хотя в данном случае им это и не требовалось — в дневном сражении они ведь не участвовали, так что после заката вышли на дело полностью готовыми и бодрыми.
Да, их было всего несколько десятков. И да, никто из них и близко не стоял по силе с королём Го Гином. Он был один такой — неостановимый живой таран, способный биться даже с насытившимся Апостолом. По критериям варваров он более чем заслуживал свой трон.
Из его свиты каждый стоил... ну, примерно сотни человеческих бойцов. Или пары десятков огров. По физической силе они и вовсе превосходили типичного огра лишь в два-три раза, а с великанами были примерно наравне. Но были при этом гораздо быстрее, хитрее, прекрасно владели разнообразным оружием (у типичного огра лишь два приёма владения дубиной — "бить" и "не бить"), и обладали весьма острыми чувствами — слухом, зрением и нюхом. А главное — их раны заживали с фантастической быстротой.
Поэтому, когда они упали с ночного неба на обозы Дюрана, часовые вообще сперва не поняли, что случилось, а потом... никакого потом у них не было. Кого сняли бросками дротиков или кинжалов, кого выстрелами из могучих луков. А к некоторым самым растяпистым и вовсе подобрались так близко, что оторвали головы голыми руками. Нет, некоторые всё равно успели вскрикнуть, один даже ударил в сигнальный барабан... Но есть разница между общим осознанием факта "нас атакуют", и пониманием, кто конкретно атакует, где, куда бежать и с каким оружием. Из оказавшихся поблизости варваров спросонья второго уровня понимания достигли очень немногие... и эти немногие, прибежав на шум, тоже там сразу и полегли.
Хитрость Карвена состояла в том, что в выбранном им месте высадки охранников изначально было немного — и находилось это место достаточно далеко от палаток простых воинов и шатров вождей. Располагались там подводы с доспехами для огров. Кираса и шлем для рядового огра весят около таланта, латный доспех для знатного — два-три таланта. Тысяча повозок, тридцать тысяч доспехов — командиры варваров резонно предположили, что это всё в особой охране не нуждается. Потому что... ну прорвётся к ним враг, что он с такой массой металла делать-то будет? С собой унесёт? Может быть, расплавит на месте? В землю закопает? В реке утопит? Ха-ха три раза! Армия, способная быстро разрушить такое количество кузнечных изделий, ни в каких диверсиях не нуждается.
Но тролли всего лишь разбили над повозками склянки с неким порошком — и довольно зловредно хихикая, отступили обратно в Садеру. По пути вырезав несколько заслонов всадников, которые по идее должны были блокировать сообщение между нами и фортами Зорзала, но это было лишь приятное дополнение. Потерю сотни рыцарей варвары переживут легко...
Чего не скажешь о потере ВСЕХ доспехов для огров и великанов. СОРОКА ТЫСЯЧ талантов не самой плохой стали! Если бы этот ущерб не был разделён между полутора десятками королевств (у самых везучих из них огров в ауксилариях или вовсе не было, или была традиция посылать их в битву без металлических доспехов) — единственный пострадавший мог бы сразу кидаться на свой меч, потому что его крестьянам пришлось бы пару поколений пахать, чтобы такие убытки компенсировать. Но даже с разделением это уже вышла едва ли не самая дорогая война в задокументированной истории!
— Что за адское зелье вы использовали? — спросил я Карвена, глядя в зеркало на то, как варвары ошарашенно копаются в грудах ржавчины, стараясь вытащить хоть несколько кусочков неповреждённого металла.
— Коррозионный порошок, — пожал плечами генерал. — На нашем континенте водится так называемый ржавый монстр, он же ржавитель, он же ржавник. Для человека тварь не сильно опасна, но вот для изделий его рук — хуже не придумаешь. Всё, что сделано из незачарованных чёрных металлов, то есть из сплавов, содержащих железо, хром и марганец, от его прикосновения обращается в пыль почти мгновенно. Мы где можем уничтожаем этих тварей как вредителей, дварфы их ненавидят ещё больше... а вот тролли и эльфы приручают и разводят, потому что железо в индустрии этих народов — по разным причинам редкость, а когда сильно надо, то можно наложить заклинание. Ну а куда тролль Королевства не может привезти живого ржавника — туда он берёт с собой Коррозионный порошок. Продукт алхимической переработки выделений этой твари. Я просто спросил, не согласятся ли они повторить для меня тот трюк, который однажды применили против меня. Тогда добрая тысяча наших рыцарей внезапно осталась без мечей и едва ли не в одних трусах... Им польстило, что я это запомнил, и они согласились...
Конечно, даже эта блестящая вылазка не принесла нам победу в одну ночь. Тридцать тысяч великанов всё равно оставались тридцатью тысячами великанов. Во многих других отношениях они были всё ещё полезны грамотному военачальнику... но главную способность — взламывать строй легиона — они потеряли. Без доспеха огра слишком легко насадить на пики раньше, чем он успеет как следует ударить.
Оставалось что-то сделать с кавалерией противника. Точнее, с тяжёлой кавалерией, с их проклятыми рыцарями. Усвоив урок Карвена, они теперь свои доспехи берегли, как зеницу ока — и ложась спать, укладывали рядом с собой. Без поддержки огров рыцари понесут в разы больше потерь при атаке на сомкнутый строй легиона... Но они всё ещё могли его проломить, и явно готовы были заплатить эту цену.
К тому же в середине второго дня сражения обнаружилось, что не мы одни умеем преподносить неприятные сюрпризы. Го Гина обнаружили в его королевском шатре лежащим без сознания, усыплённым неведомым заклинанием. А алебарда Рори Меркури, как и она сама, бесследно из этого шатра пропали.
НА ХВАСТУНА НЕ НУЖЕН НОЖ, ЕМУ НЕМНОЖКО ПОДПОЁШЬ И ДЕЛАЙ С НИМ, ЧТО ХОШЬ
Во мне бушует сотня бестий,
На них сошла благая весть,
Нет срока давности у мести,
Когда была задета честь.
За клятвы данные не кстати,
За то, что смех звучал как плеть,
За всё, кто предал, тот заплатит,
Его не стану я жалеть.
За боль, которая как жало,
Ответит каждый человек,
За то, что мне принадлежало,
Но было отнято навек.
Не лезьте в душу мне, не лезьте,
Поруганная честь достойна мести,
Я ни одной обиды не прощу,
Пока не отомщу.
Мюзикл "Леонардо", "Месть"
Помнишь, ты ведь помнишь
Ты был гордым, мудрым вождём
Помнишь, ты ведь помнишь
Как вошли солдаты в твой дом
Ты встречал рассвет
Среди выжженных скал
Время шло, и вот
Час расплаты настал
Ария, "Колизей"
Тьюле:
Линия обороны пала. А вместе с ней должен был пасть и принц Зорзал Эль Кесар.
К сожалению, это ещё не означало падения Садеры. Из девяти легионов, выдвинутых на оборону, с принцем до конца оставался только один — расквартированный в том самом злосчастном пятом форте. Четвёртый Царский, он же Грозный Легион — тот самый, что под началом принца принимал участие в кампании по "умиротворению" кроликов-воинов. Состав его с тех пор сменился не более чем на треть — многие лица Тьюле до сих пор узнавала, выходя из шатра на прогулку. Именно этим людям она желала смерти как никому другому — не как представителям человеческого рода вообще или Империи вообще, а как личностям. И сейчас практически у неё на глазах эта мечта сбывалась.
Зорзал приказал стоять до конца. Не то чтобы у него был выбор. Не то чтобы у легионеров был выбор. Их весьма умело взяли в клещи — попытка разорвать строй и бежать привела бы только к более быстрому истреблению. Виверны варваров чертили круги над самой землёй, нередко получая снизу стрелы — безрезультатно, конечно, их чешую и копьём пробьёшь не всяким — следили, чтобы никто не попытался вывезти наследника из окружения по воздуху.
Тем временем остальные восемь легионов, почти не шурша, с лёгкими арьергардными боями отошли в Садеру. Держать разорванную линию обороны больше не имело смысла, а контратаковать у них не было сил — даже Молт это признает потом. Кто-то должен был защищать последний рубеж — саму столицу.
Тьюле тоже была там. И тоже сражалась, не хуже многих. Честно и отчаянно. Сражалась за тех, кого ненавидела, против тех, кто осуществлял её мечту. Когда стало совсем плохо, Зорзал перестал твердить, что из неё воин, как из дерьма клинок — и приказал оружейнику выдать ей саблю и лук со стрелами. Выдали бы и доспехи, да она отказалась — боевой стиль кроликов-воинов основан на скорости и непредсказуемости движений, а не на защите. Десяток голов в первый же выход в поле — не так плохо для той, которая последние пять лет отличалась доблестью разве что в постели. Руки и ноги, как оказалось, ещё не забыли, как это делается. На ней самой была лишь пара пустяковых царапин.
