Как обычно надавив на нужные места, Данзо добился внимания матриарха. Тут главное было не перегнуть. Сильно напугаешь — убегут просить помощи Хокаге. Не додавишь — почуют слабину и выторгуют для себя лучшие условия.
С Курама у Данзо все прошло как по маслу. Женщина уцепилась за возможность стать политической силой мертвой хваткой, и даже начала флиртовать с мертвоглазым Шимурой! Курама, что с них взять.
Дальше были встречи с кланами средней кроны, организация подписания пактов между кланами, на все про все ушло около месяца. Таким образом, решив большую часть проблем, Данзо дал новоявленной фракции немного свободы и позволил им "поговорить" между собой на темы, которые в присутствие Данзо они бы и не подняли.
Стоит сказать, что матриарх Курама, Курама Бай, удивила Данзо своим напором. Возможно зря он долгое время обходил этот клан стороной?
Неожиданно у Данзо появилось свободное время. Все важные дела были улажены: Хокаге умчался в столицу успокаивать озверевшего от потери Танзаки Дайме; Учиха вели себя ниже травы, тише воды, Акацуки все никак не могли дожать болотных националистов; Суна постепенно все глубже погружалась в топь интриги Хокаге (Данзо все же удалось разобраться чего хочет добиться своими безумными, на первый взгляд, действиями Хирузен); остальные великие деревни стоически пытались подавить торговлю Огня, но пока у них это не очень-то и выходит; пираты Страны Воды, получив по шапке, затихли и реже нападают на торговые караваны. Вообще в кои-то веке у Данзо появилось время на хобби.
Странное дело, но шиноби, даже сильно устав, предпочел спокойному долгому сну, несколько час дремы и активное хобби.
Взяв молот, зубило и приготовив иные инструменты скульптора, Данзо вошел в закуток своей маленькой мастерской. Желания заканчивать работу над Мадарой-саном не было, хотелось сделать новую скульптуру.
Порыскав в своих запасах, Данзо выбрал в качестве материала основы для скульптуры снежный мрамор, доставленный через подставных лиц из страны Снега.
"Чью бы статую создать?" — задумался шиноби.
"Мито Удзумаки? Хм, красное на белом. Использую краситель и вдавлю его чакрой в "волосы" статуи. Отличная идея!" — зажегся Данзо.
Скинул верхнюю одежду, открыв миру тугие рельефные мышцы, что обычно скрывались под множеством одежд.
Вскоре работа над скульптурой полностью поглотила Данзо. Он работала день и ночь, полностью отказавшись от отдыха и приемов пищи. Словно безумие овладело шиноби.
Когда же работа была закончена, дымная пелена спала с глаз Данзо.
Инструмент звонко стукнулся о пол.
Данзо пытался вдохнуть воздух, но легкие не желали принимать живительного газа. Сердце пропустило удар и встало, сознание поплыло.
Вместо Удзумаки Мито, на него, на Данзо, смотрела любящими глазами пятнадцатилетняя девушка с плоской фигурой и милым личиком.
Данзо, лишенный сил, сполз по статуи на землю. Воздуха не хватало. Водоворот воспоминаний захватил мужчину.
"Данзо-сан, вы... вы мой папа?" — спросила как-то его девочка с растрепанными волосами, которую он угостил конфетой.
"Нет", — замешкавшись, ответил тогда Данзо.
Сдерживаемая долгое время боль вырвалась на свободу. В душе Данзо разразилась буря!
В полумраке стояла статуя юной девушке чуть светящаяся белым чистым светом, её ноги обнял немолодой уже мужчина.
Тишину нарушало тяжелое прерывистое дыхание одинокого, стареющего прямо на глазах мужчины.
* * *
— Вас всех стоило бы повесить за шею... — цедил слова упитанный низкорослый мужчина в богато украшенной броне:
— Будь моя воля, я бы вас всех пересажал на кол! Но многоуважаемый Дайме, да горит огонь его жизни долгие века, решил проявить к вам, неблагодарные отбросы, снисхождение, — говорящий обвел взглядом толпу людей, трясущихся в страхе.
Около пяти тысяч самых разных людей были согнаны с пепелища Танзаки в лагерь неподалеку от города. Вот уже два месяца люди ожидали вердикта властей. Что их ждет? Этих людей обозначили как бунтовщиков. Государство не разбиралось кто прав, а кто виноват. Всех жителей Танзаки согнали в лагеря, тех, кто пытался сбежать убивали на месте.
Между тем толстяк продолжил:
— Отныне вы все изгои. Вас лишают гражданства Страны Огня, а чтобы вы не пытались юлить и обманывать, каждому из вас поставят клеймо предателя! Но не переживайте, вашей жизни ничего не грозит, — пакостно улыбнулся оратор.
— Уже готовятся резервации, где вы своим трудом будете отрабатывать свои преступления. Нашей стране нужна древесина, гордитесь, ведь именно вы будете её добывать!
Люди ахнули. Мужчины выругались, женщины запричитали и заплакали.
Рубить деревья, это значит подвергать свою жизнь опасности! Каждое дерево, растущее в регионе Страны Огня, при срубании выпускает некую злую силу, которая травит лесорубов, некоторые даже превращаются в камень!
Жуткая смерть. И на такую смерть всех жителей Танзаки приговорил Дайме Огня.
— Вы, конечно, можете попробовать сбежать, — радостным голосом говорил толстяк:
— Испытайте судьбу, давайте, мои люди только и ждут, желая пополнить коллекцию, — взмах в сторону дерева, на котором висели безголовые тела.
Много чего еще говорил толстяк, но в основном он наслаждался своей властью над жизнью и смертью людей, нежели делился информацией.
Среди толпы стоял мальчик с перебинтованной головой. Обычный с виду ребенок, каких тысячи, но его глаза выделяли мальчика из толпы сверстников.
Волчьи глаза.
Агрессивным и хищным взором, Цуцудзаки неотрывно смотрел на толстого мужчину. В голове мальчика мелькали идеи способов убийства мешающей ему личности.
Прикусив губу, Цуцудзаки отвел взгляд к земле. Сейчас не время.
— Цуцу, что с нами будет? — подергала за рукав мальчика неопрятная девочка с короткими волосами. Она была нескладна, носила мальчишеские лохмотья и совершенно не умела держать свои эмоции в узде. Вот и сейчас Инни шмыгала носом, старалась не зареветь навзничь.
Цуцудзаки ущипнул девочку. Та ойкнула и сердито уставилась на друга.
На сердце парня стало теплей.
Инни. Раньше он и помыслить не мог, что эта нескладная глуповатая девчушка станет тем якорем, что удержит Цуцудзаки от самоубийства.
В ту злополучную ночь, когда Цуцудзаки потерял все, и чуть не лишился жизни под обломками горящего здания, именно Инни вытащил его из груды обломков. Не смотря на боль от полученных ожогов, девочка дотащила Цуцудзаки до безопасного места, а затем выхаживала несколько недель, делилась едой и водой. Утишала сгоравшего в бреду мальчика.
Первое что Цуцу увидел, придя в сознание — заплаканное, засопливенное лицо девочки-пацанки.
Затем был период эгоистического желания Цуцу уйти в чистый мир к сестрам, и только жалость к одинокой девочке не дала совершить самоубийство. Уже потом, полностью восстановив здравость суждения, Цуцудзаки смог оценить усердие и самоотверженность Инни.
В павшем городе, в условиях трудных для выживания, когда каждый человек становится волком, Инни взяла себе на плечи ношу спасения своего далеко не лучшего друга.
Как мог Цуцудзаки обмануть, предать Инни?
Каким-то невообразимым образом, он смог побороть свою слабость. Запечатать горе глубоко внутри себя. Однако потрясения не прошли для Цуцудзаки бесследно. Его душу и тело тронул призрачный огонь сумасшедшего феникса, и Цуцудзаки преобразился. Стал злее, холоднее, угрюмее и самое главное — намного сильнее характером.
"Если судьба толкает на этот путь, то я пойду по нему с высоко поднятой головой! Вор, грабитель, убийца? Ха, пускай, пускай. Мы еще посмотрим кто кого! Слышишь, посмотрим!" — холодная ярость жгла сознание. Цуцудзаки вложил ладонь Инни в свою. Посмотрел на девочку своими злыми, волчьими глазами.
"Как она похожа на Юзу..." — пискнула мысль на границе сознания.
Цуцудзаки немедленно сфокусировался на своем теле, на процессах, протекавших в нем, на еле уловимой физической энергии. Все ради того, чтобы подавить вспышку активности энергии духовной.
Инни несмело улыбнулась другу.
Цуцудзаки оскалился в ответ.
— Подруга, мы выживем. У меня есть пару идей, — в отрешенном состоянии, вызванном фокусировкой на Ян, Цуцудзаки с легкостью удавалось придумать пару отдающих безумием планов.
Пока он простой беспризорник, без гроша за душой. Но придет время, верил Цуцудзаки, и преступный мир содрогнётся под его поступью.
А там Цуцудзаки найдет силу, чтобы защитить дорогих ему людей. Никогда больше он не будет бессильным.
Сила, ему нужна сила!
* * *
— Всего доброго, Хокаге-сан, — попрощался холодно с главой деревни красивый мужчина с волосами отдающими небесной синевой.
— Като-сан, — будто не замечая недовольства шиноби, кивнул головой глава деревни.
Прикрыв за собой дверь, Дан резко выдохнул, развернулся и немного хищной походкой, пугая всех встречных холодным Ки, которую мужчине не удалось сдержать полностью, пошел к выходу резиденции Хокаге.
Чунины, чиновники и прочие работники и случайные посетители резиденции, завидев бледного, с застывшим восковой маской лицом, Дана старались убраться с дороги.
Чунин из отдела наказаний, Ибики, словно сопливый юнец перед бешенным тигром, застыл, прислонившись спиной к стене, надеясь что его не съедят.
Высокомерная куноичи из клана Хьюга подавилась своей пафосной речью, стоило ей только заметить занятого своими мыслями Като Дана. Сердце Деревянной Бьюши пропустило удар. Захотелось спрятаться под кровать и закрыть глазки, в надежде, что ночной монстр её не заметит. Когда же Като Дан скрылся за поворотом, щеки Деревянной Бьюши налились краской, ей показалось, что было бы здорово, если бы этот волк её "съел".
Като Дан не замечал как действует его ярость, просачивающаяся вместе с чакрой во вне на людей. Сейчас мужчину заботило только одно — здоровье его ученика.
Когда Дан только узнал о творящемся в Танзаки, первой его мыслью было бросить все и бежать выручать невезучего ученика. Однако Хокаге, словно ожидая от Дана этого порыва, приказал шиноби оставаться в деревне.
Прямой приказ Хокаге задержаться на пару дней в Конохе стал для Дана полнейшей неожиданностью. Глупцом мужчина не был, и смог догадаться что не все с восстанием в Танзаки чисто.
Понимая, что его поспешные действия могут вызвать неконтролируемые последствия (Джонин S ранга, появившийся в бунтующем городе не то же самое, что чунин пытающийся из Танзаки бежать), Дан решил поступить иначе. Связавшись со своими знакомыми в руководстве Анбу, он попросил помощи в спасении жизни ученика.
Однако неожиданно Аки сам вышел на заставу. Полумертвый, уставший, весь покрытый своей кровью, он буквально свалился на руку шиноби из Анбу, собирающихся его спасать.
Более того. Като Дану было чем гордиться. Ученик в столь сложных обстоятельствах умудрился вывести заказчика из-под опасности! Стоит ли говорить, насколько хорошая запись появится в личном деле Аки? Чунин, на своей первой одиночной миссии, которая должна быть легкой прогулкой, смог убраться с гражданским на плечах из горящего города, более того уйти от нукенинов, и возможно от шиноби Суны! Выполнить сложнейшую миссию А ранга!
Като Дан был горд. Разумеется, когда ученик очнется и более-менее придет в себя, Като надет и ошибки, и недочёты, но без этого нельзя. Важно чтобы Аки понимал свои ошибки и старался их исправить.
Беспокоило Дана другое. Если Хокаге знал о предстоящей возне в Танзаки, то почему настоял на посылании Аки именно туда?
Хокаге знал цену Дану, не мог не знать он цену и Аки. Посылать юное дарование широкими шагами идущее к внеранговому званию практически на убой... А ведь Кумагаи Аки не просто какой-то талантливый шиноби, он еще и Личный Ученик принца-консорта клана Сенджу. Вхож в дом Сенджу. Дружит с принцем и принцессой Учиха. Имеет связи с принцессой Инузука. Да он ко всему прочему еще и один из немногих друзей джинчурики!
Хокаге идиот? Или может из-за статуса Аки и был послан на опасную миссию? Но тогда не лучше было бы подстраховаться и решить проблему наверняка?
От одной мысли о попытке убийства ученика Като Дан чуть было не выпустил всю свою Ки.
Попытка вызвать Хокаге на прямой разговор не увенчалась успехом. Единственное на что намекнул Хирузен — если бы даже Аки решили ликвидировать, что он, Като Дан, смог сделать?
"Ничего. Что толку от моей личной силы?" — было горько признавать, но Дан и вправду был бессилен против интриг политиков.
Осознание шаткости положения всей его семьи, зародило в душе страх.
Выйдя на улицу, Дан вдохнул носом свежий воздух. Он уже начал просчитывать ходы для ликвидации своей слабости. Перебирал в уме возможных союзников... и понял как мало у него информации о внутриполитической ситуации в Конохе.
"Позже поговорю с Цунаде, все же её учили разбираться во всем этом с детства", — оставил на время свои идеи Дан.
"Сейчас самое важное — здоровье Аки" — решил Дан. Даже не пытаясь использовать Шуншин (для использование этой техники необходимо быть полностью спокойным, в море эмоций должен быть штиль), вместо этого по крышам побежал к госпиталю.
Вскоре Дан стучался в кабинет Фукуи-сана, личного ирьенина Аки, а также его названого дяди.
— Кто там пришёл?! — дверь резко отварилась. Очень старый лысеющий мужчина с козлиной бородкой гневно открыл было рот, но увидев вместо "бездельников и идиотов" Като Дана растянул свои губы в улыбке.
— Дан-сан! Заходите, милости прошу, — отошел в сторону Фукуи Кайоши, ирьенин, чуть-чуть не дотягивающий до S класса, человек перед которым робела даже высокомерная Цунаде.
Пройдя в кабинет, Дан осмотрелся. За время его прошлого визита (а точнее посиделок с лучшим саке Конохи) ничего здесь не изменилось. Будто само время остановилось в этом помещении.
— Этот кактус еще жив? — удивленно пробормотал Дан. Стоило сказать, что бедное растение, которое Кайоши принципиально не поливал, готовилось завять вот уже несколько лет (Дан подозревал, что и несколько десятков лет), но все боролось за жизнь.
— Пхе, этот старичок еще тебя переживет, — кряхтя, старик разлил по чашкам горячий чай.
— Присаживайся, Дан-кун, — дождавшись, когда гость примостит свой зад на неудобный стул, Кайоши заговорил:
— Я так понимаю, ты пришёл узнать по поводу Аки-куна, — Кайоши хлебнул чая:
— Так вот, он в коме. Нет, не переживай, это наведенная кома, лечебная, так сказать. Видишь ли, наш малыш довольно сильно пострадал. По его каналам чакры гуляет стихийная чакра молнии и ветра, очаг был перенапряжен, часть тенкецу излишне растянуты. Помимо этого у мальчика серьезнейшее ментально потрясение. Скорее всего это связано с той девочкой, которую он привел с собой... — Кайоши ненадолго замолчал.
— Видишь ли в чем дело, Дан-кун, ментальная травма мальчика, даже не смотря на его "особенность" довольно коварна. Если причина в девочке, боюсь она сможет стать раздражителем и пагубно повлиять на восстановление.
— На что вы намекаете? — насторожился Дан.
— Эх. Никто не хочет быть злодеем, но девочку и Аки нужно разделить. Но зная нашего мальчика, предположу что он будет упрям в своем желании встретиться с несчастной... не будет девочки, не будет и проблемы, — прищурил глаза Кайоши.
