Софи не спорит, репутация Марины вещь уже давно сформировавшаяся, да и клинической честностью сестра не страдает, но факты — вещь упрямая, и приводит сестрёнка именно их. Вот и решила сама посмотреть, как живут те, благодаря кому у самой Софи есть всё, чего можно пожелать.
Ряды длинных домов, начисто лишённых каких-либо архитектурных излишеств. Зелени много, но практически неухоженной.
Машина Софи практически не выделяется, номера общегражданские.
— Я на пятом живу, — словно извиняется Дана.
Софи с трудом удерживается, чтобы головой по сторонам не вертеть, столько новых впечатлений.
Две комнаты и кухня. В большой живут родители, в маленькой — Дана. Софи встречались шкафы большего размера.
— Мам, я с Лизой пришла! Она костюмы хочет посмотреть.
Мать Даны за собой не особо следит, но старше своих лет не выглядит.
— И как ты это здесь надевала?
— Почему здесь? В нём же на улицу не выйти. Полезли на крышу, там покажу.
У соседнего выхода на крышу две девушки расположились. Сидят, болтают о чём-то.
— Я их не знаю, — настораживается Дана.
Приглядевшись, Софи узнаёт охранниц.
— Забей. Откуда тут чужим взяться? — делает вид, присматривается повнимательнее, — Точно, видела их на лайнере.
— Ты всех с кем ехала, запомнила?
— Ага. Всех. Нас просто очень мало было.
Дана торопливо сбрасывает всю одежду.
— Раздевайся тоже, позагораем потом голышом, чтобы полосок белых не было.
Пояс с длинными гирляндами, символическое прикрытие груди и огромные белые крылья.
— Ты это на голое тело носишь?
— Ну да, почти все так делают, жарко же очень. Хотела только цветки спереди и на соски надеть, не разрешила мама, хотя крылья и всё остальное мне делать помогала. Жаль, у меня красок для тела не было, а то только с рисунком бы вышла.
— А ты у нас, оказывается, проказница! — Софи шутя хлопает Дану по ягодице.
— Ты, вроде, тоже не образец примерной девочки! — ответный шлепок.
— У меня такие краски есть. Если принесу — пойдёшь?
— Нет. В этом году во всяком случае, точно. Старовата я уже.
Софи с трудом сдерживает смешок.
— А ты не смейся! — дуется Дана, — Этим в школе все занимаются, а после надо либо уже по-настоящему учиться, либо времени свободного много иметь. Да и вообще, считается, в лето после окончания лучше на карнавале не танцевать. Примета плохая. Замуж потом не выйдешь.
— Покажи, как ты умеешь.
— Ты же говорила тебя учили.
— Учили, — Софи выразительно виляет бёдрами, — но подозреваю, не всё показывали.
— Ты видела, как Эшбад выступает? Она несколько раз в столице была.
— Номер 'Карнавал' помню, родители ещё спорили, можно ли мне смотреть. Она там была?
Дана хихикает, словно Софи какую-то глупость сказала.
— Даёшь ты, Лиза! Она же этот номер и придумала. Сейчас, говорят часто на танцы ходит. Новых звёзд себе в школу подбирает.
— Тайно ходит?
— Нет, в открытую. Даже узнать можно, где она сегодня будет. Многие мечтают ей на глаза попасться. Звездой стать!
— Хм. А ты знаешь, какое у меня в школе прозвище? Звезда!
— Её ещё водяной змеёй зовут. Она в воде придумала как бы и плавать, и танцевать одновременно.
— Не знаешь, кто у неё сейчас возлюбленный.
— Да как-то не очень интересно. Хотя про многих известных людей говорили. Даже, — Дана понижает голос до шепота, — сам Император.
'Интересно, у нас в стране есть хоть одна красивая женщина, кому связи с отцом не приписывали?'
Ветер приятно холодит кожу сквозь почти не существующий наряд. Софи и Дана, взявшись за руки стоят на краю крыши.
— Кажется, вот-вот и взлетишь!
— Всё повторяется: Здесь болтают о свободе столичных нравов, в столице — о свободе местных.
— Как же на деле.
— Как всегда: примерно посередине.
Софи ловко крутанула заверещавшую было Дану вокруг себя. Почти броском ставит на землю. Согнувшись, Дана тяжело дышит, держась за сердце.
— Ну, ты меня и напугала. Не думала, что ещё и так умеешь!
Софи делает движение в сторону, щёлкнув зубами, словно хочет укусить. Дана, уже смеясь закрывается руками.
— Всё, боюсь-боюсь!
'Как это в ней до сих пор что-то от ребёнка сохранилось? В Эор уже совершенно ничего нет, про Хейс можно и не говорить. Думала, Эриды только во дворцах получаются. Оказывается, вовсе нет'.
— Постой как сейчас.
— Зачем?
— Нарисовать тебя хочу.
— Ой, а ты умеешь?
Дана просто ошарашена. Софи запоздало думает, действовать следовало как-нибудь помягче. Заразная сестрёнкина прямота не всегда хорошую службу служит. С другой стороны, без конца играть в другого — только на страницах книг и экране занятно. В жизни всё не так весело получается.
— Ты... Вы... Ваше...
— Софи я, Дана. Просто человек по имени Софи. Извини, разыграла я тебя немного, но, заметь, ни слова неправды я тебе не сказала. Так... Преуменьшила слегка.
Дана трясёт головой соглашаясь или пытаясь проснуться — не поймёшь.
— И в гости я тебя на самом деле пригласила, — добавляет Софи, окончательно добивая девушку.
Старшая Херктерент косится на охранниц. Первую помощь они оказывать умеют чуть ли не до реанимации. Марина тому подтверждение. Не пришлось бы сейчас эти умения применять. Дана, вроде, вполне здорова, во всяком случае за время общения ни на что ни разу не жаловалась, в отличии от школьных знакомых, многие из которых обожали выискивать у себя невесть что (особенно пред контрольными и экзаменами). Настоящие проблемы были только у Эриды, но она-то, как раз никогда не жаловалась. Хотя и умирала по-настоящему.
Везёт Софи на умелиц в состояние клинической смерти попадать! Одной лично запускать сердце пришлось. До сих пор кошмары сняться.
— Но... но ты же... На крыше была... Меня рисовала...
— Неплохо получилось, между прочим, не отказалась бы изобразить ещё, — 'вот только Эр надо не проболтаться, её интерес к чужим телам слишком уж откровенным стал'.
— И хватит так на меня смотреть! Если плохо, так прямо и скажи.
Дана тяжело выдыхает. Что это с ней? Насколько Софи помнит, в школе даже самые неумные девочки воспринимали её значительно спокойнее. Но там ситуация была во многом проще — поступивший в школу заранее знал, может столкнуться с кем-то у кого имя с титулом занимают пол страницы, притом у некоторых, кроме этой половинки страницы и нет, считай, ничего.
— Нет. Хорошо всё. Но ты... Вы...
— Что 'ты', 'вы'? Я — я это я. Софи, как уже сказала. Да, та самая. Между прочим, что я сюда приезжаю было много где напечатано.
— Читала, но внимание не обратила, — кажется, Дана начинает наконец, в себя приходить, — не думала, что там, у статуй кого-то можно встретить.
— Если я что-то понимаю в местных порядках, туда как раз все и ходят, чтобы встречаться.
Дана дёргается. Точно, приходила приключений на ягодичные мышцы поискать. Нашла, только совсем не таких, как ожидала.
— Я.. я не такая!
Софи с прищуром сестрёнкиным жестом склоняет набок голову.
— А какая? По мне, так очень похоже было тебе надоело правильной девочкой быть и захотелось в плохую поиграть. Скажешь, не так?
На кивок сил всё-таки хватает. Кажется Дана, невольно вспоминает недавние школьные времена, и ведёт себя так, словно её за провинность к руководству школы отвели. Хотя, вряд ли она там часто бывала.
— А я вот просто поиграла не в ту, кто я на самом деле. По-моему, весьма удачно. Ты, во всяком случае, поверила.
— Я... я видела похожих на тебя. С некоторыми даже училась.
— И не думала, что могу попасться я настоящая.
— Просто подумала, вас... тебя тоже скучно. Раньше не видела.
— Дана. Попробуй переключиться на себя прежнюю, а не тут, кто мучительно пытается вспомнить что-то из древних кодексов. Тем более, ты их в лучшем случае, пролистала. Так ведь?
— Так. После фильмов о великих веках решила в библиотеке посмотреть, какие законы тогда были. Оказалось очень скучно. Но читать пытались многие. Весь листок был заполнен.
— И законы были записаны, когда Эпоха Чёрных Еггтов уже кончилась. Да и их самих вопросы этикета волновали в последнюю очередь. Ладно, хватит стоять, пошли посидим, как сначала собирались.
— Но ты... И такое место.
— Я у тебя на кухне воду пила. Тоже, скажешь, место неподходящее? Тут, вроде, с лицензией на приготовление пищи везде полный порядок. Да и я, молодая и здоровая, питаюсь вовсе не воздухом. Да и сладкое очень люблю.
Дана ничего заказать так и не решилась. Софи взяла две партии местного мороженного. По сути дела, тёртый лёд горкой пролитый по слоям самыми разными сиропами и украшенные ягодками да шоколадом. В жару ничего больше и не надо. Хотя даже одна порция тут явно рассчитана на человека, кто весит вдвое больше, чем Софи и Дана вместе взятые.
Дана есть очень осторожно, то и дело косясь на Софи.
— Да не волнуйся ты. Я действительно знаю назначение несколько сотен различных ложечек-вилочек. Но предпочитаю пользоваться тем, что удобно лично мне.
— Ага. Я заметила уже, — кажется, сладкое на Дану крайне положительно действует, скованность от сногсшибательной новости постепенно проходит, опять превращается в обыкновенную местную девчонку. Мать когда-то прямо Софи запрещала устанавливать любые контакты с детьми лиц не нашего круга, отец придерживается прямо противоположного мнения. Раньше ехидно замечал, что он и сам совсем не из этого круга, более того его отец сам золотопогонников расстреливал.
Кто такие золотопогонники и за что их так люто ненавидит отец, принцесса тогда уже знала. Никогда не любила соотносить между собой события, происходящие в двух разных мирах. Хотя и понимает, причины их порождающие, зачастую одни и те же.
На словах, соглашаясь с матерью, Софи признаёт правоту отца.
Да и у самой получилось обычную девочку изображать, настоящая местная купилась. Хотя и заметила столичную манеру речи принцессы.
— Ой, а можно узнать кое-что про тебя?
— Смотря что, — хмыкает Софи, — сама понимаешь, не всякая информация обо мне даже от меня самой полученная, подлежит разглашению.
— Но про это в журналах писали. Якобы ты пару лет назад дальше всех в мире улетела на планере. Планере? Правильно, я не очень сильно в самолётах разбираюсь.
Софи пожимает плечами. У неё теперь есть самая настоящая лётная книжка, где отмечены часы налёта, как с инструктором, так и самостоятельные. Даже засчитан один боевой вылет (да-да, тот самый, рекордный), причём указан даже 'визуальный контакт с противником', спасибо, хоть сбитого разведчика ей не приписали, а то с лётчиками, сбившими тот разведчик виделась, и они сказали, знай кто тот сумасшедший планерист, на чей перехват их поднимали изначально, записали бы сбитый самолёт. Совсем весело было, особенно если учесть, практических навыков воздушной стрельбы у Софи нет.
— Почему 'якобы'? Даже знак 'За сверхдальний полёт' с наградной книжкой есть. К боевым наградам, между прочим, приравнен.
— Понимаешь, у нас в школе спорили, мальчишки даже дрались. Одни говорили, летала на самом деле, ты. Другие утверждали, наняли опытную лётчицу, чтобы дать принцессе, тоесть тебе потом покрасоваться. Были и те, кто говорил, полёта вообще не было, а в павильонах столичных киностудий можно снять всё, что угодно.
— Сама что думала?
— Понимаешь. Я в самолётах не разбираюсь. Ты на фото такая красивая. Мне просто очень хотелось, чтобы ты и в жизни что-то красивое сделала. Но довольно убедительны те, кто говорили, планер какой-то неправильный, а с таким хвостом не полетит вовсе.
— Он не не правильный, — хмыкает Софи, — он просто не серийный. У вас же тут есть планерная школа. Неужели никто самостоятельным конструированием не занимается?
— Я не знаю, не общаемся мы с летунами.
— Планер тот мы сами построили. Именно из-за хвоста я и улетела так далеко. Полёт всё-таки не совсем честным был. В хвосте сестрёнка двигатель реактивный поставила.
— Ка... какая сестрёнка?
— Обыкновенная. Ты же должна была учить состав импер... то есть моей семьи, а там сестра моя ровно одна числится.
— Ой, точно, — машет рукой Дана, чуть не сшибив на пол мороженное, — Её Высочество ненаследная Марина-Дина дерн...
— Дальше не надо, поверь, я тоже прекрасно знаю, как её зовут. Называй её просто Марина, она по— другому не любит.
— У нас с того года, как она родилась многих так зовут. Я правильно Марина говорю? — опять плохо скрытый намёк на столичный акцент самой Софи.
— Ты совершенно верно имя моей сестры произносишь. Может, увидишь её скоро, если не ушла на всю ночь в город гулять. Она тот двигатель до работоспособности и довела. Ускорители так прямо были её разработки. Как только никто не сгорел! Хотя, Маришка частенько бывала весьма подкопчённой. Но всякие краски и лаки очень часто бывают куда более едкими и въедающимися в кожу. Ружейное масло приятнее временами.
— Принцесса сама чинила и запускала двигатель? — кажется, даже слышно, как мозги Даны щёлкают, пытаясь переварить совершенно невероятную информацию, — У неё руки в машинном масле были?
Софи вертит рукой пред глазами Даны.
— Были, и сейчас бывают частенько. Что такое оружейное и машинное масло, а так же масло для полировки древнего оружия мы обе прекрасно знаем. Двигатель, притом любой, сестрёнка даже с закрытыми глазами разберёт.
— Я не очень разбираюсь в машинах, — бормочет, мотая головой, словно снова осознавая степень собственной неполноценности.
— Так и у меня за машинами обычно механики следят. Это Маришка у нас такая нено... то есть, уникальная. Ты не бойся, она характером куда больше похожа на тебя саму, нежели на меня. Так же говорит, что думает, — 'хотя чаще, думает, что говорит', — она тебе понравится.
'На солнышке я что ль перегрелась? Перед портовой девчонкой сестрёнку нахваливаю? Хотя, саму Марину как раз сильно разозлило, назови я Дану только за то, что она портовая как-нибудь не так. У неё самой главный друг, не будем уточнять, насколько близкий, вообще заводской'.
— Может быть, я её даже видела.
— Очень сильно вряд-ли. Она приключения точно в другом месте искать будет. Не нравится ей у статуй. Она на внешние данные человека смотрит в последнюю очередь.
— Всё же, Софи, с трудом верится, тебе же лет...
— Ровно столько, сколько везде пишут. Как ЕИВ выражается, 'молодым везде у нас дорога!'
— Неужели не страшно было? Я вот столько времени смелости набиралась, прежде чем со скалы прыгнуть.
— Прыгнула?
— Да. Только вот так и не поняла, что другие в этом находят.
— Если что-то долго собираешься сделать, то с каждым днём растёт вероятность, либо не сделаешь вовсе. Либо получится, как у тебя с тем прыжком 'а зачем это вообще надо было?' Делать надо когда-только только захотелось, никакие желания не притупились ещё. Потом будет уже не то. Мне вот самолёт неисправный на глаза попался, а кой -у-кого руки росли из нужного места. И вот результат — я самый молодой пилот страны.
Правда, ракетоплан всё равно был машиной, не имевшей ни одного полётного допуска. Да и я права летать на реактивных машинах не имею. Но, как у нас часто говорят, 'если нельзя, но очень хочется, то можно'.
