— Нам пора возвращаться в Барилон, моя девочка.
Калюта тотчас пробасил:
— А я, а как же я, Кир?
Кирилл возмущенно воскликнул:
— Калюта, ты что же думаешь, что я тебя буду переть до Барилона на закорках? Или ты что, не найдешь дорогу к моему замку? Учти, до тех пор, пока ты честь по чести не попросишь у меня руки Корбеллы, она будет жить в моём доме. То, что ты объяснился ей в любви, ещё ни о чем не говорит. Мой тебе совет, Калюта, если ты хочешь разжалобить меня, то будь добр, приходи в мой замок завтра в три часа дня вместе со всем своим отрядом, а сейчас, Корбелла, пошли, Камил нас всех ждёт.
Командир аристократического десантно-штурмового отряда "Королевская охота", он же отряд "Короли-людоеды", полковник Калюта Брит зычно гаркнул:
— Майор Кнутсен, прими командование отрядом и чтобы завтра, ровно в четырнадцать тридцать вся эта дикая банда была в Барилоне, на Липовой аллее.
— Командир, так может быть мне лучше будет приказать герцогу Макензи перегнать нашу казарму прямо к холму Гринхед?
— А, что, это дельное, предложение, майор. — Отозвался Калюта и поднял на руки Корбеллу.
Но не успел он сделать и трёх шагов, как лорд Крит вышел вперёд и громко крикнул:
— Ваши величества и ваши святейшества, я прошу вас задержаться, чтобы император Роджер Пантенор в вашем присутствии принял окончательное решение относительно меня.
Калюта, посмотрев на этого парня, немедленно спустил с рук Корбеллу и негромко попросил Грунральда немедленно отдать команду на построение. Тот громко рявкнул:
— Отряд, стройся!
Такую же команду отдал и полковник Ренье. Оба отряда быстро и без каких-либо пререканий построились перед креслом. Короли и наследные принцы сняли короны и надели на головы голубые береты с золотыми кокардами, а священники-христиане спрятали свои золотые и серебряные кресты. Калюта немедленно повернул кресло спинкой к штабу и Грунральд скомандовал:
— Майор Пантенор, выйти из строя и занять место императора Ильмина в этом кресле.
Император вышел, по привычке чётко печатая шаг, подошел к креслу, развернулся перед ним и сел на него, словно на трон, после чего снял с головы берет, поднёс его к губам и только после этого просунул под погон и надел на голову свою многозубую золотую корону-обруч. Канцлер немедленно встал по правую руку, а король Грунральд снова рявкнул:
— Снять головные уборы, надеть короны! Ваши величества, равнение на середину, смирно! Лорд Крит, вы можете обратиться к его императорскому величеству со своим прошением.
Светлый лорд, одетый в черный смокинг, подошел к императору, встал на одно колено и громко и внятно сказал:
— Ваше императорское величество, я прошу вас решить мою судьбу. Мое имя Шарль де-Монтойя и я сын того негодяя, которого покарал рыцарь Мастера Миров, сэр Кир Торсен. Я покинул отчий дом двадцать семь лет назад и...
— Герцог де-Монтойя, — Перебил его император — Вам нет нужды рассказывать о своих злоключениях. Душа вашего отца в руках Господа Бога, а не Антихриста. Благодарю вас, герцог, что вы назвали нам своё имя. Этим вы облегчили мне задачу. — Встав на ноги он возвысил голос — Перед этими людьми и Господом Богом я повелеваю вам взойти на трон королевства Мантирен и исправить всё то зло, которое принёс своему народу ваш отец, имя которого я отныне запрещаю упоминать вслух и письменно. Отныне вы не герцог Шарль де-Монтойя, а король Шарль из славного рода Руасси. Встаньте, король Шарль, и отправляйтесь в Барилон, где мастер Риальдо сохранит вам ваш теперешний облик, чтобы ничто не напоминало ни вам, ни вашим подданным о прежнем правителе Мантирена. — Сняв с головы корону он добавил — Ох, Шарло, не завидую же я тебе и Олли, ведь вам обоим уже с завтрашнего дня придется вкалывать здесь день и ночь по спецпрограмме.
Подойдя к Шарлю он пожал ему руку и быстро встал в строй. Король Грунральд скомандовал "Разойдись" и короли-людоеды скромно и без лишней помпы пожали руку своему новому товарищу по работе. Последним к нему подошел Кир, крепко пожал ему руку и сказал:
— Пойдём, старина, сегодня ты мой гость. А на счёт учебки ты не волнуйся, это для этих ребят, которые ещё вчера ни знали ничего кроме мечей и луков, обучение показалось чертовски трудным. Ты ведь кадровый офицер и для тебя не составит никакого труда переквалифицироваться в десантники.
Все вместе они поднялись на борт флайера-лимузина и Камил не спеша полетел обратно в Барилон. Теперь в салоне стало даже просторнее, так как три счастливые невесты сидели на коленях у своих женихов. Веселились все, кроме Шарля и Калюта, глядя на него, пророкотал своим густым басом:
— Шарло, не кисни. Ты бежал из Монжа двадцать семь лет назад и в том нет твоей вины, что твой папаша из просто зловредного типа превратился в сущее чудовище. Он своё получил, а в тебе всегда было куда больше от твоей матушки, да, покоится она с миром, чем от отца. Когда я последний раз был в Монже, имя твоей матушки поминали добрым словом в каждой таверне, хотя со дня её смерти прошло уже много лет. Понимаю, тебе было бы гораздо легче стать простым солдатом, но извини, парень, ты не простой солдат и тут я с Роджером полностью согласен, кому, как не тебе, исправить всё то зло, что сотворил герцог Монтойя, став чудовищем.
Король Шарль сказал ему со вздохом:
— Ах, полковник, дело ведь даже не в этом. Сейчас Мантиреном правит ослепительный лорд Зиман и я боюсь, что мне будет трудно занять его место.
Кирилл успокоил огорошенного герцога:
— Шарль, не беспокойся за лорда Зимана, его давно уже ждёт трон в Барилоне. — Бросив хитрый взгляд на канцлера, он насмешливо спросил его — Калюта, ты представляешь себе, что случится с барилонцами, когда они узнают о том, что старого графа Саймона сам Хозяин Тьмы сделал ослепительным лордом?
Тот улыбнулся и сказал:
— Да, это будет нечто потрясающее. Эти прохвосты всегда считали его зловредным, желчным старикашкой и, вдруг, такое. Как бы его приволочь сюда всего золотого и со светящимися рогами на голове?
Корбелла тотчас боднула его своими рожками и все расхохотались, а Фелиция воскликнула:
— О, нет, друзья мои! Тут лучше не рисковать! Торговки фруктами моментально распилят короля Саймона на кусочки. И вообще, девушки с золотой кожей это прекрасно, но мужчинам, всё-таки, лучше быть загорелым дочерна и с волосатой грудью.
Король Шарль, наконец, весело расхохотался и спросил свою улыбающуюся невесту:
— Ну, что Моника, как ты отнесешься к тому, если я попрошу мастера Тетюриальда Великолепного не возвращать мне того, чего меня лишил посланник Хозяина Тьмы, своего прежнего вида?
Девушка хитро улыбнулась и ответила ему:
— Шарль, милый, ты уж не обессудь, но я попрошу дядюшку Тетюра сделать тебя таким, каким я сама хочу тебя видеть.
Командир королей-людоедов немедленно поинтересовался у девушки самым вежливым образом:
— Ваше величество, я надеюсь, вы понимаете, что вашему благородному супругу следует немного подрасти?
Хотя Шарля Руасси нельзя было назвать хлюпиком, Моника кивнула головой и радостно воскликнула:
— Да, конечно, ведь все остальные короли Ильмина такие огромные и сильные парни!
Новый король Мантирена, нежно прижимая к себе эту миниатюрную девушку, сказал ей:
— Моника, тогда и ты должна позволить мне дополнить твой портрет несколькими штрихами.
Увы, но девушка была неумолима и наотрез отказала своему жениху даже в таком маленьком пустячке, твёрдо сказав ему:
— Нет, милый, ты получишь меня такой, какой меня сделает для тебя лорд Киррис. Мы с Симоной так решили потому, что никто во всём мире лучше него не понимает женщин.
Кирилл смутился и покраснел, ожидая едкой реплики Тетюра, но её не последовало. Радуясь тому, что это не вызвало никаких споров, он облегчённо вздохнул и принялся соображать, как бы ему откосить от этой повинности. Он опасался того, что в случае успеха ему придется заниматься только этим и больше ничем другим, ведь женщин на захваченных островах было очень много. Все его надежды вдребезги разбил Тетюр, который, подумав минут пять, спокойным голосом сказал:
— Ты права, Моника. Мало того, что сэр Кир знает душу и тело женщины лучше кого-либо, никто не любит весь женский род больше, чем он, а это самое главное и я готов ему помочь в этом магической силой своих кристаллов.
Этот разговор на борту летающего лимузина, летящего навстречу пламенеющему закату, привёл к тому, что прибытии в замок ему сразу же пришлось заняться работой. Тем более, что все три его женушки, облегчённо вздохнув и плотно пообедав, крепко спали. Госпиталь было решено устроить на первом этаже башни для гостей. Тетюр послал Симона в поместье, чтобы тот привез оттуда нескольких хрюкающих доноров. С лёгкой руки Кира выращивание свиней для медицинских целей стало для оборотистых барилонцев весьма доходным предприятием и таких хрюшек не только содержали в чистоте, но и кормили не хуже драконов. В особой цене были не жирные хавроньи, а мускулистые, поджарые кабаны и свиньи четырёх, пяти лет отроду, которые стоили теперь подороже племенного рысака. Поэтому Симон, как рачительный хозяин, держал свое собственное стадо особо резвого свинства.
Узнав от своего друга, что Корбелла ещё не скоро избавится от своих антенн, Калюта тотчас подхватил золотую девушку на руки, приказал слугам подать им ужин через два часа и бегом бросился к лифту. Вскоре привезли крепко связанных доноров и король Шарль, увидев, что на кушетку рядом с ним положили здоровенного борова, взвыл во весь голос и попытался дать тягу, но Тетюр строго прикрикнул на него и приказал лежать не шевелясь. Оливера и Симону попросили покинуть помещение фехтовального зала и подождать завершения операции в общей гостиной. Монику маг-врачеватель посадил в середине, и усадив Фелицию, Мари и Гретхен справа и слева от неё, сам сел в изголовье кушетки, на которой лежал обнаженный светлый лорд Крит. Кириллу он велел занять место в ногах пациента и мотать на ус всё, что он увидит.
Кристаллы, к его удивлению, засветившись ровным, сильным светом, не стали сверкать, как молнии и ему удалось увидеть всё от первой до последней секунды. Первым делом Тетюр завершил тот процесс, начало которому положила Зела на лежанке в маленькой хижине. В руках Тетюр держал небольшой, непрозрачный, молочно-белый кристалл и орудовал им, словно указкой или кнутом, подгоняя свои основные кристаллы. В это же время кристаллы его подруг образовали круг и висели в воздухе чуть подрагивая и искрясь. В отличие от всех тех магических исцелений, которые доводилось видеть Киру прежде, в этот раз всё действительно произошло само собой и очень быстро. Тело совчела с очень светлой, почти белой, кожей засветилось изнутри, словно в нём загорелся мощный электрический прожектор и оно, как бы заёрзало, меняя свои пропорции и становясь коренастым и широкоплечим, да, и кожа Шарля стала более смуглой, а серебристые антенны с тихим щелчком отпали. К тому же и его волосы сделались смоляными, а руки, ноги и грудь поросли в меру густыми, волнистыми волосами.
Тетюр включил своим молочным кристаллом остальные на полную мощность и тело человека, лежащего перед Киром, снова засветилось изнутри и сделалось полупрозрачным, отчего ему стало видно все его внутренности и скелет. То же самое произошло и с хряком, лежащим на соседней кушетке. Маг слегка пошевелил своей указкой, пропорции тела Шарля Руасси снова стали меняться и одновременно он стал расти, в то время, как боров тощал и съёживался прямо на глазах. В итоге, через четверть часа перед ними лежал атлет с мощной, отлично развитой мускулатурой, волосатой грудью и смуглым, горбоносым лицом с тёмно-карими глазами. Тетюр вложил молочно-белый кристалл в руки Моники и тихо сказал ей:
— Девочка, возьми этот кристалл, тихонько сожми его большим и указательным пальцем, после чего просто смотри на своего возлюбленного и мысленно представляй себе, каким ты хочешь его видеть в своей постели и на троне.
Хорошо было то, что в здоровенном кабане ещё оставалось центнера полтора веса, иначе он превратился бы опять в поросенка, так как повинуясь желанию Моники, король Шарль сделался в плечах ещё шире и обрел более мощную грудь, да, и руки его тоже сделались покрепче. Кирилл легко определил в этом громадном парне свои собственные пропорции, вот только лицо этого амбала стало лицом прежнего лорда Крита и лишь обрело более чувственные губы. Не забыла эта девица и о себе, в результате чего мужское достоинство её жениха тоже увеличилось в размерах. Последними штрихами Моника изменила цвет глаз Шарля с карих на васильково-голубые, сделала его кожу немного светлее, а волосы светло-русыми, с сильным золотистым отливом. Когда она отдала кристалл в руки Тетюра, сияние остальных кристаллов быстро погасло и Кирилл увидел самого настоящего спящего Геракла, к которому на грудь тотчас упала миниатюрная золотая девушка и залилась слезами от радости.
Что же, ей было теперь чем гордиться, да, и король Шарль тоже должен был быть доволен, ведь он стал даже помощнее, чем лорд Грасс, а кожа его обрела тёплый, золотистый оттенок. Слугам было приказано отнести новоявленного богатыря в его покои на третьем этаже и уложить там на кровать. Полудохлого кабанчика унесли, на кушетку положили здоровенную свинуху, бросив взгляд на которую, Моника вздрогнула и вопросительно посмотрела на Кира. Он улыбнулся ей и, указывая рукой на вторую кушетку, сказал:
— Девочка моя, нам нужно соблюдать принцип подобия и если ты хочешь иметь полную гармонию со своим Шарлем, то и тебе теперь следует хотя бы немного подрасти.
Та кивнула головой, быстро расстегнула пояс, сняла свой серебристо-голубой пеплас и легла на кушетку. Теперь уже Кирилл сидел в середине и перед ним разворачивалась картина преображения. Впрочем, на этот раз она пошла совершенно по другому сценарию. Тело Моники, вспыхнув от внутреннего света на пару минут, нисколько не изменило ни своих пропорций, ни даже черт лица. У неё только отвалились антенны и когда управляющий кристалл попал в руки Кира, то он, прежде всего, заставил малышку, в которой было примерно метр шестьдесят пять роста, вытянуться на двадцать сантиметров, после чего стал ваять её тело, словно Фидий. Он сделал Монику длинноногой, стройной и гибкой девушкой с маленькими ступнями и идеальными пропорциями между талией, бёдрами и плечами. Груди девушки он увеличил лишь немного, но вот то, что он стал делать дальше, поразило не только Тетюра, но и его подруг. Не меняя ничего в чертах лица Моники, он самым основательным образом перестроил её лоно и все рецепторы, да, при этом с таким знанием дела, что даже такой опытный маг, как Тетюр, и тот просто ахнул от удивления.
Правда, в самом конце, когда Моника вновь стала девственна, он всё-таки сделал её лицо ещё более тонким и красивым, придав ему непередаваемое очарование юности и невинности. Теперь перед ними лежала совершенно очаровательная юная особа, довольно высокого роста, с обалденной точёной фигуркой, да, к тому же ещё и золотая, словно сотканная из нежнейшей золотой пыльцы, солнечного света и каких-то древних таинств. И всё же это была всё та же Моника. Мага, эта юная, спящая особа так увлекла своей красотой, что тот не выдержал, привстал на стуле и, наклонившись вперёд, запечатлел на устах девушки страстный поцелуй, за что был немедленно схвачен Фелицией за шиворот и возвращен на место со словами:
