1.01.1395, 25:02.
Михаил Сонгер
Наместнику Новтеры на SOL5-2 Наоми Вартан
О флаверском маньяке. Первоначальный источник: "Вестник Вагнока", 4 августа 1327. Все более поздние — почти дословный плагиат.
Драма во Флавере
(рассказ участкового)
Августа третьего числа, через час, как рассвело, в окно постучал почтальон.
— Господин Балтазар, письмо!
Я с трудом разлепил глаза ото сна. Ого, красный штамп на конверте. Срочная гелиограмма. Быстренько вскрыл. Никогда не забуду, что прочел:
В ПОЛИЦИЮ ФЛАВЕРЫ. ЗАЯВЛЕНИЕ О ПРЕСТУПЛЕНИИ. ПРОПАВШИЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД ДВЕ ДЕВОЧКИ ПОХИЩЕНЫ РУДОМ МЕНДЕСОМ, СЫНОМ СТАРОСТЫ ФЛАВЕРЫ. ОСТАНКИ НАЙДЕТЕ В ПОВАЛЕ ПОД ДОМОМ СТАРОСТЫ. ОБВИНЕННЫЙ В ЭТОМ ЗЛОДЕЙСТВЕ Р.МЕНДЕС ЗАСТРЕЛЕН ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ. ПОДПИСАНО: ФАЙД, ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК НА КРЕЙСЕРЕ "ГРОМОВЕРЖЕЦ".
Протер глаза. Перечитал. Экая напраслина на уважаемого человека! А подпись серьезная. Тут, сами понимаете, сигнал есть сигнал. Надо реагировать. Подумаете, я сразу помчался на работу? Ничуть. Мой дом и есть полицейский участок. Хоть сплю, хоть в сортире сижу — всё на работе.
Хлебнул квасу из жбана. Гаркнул:
— Йосип! Подъем! Дело привалило!
В соседней комнате заворочались. Зашлепали босиком по полу.
— Щас, дядя Балто! Тока штаны подтяну!
Йосип — мой племянник. После смерти сестры живет со мной. Парень глуповатый, но реакция у него отменная. Я взял игломет — порядок такой, чтобы полицейскому ходить с оружием. Игломет у меня маленький, из лучшего сорта нержавейки. Удобно стрелять одной рукой. А у Йосипа — старинная бандура — пневматика. Когда сжатый воздух кончается, можно орудовать, как дубиной.
Вдвоем направились к дому старосты. Грузный, седой, он встретил нас удивленно, потрогал вислые усы. Привычка у него такая, когда размышляет. Я сказал:
— Извиняйте, господин Мендес. Надо проверить подвал в вашем доме.
Он снова подергал ус. Поднял брови.
— В моем доме, Балтазар, нет подвала.
Отстранив его, я прошел в комнату. Мендес недовольно засопел, когда я встал башмаками на ковер. Я прошелся взад-вперед. Комната, как комната. Стол, два стула, супружеская широкая кровать. Пошел на кухню. Дощатые полы — ни следов люка или лаза в подпол. Пожал плечами и направился к выходу. Хмурое лицо старосты просветлело.
Я вернулся обратно в комнату. Наклонился. И рывком откинул ковер...
Надо сказать, что я хоть и не первой молодости, но слух у меня хороший. Подкрасться ко мне незаметно не так-то легко. Поэтому топор старосты только чуть зацепил мне ухо. А вот Мендесу пришлось хуже. Попробуйте рубануть топором в цель, которой нет! Во-во... Грохнетесь. Пока староста корячился на полу, я прострелил ему левую ногу. Игломет-то у меня взведен, когда я при деле.
И скажу, что всякое почтение к старому мудаку у меня как рукой сняло. Я прорычал:
— Ты арестован, скотина! За двойное убийство и нападение на полицейского!
— А ну не тронь моего мужа!!
Жена старосты, тетка тощая, жилистая, в ночной рубашке, стояла в дверях. И целилась в меня из дробовика. Чёрт бы ее побрал! И меня, раззяву! Куда я смотрел? Против огнестрела приемов нет. Сейчас старуха сделает из меня решето.
Ее бросило вперед. Она глухо охнула. Я шмякнулся ничком на пол — очень вовремя. Грянул выстрел, из стены посыпалась штукатурка и куски глины. Потом старуха уронила ружье, захрипела и повалилась на пол. В ее спине торчала стрела из игломета Йосипа. Я ж говорил, у моего племянника реакция — будь здоров. Хорошо, когда он прикрывает мою задницу. Он помог мне подняться.
— Ты не раненый, дядя Балто?
— Нет. Только штаны простирнуть придется.
Йосип ухмыльнулся моей шутке. Я показал на крышку люка, которую раньше скрывал ковер.
— Сейчас полезем вниз. Не пугайся того, что увидишь.
Крутая деревянная лестница вела в темную глубину. В нос ударил густой, спертый воздух. И тут я услышал тихий шепот и плач...
Около дома старосты, привлеченные звуком выстрела, уже собирались люди. Когда появились мы с Йосипом, раздались вскрики и аханья. Еще бы. В дом старосты входили двое, а вышли четверо.
Я поддерживал шестнадцатилетнюю Элли за талию. А ее четырнадцатилетнюю сестру Ким мой племяш запросто держал на руках. Мощный парень, да. Я сказал:
— Передайте Мегги Травен, что ее дети найдены и живы. Позовите доктора Стига — девушки сильно истощены. Мендесы хотели уморить их голодом и жаждой, потому что они больше не нужны их развратному сыну.
Так благополучно закончилось это дело. Вот, что значит поспеть вовремя. К полудню раненый Мендес и его еще живая жена были забиты камнями на окраине Флаверы. Упреки в том, что я допустил самосуд — не принимаю. Флаверу до сих пор не возвели в статус города. А "Уложение о сельском сходе" пока что никто не отменял.
— Брр-р-р... Кто ж такое читает на ночь глядя? Хотя, история-то... Со счастливым концом.
Ксена говорила веско, уверенно, как положено при беседе с пациентом, испытавшим паническую атаку. С облегчением увидела, что Экселенса постепенно приходит в себя.
— Прости, Ксена. Нервы... Досталась тебе со мной возиться. Одни хлопоты, да?
— Я не против. Хотите поговорить? О том, что вас напугало?
— Скорее, поразило.
— Что именно?
— Что ты — права. Нет судьбы!
Пока Ксена вспоминала собственные слова (угораздило подбросить Экселенсе пищу для умствований!), картинка на визуализаторе поменялась. Скан старой газеты, уменьшился в размере и отъехал в сторону. Его место заняло громыхающее и сияющее огнем ночное небо. Гроза? Совсем нет. Что-то огромное, рычащее и пылающее пронзало облака, которые таяли на его пути. Над апокалитической картиной царил вдохновенный голос диктора.
— Восемьдесят вторая секунда! Прошло отделение первой ступени! Как самочувствие, Арин?
Появилась картинка из кабины пилота. Там, хватило бы места для шести человек. Но, только два кресла. В одном из них — знаменитая Арин Ашадо — первый человек, побывавший в космосе. Ей же выпала честь быть вторым. Других смельчаков не нашлось. Поэтому, в кресле рядом — одетый в скафандр манекен. Достойный спутник в опасном полете. Не трус. Сдержан и молчалив. Только инициативы от него не дождешься. Шутка.
— Тряхнуло немного... — голос Арин звучал невозмутимо.
— Есть включение второй ступени!
— Тяжесть нарастает. Небольшие вибрации... — отозвалась Арин.
— Сто десять секунд — полет нормальный!
"Модо". Самая огромная... Самая мощная... Самая дешевая на свете ракета! Высотой в 150 и шириной в 23 метра. Всего две ступени — первая с гигантским (но очень простым по конструкции) двигателем, тягой в 35000 т. Аналогичная вторая — с тягой в 6000 т. Ракету строят на судоверфи, как обычный танкер.
Не нужны дорогостоящие космодромы! Взлетаем, откуда хотим — из любой точки Великого океана! Наполненную керосином и жидким азотом, ракету буксируют по морю к месту старта. Балластные цистерны, прикрывающие двигатель первой ступени, придают ракете вертикальное положение. Баки окислителя заполняют жидким кислородом; баки второй ступени — жидким водородом... Над водой остается лишь треть корпуса, что дает легкий доступ к полезной нагрузке.
После отстрела балласта включается двигатель первой ступени. Морской старт! На низкую орбиту можно доставить 550 тонн.
Всё это диктор выпалил на одном дыхании, не захлебываясь и не тараторя — настоящий профессионал.
— Вот это показуха! — ахнула Ксена. — Я, чёрт побери, не предполагала аферы такого масштаба!
Экселенса натянуто улыбнулась.
— Не стала отбирать у Яна его игрушку. Раз уж проект полностью готов.
Визуализатор расширил картинку, давая эффект присутствия. Ночь, небо, сияющие облака. За ними перевернутый факел "Модо" упрямо взбирается в небеса.
20. ВО ИМЯ МЕЛИНДЫ
На утренней пробежке меня нагнал Ферда — мой заместитель. Парень крупный, но легкий на подъем. Дальше потопали вдвоем, только песок-ракушечник и жухлая листва хрустели под ногами. Прибитый холодами парк вокруг Дома правительства выглядел уныло. Высоко в ветвях просвистела птичка. Хоть кому-то живому весело поется в наши грустные дни.
— Командир! — пробасил Ферда, — Я фоторобот составил!
— Чей?
— Добежим до меня, посмотришь...
Сделав еще круг по пустынным аллеям, мы очутились у дома Ферды. Спартанскую обстановку жилища смягчали фотографии на стенах. Красоты Острова и сопредельных земель. Некоторые снимки делал не Ферда. Потому что сам он гордо красовался в кадре в обнимку с симпатичной девушкой. На каждом снимке — с другой.
На столе, рядом с видео лежал распечатанный фоторобот. Миловидная женщина лет двадцати. Ферда тихо сказал:
— Вот... Сравнил фото... Какие нашел в Сети. Еще два снимка — выкупил из частной коллекции. Так она должна выглядеть сейчас...
Он мог бы ничего не объяснять. Первая жена его отца. И первая из людей в Мире, прошедшая Ренессанс. Реджина Айни — фрейлина ее высочества. Подопытный кролик. Год физических и душевных страданий — и смертельно опасный опыт благополучно завершился. Дар вечной юности, невероятный, неслыханный... Он не сделал Реджину счастливой! Дальнейшая ее судьба осталась неизвестной.
— Командир... Мне нужен доступ к базе данных Эгваль. Да, не мое это дело — лезть в дела минувших лет... Но, хочу знать, что с ней сталось.
И такая тоска была в голосе Ферды, всегда спокойного, добродушного, что я не выдержал:
— Елена Ханко. Знаменитый программист, враг любой государственной власти. Одно время ее ловили по всей Эгваль — после взлома электронных архивов ОСС.
Настроение мое было так себе, но вид растерянно-изумленной физиономии Ферды меня взбодрил. Если подчиненный не желает казаться глупей начальника, то мне приходится быть умнее его.
— Я уже провел поиск, о котором ты просишь. Наша красавица жива, здорова, умеет обращаться с новтеранским силовым костюмом, и очень больно дерется. Это всё, что ты должен знать. Для порядка в мыслях и спокойствия души.
Попрощавшись с Фердой, я вернулся домой. Принять душ, переодеться и марш на совещание к нашему величеству — Жеому Киано. Вроде бы, у него есть, что сообщить.
Придав себе достойный глаз начальства вид, вышел за порог и тут же получил на фон сообщение, что сборище отменено. Такие дела. Верховному координатору нечего нам сказать. И от Аниты нет известий. Верный принципу не искать себе работу — сама меня найдет, я решил прогуляться. За десять минут конец света не наступит. Принимая во внимание, что он уже наступил. Я проводил взглядом искина, парящего в небе и вышел за ворота.
Город еще не проснулся весь. Ранний трамвай продребезжал по путям. Я перешел улицу, не зная толком, куда направляюсь. Ноги сами привели меня к Координационному центру. Чтобы не ломать язык об это неуклюжее название, ему придумали новое. "Феникс". Сказочная птичка, восставшая из пепла. Намек на второе пришествие Хозяйки, наверное. Рулила Островом — рулит Миром. Формально, так оно и есть.
Деревья вокруг "Феникса" высажены многолетние, холода не боящиеся. Из предгорья Арктиды. Стройные стволы, пушистые зеленые кроны. Впечатление вызова и стойкости. Обширный парк, по которому я шел, вселял уверенность в настоящем и надежду на будущее. Так же, как и архитектура — смелые линии, стремление ввысь. Моя внучка Лора — талантливый архитектор.
Узорная дорожка из неизвестного материала, блестящего, но не скользкого, привела меня в странное место. Я еще в парке или уже внутри? Это — лужайка или обширный зал, опоясанный спиральным пандусом? Его витки будто сужаются, поднимаясь ввысь. В зените — круг ясного неба. Оно — настоящее или это — потолок? Здесь я был уже во второй раз, но с трудом подавил желание изумленно вертеть головой.
Вокруг меня были люди, кто-то шел, кто-то ехал по движущейся дорожке... Я сам чуть не наступил на такую и шарахнулся в сторону. Растерянный невежда среди занятых делом. С непривычки здесь тяжело без провожатого.
Рядом прошелестел невидимый голос:
— Гораций Винер, вы приглашены? О вас доложить?
Это Артинто заботился обо мне.
— Нет, дружище. Я забрел просто так и сейчас выметусь. Не надо никому докладывать.
— У вас минорное настроение. Могу чем-то помочь?
— Вряд ли. Ты знаешь, кто я такой? Изначально?
— Да, Натаниэль, знаю.
— Первую жизнь я прожил бестолково, и ничего полезного не совершил. Так мне кажется, хотя сам я ничего не об этом помню. Вторая попытка — тоже не складывается. Когда прошлый путь утерян, то и новое направление не задашь.
— Вы обладаете новым жизненным опытом. Его не хватает? Зато у вас есть свободная воля. Способность принимать решения. Совершать ошибки. И учиться на них. Вы делаете это хорошо.
— Спасибо, дружище. Ты — мастер душеспасительных бесед. Недавно я вел такую с моим товарищем. Но, с тобой мне не сравниться.
Тут меня посетила интересная мысль. Чем механизм (даже очень сложный) отличается от человека?
— Артинто! А у тебя есть свобода воли?
— Не знаю, — ответил Артинто. — Много думал над этим, всё бестолку. Чему вы улыбаетесь?
— Ты говоришь, как человек. Не знай я, что имею дело с машиной...
— Я тоже не знаю: машина ли я? Мысленно отделяю себя от окружающих, живых или неодушевленных. Понимаю себя, как отдельную сущность. Этот факт говорит ли что-то о моей природе?
— Откуда ты знаешь, что мыслишь?
— Я не знаю. А как вы понимаете, что умеете мыслить?
— Никак, Арти. Честно признаюсь, иногда кажусь себе дурак дураком...
— И со мной такое бывает, — добродушно согласился Артинто. — Но, давайте еще поговорим о вас. Ваша печаль уменьшится, если вы признаетесь себе в некоем потаенном желании. Его подавление вызывает депрессию.
Я хотел резко осадить умника. То же мне, психиатр нашелся! Куча серверов со специальной программой. Вместо этого брякнул:
— Десять лет я был женат на той, кто раньше была Хозяйкой Острова! И ничего не подозревал. Обычная молодая женщина. Симпатичная, и не дура. С одной странностью: ни родных, ни близких. Ни слова о них, ни одного упоминания за десять лет...
— Вы хотите знать о прошлом Наоми, — заключил Артинто.
— Мне не должно быть до этого дела! — в сердцах воскликнул я. — Мы навсегда расстались! Тая горькую обиду друг на друга. Виня каждый другого в том, что случилось...
— Понял... — кротко сказал Артинто. — Это не уменьшает жажду знать. Проблема — разрешима. Следуйте моим указаним.
Светящиеся стрелки провели меня к выходу. Ладно. Хоть в шею не вытолкали, и на том спасибо.
— Гораций Винер?
— Он самый, — промямлил я, уставившись на крупного молодого мужчину, с гладко зачесанными назад русыми волосами.
Кто таков? Строгий костюм выдает в этом молодце чиновника. Далеко не мелкого, простите за примитивный каламбур. Не особо церемонясь, он взял меня за локоть.
— Пойдемте.
Не успел спросить: куда и за каким хреном, как вместо твердой дорожки у меня под ногами оказалась жесткая трава. Парк тоже изменился, стал слегка запущенным, но уютным. Сразу видно, что выращивали его не один десяток лет. Впереди высилось обширное строение, судя по виду — жилой дом. Я насчитал в нем четыре уровня. Этому сложно сконструированному обиталищу лет было, очевидно, не меньше, чем парку. Над чугунными воротами красовалась светящаяся надпись: "Vartanlando".
