— На кого жаловаться будете? Вы хоть знаете, кто напал на ваш дом?
— Их зовут Шал и Мкон, — утвердительно кивнула девушка. — Я уже рассказывала о них господину Гиедо. Он приходил вчера в мой дом вместе со своими стражниками и сказал, что нужно подать жалобу.
— Вы уверены, что их именно так зовут? — с нажимом спросил чиновник.
— Они так называли друг друга, — подтвердила Платина. — Шал и Мкон.
— Господин Лонро! — громко позвал рыжеусый, окончательно выдавая в себе начальника. — Помогите госпоже Харуко.
— Да, господин Жондо, — отозвался пожилой, полный мужчина в выцветшем, застиранном халате и почти потерявшей цвет шапочке. — Подойдите сюда, госпожа.
Ия осторожно, стараясь ненароком не коснуться кого-нибудь, двинулась вдоль сидевших к ней спиной писцов. Она думала, что чиновник просто расскажет ей, как нужно составить эту самую жалобу.
Но тот сам всё написал, предварительно задав несколько вопросов. Известие о том, что просительница проживает на Заречной улице в злополучном доме покойного господина Мусимуро, вновь вызвало всеобщее оживление в комнате. Кроме привычного нечленораздельного хмыканья кто-то даже охнул.
Но господин Жондо и бровью не повёл. Быстро закончив, он предложил беглой преступнице поставить либо свою печать, либо отпечаток большого пальца.
Просмотрев текст, та убедилась, что в нём нет ничего предосудительного, а присутствует лишь сухое изложение фактов и просьба найти и наказать преступников.
Макнув подушечку пальца в коробочку с плотной, похожей на пластилин мастикой, девушка приложила его к бумаге с жалобой.
— Всё, госпожа, — солидно произнёс чиновник. — Сегодня же я передам её господину начальнику уезда. Он прикажет командиру городской стражи схватить этих злодеев.
— Спасибо, господин Жондо, спасибо, господин Лонро, — поблагодарила Платина, а когда добралась до двери, на прощание отвесила церемонный поклон всему чиновничьему коллективу. — Благодарю вас, господа, за то, что не оставили бедную вдову без помощи.
— Это наш долг, госпожа Харуко, — многозначительно откашлявшись, ответил рыжеусый и даже слегка поклонился, привстав со своей табуретки.
Ия покидала двор уездной канцелярии в полной уверенности, что без упоминания господина Асана эта банда бюрократов её бы даже слушать не стала. И это в лучшем случае, а в худшем — просто выгнала бы, несмотря на благородное происхождение.
Девушка усмехнулась, вспомнив свои наивные мечты о том, как будет жить ни от кого не завися. Скрепя сердце, приходилось признать, что покойная матушка барона Хваро нашла единственную возможность для своей дочери стать хозяйкой собственной судьбы.
Мысль о любовнице болезненно царапнула душу. К сожалению, выходило так, что лишь у неё в замке, точнее в Доме за озером, Платина чувствовала себя наиболее комфортно. Однако возвращаться туда не хотелось, и дело не только в том, что Хваро не простит ей такого обмана, просто та страница жизни перевёрнута и стала прошлым. Слишком многое изменилось после её бегства из замка, и прежде всего сама Ия.
Шагая по узкому проулку, пришелица из иного мира подумала, что неведомый игрок остался верен своим принципам: устроив ей встречу с молодым Асано и покровительство его отца, подсунув очень приличный дом за вполне умеренную плату, сверхъестественный "пользователь" тут же прислал налётчиков, заставив её драться за свою жизнь.
"Интересно, Шал сдох или выжил?" — криво усмехнулась девушка, не испытывая никакой жалости к противному ублюдку.
Владелец книжной лавки встретил её подчёркнуто радушно, сообщив, что продал больше двух десятков игр. Он попытался уговорить её дождаться реализации всей партии товара, но Платина настояла.
Деловой партнёр с хмурым видом отсчитал положенные медяки, но тут же пришёл в хорошее настроение, когда Ия оставила часть денег, заплатив за бумагу. Прежде чем уйти, она спросила, как найти нужную аптеку?
Несмотря на то, что Кафусё казался вроде бы не таким уж и большим городом, добраться до нужного места девушка смогла только минут через тридцать.
Получив рецепт, продавец упаковал целебные сборы в аккуратные бумажные пакетики, перевязанные верёвочкой, сообщив, как всё это готовить и принимать.
Потом Платина сходила к знакомой торговке украшениями, чтобы заказать ещё раскрашенных ракушек, и лишь затем отправилась в продуктовые ряды. Уж если ей удалось выйти победительницей из схватки с грабителями, и первый бизнес-проект тоже оказался вполне удачным, то можно себя и побаловать, приготовив что-нибудь из мяса.
Купив овощей и немного свинины, приёмная дочь бывшего начальника уезда отправилась домой. Ещё в проулке она заметила над своей усадьбой струйку дыма, слишком тоненькую для пожара. Кажется, Ишиша всё же нарушила её распоряжение и занялась готовкой.
Бледная, почти зелёная, служанка, сидя на корточках, раздувала бумажным веером огонь в очаге, на камнях которого стоял бронзовый чайник.
— Я тут вам чайку согрела, — проговорила она, с трудом поднимаясь и пытаясь поклониться.
— А я тебе приказывала лежать, — сварливо проворчала хозяйка. — Ты же чуть стоишь!
Досадливо махнув рукой, Ия принялась выкладывать покупки на стол.
— Это мясо? — не смогла скрыть удивления Ишиша.
— Свинина, — гордо ответила девушка. — Поможешь мне её приготовить.
— Уж лучше я сама, — заканючила простолюдинка.
— Сама будешь себе лекарство варить! — резким, не терпящим возражения голосом заявила Платина, передавая ей связку бумажных пакетов. — А я пойду переоденусь.
— Вам бы, госпожа, платье поплоше купить, — всё же не удержалась от замечания служанка, глядя на хозяйку в мужской куртке и штанах. — Не допусти Вечное небо, кто придёт и увидит вас в таком виде.
— К нам никто не заходит, — отмахнулась Ия. — А если что, то пока ты до ворот дойдёшь, я и переодеться успею.
Под руководством Ишиши она приготовила свинину с овощами.
Обедали, как всегда, под открытым небом на разных концах вкопанного в землю стола. Служанка выпила собственноручно сваренное снадобье и выглядела уже не столь болезненно. Глядя на неё, пришелица из иного мира лишний раз убедилась, что местные эскулапы своё дело знают. Или нанесённая женщине рана оказалась не столь уж и опасной, несмотря на пугающий вид.
— Вы, госпожа, как-то спрашивали, почему господин Сапуко торопился меня из дома выгнать? — неожиданно спросила Ишиша, поддевая деревянной ложкой холодный рис.
— И почему же? — подтвердила своё желание девушка, поняв, что служанке вдруг захотелось выговориться.
— Потому что видеть меня не может, — подсаживаясь ближе, понизила голос собеседница. — Только я была в комнате моей госпожи, когда он ворвался к ней пьяный, избил и ударил по животу. А она тогда беременная ходила. Мальчик мёртвым родился. Уж как тогда господин Сапуко убивался, прощения просил, подарки дарил. Только после того случая детей моя госпожа больше иметь не могла. Все лекари так сказали. Пришлось наследником сына первой госпожи наложницы объявлять. Но она-то родом из купеческой семьи.
— Жалко твою хозяйку, — вполне искренне вздохнула Платина. — Только ты тут причём?
— Да при том, госпожа, что это я рассказала, как господин госпожу в живот пинал, когда она на полу лежала, слезами обливаясь! — шёпотом выпалила простолюдинка.
— А что, твоя хозяйка промолчала об этом? — недоуменно вскинула брови Ия. — Он же её искалечил!
— Конечно, промолчала, — совершенно неожиданно подтвердила служанка, наставительно заявив: — Нельзя жене плохо о муже говорить. Да и я бы ничего не сказала. Но когда благородные родители моей несчастной госпожи приехали, тогда она ещё больной лежала, матушка ругать её стала за то, что ребёночка не сохранила и семью их опозорила. За такое муж-то и развестись мог. Тут уж я не стерпела и рассказала, как оно всё было. Старая госпожа Кансо — женщина мудрая и благородная. Она меня не выдала, только господин Сапуко всё равно догадался, да сделать ничего не мог. Моя госпожа всегда за меня заступалась.
— То есть, родители твоей покойной госпожи ему тоже ничего не сделали? — удивилась девушка, открывая для себя ещё одну грань в непростой жизни аборигенов.
— Да как же ничего?! — почти в полный голос удивилась собеседница. — Они не позволили ему с неё развестись, хоть госпожа и стала бесплодной. Пригрозили всем всё рассказать и испортить ему репутацию. Моя хозяйка до самой смерти оставалась старшей госпожой. Её все почитали и слушались. А уж как из-за этого злилась первая госпожа наложница!
Женщина закатила глаза и покачала головой, видимо, вспоминая что-то грандиозное.
— Тогда у господина Сапуко и в самом деле была серьёзная причина поскорее избавиться от тебя, — согласилась Платина. — Кому же приятно каждый день видеть свидетеля своего дурного поступка.
— Вы хоть и молоды, госпожа, — уважительно покачала головой служанка. — А уже такая умная. Всё сразу поняли.
— Какая уж там умная, — поморщилась хозяйка, невольно вспоминая ту череду глупостей, что недавно сотворила и, встав из-за стола, распорядилась: — Уберёшь посуду и отдыхай.
— Спасибо, госпожа, — поклонилась Ишиша.
Вечером она попросила разрешения снять повязку. Однако, несмотря на то, что женщина выглядела гораздо лучше, Ия настояла на том, чтобы подождать до завтра.
Утром, принеся в спальню девушки тазик и кувшин для умывания, служанка повторила свою просьбу.
Широко зевая, хозяйка недовольно проворчала:
— Сейчас оденусь и посмотрю, что там у тебя.
— Спасибо, госпожа, — откланявшись, женщина плотно закрыла за собой дверь.
Платина опасалась, что бинты присохли к ране, и если их отрывать, может вновь возникнуть кровотечение. На всякий случай припасла тёплую кипячёную воду, чтобы попробовать размягчить корку. Средство так себе, но ничего другого под рукой нет, а идти к лекарю с такой ерундой не хотелось. Да и денег жалко. Вот только к немалому удивлению Ии, бинт легко отстал от раны, уже успевшей затянуться тоненькой плёночкой.
Но, несмотря на явные признаки заживления, она вновь забинтовала голову служанки. Та пыталась протестовать, однако хозяйка осталась неумолима.
— Как же я такая из дома выйду? — расплакавшись, выдала Ишиша последний аргумент.
— Незачем тебе сегодня из дома выходить, — безапелляционно заявила приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Колодец во дворе, а на рынок я сама сбегаю. И не спорь!
— Слушаюсь, госпожа, — вытирая мокрые щёки, пролепетала собеседница.
Она с малых лет привыкла подчиняться дворянам, и у неё даже в мыслях не возникло послать подальше наглую соплячку и поступить по-своему.
Сегодня девушка уже не стала вешать на ворота замок, но за весь день их так никто и не побеспокоил.
А завтра Ишиша уже сама отправилась на базар, старательно прикрыв волосами выстриженный участок кожи на голове. Вот только всё оказалось напрасно. По словам женщины, все попадавшиеся на пути знакомые первым делом сочувствовали и спрашивали о здоровье. Выяснилось, что по городу стремительно разошёлся слух о нападении грабителей на бывший дом господина Мусимуро, где сейчас проживает одинокая вдова. А вот дальше версии разнились. Одни утверждали, что несчастную женщину спасли, услышав её крики, соседи. Другие настаивали на том, что злодеи сами ушли, испугавшись то ли призраков, то ли ещё чего.
Ишише пришлось неоднократно рассказывать о событиях той страшной ночи. Но вряд ли она могла кого-то убедить.
"Значит, господин Асано тоже слышал всю эту чушь", — озабоченно думала Платина, перерисовывая очередную игру.
Словно отвечая на её мысли, раздался энергичный стук в ворота.
— Вот же-ж! — смазав от неожиданности линию, тихо выругалась пришелица из иного мира, громко добавив: — Кого там принесло?
Метнувшись к окну, отодвинула занавеску, увидев пересекавшую двор служанку. Торопливо бросилась обратно с столу, быстро сложила листы, сбегала в спальню и сунула их под кровать. Туда же отправилась мужская куртка, оберегавшая платье от пятен туши. Положила на стол книгу отшельника с горы Ганьшань и едва успела взять в руки кисть, как в дверь постучали.
— Госпожа, к вам господин Мадуцо!
— Прошу вас, заходите, господин Мадуцо! — пригласила его Ия, мысленно похвалив себя за предусмотрительность.
Выйдя из-за стола, она приветствовала гостя церемонным поклоном. Перед тем как ответить, тот обвёл комнату недобрым, пристальным взглядом.
— Здравствуйте, госпожа Харуко. Вижу, вы так и не купили себе ещё один табурет.
— Увы, господин Мадуцо, — с деланным сожалением развела руками девушка, не собираясь вести его в спальню, где и стояла вторая табуретка. — Всё никак не закончу переписывать ту книгу, что вы мне передали. Я очень стараюсь, а вы же понимаете, что хорошо быстро не бывает.
— Я не за этим пришёл, — насторожил её секретарь опального учёного.
Пряча беспокойство, она радушно предложила:
— Может, выпьете чаю?
— Нет! — решительно отказавшись, мужчина грозно свёл брови к переносице. — Почему о том, что вас ограбили и чуть не убили, наш господин узнаёт от других людей? Где ваше уважение к его возрасту и положению? Вы хоть представляете, как неудобно он себя чувствовал, когда господин Гиедо сказал, что стражники схватили негодяя, напавшего на дом женщины, назвавшей его своим покровителем?!
Ожидавшая чего-то подобного пусть и не в столь резкой форме, Платина всплеснула руками, ударив себя по щеке.
— Какой ужас! Я об этом совсем не подумала! О Вечное небо, как же я виновата!
Поскольку пощёчины прозвучали довольно громко, и переживала она вполне искренне, суровое лицо гостя чуть смягчилось.
— Как вы могли скрывать такое от нашего господина?!
— Да я просто не хотела его беспокоить! — в сердцах вскричала Ия. — Думала, раз всё обошлось, зачем тревожить уважаемого, занятого человека?
— Господин Асано согласился на просьбу вашего брата и стал вашим опекуном, — наставительно произнёс мужчина. — Значит, вы должны ставить его в известность о... таких происшествиях!
— Я поняла свою ошибку, господин Мадуцо, — церемонно поклонилась девушка. — И прошу вас передать благородному господину Асано, что, если со мной ещё что-нибудь случится, он узнает об этом первым.
— Сами ему об этом скажете, — сварливо проворчал секретарь опального учёного. — Господин желает вас видеть. Он хотел послать слугу. Но я сам вызвался сходить за вами.
— Зачем же так утруждать себя, господин Мадуцо, — смутилась приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Вы заставляете меня чувствовать себя неудобно.
— Мне совсем нетрудно, госпожа Харуко, — возразил собеседник, и в тот же миг глаза его, словно бы подёрнулись масляной поволокой, а голос стал до противного вкрадчивым, даже мурлыкающим: — С первой нашей встречи я поражён вашей красотой, и видеть вас для меня истинное наслаждение.
Никак не ожидавшая ничего подобного, Платина даже растерялась от столь откровенных намёков: "Он что же, решил переспать со мной? Думает, раз одинокая вдова, так тут же и отдастся ему прямо здесь и сейчас?! А вот тебе национальная народная изба по всей морде!"
