— Смотрите, — сказал Грилье с жизнерадостностью человека, показывающего красивый пейзаж, — вы все еще можете видеть выхлопные лучи. — Он обратил внимание Рашмики на полоску света с обоюдоострыми краями, похожую на шоссе в небе. — Говорите что хотите о нашем настоятеле, но, как только он составляет план, он его придерживается. Жаль, что он не смог рассказать мне об этом первому.
— Я бы на вашем месте беспокоилась об этом корабле, — сказала Рашмика. — Это достаточно близко, чтобы вызвать проблемы, даже сейчас. Вы уверены, что чувствуете себя в безопасности, главный хирург?
— Они ничего не предпримут, — сказал Куэйхи. — Слишком велик риск причинить вам вред. Вот почему мы взяли вас с собой.
В отличие от Грилье и Рашмики, на настоятеле не было никакого вакуумного скафандра. Он по-прежнему передвигался на своем мобильном кресле-кушетке, но теперь к верхней поверхности кресла был прикреплен прозрачный чехол, обеспечивающий необходимые условия для поддержания жизнедеятельности. Они услышали его голос через динамики своих шлемов: он звучал тонко и так же походил на бумажный, как обычно.
— Мы все не поместимся на моем корабле, — сказал Грилье. — И я, конечно, не собираюсь рисковать, забираясь в их шаттл. Мы не знаем, какие мины-ловушки могут быть на его борту.
— Все в порядке, — сказал Куэйхи. — Я уже думал об этом.
Свет падал им на лица. Несмотря на то, что Грилье держал ее, Аура огляделась. Третий корабль, которого она раньше не видела, стоял наготове сбоку от трапа. Он был длинным и тонким, как стрела, и держался вертикально, балансируя на одной-единственной опоре. Откуда он взялся? Рашмика была совершенно уверена, что заметила бы, если бы к собору с любой стороны приблизился другой корабль.
— Он был здесь с самого начала, — сказал Куэйхи, словно прочитав ее мысли, — встроен в архитектуру под нами. Я всегда знал, что однажды он мне понадобится. — Только сейчас она заметила, что у него на коленях что-то лежит: что-то вроде портативного пульта управления. Костлявые кончики его пальцев скользили по нему, как у спирита по спиритической доске.
— Ваш корабль? — спросила Рашмика.
— Это "Доминатрикс", — вставил Грилье, как будто это должно было что-то значить для нее. — Корабль, который впервые доставил его на Хелу. Тот, который спас его, когда он попал в беду, суя свой нос в дела, которые его не касались.
— Значит, у него есть история, — сказал Куэйхи. — Ладно, давайте поднимемся на борт. У нас нет времени стоять и восхищаться. Я сказал Хакену, что мы будем на месте в течение получаса. Я хочу быть там, когда стража объявит, что все в безопасности.
— Вы никогда не сядете на "Бесконечность", — сказала Рашмика.
В борту корабля Куэйхи открылась дверь, точно выровненная со стороной трапа. Куэйхи направил свою кушетку к ней, явно намереваясь первым подняться на борт своего личного судна. Рашмика почувствовала укол дурного предчувствия: неужели он улетит без них? Она предположила, что теперь возможно все: все разговоры о мерах предосторожности, о том, что она будет сопровождать его в поездке, могли оказаться ложью. Как он сказал в мансарде, одна эпоха заканчивалась, а другая начиналась. На старую верность — и, возможно, даже на саму рациональность — рассчитывать не приходилось.
— Жди нас, — сказал Грилье.
— Конечно, я буду ждать тебя! Кто еще поможет мне выжить?
Корабль оторвался от посадочной площадки, оставив за собой дыру шириной в метр. Рашмика увидела, как пальцы Куэйхи с панической скоростью забегали по панели управления. Стабилизирующие реактивные двигатели ожидающего корабля ударили струями в разные стороны: огненные рапиры с фиолетовыми краями, длившиеся долю секунды.
Глаур добрался до ремонтной мастерской. Это был настоящий кладезь всевозможных инструментов для побега, сверкающих чистотой и аккуратно расставленных на полках. Он мог найти выход из любой ситуации, имея под рукой необходимое оборудование. Его единственной проблемой было бы тащить то, что он выбрал, обратно по винтовой лестнице к запертым воротам. И ему нужно было бы пространство, чтобы безопасно воспользоваться этим, не поранившись: не так-то просто, учитывая крутую спираль лестницы. Он оценил инструменты: даже при таких ограничениях все еще оставались достаточные возможности. Это просто займет немного времени, вот и все. Его руки в перчатках замерли над одним инструментом, затем над другим. Он сделал правильный выбор: единственное, чего ему не хотелось бы делать, — это снова спускаться по лестнице, особенно в скафандре.
Он оглянулся на другой конец зала Движущей силы. Теперь, когда ему пришла в голову идея прорезать путь, он понял, что ему вообще не нужно подниматься по лестнице. Его единственной целью было как можно скорее покинуть "Леди Морвенну": у него не было никаких вещей, которые стоило бы сохранить, не было близких, которых ему нужно было найти и спасти, и — теперь, когда он хорошенько подумал об этом — было очень мало шансов найти машину на площадке гаража.
Он мог бы прорезать себе путь к отступлению прямо здесь, прямо сейчас.
Глаур собрал инструменты по своему выбору и подошел по полу к одной из вмонтированных в него прозрачных панелей. Земля внизу все еще скользила: почти двадцатиметровый обрыв, но это было гораздо приятнее, чем подниматься на следующий уровень и искать выход другими способами. Он мог легко разрезать стекло и связанные с ним решетки: все, что ему было нужно, — это спуститься на землю.
Он вернулся в ремонтную мастерскую и нашел моток проволоки. Вероятно, где-то там был трос, но у него не было времени искать его. Придется обойтись проволокой. От нее не потребовалось бы слишком многого, учитывая гравитацию Хелы.
Вернувшись к окну в полу, Глаур огляделся в поисках ближайшего надежного механизма. Вот и опорная стойка для одного из мостков, прочно прикрученная к полу. Проволоки, чтобы дотянуться до нее, было более чем достаточно.
Он обмотал проволоку вокруг стойки, затем вернулся к стеклянной панели. Один конец проволоки образовал удобную петлю: он расстегнул пояс своего скафандра и пропустил петлю через один конец, затем надежно застегнул пояс.
Он рассчитывал, что проволока опустит его на расстояние трех-четырех метров от поверхности. Грубость конструкции оскорбляла инженерные чувства Глаура, но он не хотел задерживаться на борту обреченного собора ни на минуту дольше, чем это было абсолютно необходимо.
Он закрыл забрало шлема и убедился, что в него поступает воздух. Затем сел на пол, зажав стеклянную панель между ног, и включил резак. Глаур вонзил ослепительный стилет луча в стекло и почти сразу же увидел холодную струю выходящего газа с другой стороны панели. Очень скоро должна была начаться буря, когда из зала будет выходить весь воздух. Аварийные ставни отгородили бы остальную часть собора, но у всех, кто еще оставался там, наверху, вероятно, уже кончилось время. Глаур подумал, что, возможно, он был последним человеком на борту "Леди Морвенны". Эта мысль привела его в трепет: он никак не ожидал, что судьба придаст его жизни такое значение.
Он продолжал резать, думая о том, какие истории расскажет.
СОРОК ДЕВЯТЬ
Стража собора закончила оцеплять весь район "Ностальгии по бесконечности". Повсюду лежали тела убитых ультра, дымящиеся от попаданий оружия. Там были один или два стражника собора, но их было намного меньше, чем жертв из экипажа.
Стражники пробирались между мертвецами, тыкая в них вишнево-красными дулами автоматов и бозеровских винтовок. На стенах коридора горели светильники, отбрасывая на павших торжественный охряный отблеск. В целом, жертвы не очень походили на обычных ультра. Большинство из них были без улучшений: при вскрытии могли быть обнаружены скрытые импланты, но не было никаких признаков яркой демонстрации механических частей, обычно ассоциирующихся с экипажами ультра. Большинство из этих погибших, на самом деле, казались обычными людьми, такими же, как и сами стражи собора. Единственным отличием было то, что среди погибших было необычное количество свинов. Стражники с особым интересом ощупывали свинов: на Хеле они видели их не так уж много. Что они делали, сражаясь бок о бок с этими людьми, часто в такой же униформе? Это была еще одна загадка, которую стоило добавить к общей массе. Еще одна проблема, о которой стоило побеспокоиться кому-то еще.
— Возможно, мы найдем Скорпио, — сказал один из офицеров коллеге.
— Скорпио?
— Свин, который заправлял всем, когда отряд Сейфарта поднялся на борт. Говорят, что тому, кто вынесет его тело с корабля, назначена особая награда. Это будет трудно не заметить: Сейфарт проткнул его насквозь, здесь и здесь. — Он указал на свои ключицы.
Другой офицер пнул ногой одного из свинов, радуясь, что на нем был шлем, благодаря которому ему не пришлось вдыхать запах кровавой бойни. — Тогда давай будем начеку.
Огни на стене погасли. Стражники собора перешагнули через тела, и только маркеры на их шлемах различали темноту. Еще одна часть корабля, должно быть, погибла; на самом деле, было чудом, что огни продолжали гореть так долго.
Но затем они включились снова, словно в насмешку над этим предположением.
Что-то было не так.
— Корабль теряет управление, — сказал Куэйхи. — Этого не должно было случиться.
Его личное судно приблизилось к посадочной площадке. Зазор составлял всего несколько сантиметров.
— Нет, — сказал Грилье с неожиданной настойчивостью. — Не рискуй. Очевидно, что-то не так...
Но Куэйхи уловил момент. Он направил свою кушетку к ожидавшему его воздушному шлюзу, увеличив скорость до максимума. Долгое, томительное мгновение космический корабль находился в идеальном положении. Казалось, что он мог бы это сделать, даже если бы ему пришлось пересечь пустое пространство шириной в ладонь. Но затем "Доминатрикс" снова накренился, его реактивные двигатели заработали хаотично. Расстояние увеличилось: теперь не сантиметры, а добрую долю метра. Куэйхи начал ускорять движения, осознавая свою ошибку. Его руки работали как сумасшедшие. Но разрыв увеличивался, и его кушетка не собиралась останавливаться вовремя.
"Доминатрикс" был уже в пяти или шести метрах от посадочной площадки, все еще отчаянно пытаясь сориентироваться. Он начал вращаться, скрывая из виду открытый люк шлюза.
К тому времени это уже не имело значения. Куэйхи закричал. Его кушетка перевалилась через край.
— Дурак, — сказал Грилье, прежде чем Куэйхи успел издать крик.
Рашмика посмотрела на корабль. Он снова был виден своей задней стороной. Теперь, наконец, они увидели, что корабль был ужасно поврежден, гладкость его корпуса была нарушена серией странных ран. Это были идеально круглые отверстия, за которыми виднелись почти сферические внутренности, заполненные блестящим чистым металлом со срезанными поверхностями. Казалось, что в самом корпусе открылись пузыри, которые лопнули, обнажив математически точные отверстия.
— Что-то напало на него, — сказал Грилье.
Корабль падал назад, теряя высоту, его корректирующие импульсы с каждой секундой становились все более отчаянными и неэффективными.
— Пригнитесь, — сказал Грилье. Он толкнул ее на палубу и в тот же миг упал рядом с ней. Он распластался так ловко, как только мог, одной рукой заставляя Рашмику сделать то же самое.
— Что... — начала она.
— Закройте глаза.
Предупреждение пришло слишком поздно. Она уловила начало взрыва, когда поврежденный корабль ударился о поверхность Хелы. Яркий свет пронзил ее веки, словно раскаленная игла вонзилась в зрительный нерв. Всем своим телом она почувствовала, как содрогнулось все сооружение собора.
Когда поток выходящего воздуха утих, Глаур решил, что можно бежать. Он проделал отверстие в рост человека как в стеклянной панели, так и в защитной решетке под ней. Внизу был вакуум, а еще ниже, примерно в двадцати метрах, — бесконечно убегающая поверхность Хелы.
Он еще раз проверил страховочную проволоку, затем перекинул нижнюю часть тела через край и просунул ноги в отверстие. Края стекла были слегка закруглены в тех местах, где они расплавились: не было никакой опасности, что они порвут какую-либо часть его скафандра. На мгновение он задержался, верхняя часть его тела все еще находилась в Движущей силе, а нижняя болталась в пространстве. Это был последний момент капитуляции. Затем он решительно оттолкнулся и на время стал невесомым. На секунду он упал, сохранив лишь смутное представление о проносящихся мимо машинах. Затем проволока задержала его падение, резко дернув за пояс. Пояс врезался ему в талию; он замер привязанным за спину, его голова и плечи были слегка наклонены к земле.
Он посмотрел вниз: четыре, может быть, пять метров. Земля проплывала под ним. Это было выше, чем он планировал, и, вероятно, при падении у него перехватит дыхание, но он все равно сможет отряхнуться и встать. Даже если бы он потерял сознание при падении, собор просто прошел бы рядом с его упавшим телом, не причинив ему вреда: огромные пластины тяговых ног были расположены рядами по обе стороны от него. Одна пара ног проходила бы гораздо ближе к нему, чем другая, но все же слишком далеко, чтобы вызвать у него какое-либо реальное беспокойство.
Пояс начинал доставлять неудобство. "Сейчас или никогда", — подумал Глаур. Он потянулся, повозился с защелкой и вдруг начал падать.
Он ударился об лед. Это было ужасно — он никогда раньше не падал с такой высоты, — но основной удар пришелся ему на спину, и после того, как он минуту полежал неподвижно, у него хватило сил перевернуться и подумать о том, чтобы встать. Все это время над ним, словно небо, полное угловатых облаков, нависало сложное, напичканное механизмами подбрюшье "Леди Морвенны".
Глаур встал. К его облегчению, все его конечности, казалось, были целы. Падение не повредило ни его шлем, ни запас воздуха: все индикаторы горели зеленым. Воздуха в скафандре было достаточно еще на тридцать часов активной деятельности. Ему он понадобится: весь обратный путь придется проделать пешком, пока он не встретит других эвакуированных или спасательный отряд, посланный другим собором. Это будет нелегко, подумал он, но он предпочел бы идти пешком, а не ждать на борту "Леди Морвенны", предвкушая первый тошнотворный крен, когда она перевалит через край.
Глаур уже собирался двинуться с места, когда из-за ближайшего ряда тянущихся ног появилась фигура в вакуумном скафандре. Фигура бросилась к нему — только это была скорее сосредоточенная походка вразвалочку, чем спринт. Глаур невольно рассмеялся: было что-то нелепое в том, как двигалась похожая на ребенка фигурка. Он попытался вспомнить обитателей собора, гадая, кем мог быть этот похожий на гнома выживший и чего ему было нужно от Глаура.
Затем он заметил блеск ножа в странной двупалой перчатке фигуры — ножа, который мерцал, словно что-то, что не могло решить, какую форму ему принять, — и внезапно чувство юмора покинуло Глаура.
— Я боялся, что это может случиться, — сказал Грилье. — С вами все в порядке? Вы видите?
