— Да ну, — не согласился я. — Точно тебе говорю!
— Что бы ты ещё пёнимал, — пробормотала Флёр. — Закрывай давай, пока я совсем нё расклеилась!
— А говорила, что меня более, чем достаточно, — упрекнул я.
— Ну да, с Бель бы мы уже рыдали в обнимку в три ручья, — пообещала она. — Так что эффект налицё.
Раз налицо — так налицо. Что я буду с ней спорить? Я сжал её чуть посильнее и отпустил — нужно было всё-таки закрыть сундук.
— Что такое? — спросила Флёр, не поворачиваясь, когда я фыркнул собственным мыслям.
— Подумалось, что вот оно — твоё приданое, — ответил я, опуская крышки и накидывая планки на скобы.
Она развернулась, наблюдая, как я запечатываю заклинанием оба замка.
— Моё богатствё, — с очень серьёзным видом подтвердила она. — Моё самое бесценное сёкрёвище. Всё, о чем девушка только может мечтать, и неизмеримо больше.
— Везёт же людям, — вздохнул я.
— Ну, ну, — с улыбкой потрепала она меня по плечу. — Не прибедняйся, дружок. У тебя прёсто замечательные девушки, которые тебя обожают настёлько, что не отрываясь восторженно смотрят тебе в рёт.
— Так уж и смотрят? — усмехнулся я.
— Ты просто не замёчаешь, — кивнула она. — Ну, поехали?
— А ты утащишь такую махину вместе со мной? — недоверчиво спросил я.
Она лишь тряхнула головой, протягивая мне руку. Я за неё взялся, и мы в мгновение ока перенеслись на лужайку перед домом. Конечно же, нас встречали. Белинда нервно вцепилась в плечо папе, мои змеи смотрели во все глаза. Хм. Восторженно, надо же! Флёр подняла сундук в воздух и понесла внутрь, а я бросился открывать перед ней двери.
— В лабораторию, — коротко скомандовала Богиня.
По мере того, как мама осматривала Сириуса, лицо её становилось всё грустнее. Первые минут десять или пятнадцать у неё ушли на поиск возможных ловушек и скрытых проклятий, которые помешали бы нашедшему вытащить Сириуса из сундука. Предосторожность была не лишней, хотя если спросить меня, то я бы ответил, что вряд ли Билл был в состоянии придумывать трёхходовые комбинации. Рон — может быть. С большой натяжкой. Но никак уж не Билл. Мама уже вложила ему в рот общее противоядие, которое должно было справиться практически с любым ядом, исключая лишь один или два процента совсем уж экзотических, и скормила ему противоядие от Живой Смерти. Ничего. Как лежал себе, так и лежит, только теперь уже на столе, а не в сундуке.
— Всё, — зло выдохнула мама, с остервенением сдирая с себя лабораторные перчатки драконьей кожи. — Может, когда Перри будет в состоянии...
В десятке метров на столе взорвалась пара стеклянных флаконов с ингредиентами.
— По крайней мере, он безопасен, — устало сказала она. — Можно укладывать в постель, купать и даже менять одежду. Может, поцеловать его нужно было или что-то в этом роде? — вопросительно подняла она бровь, глядя на Богиню.
— Это мы предоставим его принцессам, — слабо улыбнулась та. — Пусть они его лечат.
— И... что? — осторожно спросил я.
— И ничего, — развела руками мама. — Мы не знаем, что за зелье было применено. Скорее всего, это была Живая Смерть, но приготовленная с ошибками. Пока мы не знаем, что за ошибки были сделаны, мы не сможем изготовить или даже подобрать противоядие... Но он жив и в стабильном состоянии — это совершенно точно.
То есть, он в коме. Он превратился в такой же чёртов овощ, как лежащий в маггловской больнице Поттер! Волна гнева поднялась откуда-то изнутри. Не на маму, конечно... И даже не на бездаря-недоучку, который не может приготовить зелье, изучаемое на пятом курсе. Нет, на проклятую судьбу, которая поманила было конфетой в роскошной красочной обёртке, а по разворачивании там оказалось... как всегда. Отнюдь не шоколад. Вот же он, Сириус, нашёлся! Он не умер, не сгинул в чужом мире, он здесь... и его нет! Я развернулся и выбежал из лаборатории — ноги сами собой несли меня в зал, где мы занимались с папой. Я вбежал туда и прыгнул в направлении тяжёлой боксёрской груши, но когда я был ещё метрах в пяти от неё, та вдруг лопнула, выворачивая наружу вату и рассыпая по полу два мешка песка. Сжав кулаки, я двинулся в сторону одной из закреплённых на стене макивар. Доска выдержала лишь один удар, с треском расколовшись пополам... Лишь на третьей я уже достаточно успокоился, чтобы начать лупить по ней кулаками, при этом ругаясь и глотая слёзы.
Две тонкие руки обвили мой торс, а к спине прижалась голова, и я сразу остановился. Она притиснулась ко мне ещё плотнее, изо всех сил сжимая руками и при этом умудряясь поглаживать ладошками. Я протянул руку назад, обнимая её за спиной, а другой накрыл её кисть. Она потёрлась о меня лбом и потянула, разворачивая, но при этом не отпуская от себя ни на сантиметр. Прижалась к моей груди, взяла меня за ту руку, которую я уже успел, несмотря на довольно толстые мозоли на костяшках, разбить в кровь, и с упрёком на меня взглянула. Я слегка качнул головой, изобразив пожимание плечами, а она поднесла руку ко рту и слизнула кровь с ранки, смущённо глядя в глаза. У меня засосало под ложечкой, когда перед глазами встала та сценка, в которой она присосалась к полной змеиного яда дырке у меня в ноге, даже не задумываясь, что сама отравится и через минуту будет лежать рядом. В порыве нежности и благодарности я прижал её к себе и поцеловал в макушку. Мне стало хорошо и совсем больше не хотелось всё вокруг разносить в щепки. Мои мысли больше занимало, как бы мне теперь попросить прощения у неё за то, что я был такой бездушной свиньёй и позволил себе проигнорировать, кто она мне... Я как я ей дорог.
Чуть позже вечером пришли сёстры Блэк — Нарцисса и Беллатрикс. Надо сказать, что я был просто поражён энтузиазмом, с которым они вились вокруг Сириуса в выделенной тому отдельной комнате, хорошо освещённой и с достаточно жёсткой кроватью.
— Неужели ты не понимаешь, Алекс? — удивилась Нарцисса. — Это же означает, что и Белла не обязательно погибнет.
Об этом я ещё не подумал — не успел подумать. То, что Сириус здесь, означает, что можно спасти и Фреда, и Колина, и весёлую беззаботную Лаванду... И Краба, конечно. Если даже они окажутся на больничной койке на какое-то время... Я просто уверен, что в итоге мы их всех вытащим. Я подошёл к Белле, которая со счастливыми глазами тормошила руку Бродяги, и буркнул первое, что пришло мне в голову.
— Я рад, — вот, что у меня получилось — в горле будто комок застрял.
— Чему, Алекс? — спросила она, сморщив брови.
— Тому, что мне не придётся тебя хоронить, — выдавил я.
— Спасибо, — небрежно бросила она, а потом потрепала меня по плечу и добавила: — Правда, спасибо. Мне приятно услышать это именно от тебя. Хотя большую часть времени мне хочется тебя убить.
— Большую часть времени тебе хочется убить хоть кого-нибудь, — парировал я, справившись с волнением. — По совпадению, я просто чаще других мельтешу перед глазами.
Ещё одна проблема — как теперь разбудить Сириуса. На самом деле, я нисколько не сомневался в правильности своего решения устроить себе небольшие каникулы. Потому, что список того, что нужно было сделать, рос, как снежный ком. К примеру, что делать Дублёру, который продолжал кидаться табличками в Арку? Стоит ли нам вообще искать Билла или лучше сконцентрироваться на более насущных задачах? И вообще... Этим вечером спор был особенно жарким. Нимфадора с её наивной верой в людей требовала продолжать поиски и в конце концов вернуть Билла обратно — если мы найдём дорогу. Папа с Дэниелом, как настоящие слизеринцы, кривились — особенно в свете того, как Билл накуролесил. Флёр с Белиндой разрывались между позицией Тонкс и отцов семейств, а я присоединился к маме с Перасперой, которые предлагали заняться более приоритетными делами, и о Билле подумать, только если вдруг появится такая возможность. Нет, я не испытывал к нему тёплых чувств, но то, что он, не раздумывая собой, шагнул в неизвестность, пожертвовал, заняв место Сириуса, заслуживало определённой награды. Как минимум, премии Дарвина, и то и больше. Так и запишем — добровольно исключил себя из генофонда. То есть, если даже вернётся — сводим к ветеринару...
Дафна уже выздоровела, о чём мне честно и поведала на прямой вопрос, поэтому спал я в своей новой комнате, приложив определённый усилия к тому, чтобы снова не забрести к Панси. Впрочем, это не помешало нам собраться после ужина в беседке в саду за игрой в магический бридж. Четвёртым, — четвёртой, — понятное дело, позвали Асторию, которую я с удовольствием взял себе в пару. Беззаботно болтая ни о чём, мы сыграли три полных игры и просидели бы вообще до утра, если бы в три часа ночи сонная — и сердитая — мама не разогнала бы нас по кроватям.
Дублёр придумал себе новое развлечение. Точнее, не совсем развлечение, конечно. Мы... Хотя, разумеется, называть нас мы было неправильно — каждую ночь во время обмена информацией происходила своеобразная синхронизация, и до наступления утра мы мыслили совершенно одинаково. Да и потом, в течение дня, если что-то происходило, он принимал такие же до мелочей решения и предпринимал действия, как предпринял бы я. Поэтому мы говорить было неправильно — это был я и опять я. Так вот, ещё раньше я подумал, что ту пару минут, что проходила с момента ввода новых координат в Арку и до подтверждения Аркой этих координат, стоило бы использовать более рационально, нежели просто в напряжении ждать, когда погаснут выбранные пиктограммы. Поэтому Дублёр занимался отработкой тех же самых упражнений, которые я выполнял на занятиях с Беллатрикс. На этот же раз он вспомнил про нашего Патронуса и целый день отрабатывал только его.
Надо сказать, что новый Патронус мне нравился значительно больше. Более того, я всегда подсознательно завидовал тому же Шаклболту, у которого по Сценарию в Патронусах какая-то большая кошка. То ли рысь, то ли ирбис. В общем, что-то совсем не африканское, хотя казалось бы... Мой новый Патронус пока был совсем прозрачным, но с каждой новой попыткой всё сильнее наполнялся цветом. Богиня уверяла меня, что уже после того, как я смогу сам превращаться в своего ягуара, я смогу научиться создавать Патронуса, который будет в состоянии даже сражаться со мной бок о бок, а не только разгонять дементоров и передавать сообщения...
Словно в ответ на мои раздумья о снежном коме необходимых и важных дел, на следующий день в моей памяти всплыл газетный заголовок, который по идее должен был мне попасться на глаза ещё в то время, пока я жил у Дурслей. Но у Дурслей я, конечно, не жил, поэтому и статья в газете прошла мимо меня... Я успел прокрутить это всё в голове... Опять не я, кстати. Дублёр об этом вчера думал, а у меня просто времени не было. В общем, после завтрака я остановил папу, который как раз собирался улизнуть в Министерство.
— Амелия Боунс, — сказал я.
— Что — Амелия Боунс? — отмахнулся он, разворачиваясь в сторону своего кабинета.
— Что случилось с Амелией Боунс? — спросил я, хватая его за фалду пиджака.
— Она была убита, — снова попытался отделаться от меня папа, одновременно дёргая пиджак у меня из рук.
— И всё? — удивился я.
— Дублёр был сделан три недели назад и ждал нападения в её доме, — сдался он, всплеснув руками. — Когда явился Тёмный Лорд, она поменялась с Дублёром местами, как уже было в твоём случае, и довольно успешно с ним сражалась, но дело кончилось тем, что Тёмный Лорд призвал на помощь миньонов, и она была убита. Поскольку на месте осталось тело, а не лужа, в которую превратился бы Дублёр при ликвидации, мы думаем, что это была именно Амелия. Дублёру осталось ещё восемь дней, после чего... Больше мы всё равно ничего сделать не можем, — грустно закончил он. — Можно, я пойду, а?
— Извини, — ответил я, удручённый тем, что мне пришлось ещё раз расстроить папу. — Плохо это всё...
— Конечно, плохо, — согласился он. — А что делать? Мы же уже решили, что против Сценария бороться бесполезно.
— Тем не менее, Сириус-то здесь, — показал я пальцем на потолок.
— Да, здесь, но пока не ясно ещё, насколько, — вздохнул папа. — Слушай, мне и вправду пора. Давай вечером поговорим.
— Давай, — согласился я.
До тренировки с Беллатрикс оставалось ещё полтора часа, и я решил, что мне срочно нужно кое-кого проведать... У камина я, конечно же, столкнулся с Асторией.
— О, привет! — обрадовалась она.
— Привет! — согласился я.
Она застенчиво сложила руки позади, смущённо раскачиваясь в стороны и ожидая, пока я ещё что-нибудь скажу. Какую-нибудь банальность.
— Прекрасно выглядишь, — к примеру.
— Спасибо, — отозвалась она.
— Это такая приятная неожиданность, что я тебя здесь встретил, — просиял я от удачно всплывшей в голове пошлости.
На самом деле, мне было интересно, что это она так задержалась. Глупости, конечно — Дафна с Асторией могли приходить в дом крёстных в любой удобный момент и проводить столько времени, сколько считают нужным. Им всегда здесь рады. Ну, ладно, тогда переиначу вопрос.
— Куда это ты убегаешь так скоро? — спросил я. — Даже от чая отказалась!
— Никому не скажешь? — по-заговорщицки понизила она голос.
— За кого ты меня принимаешь? — в тон ей ответил я.
— Мне папа новую куклу купил, — призналась она. — Она почти как живая. Умеет говорить мама и ходить. И ещё кучу платьев к ней! Хочешь посмотреть?
— Хочу, — правдиво ответил я.
На самом деле, даже интересно стало. Вот как это может быть? То она взрослая, и без слова люблю к ней даже не подходи, а то она в куклы играет! Может, и мне тоже понравится — я-то вообще жуть, какой взрослый, да и мысли у меня частенько заходят гораздо дальше этого самого слова на букву Л... Астория протянула мне ладошку. Я покачал головой.
— Вечером, хорошо? — предложил я. — Я к камину-то не просто так прибежал... — она поскучнела и отвернулась, и я вздохнул. — Аська, это обидно. Ну как ты могла даже подумать, что я пытаюсь от тебя избавиться?!
— Я и не подумала, — пробурчала она в сторону. — Просто у всех всегда какие-то важные взрослые дела! И Алекс обязательно в центре событий! Я чувствую себя...
Я подошёл сзади и сжал её плечи.
— А Алексу жуть, как хочется от всего этого отдохнуть, — тихо сказал я. — И голова кругом идёт, и волком хочется выть от бессилия...
