Барон яростно взвыл и, бросив арбалет в голову варвара, потянул из ножен меч!
Айсмен легко отмахнулся от бесполезной игрушки и, разминая кисти рук, крутанул оба топора.
Барон ждал безумной, яростной, ВАРВАРСКОЙ атаки и заученно приготовился принять ее на щит, а затем угостить варвара коварным ударом острия...
Атака была именно такой какой барон и ожидал, но он не учел скорость и силу своего противника, к тому же целью обоих топоров был не барон, а его щит, да и опытный хорошо натасканный Дочкой Галивартан не ждал пока его насадят на лезвие как на шампур, и глубокий выпад барона пришелся в пустоту.
Барон попытался достать защищенную только штанами ногу варвара нижним острым краем щита — не сумел и едва не получил лезвием топора в лицо!
Тут же новая попытка достать ледяного эльфа сверху — жесткий блок остановил разогнавшийся меч, едва не отсушив барону руку, ну а лезвие другого топора с оттягом и фонтаном искр врезалось в многострадальный щит!
Барон попробовал серию быстрых, не несущих в себе силы рубящих ударов — от половины варвар увернулся, другую половину отбил, а в конце связки и вовсе плюнул барону в лицо. Плевок не нес какого-то вреда — обычная слюна, но барон предпочел бы получить кровавую и болезненную рану. Обида — страшная обида! Тем более смеющийся варвар не мешал аристократу вытирать глаза.
Барон вложил всего себя в заученную комбинацию из вихря рубящих и двух спрятанных в вихре коварных колющих ударов, ненависть придала ему сил и у него получилось как никогда хорошо...
Стремительные удары едва не достали татуированную кожу. Один раз лезвие клинка пролетело настолько близко от лица, что если бы игрок носил усы, их взволновал бы ветер, а то бы лезвие и срезало пару волосков! Но ледяной эльф не носил усов и сумел пережить вихрь ударов без потерь.
Барон... Нет варвар! Галивартан перехватил инициативу и очередной глубокий выпад меча не только встретил пустоту, но и на возврате познакомился с обухом топора. Барон провалился и прикрылся щитом от удара другого топора — хороший усиленный магией щит выручил его в последний раз — сталь смялась и лопнул один из ремней!
Айсмен легко отвел очередной, почти не несущий искусства отчаянный удар и дал барону поджопник, присел, пропуская над собой свистнувший клинок, и как сковородкой врезал ему топором по стопе, увернулся от неуклюжего с криком ярости нанесенного укола и... быстрым, невероятно сильным, неостановимым движением вмазал барону по плечу!
Чудовищно сильный удар выбил меч из рук барона и швырнул его на землю. Барон почти потерял сознание, и его мучила боль, но все равно, превозмогая разбитое тело, он попытался встать, одновременно нашаривая рукоять кинжала на поясе.
Опустился обух топора, и наконец-то давным-давно проигравшего барона накрыла милосердная тьма...
— Всего тридцать один пленный, — отчитывался отвечавший за живую и мертвую добычу воин. — 18 — те, кого ты обработал жезлом, до сих пор не пришли в себя. Ровно дюжина баб в фургоне, 5 из них — баронские поблядухи, остальные служанки, ну и один уцелевший возница, прикинулся мертвым и отлежался под фургоном. —
— Трупешники? — задал вопрос возвращавшийся к дороге Айсмен. Он отряхивал от листьев хорошо послуживший жезл, отряхнув засунул в сумку на поясе: если жезлу повезет, его смогут перезарядить в клановой цитадели, а нет — уйдет в свободную продажу и принесет клану несколько золотых монет.
— Те, что попали под первый залп гранат, ни на что не годятся, из остальных насобирали полсотни более-менее годных, уже сунули их в мешки. —
— В мешки? — приподнял бровь командир отряда. Воин тут же пояснил:
— Два после скрытой деревни были забиты до предела, меньше чем десятку смогли в каждый впихнуть, а один наполовину, вот туда-то всех и скидали. —
— Пленных охранять, с оглушенными особо не напрягаться — незачем, обобранных и негодных мертвых собрать в одну кучу — все как обычно, — Айсмен отдал распоряжения и, отпустив игрока, направился к занимавшимся парализованными лошадьми друидам.
— Ну? —
— Что, ну?! — раздраженно ответил старший из друидов. — Три парализации за раз, тройная доза! Да они вообще могли окочуриться и еще могут, так что я не знаю когда придут в себя и придут ли вообще! —
— Предлагаешь забить на экспу? — со скукой и равнодушием в голосе спросил ледяной эльф. Друид на секунду задумался, а потом покачал головой:
— Поваландаемся еще немного — кони молодые, крепкие, вон в тех двоих есть кровь златогривых (златогривых эльфийских коней), так что могут и оклематься. —
— Тебе решать, — согласился Галивартан, — но задерживаться из-за них не будем. —
Айсмен хозяйским взглядом окинул увлеченно таскавших и шмонавших многочисленные трупы игроков и эльфов-стрелков, бросил взгляд на баб под охраной полудюжины заготовок, на фургоны и не торопясь потопал к высокому и толстому дереву чуть в стороне от дороги, к дереву был крепко привязан голый и избитый человек, рядом стоял Вуки с дубиной на плече.
— Скучно парню без приятелей, — глядя на скучавшего питомца подумал Галивартан. — Да и мне скучно без Послушного и Кайгуся — привязался я к этим мордам, даже удивительно. —
*
Первоначально Айсмен не очень обрадовался свалившейся на него двойной обузе. Нет, он понимал желание Главы иметь в его отряде свои глаза, а вот его выбором был недоволен — Дочка была бы гораздо предпочтительней как боец, да и по ночам с ней было бы веселей. В то же самое время и Морнэмир навялил ему уже своего питомца и ведь как и Главе ему не откажешь, так что пришлось брать. Два пусть и разумных, но все-равно требующих заботы питомца, а ведь на нем был тысячный отряд. Не париться и просто слить их в первом-втором-третьем бою? Недальновидно, очень недальновидно портить отношения что с Главой, что с главным ремесленником клана, да и просто невежливо. Так что Айсмен скрипнул зубами, но потянул и эту ношу. А вот его питомец принял новеньких как родных, как и в самом деле давно потерянных братьев, да и те прониклись к нему — прямо индийское кино, не хватало только танцев до упаду и общих родимых пятен. Во многом именно отношение Вуки к новичкам смягчило суждение его хозяина, но не только — очень скоро командир отряда с удивлением осознал, что, как он считал, навязанный ему балласт приносит реальную пользу. Тот же Послушный что в звериной, что в гуманоидной форме оказался очень и очень серьезным бойцом, пожалуй посерьезней трех-четырех рейдов новичков вместе с их питомцами. В свою очередь Кайгусь может и уступал старейшему питомцу Главы во владении оружием ближнего боя (но превосходил большинство спецназовцев), зато стрелял как бог, а еще оказался неплохим и всяко востребованным в здешних лесных краях травником, а еще следопытом, разведчиком и не только в лесах, но и в городах — целый мешок разных талантов. Оба питомца невероятно усилили его личный рейд, да и отряд в целом. Мало того, Айсмен поимел с них и иную пользу уже конкретно для себя: помня как помогли ему уроки боя от Василисы начал использовать обоих питомцев как спарринг-партнеров и не пожалел. С Кайгусем все было достаточно просто, но никогда не было легко — Айсмен всегда побеждал его что с оружием, что без, но всегда почти предельным напряжением сил. А вот с Послушным ситуация была сложней: с оружием ледяной эльф делал его в 4-х схватках из 5, а вот в рукопашном бою лишь один единственный раз свел дело к ничьей, да и то сам понимал, что просто повезло, а во всех остальных случаях с треском проиграл. Покрытая резиной стальная статуя, вот как он ощущал Послушного когда боролся или бил его, а уж с чудовищной скоростью летавшие кулаки питомца — отдельная крайне болезненная песня. Питомцы, в том числе и присоединившийся к тренировкам Вуки, тоже многое получали, не в смысле очков, но в смысле понимания боя, опыта ведения схватки и перенимаемой друг у друга манеры и приемов боя — так что польза была обоюдной, как у игрока, так и у питомцев. Совместные тренировки, схватки плечом к плечу, еда из одного котла, общение каждый день и каждый час — неудивительно что Айсмэн сблизился с Послушным и Кайгусем, удивительно было бы если бы этого не произошло, а еще во многом благодаря им он стал лучше понимать своего собственного питомца, как бы взглянув на Вуки их глазами. Но ничто не длится вечно, а жизнь наемников полна опасностей: Кайгусь вернулся к своему хозяину, когда во время одной из стычек бронированный рыцарь насадил его на копье, через неделю Послушного и два рейда новичков взяла в оборот тысяча гоблинов — отмахаться до прихода помощи им не удалось (игроки вернулись в отряд после респауна, а Послушный отправился уже к своему хозяину). Вуки страшно скучал, а Айсмен только тогда и осознал, что привязался к питомцам-приятелям не меньше чем к друзьям-игрокам.
*
У командира отряда не получилось спокойно дойти до уже очухивавшегося связанного барона — его перехватила игрунья-воительница на маунте-коне. Резвый, веселый жеребец хотел было показать свой норов и встать на дыбы, давая оценить себя и пугая передними копытами, но, столкнувшись взглядом с глазами ледяного эльфа, передумал выделываться — все-таки маунт хоть и не обладал разумом, но был поумнее обычного коня.
— На дороге никого, ни отставших, ни случайных путешественников, — докладывала девушка, свесившись с седла. — Гонцы к другим отрядам отправлены. Я оставила рейд на развилке, если кто будет на дороге, они сообщат. —
— Отлично! Мы тут задержимся на час, — Галивартан с улыбкой посмотрел на сыпавшего проклятьями и угрозами барона, — или на два, так что пусть бойцы поедят, и выдать тем, кто участвовал в засаде, всю жрачку и бухло из седельных сумок и фургонов — заслужили. Хотя нет, бухла по полкружки на нос и будет с них. Посты вокруг стоянки как обычно. —
Воительница ускакала выполнять приказ, а Айсмен наконец подошёл к брызжущему слюнями и желчной ненавистью барону, некоторое время покачивая головой слушал изрыгаемые голым пленником гадости, потом поднял руку и легонько, действуя одной кистью, дал ему прямо в нос, не так чтобы сломать хрящ, а чтобы пошла юшка.
— Ты недоношенный выблядок свиньи, нет, ее помет, нет, червь, зародившийся в гнилом свином помете! — явно не понял с первого раза барон.
Айсмен с удовольствием повторил урок — короткий свинг и барон выплюнул на траву зуб!
— Ты ответишь за это, варвар! Жизнью своей ответишь! — окровавленным ртом прошамкал барон, но ругаться больше не стал.
— Что ж прогресс на лицо, значит поговорим, — ледяной эльф подул на поцарапанный кулак.
— Мне не о чем с тобой говорить от..., варвар, вези меня к своему господину! —
— А на хера ты ему сдался? — расплылся в улыбке Галивартан. — Все что от тебя было нужно, он уже получил: контроль над дорогами, твою землю, твоих крестьян, два твоих города, твой замок, твоих сдавшихся воинов, амбары полные зерна, даже твою семью. Я ничего не забыл? — откровенно издевался над бароном эльф. Тот лишь дергал щекой на каждое сказанное слово, но пока молчал. — Ах да, — Айсмен хлопнул себя по лбу, — твою нищую сокровищницу, где мышь повесилась, он тоже захватил. А вот почему в ней повесилась серая бедняжка, ты мне сейчас расскажешь. Раз с тобой ничего не было, значит где-то ты устроил тайник? В замке? В окрестностях? По дороге? —
— Вези меня к своему господину, только с ним я буду говорить, — как попугай повторился барон.
— А может все-таки со мной поговоришь? А то вдруг я возьму и порежу твоих шлюх на ремни, прямо тут у тебя на глазах. Ну что на это скажешь? —
— Шлюхи они и есть шлюхи, хоть режь их, хоть ешь — мне на них плевать! Вези меня к своему господину, только с ним я буду говорить. —
— Надеешься выкупить свою жизнь? — понимающе усмехнулся Галивартан и с улыбкой, глядя прямо в глаза, соврал неспособному проверить его слова пленнику: — Лорду-протектору насрать на твои гроши — ему ты нужен мертвым. Да и не будет он доверять говнюку, что бросил свою семью, зато блядей с собой прихватил, да еще со всем их барахлом. —
— Ушастая мразь! Солдатская подстилка! Варварское говно! — забился в путах барон и харкнул в своего мучителя кровью, заодно выхаркнув очередной державшийся на честном слове зуб.
Ледяной эльф пожал плечами, стер кровавую слюну с плеча и продолжил урок: врезал барону открытой ладонью по яйцам, дал кулаком в живот, снова яйца, снова живот, снова яйца, снова живот, снова яйца и апперкот — стукнувшийся затылком о дерево барон потерял сознание.
Пока ''голубая кровь отдыхала'' Айсмен не терял времени зря, а сходил поссать, съел полоску сушеного мяса, запил его вином из походной фляжки и раздал несколько указаний:
— Всех пленников, кроме баб, аккуратно удавить и сразу в мешки. Баб разделить по сотням (сотням заготовок) пусть парни сбросят пар, а то совсем свихнутся от спермотаксикоза. —
Эльфийка-воительница, хозяйка маунта-коня, скривилась.
— Думаешь их ждет лучшая судьба, если мы сдадим их лорду-протектору? — заметил ее реакцию Айсмэн и сам же ответил: — Их точно так же пустят по кругу или гвардейцы лорда, или ополченцы, или баронские дружинники, или стража (городская стража) — желающие в любом случае найдутся, но нам с этого никакой пользы. Если отпустим, то их под ближайшим кустом разложат крестьяне или разбойники, или какие другие наемники вроде нас, а то и попадутся гоблинам, те их трахать не будут, хотя..., но скорей всего просто и без затей сожрут. —
Воительница скривилась еще сильней, но промолчала — ей нечего было возразить.
— Некондицию (не годные в зомби трупы) и конские головы как обычно, табличку тоже не забудьте. Баб, если выживут, отпустить, — между тем закруглялся Айсмен (барон начал приходить в себя). — Что там с конями? —
— Встанут все, кроме одной кобылы, — с гордостью отчитался друид. — Сейчас отпаиваем водой с травами, минут через двадцать-тридцать смогут ходить, только пару дней их нельзя под седло. —
— Вот и прекрасно: кобылу дорезать, а этих погоним в город, там посмотрим в табун их или на продажу. —
Получившие указание заместители разошлись, и командир смог вернуться к несговорчивому пленнику.
— Ну как, ''котлета'', будешь говорить? — все также спокойно поприветствовал вернувшегося в сознание барона Галивартан.
— Ты ответишь за это, грязный наемник! Ты посмел пытать благородного! Любой знатный человек, неважно кому он служит, отрежет тебе уши и заставит их сожрать! — яростно прохрипел барон.
— Бла-бла-бла! Выходит ты не хочешь по-хорошему? — зевнул эльф и достал из ножен широкий боевой нож.
— Ты заплатишь! Заплатишь! Заплатишь! —
— Вряд ли, — не согласился с пленником эльф. — Хотя спасибо за заботу — буду иметь в виду, — он провел по щеке непроизвольно зажмурившегося барона кончиком ножа. — Ты ведь геройски бился и погиб в сражении. — Галивартан до крови защипнул левый сосок застонавшего пленника и потянул его на себя. — А тело твое уничтожено заклинанием, — спокойно продолжал эльф, надрезая натянутую кожу вокруг соска. — Так что если кто что и узнает, то точно не от тебя, — ледяной эльф дружески улыбнулся распахнувшему рот в беззвучном крике пленнику, а затем одним резким движением рванул руку и то что в ней на себя.
