— И вот еще что, молодой человек — вновь повернулась Марида к Киссу. — Должна сказать, что вы очень лихо справились с замком на этой двери. Я уж было стала опасаться, что нас заметят...
— Спасибо, только должен заметить, что подобное не составило для меня ни малейшего труда. Замок на этой двери даже не простой, а примитивный. Если честно, то меня подобное даже немного удивило. Раньше я всегда читал, что в таких местах, как это, используют другие запоры, куда более прочные.
— Вряд ли... — показала головой Марида. — В Нерге надо быть сумасшедшим, чтоб попытаться забраться в храм Сета для того, чтоб чем-то поживиться или же украсть какое добро... Хотя здесь же, в том месте, где хранятся деньги и ценности замки стоят, думается, далеко не простые.
— А что будем делать дальше?
— Ну, для начала продолжим осмотр того места, где мы оказались. Мышам надо знать, куда их загнали кошки...
— Что-что? — не поняла Марида.
— Не знаю, как вы, а я ощущаю себя кем-то вроде мышки, которая забилась в щель от преследующих ее котов. Кот где-то ходит, ищет беглянку, а она нагло спряталась чуть ли не за кормушку, из которой лакает молоко тот самый котяра...
Прошлись по нашему временному убежищу. Так, две угловые комнаты, причем узкое окно одной из комнат выходило на тот самый задний двор, откуда мы и пробрались в храм, а из второго окна была видна небольшая часть площади перед храмом, сейчас запруженную толпой. Что ж, хотя бы обзор неплохой... И не могу отделаться от впечатления, что то место, где мы сейчас находимся — нечто похожее на кратковременное безопасное место перед долгой и дальней дорогой...
Не ошибусь, если предположу, что и Марида, и Кисс испытывали сходные чувства. Ощущение временной безопасности было таким долгожданным, что каждый из нас чувствовал себя полностью опустошенным. Не знаю насчет Кисса, но когда мы с Маридой присели возле стены, то обе не заметили, как заснули...
Проснулись оттого, что Кисс, который, в отличие от нас, не спал, чуть дотронулся до наших рук. Открыв глаза, мы увидели, что он прижимает палец к своим губам — молчите, не шевелитесь, сидите тихо... И было, из-за чего: в замке проворачивался ключ... Пожалуй, нам сейчас лучше даже не дышать...
Судя по голосам, вошли двое. Один — молодой, тот самый храмовый служка, а у второго скрипучий ворчливый голос. Я его узнала — этот человек еще не так давно отчитывал служку за незапертую дверь в храм.
— Возьми вон те два стула — пробурчал ворчливый голос. — Тебе, лоботрясу, еще вчера было велено проверить, на всех ли приглашенных хватит стульев... Только вот нынешней молодежи лишь бы от работы отлынить... Это ты на своих ногах постоять можешь, и ничего с тобой не случится, а господам положено сидеть!
— Так ведь туда четыре стула надо отнести, а не два... — мальчишке не было никакого дела до чужого недовольства. Понятно теперь, отчего ворчит тот, что постарше — служка постоянно ему возражает, да и, судя по довольно настырному голосу, послушным человеком этого служку никак не назовешь.
— Так возьми еще два... — продолжал ворчливый голос. — Вон тот и тот.
— Они же тяжелые!
— Ничего, потрудишься во имя Великого Сета!
— Да не утащу я один эти все стулья! Они ж неподъемные...
— А ну, быстро вытащил их отсюда! Пусть стоят за дверями! Перетаскаешь стулья по одному до места...
— Куда, в зал?! Это ж сколько мне надо мотаться взад-вперед!..
— А кому еще вчера вечером было велено все подготовить, что господа остались всем довольны? Тебе лишь бы на кухне пропадать, да в кладовой со съестным прятаться, и, кроме этого, ничего не делать... Так что давай, исправляй свои огрехи! Вовремя надо исполнять то, что тебе старшие говорят. А ты не одно дело до конца не доделываешь!
— Ага... — послышался громкий звук, будто по дереву тащили что-то тяжелое. — Говорят мнеКто бы и что не творил, а потом я же всегда остаюсь виноватым... Да вы постоянно ворчите без остановки, и вечно требуете сделать то одно, то другое! Если все выполнять... — похоже, для мальчишки воркотня старика была чем-то привычным, и он на нее особо не обращал внимания.
— Поговори у меня еще...
— А хоть говори, хоть нет, от вас все одно слова хорошего не дождешься!
— Да ты чего стул по полу волоком тащишь, бесстыдник?! И стул сломаешь, и пол поцарапаешь!.. Что за молодежь пошла, все кое-как делает, ничего поручить нельзя!
— Как же, сломаешь эту тяжесть! Да этот стул пару слонов выдержит...
— А я сказал — взял стул в руки, и вынес его за дверь. Не надорвешься! Лень раньше тебя родилась... И чем тут пахнет?
— Да ничем не пахнет! Но если хотите, могу окна открыть...
Этого еще не хватало! Ведь если мальчишка подойдет к окну во второй комнате, то, без сомнения, нас увидит...
— Я те открою! — снова заворчал голос. — Еще чего: окна он распахнет... Ты, как видно, забыл, что во время праздников окна в храмах положено держать закрытыми... Никакой памяти у нынешней молодежи, не то, что в наше время... К тому же нам всем только что велели, чтоб во всем храме ни щелочки не осталось незакрытой! В городе объявились какие-то бандиты, вон что на площади учинили!..
— Да кто сюда полезет?!
— Это верно, но раз было сказано, то нам надо исполнять... Да неси ты, наконец, стулья, хватит болтать попусту!
— А я так и не понял, что произошло там, на площади?
— Не твоего ума дело, что там произошло... Просто нечестивцы захотели праздник сорвать, вот и устроили невесть что... Ничего, их отыщут, и вот тогда-то они поймут, что это такое — гнев Великого Сета!
Прошло еще немного времени, сопровождаемого ворчанием одного, и постоянными ответами другого — и дверь снова заперли. Фу-у, и тут нас не заметили. Вновь повезло...
— Кисс, — повернулась я к парню, — Кисс, какой же ты молодец, что не спал все это время! В отличие от нас...
— Кому-то всегда надо дежурить — пожал плечами парень. — Все же до спокойных мест мы еще не скоро доберемся...
— Кстати, молодые люди — вмешалась в наш разговор Марида, — кстати, должна признать, что я поражена. Не знаю, кто еще, кроме вас двоих, мог полезть в тюрьму Сет"тана... Расскажите подробней, как вы умудрились туда пройти. А рассказ Лии был таким коротким...
— Дамы, вы вдвоем поговорите, а я, с вашего разрешения, подремлю... — Кисс устроился поудобней у стены и прикрыл глаза. — Что-то я подразмяк, и не откажусь поспать часок...
За пару последующих часов я ответила Мариде на множество вопросов, а интересовало ее очень многое, да и слушать ведунья умела. Правда, ответить на некоторые вопросы я не могла — просто не знала, о чем идет речь...
— Итак, мой внук женился... — Марида довольно улыбнулась. — Замечательно! Значит, династия не прервалась и все было не напрасно...
— Марида, там, в тюрьме... — меня тоже кое-что давно интересовало. — Марида, что за странные вопросы ты мне задавала? Причем тут цвет когда-то сшитой мной рубашки или тот полузабытый разговор о запахе цветов?
— Девочка, меня уже не раз пытались обмануть — старая королева горько улыбнулась. — Ну, у колдунов на это были свои мотивы. И вдруг появляешься ты... О чем я могу подумать? Только о том, что это, возможно, очередная провокация. Оттого-то я и решила задать тебе такие вопросы, на которые, кроме тебя одной, никто не ответит. Видишь ли, как бы хорошо не готовили нужного человека, но всегда существуют мелкие детали, которые специально подготовленный человек все равно не сумеет дать верный ответ. Например, тот же разговор о запахе цветов — на него вряд ли правильно ответит тот, с кем этого разговора никогда не было. Вот я и решила сразу же проверить, ты это, или нет... Лия, я все еще боюсь проверить в произошедшее!
— Марида, я же все понимаю... Наверное, окажись я на твоем месте, тоже бы с подозрением отнеслась к кому-то из знакомых, окажись он внезапно на пороге моей камеры.
— Только вот как нам теперь из Нерга вырваться? — вздохнула Марида.
— Да, это вопрос... Ничего, Кисс проснется — может, все вместе что и сообразим.
— А кто он такой, этот парень?
До этого я ничего не сказала Мариде о прошлом Кисса — мне кажется, ему бы это не понравилось. Если сочтет нужным, сам ей скажет...
— Кисс... Это обычный парень, очень хороший человек.
— Хм... У меня такое впечатление, что мы с ним уже встречались раньше.
— Правильно, встречались. Тогда, ночью, на болоте, неподалеку от Большого Двора...
— Нет, не то. В тот вечер на болоте я его совсем не рассмотрела, а если честно, то даже не обратила внимания на этого человека. В моей памяти его облик совсем не отложился. Но сейчас смотрю, и не могу отделаться от впечатления, будто мы с ним встречались раньше...
— Вряд ли.
— У меня хорошая зрительная память.
— У него тоже. Но это вовсе не значит, что вы с ним родственники.
— Не спорю... А это что еще такое?
До нашего слуха донесся взвыв криков, рев людских голосов. Похоже, на площади перед храмом что-то происходило. Высокое Небо, что там такое?
Я едва тронула Кисса за плечо, как тот открыл глаза.
— Что случилось?
— На площади какой-то шум...
Мягким движением Кисс поднялся на ноги, и, неслышно ступая, подошел к окну. Вернее, не к самому окну, а встал немного сбоку, на небольшом отдалении, чтоб снаружи невозможно было рассмотреть, что внутри этой комнаты кто-то есть. И пусть в том окне отражалась не вся площадь, а только ее часть, но кое-что можно было увидеть. Ничего, нам достаточно и этого.
— Ну, что там происходит?
— На площадь пришла та самая процессия, которую мы с вами едва не сорвали. Надо сказать, она заявилась сюда с достаточно большим опозданием. Как видно, все участники того действа более или менее пришли в себя, и решили не нарушать традицию из-за инцидента перед цитаделью. Сейчас будет принесение жертв, а затем процессия направится к следующему храму.
— То есть...
— То есть жертвоприношение происходит лишь перед самыми большими храмами, и тот, в который мы забрались, как раз относится к их числу.
Я подошла к Киссу, да и Марида приблизилась к нам. Ничего, отсюда неплохо видно всем троим. Да, впечатляет...
Первое, что бросалось в глаза — это огромное число стражников, идущих вдоль всей процессии едва ли не сплошной цепью. Так, и без того немалое количество стражи, что было при процессии не так давно, сейчас увеличено, по меньшей мере, вдвое. Как видно, нас опасаются. Хм, пустяк, а приятно...
Впереди процессии шли музыканты, дети, раскидывающие во все стороны цветы, еще какие-то люди в праздничных одеждах — как я понимаю, местная аристократия... Затем, на роскошных повозках, больше напоминающих колесницы, появились люди в черных плащах. Очевидно, члены конклава... Затем от череды тянущихся за колесницами темных плащей у меня зарябило в глазах... Сколько же их здесь, этих колдунов?! Много, и даже очень... Если честно, то подобное производит жутковатое впечатление...
Потом вели животных, и, надо признать, очень красивых животных: белоснежные быки с золочеными копытами и рогами, лошади с гривами, увитыми лентами, быки и овцы с необычной серебристой шерстью, еще какие-то звери, названия которых я не знала... Потом вновь музыканты, дети с цветами, крики...
Мне все это порядком надоело, и я отошла от окна, и села на пол. Не знаю, как к таким зрелищам относятся Кисс и Марида, а мне не по душе смотреть на празднества колдунов. Лучше спокойно посижу в сторонке, а если этой парочке интересно — пусть смотрят.
Но долго отвлекаться не получилось. Крики внизу раздавались все сильней и громче. Такое впечатление, что толпа внизу уже не кричала, а бесновалась. Время шло, но ничего не менялось, крики становились только сильнее и громче... Да что там такое?
Снова встала, подошла к окну. Так, торжественная процессия, похоже, уже уходит с площади перед храмом. Я успела увидеть, если можно так выразиться, всего лишь хвост того самого шествия. Последние стражники, охраняющие колдунов, скрываются с наших глаз за домами и строениями, а толпа все кричит, чуть ли не ревет, и не думает утихать. Более того — беснуется все сильней и сильней. Да что там происходит с людьми, раз они чуть ли не с ума сходят?
Такое впечатление, будто люди, стоящие на площади, куда-то рвутся, и в эту бурлящую людскую толпу невесть откуда летят непонятные красные куски, и вот именно из-за этих падающих кусков постоянно вспыхивают драки... Каждый их находящихся на площади пытался схватить себе хоть один из этих постоянно падающих откуда-то бесформенных предметов, одновременно с тем грубо отталкивая от заветных красных пятен стоящих рядом людей... Почти всегда в один и тот же кусок одновременно вцеплялось по нескольку рук, а там уж кто у кого сумеет отвоевать свое... То и дело в ход шли кулаки, вспыхивали драки, притом люди совсем не церемонились друг с другом...
— Что там такое?
— Не скажу, что очень аппетитное зрелище... — скривил губы Кисс.
— И все же?
— Сейчас перед храмом зарезали... вернее, принесли в жертву, нескольких животных. Не скажу, сколько именно — нам отсюда не видно, но, кажется, по паре лошадок, быков, баранов и еще кого-то...
— А отчего толпа внизу с ума сходит? Такое впечатление, будто у всех, кто находится на площади, временное помешательство... И что такое кидают в толпу? Или бросают...
— Дорогая, что значит — бросают? Ее осеняют благодатью... Вернее, благодать делят...
— Ты можешь не ехидничать, а хоть один раз ответить нормально?
— Все для вас, моя дорогая... То самое и падает — куски тел жертвенных животных. Эта процессия... Она обходит несколько храмов Великого Сета, и перед каждым из этих храмов при большом скоплении народа приносятся жертвы. Видела, наверное, тех животных, что ведут в процессии? Вот именно их и забивают на виду у толпы, собравшейся перед храмом. Ну, потом процессия отправляется дальше, перед другими храмами хвалу Сету воздавать, и скот резать. А туши здесь остаются.
— Ну и...
— Ну и сейчас внизу, перед входом в этот храм, на том самом деревянном сооружении, что воздвигли недавно, перед самым праздником — там стоит десятка полтора рубщиков... а, извини, опять ошибся! Я хотел сказать, что внизу находятся жрецы из этого храма, причем из числа тех, кто умеет шустро махать топором. В данный момент туши убитых животных прилюдно рубятся на куски, и их, эти самые куски, бросают в толпу. Все очень просто. Считается, что тот, кому достанется кусок жертвенного мяса, получает и благодать Великого Сета. Ну, еще там грех какой-то с его души снимается, или что-то вроде того. Короче, идет отпущение грехов. Вон, видишь, как люди стараются снять все накопившееся дерьмо со своей души? Так стараются, аж жуть берет! Видно, много чего набралось за один только год... Некоторые, наиболее шустрые (или, скорей, наиболее грешные), пытаются успеть на две-три такие вот церемонии, чтоб мяса урвать побольше. Видишь, как дерутся, пытаясь выдрать у соседа эти обрубки, которые кидают в толпу? Убить друг друга готовы из-за кусков окровавленной плоти. Кстати, некоторых и убивают... А об искалеченных я уже не говорю. Погоди, когда все разойдутся, на площади останется немало увечных и бездыханных — благодать Великого Сета дешево не достается.
