— Луну мы облетели в 1964-м, — рассказал ему отец. — Сначала были полёты беспилотных кораблей, потом, в октябре 64-го, Быковский и Макаров стартовали к Луне с околоземной орбиты, провели трое суток на орбите Луны и вернулись на Землю, став первыми космонавтами, входившими в атмосферу на второй космической скорости.
В 1967-м мы вывели на орбиту Первый орбитальный завод — собрали его на орбите из модулей линейки 'Берилл', 6-метрового диаметра. Модули периодически заменяются, но сам завод до сих пор работает на орбите. На нём получали химические вещества высокой степени очистки и выращивали особо чистые монокристаллы кремния, а в 1976-м на Втором орбитальном заводе начали выпускать высококачественное оптоволокно. (ZBLAN — оптоволокно, изготавливаемое в невесомости https://habr.com/ru/company/vasexperts/blog/422675/)
Лунная программа с самого начала была совместной с американцами, по предложению президента Кеннеди. Американцы сильно запаздывали со своим 'Аполлоном', поэтому Луну мы облетели без них, а в 1968-м вывели на орбиту Луны орбитальную станцию 'Алмаз Л-1' и посадили первый луноход. Он работал в районе Южного полюса Луны, нашёл и подготовил посадочную площадку, расставил на ней радиомаяки.
Американцы на 'Аполлонах' использовали атмосферу чистого кислорода. Сергей Павлович их неоднократно предупреждал, что это очень опасно, но у них вся конструкция была просчитана на работу при пониженном внутреннем давлении. На испытания 'Аполлона-1' от нас послали в качестве наблюдателей нескольких инженеров. Старшим группы наблюдателей был назначен Владимир Сергеевич Сыромятников, специалист по стыковочным узлам. Никто точно не знает, каким образом, но он уговорил американцев 27 января 1967 года сначала посадить в командный модуль 'Аполлона-1' манекены, погонять все системы корабля на дистанционном управлении, и только потом сажать туда астронавтов.
У них в системе охлаждения использовался этиленгликоль, систему многократно перебирали, охладитель местами подтекал. В общем, во время пробного прогона с манекенами в модуле коротнула проводка. Этиленгликоль, да в кислородной атмосфере... в общем, модуль полностью выгорел внутри. Гас Гриссом вместе с Эдом Уайтом и Роджером Чаффи, когда пришли в себя от шока, поставили нашим инженерам ящик французского коньяка.
После этого пожара американцы полтора года дорабатывали корабль. Программу в целом это не задержало, что бы ни писали об этом разные борзописцы, потому что посадочный модуль всё равно был готов только к началу 1969 года, да и сама ракета 'Сатурн-5' ещё была не готова, а мощности 'Сатурн-1B' было недостаточно.
— У нас, в нашей реальности, Гриссом, Уайт и Чаффи сгорели в модуле, — негромко произнёс Саша.
— Вон оно как... — отец помрачнел. — У нас им, выходит, очень повезло. Они продолжали тренироваться, и к 1969 году оказались самым подготовленным американским экипажем из всех. Мы за 1968 год три раза слетали на лунную орбитальную станцию, управляли луноходом с лунной орбиты. Экипажи буквально соревновались между собой во время подготовки, настолько всем хотелось первыми сесть на Луну. Сергей Павлович предлагал для первой посадки экипаж Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева. По уровню подготовки они были в числе первых, но он как будто решил заранее, что первыми сесть на Луну должны именно они.
— Так, скорее всего, и было, — ответил Саша. — В нашей реальности Добровольский, Волков и Пацаев погибли при возвращении на 'Союзе-11'
— Да ты что? — тут уже изумился отец. — Как погибли? Почему?
— Писали, что слишком рано открылся клапан выравнивания давления, а они летали без скафандров — спускаемый аппарат первых 'Союзов' был слишком тесный для троих в скафандрах, — негромко, чтобы не привлекать внимания, ответил Саша. — А у вас никто из космонавтов не погиб?
— Нет. Отказы случались, были срабатывания системы аварийного спасения, однажды на старте носитель после отказа едва не упал на бункер (АИ, см. гл. 05-11), но жертв не было. Ну и, конечно, без скафандров у нас ни разу не летали.
— Понятно... И что было дальше?
— В марте 69-го совершил первый полёт на околоземную орбиту универсальный посадочный модуль. По ходу проектирования его несколько раз перерабатывали, в итоге получился многоразовый корабль с лёгкими навесными топливными баками и двигателем на гидразине и тетрафторгидразине, — отец подвёл его к немного несуразной конструкции, одновременно и похожей, и не похожей на привычный Саше лунный модуль. — Вот он. Как видишь, он одноступенчатый, с одним двигателем, при взлёте он поднимается целиком. Баки пластиковые, держат форму за счёт наддува. Сначала предлагали сделать их сбрасываемыми, потом передумали, потому что легче оказалось привезти немного лишнего топлива, чем переставлять на орбите заправленные баки. Кстати, видеозапись первой посадки можно посмотреть прямо здесь.
Дмитрий Алексеевич нажал кнопку на маленьком пульте, и на экране телевизора, установленного между витринами, появился зал управления ЦУП с огромным проекционным экраном, на который было выведено изображение Луны с орбиты. Тот же сигнал, видимо, переключили на телецентр, потому что картинка развернулась на полный экран. Послышался голос диктора:
— Вот так выглядит Луна с низкой орбиты. Сейчас нас переключат на сигнал с лунного корабля...
Картинка на экране сменилась, теперь камера смотрела вертикально вниз, на поверхность Луны, усеянную крупными и мелкими кратерами. Стали слышны переговоры космонавтов, поверхность постепенно приближалась. Голос с иностранным акцентом отсчитывал высоту над поверхностью:
— Двадцать метров. Пятнадцать... осторожно, большие камни внизу!
— Вижу, перетянем...
— Десять... смотри, вон ровная площадка!
— Вижу, тяну туда.
— Восемь... шесть... пять... четыре...
— Садимся! Держись!
Внизу под кораблём секундным пыльным облаком разлетелся в стороны потревоженный струёй двигателя реголит.
— Три... два... один... Есть касание! Отсечка тяги!
— Заря-1! — послышался из динамика голос Владимира Комарова. — 'Звезда' прилунилась!
— Поздравляю, Рубины! Отличная посадка!
В трансляции послышался голос Гагарина, поддерживавшего связь из ЦУПа. Его слова заглушили громкие аплодисменты и крики 'Ура'!
— Заря-1, это Рубин-1, докладываю. Лунный корабль 'Звезда' находится на поверхности Луны, отклонение от расчётной точки приземления минимальное, — официально доложил Комаров. — Корабль в порядке. Сейчас надеваем комплекты СЖО и выходим. (СЖО — ранец системы жизнеобеспечения)
— Понял, Рубины, лунные сапоги надеть не забудьте, — напомнил Гагарин.
Дальше показали выход космонавтов из модуля, снятый камерой, закреплённой снаружи, потом установку флагов — советского и американского рядом, и первые прыжки людей по Луне, в условиях низкой гравитации. На этом короткое видео закончилось.
— Они садились по сигналам радиомаяков, выставленных нашим луноходом, поэтому сели с минимальным отклонением. В сети есть полная версия, вечером найдём, посмотришь, — рассказал Дмитрий Алексеевич. — Запускали к Луне всё по отдельности — лунный модуль с большим разгонным блоком стартовал прямо к Луне на 'Сатурне-5', он доставлял основной запас топлива, а наш 'Союз' и американский 'Аполлон' выводились на околоземную орбиту и стыковались с околоземной орбитальной станцией. Экипаж находился на станции около суток, в это время на орбиту обычными носителями 'Днепр' запускали разгонные блоки. Корабли к ним пристыковывались и уже с орбиты стартовали к Луне.
— Сложно как-то... — удивился Саша.
— Да, уже после первой высадки схему пересмотрели. Челомей к этому времени подготовил 'лунный челнок', сделанный из ТКС, который курсировал между околоземной и окололунной орбитой и возил к Луне и обратно оба экипажа, — Дмитрий Алексеевич подвёл Сашу к полноразмерному макету ТКС с пристыкованным разгонным блоком. — Запас топлива для выхода на траекторию к Луне и для выхода на орбиту Земли при возвращении был вот в этом разгонном блоке.
Мало того, Челомей предложил использовать переделанный ТКС в качестве временной лунной базы, своего рода 'бытовки', после посадки на Луну. Всё-таки Владимир Николаевич гениальную машину сделал, универсальную. Она и 'космическим грузовиком' работала, и модули для орбитальных станций на базе ТКС делали, и 'лунный челнок' из неё получился, и даже на поверхность Луны переделанный ТКС сумели посадить.
Уже в первых полётах на лунную орбитальную станцию выяснилось, что разместить на ней шестерых будет сложно, поэтому экипажи сократили до двух человек с каждой стороны. Дальше, похоже, вмешалась политика, экипажи перетасовали. Так и получилось, что первыми на Луне высадились Владимир Комаров и Базз Олдрин, на орбите их ждали Уайт и Волков. Вторую посадку, в следующем полёте, совершили Добровольский и Гриссом, на орбите оставались Пацаев и Чаффи.
Дмитрий Алексеевич подвёл Сашу к большому, величиной больше комнаты, функционально-грузовому блоку ТКС, переделанному для посадки на Луну:
— Вот такую вот 'бытовку' наши сумели посадить в районе Южного полюса Луны уже в 70-м. Уже третья лунная экспедиция провела на Луне целый месяц, космонавты спустились в несколько кратеров и нашли водяной лёд. Условия в ней, конечно, были не самые простые, помню, кто-то из наших космонавтов уже потом, в своей книге, описал свои ощущения: 'Дед мой в бараке жил, отец в бытовке на стройках работал и я вот полвека спустя опять в бытовке... только уже на Луне' (Спасибо тов. БЮА за своевременное напоминание и удачную идею)
— У нас первыми на Луну сели Армстронг и Олдрин, — понизив голос, сообщил Саша, с интересом разглядывая 'космическую бытовку'. Рядом в витрине стоял макет первой лунной базы из четырёх модулей ТКС, соединённых кольцевой надувной галереей.
— Интересно... — Дмитрий Алексеевич задумался. — Видимо, вмешались масоны, писали, что Олдрин провёл на Луне особый религиозный ритуал. Комаров подтвердил, что Базз читал 'какую-то молитву', но Владимир Михайлович в вопросе не разбирался, поэтому подумал, что Олдрин 'просто молился за успех высадки'. А Армстронг с Леоновым первыми высадились на Марсе.
— Обалдеть, вроде бы, все знакомые люди, и, одновременно, всё совершенно иначе, — Саша был удивлён и озадачен.
— Ну, вот так оно всё повернулось, — развёл руками отец.
— И сколько всего было высадок? — спросил Саша.
— Совместных с американцами, до середины 1972 года — пять, а дальше помешала большая политика. Это тебе Марина подробнее расскажет, вечером, чтобы сейчас не отвлекаться. Она — историк, как раз на этом периоде специализируется. В общем, мы продолжили летать на Луну вместе с восточными немцами, из ГДР, и чехами, — ответил Дмитрий Алексеевич. — С тех пор полёты на Луну не прекращались, так что всех космонавтов, что работали на лунной базе, я при всём желании не перечислю, просто не помню.
— Опа! А вот это уже неожиданно!
— На Луну и смешанные экипажи летали, и женщины даже командовали экипажами. Первым экипажем, высадившимся на Луне по программе 'Интеркосмос' были Галина Гавриловна Корчуганова и Вольфганг Бюттнер, а на орбите их ждали Георгий Гречко и Клаус-Юрген Баарс, — Дмитрий Алексеевич показал Саше стенд с портретами космонавтов.
— Обалдеть! Корчуганова, Бюттнер — я даже и не слышал про таких космонавтов... — Саша озадаченно почесал в затылке. — Надо будет почитать подробнее.
— В БВИ есть вся информация, — подсказала Марина.
— Так у вас на Луне есть постоянная база?
— Конечно, и не одна! А как ещё там добывать полезные ископаемые? Управлять горнодобывающим комплексом приходится операторам лунной базы. Сейчас-то их несколько, а начиналось всё в 1972-м, когда мы посадили на Луну 'Луноход-4', оснащённый манипуляторами и способный работать как 3D-принтер.
— Да ладно! В 72-м — 3D-принтер? — изумился Саша. — Тогда же компьютеры были величиной с комнату!
— А вот и нет, — заулыбался отец. — Луноходом управляла ЭВМ УМ-2НХ, разработанная Старосом и Бергом в НПО 'Научный центр'. Вот она, смотри, — он показал на выставленный в музейной витрине вполне компактный ящик размером 800х500х300 миллиметров. — Как видишь, совсем не с комнату. Да и модели там использовались очень простые — полусферические купола, разделённые внутри прямыми переборками. 'Луноходы' доказали, что можно печатать строения в вакууме, перемалывая в порошок реголит и вулканические породы, и расплавляя их светом, отражённым от солнечного концентратора.
— Эти манипуляторы и всю систему трёхмерной печати на луноходах проектировал дедушка, — с гордостью вставила Марина.
— Вон оно как! — Саша уже устал удивляться, но сам факт участия отца в такой сложнейшей космической программе оказался для него полной неожиданностью.
— Проектировали их у нас в Политехе, и я был всего лишь одним из многих конструкторов, — скромно поправил внучку Дмитрий Алексеевич.
— У нас луноходов было всего два, третий в музее стоит, — вполголоса поведал Саша.
— Ну, похоже, в части освоения космоса мы вас немного обогнали, — улыбнулся отец.
— Немного? Да вы опередили нас на целую эпоху! — ответил Саша. — Мы так и застряли на околоземной орбите. А про Марс расскажешь?
— Конечно. Но это надо пройти на западную площадку музея, — ответил Дмитрий Алексеевич.
Они вошли в Петровские ворота, прошли насквозь всю Петропавловскую крепость и через Васильевские ворота вышли на площадку между Васильевской куртиной и зданием архива. Здесь, вдоль стены Зотова бастиона, под стеклянным куполом лежал корабль, при виде которого у Саши отвалилась челюсть:
— Ёшкин кот! Это же 'Орион'!
Позади корабля лежал на подставках огромный твердотопливный ускоритель, очень напоминающий твердотопливный ускоритель 'Шаттла'.
— Да, это макет атомно-импульсного планетолёта 'Надежда' класса 'Орион', который в 75-м доставил первую совместную экспедицию на Марс, — ответил Дмитрий Алексеевич. — Собственно, он собран из экземпляра тягового модуля, использовавшегося для ресурсных испытаний, и макета корабля ТМК, на котором проводились статические испытания. Но по виду он полностью соответствует кораблю, который реально летал на Марс.
Этот полёт и наше освоение Солнечной системы в целом стали возможны, когда президент Кеннеди, вскоре после неудавшегося покушения, направил в СССР для переговоров делегацию под руководством астронавта Джона Гленна. В делегацию входили сенатор Эдвард Кеннеди, замдиректора НАСА Драйден, разработчики ядерных ракетных двигателей, а её научным руководителем был доктор Фриман Дайсон. Он тогда предложил 'нулевой вариант' по тактическому ядерному оружию: поэтапно, до 1968 года сократить все тактические ядерные заряды и переделать их в тяговые заряды для 'Ориона', поставив проект под международный контроль ООН.
У нас тогда уже был построен корабль, но из-за отставания по количеству зарядов военные не давали разрешения использовать имеющиеся заряды для его запуска. У американцев тактических зарядов было раз в 10 больше, и Кеннеди согласился на предложение Дайсона сократить их. (АИ частично, см. гл. 08-18. Фриман Дайсон действительно вносил подобное предложение, но в условиях 'холодной войны' оно не было принято)
