— Лови! — крикнул кто-то, и маленький лиловый кристалл на шнурке упал на ладонь Речницы. Со скалы в лавине мелких камешков и клочьев мха скатился бронированный шар. Алдер увернулся, вскинул руку, но его ладонь только затрещала и слабо засветилась, и он, досадливо зашипев, прыгнул вперёд.
— Ралгат! — вскрикнуло чёрное бронированное существо, перехватывая занесённую для удара руку. Панцирь у него был только на спине, грудь и живот прикрывала броня из плетёной кожи, оружия не было вовсе.
— Ралгат! — Кесса, подпрыгнув, повисла на плечах ящера. Тот запрокинул голову назад, едва не наколов её на рога, и она, охнув, соскользнула. Чёрный хеск обхватил плечи Алдера, ударил его хвостом по ногам, и оба, не удержавшись, рухнули в ручей.
— Сюда! — крикнул чёрный хеск, прижимая вырывающегося ящера к земле. Кесса бросилась к ним, размахивая амулетом. Шнурок петлёй наделся на длинную морду Алдера, но тот разинул пасть, едва не цапнув Речницу за руку. Она шарахнулась в сторону, и он сомкнул челюсти на кристалле.
— Ралгат, плюнь! — чёрный хеск встряхнул ящера. Тот смотрел на него изумлёнными, медленно расширяющимися глазами. Наконец его пасть раскрылась, и бронированный хеск ловко выхватил обслюнявленный аметист и надел амулет Алдеру на шею. Кесса почувствовала что-то тяжёлое на левом плече, скосила глаз и увидела рыбу-каплю. Та улеглась брюхом на руку Речницы и внимательно смотрела на хесков в ручье. Странница осторожно потыкала в неё пальцем, рыба по-человечьи покосилась на неё, но не шелохнулась.
— Хссс, — Алдер недоумённо посмотрел на обожжённую руку, на летучих существ, собравшихся вокруг, и на темнокожего хеска, склонившегося над ним. Тот был бы совсем похож на человека, если бы не острые уши, дыбом торчащие жёсткие волосы, выступающая нижняя челюсть и двупалые ноги, похожие на копыта. Он был одет так, что его одеянию не удивились бы и в Фейре, — "как подобает знорку", но копытца не прикрывала никакая обувь, а на иссиня-чёрной коже не пестрела раскраска.
"Да кто бы говорил..." — вздохнула про себя Кесса, покосившись на собственные ладони. Проведённые по ним когда-то весной линии давно стёрлись, кожа под хесским солнцем окрасилась медью, ногти потемнели и заострились.
Покусанный шлем валялся в кустах. Речница, тихонько отступив в заросли, подобрала его и водрузила на макушку, надвинув на мёрзнущие уши. Царапины от острых зубов ящера следовало чем-нибудь закрасить.
— Эррх, — на её плечо опустилась тяжёлая рука. Нингорс, пошатываясь, дошёл до ручья и остановился, тяжело дыша и высунув язык. Его шерсть больше не искрила, и он временами с подозрением ощупывал правую сторону груди, но уже не вздрагивал от боли.
— Тут один Алдер стал одержимым, — тихо сообщила ему Кесса. — А я помогла надеть на него аметист. Вот он, его зовут Ралгат. А это...
— Вайнег-прародитель! Живой Алгана?! — чёрный хеск, обернувшись, вытаращился на чужаков. Нингорс устало оскалил клыки, но Кесса видела, что нападать он не собирается.
— Всё в порядке с твоим другом? — спросила она, кивнув на ошеломлённого Алдера. Тот выбрался из холодного ручья и теперь досадливо шипел, разглядывая измазанную в глине чешую. С его хвоста капала белесая грязь.
— Да вроде как, — пробурчал он, разглядывая Кессу и её спутника. — Дым и угли! Мне это мерещится, или я дрался с авларином?!
— Авларинов тут не встретишь, — криво усмехнулась странница, откинув шлем-капюшон за спину. — Я — Кесса, Чёрная Речница, а Нингорс — могучий воин-Алгана с Холма Полуночной Грозы.
Нингорс недовольно фыркнул. Двое хесков переглянулись, повисшие вокруг них рыбы-капли захлопали плавниками. На краю обрыва вновь зашуршали падающие камешки. Двое чёрных хесков осторожно заглянули в овраг — и, увидев рыжую шерсть Алгана, шарахнулись назад.
— Хаэй! Спускайтесь, бояться нечего, — помахал им рукой друг Алдера. — Да, странный день... Чёрная Речница? Слухи давно ходят, но чтобы увидеть вживую... Что же, Ралгат тебе знаком, а я — Гьяси из Ремтиксы. Спасибо, что помогла с амулетом. Тебе ничего не откусили? У ящеров зубы острые.
Речница ощупала тонкие царапины на шлеме и огорчённо вздохнула.
— Вот, шлем поцарапали... и броню на плече. Нет у вас подходящей краски, чтобы замазать? Стыдно наверху появиться...
— Хсссс, — вильнул хвостом Ралгат. — Ты в ссамом деле Чёрная Речница. Ессли бы я откуссил тебе голову, было бы не сстыдно?
— Стыдно было бы не помочь тому, кому нужна помощь, — отмахнулась Кесса, отгоняя рой непрошеных мыслей. "Хвала богам, дед об этом ничего не узнает! Хотя... Как прославишься, если будешь обо всём молчать?! Надо подумать, как и о чём рассказывать, — скоро ведь придётся..."
Кусты зашуршали — к ручью, настороженно озираясь, подошли двое чёрных хесков. Лица их были похожи на лицо Гьяси, но стояли они прямо, одежду на их спинах не приподнимал бронированный горб, и хвостов у них не было. Каждый из них, посмотрев на Кессу и Нингорса, отвесил лёгкий поклон и повернулся к Гьяси.
— Лагерь растёт, — сказал один из них, указав на обрыв. — Скоро наступят нам на пятки. Их караульные уже пролетали над нашими ямами. Долго нам тут ещё сидеть?
— М-да... Сколько сегодня набрали? — спросил Гьяси, и один из хесков поднял и встряхнул небольшой тюк. Внутри зазвенело.
— Спустимся по оврагу, покопаем вдоль ручья, — решил хвостатый хеск. — Наружу не лезьте. Тут, в округе, не видно одержимых? Мы с Ралгатом подняли многовато шума...
— Хсссс, — махнул хвостом Ралгат. — Отойдём к ссскале. Нассс видят.
"Не видят," — незнакомый голос прозвучал в голове Кессы. "Сверху всё прикрыто. Зря мы тут летаем, что ли?"
— Славно, — кивнул Алдер.
Кесса подошла к Нингорсу, осторожно погладила мех на его груди. Подшёрсток уже вырос, и пальцы погружались в тёплую мягкую шерсть... везде, кроме страшного выжженного пятна справа. Хеск опустил ладонь Речнице на спину и тихо фыркнул.
— Я не слышу ничего, — прошептала она, прижавшись щекой к его груди. — Оно остановилось? Как ты теперь будешь, Нингорс?
— Оно бьётся, — буркнул Алгана, расправляя и складывая за спиной крылья. — И я могу лететь. Я поймаю большого одержимого или найду труп. Нужна еда, детёныш. Мои крылья сейчас ослабли.
— Лететь? — Гьяси обошёл куст и встал перед хеском. Его белесые глаза встревоженно мерцали.
— Куда вы летите? Наверх нельзя. Там сияющая смерть, всё сожжёно.
— Что?! — Кесса вздрогнула. — Мы слышали отголоски очень сильной вспышки... лучи, излучение... Так там был взрыв?! И это... это ирренций, да? Это Старое Оружие?!
— Ох ты, сколько всего, — щёлкнул языком Гьяси. — Там сияющая смерть, знорка. Не знаю, откуда вы её взяли. Все верхние пещеры сейчас в незримом огне. А от взрывов у нас дрожала земля.
— И что с Волной? — насторожился Нингорс.
— Вся клубится тут, — развёл руками Гьяси. — Многие даже опомнились. Мы поймали, кого смогли, спрятали у себя. У нас, в Ремтиксе, одержимых нет, многие даже без аметистов обходятся. Летите в Ремтиксу! Тут скоро будет так холодно, что скалы побелеют. Там есть огонь... и еда тоже есть.
"Припасы," — Кесса ощупала опустевшую дорожную суму и покачала головой. "Не знаю, сколько нам тут сидеть, и куда лететь, но припасы нам нужны."
— А в какой стороне ваша Ремтикса? — спросила она. — Далеко?
— За день долетите, — Гьяси пощёлкал пальцами, подзывая одну из рыб-капель. — Шемми покажет дорогу. Там прочнейший морок, сами вы город не найдёте.
"И мы не рыбы," — Шемми хлопнула хвостом по куртке Речницы. "Мы — Вайкири. Мы жили тут задолго до первых Тафри. А о знорках тогда никто даже снов не видел. Могучий раненый демон может лететь? Я спрячу его в облаках, никто ничего не заметит."
— У нас с собой ничего, кроме воды, — развела руками Кесса. — Нам нечем будет кормить тебя.
"Я не голодна," — вильнула хвостом Шемми. "И... если скажете, что делать, я помогу вам охотиться. Вы едите одержимых?"
— Хватит говорить о еде! — рявкнул Нингорс, высматривая среди камней брошенную упряжь. — Пора лететь, детёныш. К ночи похолодает.
...Жёлтые и серые холмы сменяли друг друга за поволокой белесой дымки. Тонкие облака почти не скрывали свод, ощерившийся тысячами зубов-сталактитов. Кессе, когда она смотрела наверх, всё чудилось, будто она в пасти огромного зверя.
Небо снизилось, и внизу можно было разглядеть всё — и красные кусты на дне оврагов, и камни, и каждого хеска из не знающих покоя отрядов, бродящих по Эвайле. Они как будто что-то искали, и Кесса надеялась, что никто из жителей им на пути не встретится.
Войксы перекликались над серо-жёлтой пустошью. Кесса увидела одного из них у родника — он умывался, но кровь намертво присохла к морде и лапам. Обглоданные кости розовели среди камней, и Нингорс, как ни принюхивался, не находил поживы — тут давно никто ни с кем не сражался, и Волна, замерев в нерешительности, уже не загоняла своих воинов до смерти. Одержимые, заметив на себе голодный взгляд Алгана, смотрели на небо, но не видели даже его тени. Шемми беззвучно скользила над его плечом, и воздух вокруг неё шёл рябью и неуловимо менял цвет.
— Вы, Вайкири, спите по ночам? — шёпотом спросила у неё Кесса, когда и белое, и красное солнце спрятались за холмами. Сверху потянуло холодным ветром, и он принёс запах окалины и оплавленного камня — и ещё чего-то, резкого и пугающего.
"Это твоя нора?" — Шемми вползла, помогая себе плавниками, в спальный кокон. Кесса подвинулась и забралась глубже, с головой, и спрятала под куртку озябшие руки.
— Если ты не рыба, тебе нужно тепло, — прошептала она.
"Хотелось бы увидеть хороший сон," — Шемми заворочалась, пряча нежные плавники. "Сны этого года — один другого гаже!"
...Кесса выглянула из кокона — и, охнув, тут же уползла обратно, чтобы влезть в куртку. Земля внизу побелела от инея, белые колкие иголочки покрыли края кокона, и сам он, промёрзнув, тихонько похрустывал. Спрятав уши под шлемом, Речница выглянула опять. Нингорс приветственно фыркнул, покосившись на неё. Вокруг его пасти клубился белый пар. Кесса выдохнула и зачарованно следила, как тает в холодном воздухе белесый дымок.
Наверху, в седле, было ещё холоднее — ветер посвистывал в сталактитах, белых от инея. Шемми нарезала круги над Нингорсом, пытаясь согреться. Кесса запустила пальцы в густую шерсть хеска — от него тянуло жаром, но и он вздрогнул, когда холодные руки дотронулись до кожи.
— Где ваш город? — угрюмо спросил он пролетающую мимо Вайкири.
Ответа Кесса не услышала, но хеск повернул в сторону и чуть замедлил полёт.
— Шемми! — окликнула её Речница. — Ты видела хороший сон?
"Я видела воду. Много воды. И зелёную траву вокруг," — ответила хеска, подлетая ближе. "Думаю, это хорошо."
Пологие холмы внизу сменились зубчатыми скалами, тёмными бездонными расселинами и грудами валунов. В тени камней пряталась тонколистная алая трава, жёсткая, как иглы. "Шеелк," — вспомнила Кесса, удивлённо мигнув. "Бесцветный Шеелк! А теперь у него есть цвет..."
По камням, наваленным друг на друга, даже одержимые не решались прыгать — отряды, чего-то дожидаясь, клубились в стороне плотным тёмным роем, а тут было тихо и пустынно. И Кесса, увидев краем глаза какое-то движение у подножия скалы, удивлённо вскрикнула. Шемми, вздрогнув, повернулась туда головой, пролетела немного и встревоженно забила плавниками. Нингорс недоумённо фыркнул, но развернулся к скале и выписал над ней медленный плавный круг, постепенно снижаясь к самой вершине.
Местность вокруг — голые камни, пучки алой травы, серая глина, потемневшая от растаявшего инея — шла рябью, как отражение в воде под дуновением ветерка, и из-под распадающегося морока проступали очертания двух существ. Они копошились у подножия, в тени скалы, — чёрный хеск-Тафри и летучая Вайкири.
Тафри торопливо снимал одежду и бросал наземь, не обращая внимания на холод. Кесса только и успела изумлённо мигнуть, когда он сбросил набедренную повязку и, встряхнувшись всем телом, опустился на четвереньки. Вайкири, до того кружащая над ним и задевающая его то хвостом, то плавниками, широко разинула рот, выпуская воздух, и превратилась в хвостатый блин. Проворно махая короткими "лапками", она поползла по спине Тафри и улеглась там, прижав нижнюю челюсть к его загривку. Её плавники, задрожав, прижались к его бокам и крепко обхватили их, хвост напрягся, вытягиваясь. Тафри выгнул спину, вновь уронил голову и застонал, содрогаясь всем телом.
Нингорс шумно вздохнул и испустил короткий насмешливый вой. Кесса побагровела и поспешно отвела взгляд.
— Это они... что же? Но как? Они же... ну, она рыба! — смущённо пробормотала она, избегая смотреть на Шемми. Та, выпучив узкие глаза и разинув рот, глазела на парочку.
"Пыль и пепел! Нашли время!" — её хвост возмущённо затрепыхался. "Вот нашли же время, Вайнег бы их побрал!"
Её следующий мысленный возглас услышал только Нингорс — и удивлённо шевельнул ухом.
— Зачем? Им и так хорошо, — проворчал он. — Чего?! А, вот это что... И правда, морок они не удержат.
Последние клочья видений таяли, как утренний туман, и местность неуловимо менялась. Шемми, не дожидаясь медлительных попутчиков, кинулась к скале и повисла над ней, трепеща плавниками. Воздух всколыхнулся, помутнел, но рябь снова прошла по нему, и морок сгинул.
Нингорс опустился на россыпи щебёнки и стряхнул с себя Кессу. Она, удивленно мигая, уселась на камень. Хеск принюхался, фыркнул и встал рядом с корчащимся Тафри, прикрывая его спиной. Чёрный хеск даже не заметил его.
— Они не делают детёнышей, — ухмыльнулся Нингорс, перехватив озадаченный взгляд Кессы. — Они срастаются. Ты видела броню на спине у Гьяси? У него там ещё глаза были. Теперь смотри, откуда они берутся.
Тафри уже не стонал — его била мелкая дрожь, и жёсткие волосы от испарины слипались и превращались в толстые шипы. Полосатое тело Вайкири изменялось с каждой секундой, темнея и расплющиваясь. Её плавники оплели рёбра хеска, запустив синие вены под кожу, их мягкая бахрома исчезла, превратившись в тёмную жёсткую шкуру, приросшую к чёрной коже. Хвостовой плавник скукожился и сморщился, как высохший лист. Вот она уже не была похожа на рыбу, — просто пластинчатая броня, горбом вздыбившаяся на спине Тафри... и лишь выпученные глаза часто-часто мигали, прикрываясь тонкой серой плёнкой. Тафри судорожно вздохнул и уткнулся носом в ворох одежды.
— Нуску Лучистый, — протянула Кесса, во все глаза уставившись на хеска. — Река моя Праматерь... Все Тафри так делают?
"Умные Тафри делают это не так," — сердито ответила Шемми. Она кружила над обессилевшими хесками... или то уже был один хеск?.. и разглядывала их со всех сторон, иногда пытаясь прикрыть мороком — но поволока видений не хотела смыкаться над ними.
"Умные Тафри сидят в городе и там же срастаются. А выходя из города, берут с собой оружие, аметист и голову! Вот какая надобность была в этом сейчас?!"
Последнее относилось к чёрному хеску, но он мог ответить только вздохом.
Нингорс принюхался и вздыбил шерсть на загривке.
