Он напряг мышцы, готовясь отскочить в сторону. Если зверь не убьет его первым же прыжком, появится куцый шанс уцелеть.
Видимо придя к какому-то решению, большая кошка сделала несколько шагов в сторону и, припав к воде, стала неторопливо лакать.
Александр очень медленно присел и стал двигаться к оружию. Львица аппетитно облизала морду и, не глядя на человека, скрылась в зарослях. Юноша тяжело плюхнулся на мокрую землю и вытер обильно выступивший пот.
Страшная смерть вновь прошла мимо, лишь опалив своим дыханием. Одно дело погибнуть в схватке, прихватив с собой пару, тройку врагов, другое — закончить жизнь в желудке такой вот киски. Хорошо еще, что на долгое переживание не оставалось времени. Александр перевернул лодку вверх дном и закидал ветками, которые нарубил шагах в двадцати вниз по каналу. Только убедившись, что замаскированная посудина сразу не бросается в глаза, он перелез через ограду и прокрался в заброшенный храм, не на минуту не забывая об осторожности.
А в тайнике на него напал жор. Плюнув на все расчеты, юноша за один присест слопал черствые лепешки из муки грубого помола, заедая их ядреным чесноком и запивая чистой водой. Уничтожив внеплановые продукты, Алекс взялся за посох. Проще всего его сломать или порубить на щепки для растопки. Но у него имелись определенные планы на использование этой деревяшки, которую лучше сохранить в целости.
Парень долго вертел его так и сяк, тщетно стараясь рассмотреть щель. Несколько раз ему казалось, что еще немного, и посох второго пророка откроет ему свои тайны. Но секрет упорно не давался в руки, пока Александр не почувствовал, как один из вырезанных иероглифов немного погружается внутрь, словно кнопка. Нажав на него пальцем, он с трудом снял верхнюю часть посоха с головой гада. Открылся тайник. Цилиндрическая полость оказалась наглухо закупорена свернутым в трубку пергаментом. Для того чтобы извлечь его оттуда, пришлось сильно повозиться. Пальцы никак не могли ухватить краешек кожи, а нож туда не пролезал. После долгих ругательств, парню все же удалось выцарапать краешек пергамента. Матерясь, ломая ногти, он вытащил ценный документ и в изнеможении присосался к кувшину с водой.
Развернув полоску мягкой, хорошо выделанной кожи, Алекс увидел цепочки значков, не имеющих ничего общего с келлуанскими иероглифами, а внизу алела прямоугольная печать со странным значком, напоминающим натянутый лук.
Хорошо помня, что в тайнике должно быть два документа, юноша потряс посох, и ему на ладонь выскользнул свиток папируса.
— Одно дело сделано, — удовлетворенно проговорил Александр.
Рынок только-только начинал разворачиваться. Торговцы деловито раскладывали на прилавках товары. Истовые богомольцы совершали омовение в священном водоеме. Привычная картина действовала на первого пророка умиротворяюще, однако, когда он заметил Гебджедефа, сердце неприятно екнуло. Как правило, к его прибытию старший над храмовыми сторожами уже уходил. Невысокий, коренастый мужчина с изрядной долей укрской крови о чем-то разговаривал с одним из подчиненных, но вид имел скорее озадаченный, чем встревоженный.
Носильщики опустили Сетиера на землю возле пандуса, ведущего к главному входу. Отвергая их помощь, жрец по-молодому резко встал с кресла, разгладил чуть смятую рубаху и поправил широкую золотую цепь в виде переплетенных змеиных тел. Взяв из рук помощника посох, первый пророк изволил обратить внимание на сторожей.
— Мудрейший! — Гебджедеф низко поклонился, коснувшись пальцами земли у его ног.
— Зачем ты меня ждал? — вздернул подбородок жрец.
Начальник стражников мялся, явно не зная, как начать.
— Говори, я слушаю, — с надменной благожелательностью подбодрил его первый пророк.
— Кажется, ночью в храме кто-то был, — промямлил сторож, втягивая голову в плечи.
Сетиер встрепенулся.
— Что значит "кажется, кто-то"? — его голос не предвещал ничего хорошего.
Второй страж рухнул ниц и ткнулся тупой физиономией в песок.
— На меня напали, мудрейший!
— Где?
— В храме, господин.
— Сокровищница!? — охнул первый пророк, предчувствуя недоброе.
— Двери не открывали, мудрейший, — торопливо доложил Гебджедеф. — Замок на месте.
Немного успокоившись, Сетиер вновь принял величественный вид.
— Кто на тебя напал, и сколько их было?
— Не знаю, господин, — продолжал ковырять носом землю страж.
Жрец даже растерялся.
— Как это?
— Меня ударили по голове, мудрейший, — только сейчас мужчина осмелился поднять глаза. — Вот тут шишка...
Он стал искать что-то в грязных волосах.
Первый пророк поморщился.
— Очень большая шишка, господин, — подтвердил командир слова подчиненного. — Только боги спасли его жизнь.
— Это потому, что я всегда ношу амулет великого Сета, — подтвердил сторож, показывая Сетиеру украшенный потертой эмалью бронзовый кружок с иероглифом. — А еще у меня есть талисман...
Не слушая его, жрец заторопился в храм.
Гебджедеф немного постоял, не зная, что делать, потом посеменил за первым пророком.
Рядовые жрецы, как всегда, все узнавали раньше начальства. Сбившись в белую стайку и возбужденно переговариваясь, они стояли возле дверей сокровищницы и, увидев Сетиера, тут же отошли в сторону, почтительно кланяясь.
— Огня! — резко скомандовал тот.
Откуда-то прибежал слуга с факелом. Первый пророк тщательно осмотрел толстую, оббитую медными полосами дверь. Потом массивный замок с фигурной прорезью. Сетиер снял с шеи один из многочисленных медальонов, повернул нужной стороной, взялся за ручку и, обернувшись, взглянул на замерших жрецов.
— Вам нечего делать?
Те сейчас же вспомнили о своих многотрудных обязанностях, а первый пророк, взяв из рук слуги факел, один вошел в сокровищницу.
Вернувшись, он, с облегчением заперев дверь и обратившись к по-прежнему стоявшему в коридоре слуге, велел позвать старшего из сторожей.
— Где этот придурок? — грубо спросил он у Гебджедефа.
— Там, мудрейший, — мужчина сделал неопределенный жест рукой.
— Приведи его на задний двор, — распорядился жрец.
Сидя на стульчике в тени храмовой стены, он третий раз слушал бессвязный рассказ.
— Там что-то валялось, — бухтел он, отчаянно потея, вытирая нос и вздыхая.
Первый пророк поморщился от запаха чеснока.
— Что?
— Не знаю.
— На что хоть это похоже? — Сетиер уже с трудом сохранял спокойствие.
— На птичку, — промямлил мужчина. — Только какую-то неправильную.
Потом взмолился.
— Не помню я, мудрейший! Оно на полу лежало! Я наклонился, меня значит и того...
Лицо сторожа сморщилось и стало походить на гнилое яблоко.
— Ничего я не знаю, мудрейший!
— Иди, — устало махнул рукой первый пророк. — Получишь пятнадцать палок.
— За что, мудрейший?!
— За то, что по дому Сета лазят все кому не лень! — заорал жрец и от души вытянул сторожа посохом по согбенной спине.
История казалась ему странной и непонятной. Ни украшения в молельном зале, ни сокровищница не тронуты, а в других комнатах ничего ценного нет. Ради чего понадобилось кому-то бить этого тупицу по голове?
Сетиер еще раз обошел все помещения храма и расспросил жрецов. Нигде ничего не пропало. Озадаченный первый пророк пришел в комнату отдохновений. Мебель, носилки, статуи, сложенный полог, все на месте. Тем не менее, не покидало ощущение, чего-то не хватает. Конечно!
Он упал на стул и скрипнул зубами. Справа у стены раньше стоял посох второго пророка. Опять Тусет! Жрец опустил голову и увидел на полу мягкие серые хлопья. Пепел от сгоревшего папируса. Но кому придет в голову жечь такую дорогую вещь? Никому не доверяя, Сетиер сам облазил всю комнату, заглянул за стеллаж с деревянными фигурками, вымазался в пыли, паутине и ужасно разозлился. Проведенное по горячим следам расследование подтвердило исчезновение обязательного знака второго пророка храма Сета в Абидосе.
Разъяренный первый пророк послал слугу за старшим мождеем, а сам пошел готовиться к ежедневному ритуалу.
Исполняя обязанности верховного жреца, он с соответствующими молитвами и заклинаниями совершил уборку в комнате главной святыни, протер пыль со священной ладьи. Потом — то же самое у малой. Где дополнительно поменял ткань, обернутую вокруг статуи Сета. Белое пятно на ноге, послужившее поводом для расправы над Тусетом, потемнело. Воровато оглядываясь, Сетиер достал из-под рубахи маленький бронзовый флакончик с плотной пробкой и, смочив край тряпочки, стал осторожно втирать в дерево.
Как его уверяли, через месяц нога станет почти такой же, как вся остальная статуя, и в полумраке храма никто не заметит разницы. В воздухе распространился неприятный запах. Кланяясь и громко читая молитву, первый пророк вышел из комнаты. Ему осталось совершить ритуал только в комнате Бронзовой книги.
Первый пророк выполнил все положенные действия, а Моотфу так и не появился. Жрец отловил слугу, которого посылал к старшему мождею. Тот уверил, что передал все, о чем говорил хозяин, слово в слово. Сетиер начал злиться.
Он очень редко вкушал еду с храмовой кухни, считая её слишком грубой и недостойной своего желудка. Поэтому носильщики таскали жреца по полуденной жаре до дома и обратно. При этом специальный человек держал над головой жреца опахало из страусовых перьев.
Не стал он отказываться от этой привычки и сегодня. Восседая над головами слуг, он гордо смотрел вперед, не обращая внимания на встречных прохожих.
У ворот усадьбы его окликнули.
— Мудрейший! Господин Сетиер!
Он оглянулся. В тени стены стояли Моотфу и Убисту.
— А мы вас ждем, мудрейший, — довольно улыбался старший мождей, а на скулах первого пророка заходили желваки.
— Прошу вас разделить со мной трапезу, — словно выплюнул он слова приглашения.
Мужчины поклонились.
Пока хозяин принимал ванну, а гости умывались, расторопные слуги принесли дополнительные блюда.
Первый пророк намекнул супруге, что должен поговорить с приглашенными без свидетелей, и понятливая женщина ушла с детьми в сад.
— Из слов вашего слуги я так и не понял, что случилось? — спросил Моотфу, смакуя красное вино с медом.
— Выкрали посох колдуна, — процедил сквозь зубы жрец. Этот красавец его ужасно злил.
— Может сами куда-нибудь засунули? — старший мождей причмокнул губами.
— Нет! — первый пророк крепко сжал кулаки. — Напали на сторожа.
— Так вот где он прятал донос Минхотепа, — тихо проговорил Убисту и усмехнулся. — Папирус был у нас под носом! Ай да старик!
Моотфу посмотрел на него и уже серьезно спросил:
— Как это случилось?
Первый пророк рассказал все, что смог узнать от сторожа.
— Никто ничего не видел?
Жрец покачал головой.
— У вас дрянные сторожа мудрейший, — вдохнул Убисту.
— Я знаю! — раздраженно махнул рукой Сетиер. — Они свое получат.
— Странная история, — Моотфу вновь обрел душевное равновесие и с хрустом разгрыз жареное крылышко. — Не похоже на местных.
— Чужак, — кивнул его спутник. — Слуга Тусета.
— Так найдите его! — рявкнул первый пророк, ударив кулаком по столу. — Этот мальчишка смеется над нами!
— Ищем! — повысил голос Моотфу. — Никуда он не денется!
— Не это главное, господа, — негромко проговорил Убисту.
— А что же? — Сетиер с интересом посмотрел на хрупкого мужчину.
— Зачем чужаку донос Минхотепа?
— Не думал, что ты так глуп! — фыркнул жрец — Чтобы погубить всех нас!
— Как? — все так же невозмутимо спросил Убисту.
Собеседники переглянулись. Старший мождей на секунду даже жевать перестал.
— Думаете, он пойдет с ним к главному инспектору? — оглядел их убийца. — Или обратится к сепаху?
Но, видя, что его по-прежнему не понимают, чуть сморщился.
— Донос еще нужно доставить по адресу, лучше всего в столицу, и передать визирю! А чужестранцу такое не под силу!
— Ты хочешь сказать, что ему кто-то помогает? — заинтересовался первый пророк.
— Но он знает только жену Небраа, — напомнил Моотфу.
— Так чего же ты сидишь и жрешь моего гуся! — вскипел жрец. — Иди и узнай, где прячется это отродье черной бездны!
— Мы дважды перерыли весь дом, — невозмутимо пожал плечами старший мождей, прожевывая кусок булки. — За что мне её арестовывать? Как я объясню это главному инспектору? Она законная супруга уважаемого Небраа!
И Моотфу налил себе пива, выпил, вытер губы рукой.
— Она никуда не ходит. За все это время посетила только храм Анук да старое кладбище Баст. И везде с ней были слуги.
— Возможно, она кого-нибудь из них подкупила? — немного растерянно предположил Сетиер. — Расспросите их!
-Уже, — старший мождей утробно рыгнул. — Слуги её не любят. Но и они ничего не замечали. Говорят: хозяйка все время сидит дома, даже на рынок ходит Мерисид.
— Значит Мерисид ей и помогает! — уверенно заявил первый пророк.
— Нет, мудрейший, — засмеялся Моотфу. — Она не станет скрывать убийцу подруги.
— Ты прав, — вздохнул хозяин дома. — Они были очень близки.
— Есть еще кто-то, о ком мы не знаем, — подал голос Убисту.
— Кто? — всплеснул блестящими от гусиного жира руками старший мождей. — Слуга колдуна почти ни с кем не общался!
— А портной Анубенх? — вспомнил вдруг Сетиер. — Тот, что нажился, продавая женщинам мешочки для груди.
— Буст, — уточнил старший мождей, споласкивая ладони в медном тазике, заранее оставленном слугами.
— Вот-вот! — кивнул Сетиер. — Может, он замешан?
— Скоро из Дельты придет караван с работниками для стройки Келл-номарха, — сказал Убисту. — Это очень хорошая возможность добраться до Амошкела.
— Чужак сразу бросится в глаза среди крестьян и ремесленников, — заметил Моотфу.
— Слуга Тусета не поедет, — усмехнулся жрец. — Он пошлет сообщника. Того, которого мы не знаем.
Старший мождей задумался. Большая черная муха с жужжанием попыталась сесть на покрытый капельками пота нос.
— Его нужно отыскать как можно скорее, — проговорил Сетиер.
— Как? — очень серьезно спросил Моотфу.
— Есть способ, — ответил ему Убисту.
— Расскажи нам! — раздраженно попросил жрец.
Однако, выслушав его, не смог скрыть удовлетворенного удивления.
— Хитро придумано. А он согласится?
— А кто его спросит? — вопросом на вопрос ответил собеседник. — Только нужно пару дней на подготовку.
— Поторопитесь, — сухо сказал Сетиер и налил себе вина.
Анукрис никак не удавалось подробно расспросить свою старшую служанку об Алексе. Мерисид словно нарочно избегала оставаться с ней наедине или отделывалась ничего не значащими отговорками. При этом её лягушачьего цвета глаза светились каким-то странным самодовольством.
А тут еще приперся супруг. У него разболелась голова, и он пришел домой лечиться пивом и бездельем.
Вяло жуя пирог с яблоками, он сидел за столом, хмуро глядя на жену, скромно примостившуюся с краю. На всякий случай Анукрис рассказала ему о визите Хатанук. Как она и предполагала, тот в категорической форме отказался оплачивать посмертное паломничество мумии Нефернут.
