Видя, что гостья ещё сильнее расстроилась, он поморщился.
— Ну хорошо... Но что твоя рабыня будет делать, когда получит свободу?
— Риата говорит, что её единственное желания и дальше служить мне, — ответила Ника, шмыгая носом.
— Подобная преданность достойна похвалы, — слегка смягчился регистор Трениума. — Я посмотрю, что можно сделать.
— Благодарю, господин Септис! — вскричала племянница. — Вы так добры!
— Я же твой единственный дядя, — самодовольно усмехнулся собеседник. — Кто же ещё позаботится о тебе, кроме меня.
Он подался вперёд, явно собираясь подвинуться ближе, но державшаяся на стороже девушка порывисто вскочила.
— Да хранят вас бессмертные боги! Я пойду умоюсь, а то неудобно сидеть рядом с вами с таким некрасивым, заплаканным лицом.
— Иди, — вздохнув, снисходительно усмехнулся хозяин дома, провожая её отнюдь не родственным взглядом.
"Мало мне жениха, так теперь ещё и дядюшка готов в койку затащить!" — с раздражением подумала Ника, рывком распахивая дверь в свою комнату.
От неожиданности мирно дремавшая на сундуке Риата едва не упала, ошарашенно уставившись на хозяйку сонными глазами.
— Спишь!? — буркнула та, плюхаясь на табурет.
— Ой, да что вы такое говорите, госпожа! — привычно заканючила рабыня. — Вот только прикорнула на минуточку.
Поморщившись, девушка взмахом руки велела ей замолчать.
— Господин Септис только что пообещал помочь мне дать тебе свободу.
Невольница вздрогнула, сонный взгляд мгновенно прояснился, а на лице появилось удивлённо-испуганное выражение. То ли ещё не придя в себя или же искренне переживая, та не нашла ничего другого, как ляпнуть:
— Так я вам больше не нужна?
— Не говори ерунды! — прикрикнула Ника. — Ты останешься со мной до тех пор... пока сама не захочешь уйти. Клянусь в этом Ноной и Анаид. Только будешь уже не рабыней, а служанкой.
— Я никогда не покину вас, госпожа! — рухнув на колени, невольница зарыдала и потянулась к руке хозяйки, явно намереваясь её поцеловать.
— Перестань! — отмахнулась та. — Мне тоже не хочется с тобой расставаться. Но эта свадьба...
Тяжело вздохнув, девушка уставилась в стену невидящим взглядом.
— И вообще... Не хочу, чтобы кто-то распоряжался твоей жизнью. А чтобы ты не осталась нищей, я буду тебе платить. Подай пояс!
— Сейчас, госпожа, — недоверчиво глянув на хозяйку, рабыня бросилась к корзине.
Покачав на ладони заметно похудевший золотой запас, Ника бестрепетной рукой уменьшила его ещё на двадцать империалов.
— Это тебе за то, что добросовестно служила мне по пути в Радл.
Нервно сглотнув, Риата посмотрела на кучку тускло поблёскивавших монет, потом на госпожу и вновь на деньги.
— Забери и спрячь так, чтобы никто не знал! — нетерпеливо распорядилась девушка. — Потом сходи за водой. Мне надо умыться. И сделаешь мне причёску. Сегодня Постум Аварий в гости зайдёт. Вдруг и на меня посмотреть захочет?
— Ой, госпожа! — заметалась рабыня, явно не представляя, за что браться? — Сейчас госпожа...
Дабы пресечь бестолковую суету, хозяйке вновь пришлось повысить голос:
— Да угомонись ты! Сначала убери деньги.
Послушно кивнув, невольница сгребла монеты, после чего вытащила из-под кровати узелок со своими вещами.
— Давно бы так, — усмехнулась Ника, когда Риата завернула империалы в какую-то тряпку. — Вот теперь иди за водой.
Умывшись в небольшом медном тазике, девушка уселась перед зеркальцем, позволив всё ещё крайне озабоченной рабыне колдовать над своими волосами.
Как правило, сооружая причёску госпоже, та болтала обо всём подряд, но на сей раз вела себя на редкость молчаливо. Да и у хозяйки не имелось никакого желания трепать языком. Все её мысли крутились вокруг одного: увидит она сегодня своего жениха или нет?
Казалось бы, визит сенатора Юлиса и Постума Авария даёт дядюшке отличный повод устроить что-то вроде смотрин. Надо же ему, как говориться, показать "товар" лицом?
Неожиданно Ника подумала: "Что, если "купца" внешний вид "товара" совсем не интересует, а важна лишь "фирма-изготовитель"? Вполне возможно, Аварий даже не захочет увидеть будущую невесту? Вот батман!"
Она чуть поменяла позу, вызвав недовольное сопение Риаты, продолжавшей укладывать ей волосы.
"Тогда такой жених нам тем более не нужен! — от этой мысли сознание ожесточилось, вновь обретая потерянную ясность. — Понятно, что Септис ухватился за идею возврата Домилюса. Не знаю, по скольку они с Юлисом решили вложиться в моё приданое, но сумма, скорее всего, значительная. Которую дядюшка будет не прочь сэкономить. Только удастся ли ему уболтать Авария, повременить с подписанием брачного договора? Жаль, совершенно непонятна позиция сенатора. Что для него важнее: сохранить деньги или поскорее женить Авария? Если что, двух дядек сразу не уговорить. Как не хочется выходить замуж, да ещё непонятно за кого! А может, отказаться? Вот так прямо и заявить дядюшке: "Нравится тебе Аварий — вот и женись на нём сам!""
Девушка вспомнила рассказ Наставника о том, как в одной из знакомых ему семей отец выгнал сына из дома вроде как за то, что тот стал заглядываться на мачеху. Молодому человеку даже не пришло в голову обращаться в суд или просить защиту у властей, поскольку по местным законам глава семьи имеет полное право распоряжаться жизнью его членов. Помыкавшись по друзьям и знакомым, парень пошёл служить в легион, ибо ничего другого ему не оставалось.
А она Септисам даже не дочь. Станет артачиться — её просто объявят самозванкой и продадут в рабство. У сына того радланина хотя бы друзья были, у неё никого. А если сбежать?
Ника криво усмехнулась своему отражению в зеркале.
"Куда? Это в лесу можно попробовать выжить, а среди людей без защиты, без денег в два счёта сгинешь. Нет, это не выход. Надо отыскать способ расстроить свадьбу. Но как?"
— Всё, госпожа! — прервала её грустные размышления довольный голос Риаты. — Теперь вы прекрасны, как сама Диола!
После пристального осмотра себя в зеркало настроение девушки немного улучшилось. Без всякого лака, с помощью лишь расчёски и шпилек рабыня умудрилась уложить её волосы в красивую, довольно сложную причёску, вроде бы и напоминавшую те, что хозяйка видела у горожанок, но гораздо изящнее.
— Ты просто волшебница! — охнула Ника.
— Для вас всё что угодно, госпожа, — поклонилась явно довольная похвалой невольница.
Со стороны прихожей долетел дребезжащий звон медной пластинки.
— Вот и гости пожаловали, — пробормотала девушка, скомандовав. — Закрой дверь, зажги светильник.
— Простите рабу глупую, госпожа, — залепетала Риата, уперев взгляд в пол. — Только вдруг госпоже Септисе это не понравится?
Она замялась.
— Что не понравится? — озадаченно вскинула брови хозяйка. — Говори, я за подсказку только спасибо скажу.
— Солнце ещё не село, госпожа, — по-прежнему не поднимая взгляд, пробубнила рабыня. — А масло дорогое.
Несколько секунд девушка бестолково хлопала глазами. Однако, собеседница явно не шутила, поскольку знала, что за подобный юмор можно схлопотать не только устное взыскание.
— Тебе Септиса что-то сказала? — понизив голос до шёпота, попробовала прояснить ситуацию Ника.
— Нет, что вы, госпожа! — отстранилась невольница.
— Тогда с чего ты решила, что ей не понравится, если у меня в комнате будет гореть светильник? — усмехнулась Ника, вновь посмотрев на себя в зеркало.
— Я случайно услышала, как Трита с Эминеем разговаривала, — воровато оглядевшись по сторонам, склонилась к уху хозяйки Риата. — Трита — это...
— Я знаю, кто это! — отстранившись, оборвала её девушка. — Чего они болтали?
— Будто бы госпожа Септиса ругалась из-за того, что у вас всю ночь светильник горел! — выпалила рабыня.
— А она откуда узнала? — нахмурилась собеседница.
Невольница красноречиво пожала плечами.
— Ну, понятно, — кивнула хозяйка, вспомнив, что дверь в её комнату не запирается ни изнутри, ни снаружи.
"Хотя бы засов какой-нибудь приделать, — подумала она, чувствуя, как стремительно портится настроение. — Ага, кто же мне даст распоряжаться в чужом доме? Вот батман, денег куры не клюют, а на масле экономят!"
— Тогда просто закрой дверь! — распорядилась Ника, поднимаясь.
Закутавшись в плащ, она уселась на скамейку и стала бездумно наблюдать за подготовкой к приёму дорогих гостей. Суетились рабы, несколько раз туда-сюда прошла хозяйка дома.
Из комнатки напротив выглянула любопытная мордашка Гэаи. Заметив двоюродную сестру, девочка, видимо, решив, что та скучает, поспешила составить ей компанию.
— Госпожа Юлиса, — сказала дочка регистора Трениума, чинно усаживаясь рядом. — Вы же плавали по Западному океану, правда?
— Правда, — кивнула погружённая в свои мысли собеседница.
— Расскажите, какой он?
— Огромный, — проговорила девушка. — Настолько, что человек просто не в силах вообразить...
Помимо собственных впечатлений попаданка добавила кое-что из школьного курса географии, и дочка регистора Трениума слушала её с горящими глазами и полуоткрытым ртом.
Их познавательную беседу прервал появившийся из гостевой части дома раб.
— Госпожа Юлиса, вас зовёт господин Септис.
— Извините, госпожа Гэая, — Ника встала, пряча волнение за лёгкой улыбкой. — Мы ещё поговорим с вами как-нибудь в другой раз.
В переднем дворике светильники ещё не зажигали, хотя сумрак уже сгущался, сглаживая очертания предметов и размывая краски.
Хозяин дома расположился в кресле за столом, а гости — на сиденьях без спинок.
По красной полосе на белом плаще девушка сразу определила сенатора в толстом мужчине с двумя подбородками и родимым пятном на обширной лысине, тут же потеряв к нему интерес.
Поскольку Постум Аварий Денсим сидел к ней спиной, то, чтобы увидеть невесту, ему пришлось повернуться вполоборота. В таком положении Ника не могла судить ни о его росте, ни о телосложении, которое скрывал наброшенный на плечи плащ, но широкое лицо с грубыми чертами и глубоко посаженными глазами ей сразу не понравилось.
— Здравствуйте, господа, — чуть поклонившись, она перевела взгляд на дядюшку. — Вы звали меня, господин Септис?
— Да, госпожа Ника, — важно кивнут тот. — Позвольте вам представить своего друга, сенатора Касса Юлиса Митрора из рода старших лотийских Юлисов.
Пристально разглядывавший её гость снизошёл до лёгкого кивка.
— Очень рада вас видеть, господин Юлис, — отвесила глубокий поклон девушка. — Я собиралась в самое ближайшее время лично поблагодарить вас за помощь в благополучном завершении моего трудного путешествия. Но если небожители позволили нам встретиться раньше, позвольте выразить мою самую глубочайшую признательность.
Не поленившись, она ещё раз поклонилась, чем явно произвела на собеседника самое благоприятное впечатление.
— Да пошлют вам всемилостивейшие боги ещё много долгих и счастливых лет. А я всегда буду помнить о том, что смогла вернуться только благодаря вашей щедрости и участия к моей судьбе.
— Мы же Юлисы, — снисходительно усмехнулся сенатор. — Значит, должны помогать друг другу. Нет в мире ничего важнее кровного родства. Не так ли, господин Аварий?
— Оказывая благодеяние близком, человек угождает богам, а значит, помогает себе, — важно кивнул тот, рассматривая Нику, как товар на витрине.
Голос у потенциального жениха оказался негромким, вкрадчивым и каким-то липким, словно старая паутина.
— Господин Аварий просит у меня разрешения ввести вас, госпожа Юлиса, хозяйкой в свой дом! — торжественно объявил регистор Трениума. — Как ваш самый близкий родственник, я уже дал на это своё согласие.
Он красноречиво замолчал, глянув на племянницу так, словно приглашая высказаться.
Выдохнув, девушка почувствовала, как бешено колотится сердце, а пальцы крепко вцепились в уголки наброшенной на плечи накидки.
— Воля ваша, господин Септис. Но отец, которого я обязана почитать всё же превыше вас, наказал мне не выходить замуж до тех пор, пока не будет восстановлена попранная много лет назад справедливость, и Домилюс, наше имение, не вернётся к его законной владелице, последней из рода младших лотийских Юлисов в Империи.
Переведя дух, она внезапно уловила определённо знакомый аромат, который ей до этого в доме не встречался. Пахло явно от кого-то из визитёров.
"Странный выбор парфюма", — совершенно некстати подумала Ника.
Хозяин дома посмотрел на гостей с таким видом, будто хотел сказать: "Ну, что я говорил?"
Главный смотритель имперских дорог, нахмурившись, схватился за подлокотники, и подавшись вперёд, стал похож на готовую расправить крылья хищную птицу.
— И пусть между нами тысячи арсангов, и я его больше никогда не увижу, — с мрачной торжественностью продолжала вещать ораторша, отчаянно подыскивая слова, способные зацепить заскорузлые души слушателей.
"Может, богами пугануть?" — внезапно подумала она, возвысив голос.
— Но не вернув наши родовые земли, я предам волю отца! А это тягчайшее преступление в глазах небожителей, которое не останется без воздаяния.
Хмуро оглядев молчавших мужчин, Ника добавила паники:
— Все знают, насколько непреклонны наши боги! Вдруг они захотят покарать не только меня?
— Вы не жрица, чтобы толковать волю богов, — покачал лысой головой сенатор.
— Я всего лишь поделилась своими опасениями, господин Юлис, — потупив взор, сказала собеседница.
— Если вам так необходимо это имение, госпожа Юлиса, я готов его купить! — внезапно с апломбом заявил Аварий. — У меня уже есть двенадцать усадеб, эта будет тринадцатой. Кто сейчас владеет Домилюсом, господин Септис?
— В тысяча пятьсот тринадцатом году император пожаловал его Волсу Аттилу Веру, трибуну Второго Северного легиона, — ответил регистор Трениума. — Четыре года назад он умер. Сейчас имение принадлежит его старшему сыну Коруну, брату сенатора Сципа Аттила Кватора.
— Этот задёшево не отдаст, — покачал головой Юлис .
— Ну, и сколько он может запросить? — сухо поинтересовался главный смотритель имперских дорог.
— Тысяч четыреста, — не задумываясь, ответил хозяин дома. — А то и полмиллиона империалов.
"Ну ни батман себе!" — мысленно охнула девушка, едва успев подхватить и вернуть на место нижнюю челюсть.
— Отчего же так дорого, господин Септис? — недоверчиво нахмурился гость. — Я полагал, самое большее — тысяч триста.
— Место хорошее, господин Аварий, — охотно пояснил тот. — Имперская дорога рядом. Плодородная земля, ухоженные богатые виноградники, озеро. Большая вилла, которую полностью перестроили перед восшествием на престол императора.
— Замечательное приданное, господин Аварий! — рассмеялся сенатор, видимо, довольный тем, что ему не придётся раскошеливаться.
— Да, клянусь Питром и Семрегом! — с энтузиазмом поддержал его главный смотритель имперских дорог. — Только как его вырвать из загребущих лап Аттилов?
— Господа! — привлёк внимание гостей хозяин дома. — Давайте не будем утомлять госпожу Нику скучными мужскими разговорами?
