Шиноби выпрыгивают из порталов десятками, а я прыгаю вниз и вверх, хватая наобум ближайших, телепортируя по двое и трое шиноби за раз, практически на автомате, вижу, как летающие шиноби хватают других и взмывают, Фуу в форме огромного Жука-Носорога садится и взлетает, шиноби вцепляются в панцирь, пытаясь удержаться, что-то командует яростно Шикаку, машет руками.
Внизу вырастает огромная деревянная полусфера, вспыхивают барьеры, внезапно понимаю, даже не понимаю, а осознаю, что будет, когда такая огромная скала упадет под ускорением. Тут же новый выброс адреналина, пятый за последние минуты, даже не знаю, что будет потом, когда меня накроет откатом от адреналина, но сейчас надо сражаться и спасать всех, кого можно.
Телепорт.
Шикаку, брошенный рукой Цунаде, влетает в портал.
ФШШШУХ!
Ранее сброшенные скалы с шиноби достигают озера.
Перед моим взглядом, как в замедленном кино, уходящие под воду скалы, захлестывающие их волны, Цунаде, швыряющая других в порталы, кричащая что-то яростно, и, глядя на нее, другие шиноби до последней секунды организованно и энергично отступают, эвакуируются. Отброшенная падением вода рвется обратно с удвоенной силой, скрывает под собой Цунаде и оставшихся шиноби. Падающая крепость уже вот она, рукой подать, закрывает небо над головой, поэтому отпрыгиваю на берег, в стихийно образовавшийся лагерь, ухватив еще двоих ближайших бойцов.
Все, финита ля шиноби.
Кого смог, того спас, но
БАБАМ!!!
Стена воды взлетает к небесам, накрывает лагерь, как будто озеро тоже решает сбежать прочь от падающей крепости. Вспыхивают барьеры, ослабляя грохот падающей скалы, неподалеку с хлопком возникает кашляющая, мокрая насквозь Цунаде, расцвеченная узором фуин, придерживающая за шиворот какого-то шиноби.
Цунаде падает, печать сползает, к ней кидаются ирьенины.
Неумолчный грохот и сияние барьеров.
— Ты цела? — Шизуне смотрит с тревогой.
— Да, только, — и пересохшее горло сводит спазмом.
Наколдовываю воды, пью судорожно, взахлеб, кашляю, поперхнувшись, и в глазах темнеет. Уф!!
— Как ты, онэ-сан? — тяжело дыша, ощущая все последствия массовых телепортов.
— Я-то в порядке, а вот Цунаде-сама
— Цунаде-сама жива, — выползает на плечо Шизуне Кацую. — Печать Бьякуго спасла ее, но теперь ее резерв истощен.
— Так она же почти и не лечила? — грубо и невежливо, но сил на политесы не осталось.
— Цунаде-сама не восстановилась после Конохи, — кидает на меня сердитый взгляд Шизуне.
— Извини, онэ-сан, просто она глава Альянса и должна была уйти первой, нет?
— Но вместо этого предпочла спасти меня и других шиноби, — подходит помятый Шикаку. — Акацуки умело расставили ловушку, но все же большая часть армии спаслась.
Выдыхаю с облегчением, хотя, казалось бы, что мне с той армии шиноби, когда Шизуне спас? Но все же, как будто использование порталов для массовой эвакуации налагает на меня особые моральные обязательства.
— Погибли в основном те, кто сражался в туннелях и ходах крепости, — говорит Шикаку, — за исключением основной ударной группы с Отшельниками, те успели поставить общий барьер, тут же отступили на поверхность. Но погибшие в туннелях и в стычках на поверхности погибли не зря! Теперь, когда Акацуки потеряли свою летающую крепость, преимущество у Альянса, наша победа лишь вопрос слаженности и мощи общих усилий.
— Почему крепость начала падать? — да, глупый вопрос, но сегодня я что-то не сдержан.
— Не знаю, — получаю ожидаемый ответ. — Но, думаю, теперь у нас будет время и возможности разобраться с Акацуки и выяснить первопричину.
— Думаете, падение не убило их, Шикаку-сан?
— Думаю, что нет, — спокойно отвечает Шикаку. — Готовьтесь к новой битве.
Шизуне смотрит на меня виновато, я на нее.
Киваем друг другу, Шизуне отправляется лечить, а Шикаку командовать.
26 июня 79 года. На берегу озера, окружающего Тюрьму, лагерь шиноби.
— Чакра биджу, которая исходила от Гедо Мазо, внезапно прыгнула вон туда! После этого, почти сразу же вернулась обратно, вглубь скалы! — Хьюга Сю ткнул пальцем вправо от лагеря шиноби на берегу озера.
— Интересно, — Шикаку погладил шрамы.
Статуя — двигатель крепости? Что же, подумал Шикаку, это объясняет падение крепости, но не объясняет перемещение статуи. Итачи говорил, что техника ее вызова проста, но работает лишь у владельца риннегана. Пэйн-Нагато не стал бы внезапно ломать собственную крепость.
Еще один владелец риннегана? Откуда?
Почти немедленно посыпались доклады других сенсорных команд, высланных на разведку.
— Это Орочимару! У него риннеган!
— С ним воскрешенные Эдо Тенсей!
— Опознаны Якуши Кабуто и Узумаки Карин, Джуго и Сакон, и еще десять измененных!
— Ой, как плохо, — медленно произнес Шикаку. — Сигнал в штаб Альянса, нам нужны будут все запечатывающие команды, и как можно быстрее.
Хлопок. И тут же новая волна сообщений сенсоров.
— Конан в воздухе!
— Сасори и его Алая Сотня в воздухе!
— Из камней крепости лезут белые Зецу!
— Гедо Мазо уцелело! Нагато на плече статуи, тяжело ранен!
— Рядом с ним Черно-Белый Зецу!
— Не снимать барьера! — скомандовал Шикаку.
Теперь у Шикаку была вся информация о расстановке сил и противниках.
Он свел пальцы вместе. Оставалось придумать новый план и победить.
26 июня 79 года. Развалины летающей крепости Акацуки.
Огромная скала высилась новым островом посреди озера, бывшую летающую крепость и берег разделяло не более сотни метров мелководья. Почти в центре беспорядочного нагромождения скал виднелся кратер, воронка, в центре которой, окруженная изломанными и разбросанными глыбами, торчала голова Гедо Мазо, медленно поводя тремя (из девяти) открытыми глазами.
Неподвижные, неработающие ноги Нагато свисали с плеча статуи, кровь капала с них, кровь из раздавленной половины лидера Акацуки. Огромная глыба сорвалась с края и ударила его в спину в момент падения летающей крепости, так что теперь лидер Акацуки ощущал, как вместе с кровью из него вытекает жизнь. Он бы уже умер, но связывавшие его со статуей корни устояли, сила Гедо Мазо поддерживала Нагато.
Но это была лишь отсрочка неизбежной смерти.
Нагато тяжело дышал, пытаясь понять, что делать дальше.
— Это Орочимару, — вылез из скалы рядом Черно-Белый Зецу. — У него риннеган, с ним сотня воскрешенных Эдо Тенсей и команда измененных!
— Орочимару? С риннеганом?
Гнев и боль, как физическая, так и душевная, от понимания провала Плана, вскипели в нем, давая силы поднять голову, забыть на минуту о ранениях и сражаться. Конечно, отсоединить тело от статуи не получилось бы — мгновенная смерть — но Нагато обратился к уцелевшим марионеткам Путей. Уцелел лишь один неполный комплект, те, что были в воздухе в момент падения, но и это было больше, чем ничего.
Тем более, что в их числе было тело Яхико.
— Хай, — проскрипел Черный.
— Мое лучшее творение! Мое лучшее творение!!! — взвыл Хируко, выбравшийся на поверхность неподалеку от Гедо Мазо. — Уничтожено одним из саннинов?!! Мои лаборатории? Мои химеры? Моя крепость?!!!
С каждым словом громкость повышалась, в конце он кричал так, что его слышали все, кто выжил при падении, все, кто находился в развалинах крепости. Тело Хируко плыло и менялось, тело ребенка вздувалось и тут же опадало, выскакивали дополнительные конечности и пропадали, тональность голоса тоже плыла, от баса до детского визга, и глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
Хируко взвыл, вцепился металлическими руками в глаза, вырвал их, отбросил в сторону, тут же выхватил две банки с плавающими внутри шаринганами, моментально вставил их в глазницы, из которых лилась кровь, после чего, тихо выдохнув, рванул вперед на полной скорости, оставляя за собой высокий веер разлетающихся брызг, как будто забыв, что умеет и может летать.
— ОРОЧИМАРУ!!!!! — орал Хируко.
— Надо было его тоже превратить в марионетку, — пробормотал Нагато, складывая печати.
Сасори парил в воздухе, Алая Сотня, точнее полусотня, парила рядом с ним.
— Мои лучшие марионетки! — с ненавистью в голосе процедил он. — Не успел спасти всех! Моя мастерская!
Взгляд его упал на окровавленного, лежащего ничком Нагато, и мысли Сасори сменили направление.
Победа над шиноби, возвышение, каждому по собственной Деревне и биджу, похоже, что всего этого не будет. Уничтожение элиты шиноби, конечно, хорошо, если оно удастся, но это будет означить лишь, что он и Конан, ну и еще этот дурной Зецу, останутся против остальных Деревень, в которых хватает шиноби. Перебить всех? Не проблема, но на это уйдут годы и тысячи марионеток, столько труда впустую, что уже заранее не имеет смысла.
Тем более, что к шиноби добавился Орочимару с риннеганом.
Но если сделать марионетку из тела Нагато?
Уничтожение элиты шиноби и возвращение на поле боя с марионеткой-владеющей риннеганом, это позволит уничтожить гакуре, выиграть время для сбора биджу. Хотя, если Гедо Мазо сейчас захватят шиноби, куда собирать? Или можно построить новую? Это знает только владелец риннегана, но, имея его силу, можно просто подавлять биджу, и запечатывать их в марионетки. Было шесть путей Пэйна, будет Девять Марионеток Сасори, какая разница, главное, что они будут. Мир без боли после уничтожения шиноби — неважно, главное — уничтожить шиноби, продлить свое существование в вечность, хотя надо признать сделать это теперь будет на порядок труднее.
Если бы Пэйн чаще меня слушал, подумал Сасори недовольно, уже давно победили бы.
Конечно, шиноби атаковали бы в любом случае, по достижению Ивагакуре, но все равно не стоило дразнить их, вися над Кровавой Тюрьмой, подумал Сасори. Делай свое дело быстро и незаметно, не затягивай, и сейчас, возможно, не пришлось бы думать над превращением Пэйна в марионетку.
Риннеган, вот ключ, надо спасти риннеган, продолжал размышлять Сасори, быстро, холодно, без эмоций. Тюрьма и Куб — подкинуть идею Пэйну, в любом из трех исходов хуже не будет. Если не удастся уничтожить шиноби и Орочимару, даже если враги захватят Гедо Мазо, то все равно главное — спасти риннеган.
После этого можно будет скрыться и спокойно приготовить все необходимое для реализации Плана Сасори. Без грохота, треска, шума и пыли, без всех этих громких фраз о боли и лучших мирах, просто приготовить и одним ударом все сделать. Это займет несколько лет, как раз успеют возродиться все биджу. Ни к чему делать громкое киндзюцу и продолжать деятельность международной преступной организации.
Нет уж, ему хватит девяти хвостатых марионеток, раз Нагато не справился.
Сасори моментально составил список действий, переделывая План под изменившиеся условия.
Предполагалось, что элитная Алая Сотня будет наносить удары по одиночным сильным шиноби, давая Сасори новые тела для новых марионеток, пускай за каждую из кукол шиноби заплатили десятью своими, это все равно было неприемлемо. Жаль, что не удалось сделать марионетку со свойствами Черно-Белого Зецу, возможностью ходить под землей, но способы сбежать с телом Нагато есть. Но вначале пусть Пэйн реализует свой план, у него еще есть марионетки Путей, пусть он и не способен ими сейчас управлять в полную силу, сосредоточившись на Гедо Мазо, но все же у Акацуки еще есть сила и возможности.
Да, решил Сасори, я подожду, реализую свой план в нужный момент.
Огромная бумажная птица рухнула с небес, прямо к Гедо Мазо.
— Нагато! — со страхом в голосе воскликнула Конан.
— Пока живешь — сражайся, не так ли? — со слабой усмешкой ответил Нагато. — Готовь оставшиеся взрыв-печати, ударим по шиноби!
— Но Нагато! Ты умираешь! — Конан тоже закричала, от страха и боли, которую у нее вызывал вид окровавленного, наполовину раздавленного тела старого друга. — Тебе не сражаться нужно, а лечиться!
— Отказаться от Плана? — с болью в голосе спросил Нагато. — Нет, этому не бывать! Я продержусь еще одно сражение, а благодаря синхронизации с Гедо Мазо, не дам его призвать. Готовь взрыв-печати, Зецу, готовь свои белые копии, Сасори готовь марионеток, мы будем сражаться, сокрушим шиноби и Орочимару, покажем им нашу мощь!
— Одними взрыв — печатями их не одолеть, — пробормотала Конан и тут же опять закричала. — Да зачем этот План, если ты погибнешь, Нагато?
— Ты закончишь План, — отрезал Нагато, — тогда мы встретимся в лучшем мире. В мире, где не будет боли и страданий!
Конан замерла, пытаясь найти подходящее возражение, подобрать контраргументы.
— Куб, — сказал Сасори.
— Нет! — тут же воскликнул Нагато. — Все, хватит споров, пора атаковать!
Он вздохнул, сел с усилием, стиснув зубы, преодолевая боль, тут же с небес слетел Пэйн-Яхико, вскидывая руку и ударяя Шинра Тенсей. Техника снесла мешающие скалы, открывая вид на берег, на сияние барьеров над войском шиноби, на стоящую столбом пыль в том месте, где Хируко атаковал Орочимару.
Несколько долгих секунд Нагато изучал обстановку.
— Вначале удар чакрой из Гедо Мазо, потом Тендо ударит на отбрасывание, тут же твоя атака, Конан. Сасори, прикрывай Конан, Зецу — пускай всех белых в атаку из-под земли, пусть вносят хаос и неразбериху!
— Хай! — привычно отозвалась верхушка Акацуки.
Мрачные Конан и Сасори взмыли в воздух, Черно-Белый Зецу погрузился в почву, рассылая приказы белым Зецу, которые, в отличие от шиноби, пережили падение легко и спокойно, просто погрузившись в скалу, смещаясь в ней.
— РААА!!! — взревела голова Гедо Мазо, широко распахивая рот и испуская луч из чакры, прямо в барьер над армией Альянса шиноби.
Хируко мчался вперед, пылая яростью и гневом, уже не соображая, что атака его не слишком-то разумна, так как все вытесняла одна, огромнейшая мысль. САННИНЫ. Цунаде побила его. Джирайя побил его. Он стал сильнее, он улучшил себя, он сделал огромную летающую крепость, способную уничтожать целые гакуре, и что же?
Пришел саннин Орочимару и побил его!
Ну, не его, но его творение, тем не менее это было так же больно, как если бы побили его самого. Поэтому Хируко мчался вперед, не разбирая дороги, благо тело Химеры и без того прочное и упрочненное техникой Дотона, теперь стало несокрушимым после поглощения улучшенного генома Стали.
Хируко мчался, вздымая столбы брызг, в глазах его крутились томоэ шарингана, позволяя реагировать, предсказывать, видеть чакру. Он видел, что там впереди не только Орочимару, но и масса других шиноби, оживленных Эдо Тенсей и просто живых, но Хируко было плевать. Одна мысль вытеснила все остальное, и Хируко полностью отдался ей.
