Гарвей подождал, пока последний человек — кроме одного — из первой волны спустится вниз, затем сам легко спустился с борта галеона. Он соскользнул вниз по веревке, пока Йерман Улстин, ожидавший внизу, не протянул руку и не схватил каблук его ботинка. Улстин опустил эту ногу на один из выступов лодки, а Гарвей отпустил веревку и спустился на последний дюйм.
— Хорошо, — тихо сказал он. — Двигаемся.
* * *
Четыре лодки бесшумно гребли, приглушив уключины, через залив Телит.
Огни города служили достаточным навигационным маяком для опытных моряков имперского флота. На самом деле, самое сложное было не столько найти дорогу к месту назначения, сколько убедиться, что они оставили другим судам, стоящим на якоре, достаточную ширину причала. В планы Гарвея и Портира не входило, чтобы какая-нибудь гражданская якорная вахта окликнула их и подняла какую-либо тревогу на берегу.
Ничего подобного не произошло, и лодка Гарвея тихо скользнула под один из старых, более шатких пирсов города. Был почти отлив, и он был рад видеть, что записи его таинственного корреспондента действительно точны. Отступающее море обнажило широкое пространство каменистой гальки, достаточно просторное для половины того количества людей, которых он привел с собой, чтобы уютно устроиться в чернильно-черной тени заброшенного пирса. Первые две лодки уже высаживали своих пассажиров — полную роту стражников, вооруженных личным оружием и дюжиной фонарей с плотно закрытыми шторками, — когда Гарвей ступил на берег. Он огляделся вокруг ровно настолько, чтобы убедиться в пригодности места для высадки, затем кивнул старшему из четверки рулевых.
— Подойдет, — тихо сказал он. — Возвращайтесь за следующей партией.
— Есть, сэр.
Гарвей заметил, что у старшины был чисхолмский акцент. Теперь рулевой задумчиво смотрел на пологие волны, накатывающие на гальку.
* * *
— Прилив начнется примерно через полчаса, генерал, — сказал он. — Пройдет по крайней мере вдвое больше времени, пока я смогу доставить следующий груз на берег. Может быть, вы и ваши парни окажетесь в воде до того, как это произойдет.
— Если придется, мы это сделаем. — Гарвей пожал плечами. — Хорошая новость, — он мотнул головой в сторону одной из свай пирса и ожерелья из моллюсков и водорослей, окружавших его, — заключается в том, что глубина здесь не превысит колена, даже когда начнется прилив. Но если бы вы уладили все как можно быстрее, мы были бы благодарны вам за это.
— О, конечно, сэр! — усмехнулся рулевой. — Мы выполним это маленькое дело.
— Хорошо. — Зубы Гарвея сверкнули в улыбке, такой белой, что ее было смутно видно даже в тени пирса, затем он хлопнул рулевого по плечу. — В таком случае, однако, — сказал он немного многозначительно, — полагаю, вам лучше продолжить.
* * *
Расчет рулевого оказался почти сверхъестественно точным, с той небрежной точностью, которую мог обеспечить двадцатилетний или тридцатилетний опыт работы в море.
Вода была чуть глубже щиколотки к тому времени, когда все четыре лодки снова бесшумно выскользнули из ночи, хотя стражники стояли там достаточно долго, чтобы почувствовать, что ни один их ботинок не был по-настоящему водонепроницаемым. Гарвей чувствовал, как холодная вода хлюпает вокруг его собственных пальцев ног, казалось, немного кружась, даже внутри его ботинок, когда маленькие волны плескались по гальке. Это было не самое приятное ощущение, которое он когда-либо испытывал. С другой стороны, он мог вспомнить немало случаев, когда было хуже, и лишь немногие из них встречались ему на пути в таком благом деле.
— Капитан говорит, что первая партия майора Портира тоже благополучно добралась до берега, генерал, — тихо сказал чисхолмский рулевой, когда вторая группа стражников выбралась из лодок. — Думаю, его вторая партия сойдет на берег примерно через пятнадцать-двадцать минут.
— Хорошо, — снова сказал Гарвей. Он огляделся, пока майор Нейклос (которого повысили до командира его собственного батальона после рейда в Манчире) и Улстин наводили порядок. Он обдумал то, что сказал рулевой, и карту улиц, которая была приложена к письму. Он сравнил расстояния по суше от своего текущего местоположения до своей цели, затем прикинул, сколько времени потребуется Портиру, чтобы достичь своей главной цели. Подождать еще пятнадцать минут или около того для надежности, и...
— Ладно, Франк, — тихо сказал он, его рот был в футе от уха Нейклоса, — пришло время заставить их начать двигаться. Ваши разведчики сориентировались?
— Да, сэр, — так же тихо ответил Нейклос и натянуто ухмыльнулся. — И они тоже хорошие люди. На самом деле, их выбрал Йерман.
— Так и думал, что он это сделает. — Гарвей фыркнул, бросив на своего оруженосца взгляд, полный нежного раздражения. — Дайте ему дюйм, и он пройдет милю, майор. Никогда не знает своего места.
— Теперь вы знаете, что это неправда, сэр, — сказал Улстин. — Я прекрасно знаю свое место, это так. Прямо здесь. — Он указал на воду, переливающуюся через гальку примерно в двух футах позади сэра Корина Гарвея. — Что касается остального, что ж...
Оруженосец пожал плечами с уверенностью доверенного семейного приспешника, и Гарвей покачал головой.
— Хорошо, майор, — покорно сказал он. — Если Йерман соизволил подтвердить пригодность ваших разведчиков, давайте выдвигаться.
* * *
На самом деле разведчики майора Нейклоса отлично выполнили свою работу. У них было достаточно возможностей изучить копию карты, которая была приложена к письму Гарвея. В их копии отсутствовала вся подробная информация, происхождение которой было бы трудно объяснить, но этого было более чем достаточно для них, чтобы определить свои ориентиры, когда они кружили по району гавани. Люди Гарвея двигались в тени складов, избегая света фонарей, где все еще открытые таверны обслуживали своих клиентов. Передовые разведчики были достаточно далеко впереди, чтобы заметить даже случайных проституток, прежде чем те смогли увидеть, как почти триста стражников скользят по темным улицам Телиты.
Большинству из этих проституток и горстке других пешеходов, попавших в лапы разведчиков, было более чем неловко, когда их "попросили" сопровождать солдат Гарвея. Однако никто не был настолько глуп, чтобы ошибочно принять вежливость приглашения за указание на то, что у них есть какой-либо выбор, и одного взгляда на мрачных стражников было достаточно, чтобы убедить любого из них держать рот на замке, а не рисковать поднять тревогу. Возможно, они не знали точно, что задумали Гарвей и его люди, но они знали достаточно, чтобы быть уверенными, что это не их дело... что бы это ни было.
Несмотря на собственное тщательное планирование и несмотря на опыт разведчиков, которых выбрали Нейклос и Улстин, Гарвей был действительно удивлен, когда им удалось пройти весь путь до своей первой цели, не подняв ни малейшей тревоги. Кроме горстки собак, которые возражали против их присутствия — и горстки невольных попутчиков, которых они встретили по пути, — никто во всем городе, казалось, не обратил ни малейшего внимания на их присутствие.
Это мало что говорит о бдительности местной стражи, — размышлял Гарвей. — Не то чтобы я собирался жаловаться на это... по крайней мере, сегодня вечером. Но, Лэнгхорн...! Знаю, что мы принимали меры предосторожности, но я должен задаться вопросом, заметили бы нас эти клоуны, если бы я пришел с духовым оркестром и факельным парадом!
С другой стороны, он предположил, что граф Сторм-Кип и его коллеги-заговорщики, возможно, отговаривали городскую стражу замечать то, что они не должны были замечать.
На самом деле, — медленно подумал он, — возможно, мы не первая группа вооруженных людей, которые крадутся посреди ночи. Если они работали над этим так долго, как говорит наш друг, пишущий письма, они, возможно, отправили довольно много людей через Телиту, чтобы забрать оружие со здешних складов. Это могло бы объяснить, почему все местные жители так стараются нас не замечать.
Эта мысль сделала его еще более благодарным за десять дополнительных транспортов — и шесть сопровождающих военных галеонов, — которые в данный момент должны были находиться примерно в пяти милях отсюда. Конечно, они надеялись на немного больший ветер, когда разрабатывали свои планы, и вполне возможно, что их подкрепление — по целому полку имперских морских пехотинцев и корисандских стражников — задержится.
Что ж, если все пойдет так, как должно, нам не понадобится подкрепление, — подбодрил он себя, решительно не думая о том, как редко "все" на самом деле шло так, как должно было.
Он хотел бы иметь лучшее представление о том, как именно работает Портир, но время на самом деле было менее критичным, чем могло бы быть. Цель Портира была в конечном счете такой же важной, как и цель Гарвея. Но, в отличие от Гарвея, Портир должен был налететь на почти пустое — или, по крайней мере, в настоящее время незанятое — здание. Цель Гарвея, с другой стороны, была определенно занята. Что, учитывая, кем были обитатели, было настоящей причиной, по которой она была отдана чисто корисандским силам.
Он посмотрел вниз по бульвару на роскошный особняк, окруженный стеной. Как и сам город, Сторм-хаус был построен сравнительно недавно — не более пятидесяти лет назад — и имел мало общего со старомодными укрепленными зданиями, такими как поместье барона Ларчроса в Сераборе. Или, если уж на то пошло, даже с резиденцией графа Крэгги-Хилла в Валейне. В нем было много дверей и окон, и очень мало встроенных защитных функций. Стена вокруг Сторм-хауса высотой не более семи-восьми футов служила скорее для уединения, чем для защиты, хотя, вероятно, этого было достаточно, чтобы, по крайней мере, задержать любых злоумышленников. Особенно если кто-то, стоящий за этим, знал, что злоумышленники приближаются.
Согласно письму, которое было доставлено в его кабинет, здесь, в городском доме Сторм-Кипа было не более пары дюжин его вооруженных слуг. Телита могла быть его городом, но даже здесь был предел тому, насколько открыто он осмеливался действовать. С другой стороны, Гарвей должен был предположить, что все слуги, которых он держал здесь, знали все о его планах и были полностью привержены им. Что наводило на мысль, что они вполне могут оказать сопротивление... особенно если не сразу поймут, насколько их на самом деле меньше. И не потребовалось бы много времени, чтобы действительно важная рыба выскользнула из сети, прежде чем он смог бы ее выловить.
— Выводите свою вторую роту на позицию, майор, — прошептал он Нейклосу и услышал, как собственный приказ майора передается от человека к человеку.
Несколько мгновений спустя назначенная рота удалилась, к счастью, тихо, и он снова устроился в тени, ожидая. Он дал выдвигающейся роте достаточно времени, чтобы та заняла заранее выбранную позицию и перекрыла заднюю сторону особняка от прилегающего к нему просторного парка, затем еще подождал для страховки. Только тогда он повернулся к Нейклосу и кивнул.
— Вперед, — просто сказал он.
* * *
Первым намеком любого обитателя Сторм-хауса на то, что происходит что-то нехорошее, был внезапный, почти беззвучный топот обутых ног по булыжникам. Было понятно, что любому человеку должно было потребоваться по крайней мере несколько секунд, чтобы распознать этот звук, особенно когда он исходил абсолютно из ниоткуда в середине самой темной ночи месяца. Пара оруженосцев, приставленных к воротам, была достаточно бдительной, но на самом деле они никогда не ожидали, что на них нападут здесь, в центре собственного города графа. Эта идея была абсурдной! И поэтому, даже после того, как их инстинкты начали распознавать то, что они слышали, их мозг настаивал на том, что они должны были ошибаться. Должно быть какое-то другое объяснение!
К сожалению, этого не произошло. И, возможно, что еще более печально, инструкции сэра Корина Гарвея своим стражникам были очень четкими. Никому не дозволялось поднимать тревогу. Как следствие, оруженосцы графа были... нейтрализованы с максимальной эффективностью и минимальной мягкостью, пока они все еще пытались выяснить, что это было за "другое объяснение". Тем не менее, стражники на самом деле не пытались их убить, и оба оруженосца пришли в сознание в течение двух дней.
Когда оруженосцы у ворот пали под энергичными прикладами мушкетов, Гарвей и большая часть его людей хлынули во двор Сторм-хауса. Была некоторая толкотня, когда они проходили через сужающиеся ворота, но это была та же самая рота, которую Гарвей выбрал для рейда по захвату Эйдрина Уэймина. К настоящему времени они стали экспертами по совершению набегов на монастыри или городские дома посреди ночи, и сегодня вечером их проинструктировали еще более тщательно, чем в ту ночь. Как только они прошли ворота, они снова рассредоточились, разные отделения направлялись к своим целям под руководством своих сержантов.
* * *
Епископ-исполнитель Томис Шайлейр с радостью принял приглашение графа Сторм-Кип посетить Телиту. Хотя он был уверен в безопасности резиденции графа Крэгги-Хилла в Валейне, Шайлейр придерживался мнения, что лучше оставаться в движении. Позволить себе слишком долго задерживаться в каком-либо одном месте было чересчур опасно, чтобы дать какому-то потенциальному подозреваемому шанс узнать его, каким бы безопасным ни казалось его укрытие или даже каким бы оно ни было на самом деле.
Крэгги-Хилл не соглашался, утверждая, что для него было бы разумнее найти единственное, действительно безопасное укрытие — очевидно, по мнению Крэгги-Хилла, в Валейне — а затем просто остаться там. Если бы он никогда не выходил, рассуждал Крэгги-Хилл, вероятность того, что кто-то узнает его, была бы невелика.
Шайлейр мог оценить логику, но, по его мнению, против нее было четыре убедительных аргумента. Во-первых, где бы он ни разместил свою штаб-квартиру, туда и обратно должен был поступать постоянный поток посыльных и посетителей. Так и должно было быть, если он собирался поддерживать контакт с лояльным Храму духовенством княжества. Все это движение, скорее всего, рано или поздно привлекло бы внимание, если бы он остался на одном месте, независимо от того, осознавал ли кто-нибудь его присутствие или нет. Во-вторых, он просто не был готов оставаться взаперти буквально месяцами подряд в одном номере, каким бы роскошным он ни был. Ему нужно было выйти, подышать хотя бы немного свежим воздухом, и передвижение — осторожное — между резиденциями высокопоставленных членов сопротивления было лучшим способом оставаться в курсе ситуации. В-третьих, ему было неловко доверять людям, с которыми у него не было личного контакта. Он хотел увидеть их, посмотреть им в глаза, услышать твердость их голосов, и, по его мнению, одному человеку с его личным помощником — ему — было безопаснее передвигаться незаметно, чем если бы к нему приходили все остальные.
И в-четвертых — хотя он был не готов обсуждать это с кем-либо из своих светских союзников — у него была менее, чем абсолютная вера в бескорыстие мотивов Крэгги-Хилла. Если уж на то пошло, он питал по крайней мере некоторые подозрения относительно альтруизма всех этих союзников. Что означало, что у него не было никакого желания оказаться постоянным гостем и (по случайному совпадению) под физическим контролем кого-либо из них.
