— Он умер, — спокойно подтвердил государственный служащий. — И уже похоронен. Хотите ещё что-нибудь узнать?
— Это всё, господин начальник уезда, — Ия вновь склонилась в церемонном поклоне, мельком подумав: "Сдох, и никаких вопросов. А у нас бы точно посадили за превышение самообороны. Всё-таки даже в этом грёбаном средневековье есть что-то положительное". — Благодарю вас за терпение и снисходительность к глупой женщине. Да пошлёт вам Вечное небо долгих лет жизни и процветания.
— Ступайте, госпожа Харуко, — уже гораздо более благожелательно кивнул обличённый властью собеседник.
Когда девушка развернулась, зрители разных сословий расступились перед ней гораздо быстрее, чем до суда.
Направляясь к выходу со двора, Платина заметила, что зрительниц в воротах заметно прибавилось, а среди тусклых платьев простолюдинок ярко выделялись шёлковые наряды представительниц благородного сословия. На одной из них красовалась круглая, широкополая шляпа с длинной полупрозрачной вуалью, надёжно скрывавшей черты лица.
Именно она подошла к Ие, произнеся знакомым голосом:
— Здравствуйте, госпожа Харуко. Рада, что всё закончилось, и злодей получил по заслугам.
— Я тоже рада вас видеть, госпожа, — вуаль качнулась, и девушка замолчала на полуслове, сообразив, что собеседница хочет остаться не узнанной. — Спасибо, что пришли.
Поодаль с отсутствующим видом стояли две знакомые служанки, одетые в платья простых горожанок. Первая госпожа наложница Асано понимала толк в конспирации.
Отойдя шагов на пятьдесят от канцелярии, Платина тихо сказала:
— Я думала, вас уже нет в городе.
— Мы уедем только завтра, — также тихо пояснила женщина. — Нам со старшей госпожой очень хотелось узнать: как пройдёт суд над тем негодяем? Но сама она прийти не могла. Сами понимаете: статус. Мне проще. Я лишь наложница и хожу в гости только к близким родственникам, а они не будут ставить меня в неудобное положение глупыми вопросами.
"Как же тут всё сложно, — в который раз подумала пришелица из иного мира. — У супруги больше власти, её почитают и оказывают обязательные знаки внимания. Зато к поведению наложниц относятся более снисходительно, и они чуть свободнее в своих поступках".
— Я зашла в книжную лавку Гифа, — сказала спутница. — Ваша игра неплохо продаётся. Но вы же обещали придумать другую, такую, что мог бы одобрить наш господин.
— Я придумала, — скромно подтвердила Ия. — Только это, скорее, не игра, а загадка или головоломка. Не знаю, насколько она понравится господину Асано, но игральных кубиков там не будет.
— И что же это такое? — живо заинтересовалась наложница.
— Вы когда вернётесь в Кафусё? — вместо ответа спросила девушка.
— Это будет решать господин, — неопределённо пожала плечами собеседница. — Но вряд ли мы задержимся там надолго. Думаю, дня на три или четыре.
— Вот тогда я вам её и покажу, — "замутила интригу" Платина.
— Хотите сделать сюрприз? — усмехнулась женщина.
— Попытаюсь, — не стала возражать Ия, честно предупредив: — Только не знаю, получится ли он приятным?
Они болтали до тех пор, пока не добрались до усадьбы опального учёного. Здесь девушка почтительно попрощалась с наложницей. Терпеливо дождалась, пока она скроется за воротами, и вновь вернулась на базар.
Платина давно обратила внимание на то, что аборигены прямо-таки обожают всякого рода упаковку, начиная от цветной бумаги и алых лент с пышными бантами, заканчивая разнообразными коробками, коробочками, шкатулочками и футлярчиками. Поэтому в городе имелось множество мастерских, специализировавшихся на подобного рода продукции. Ия обошла их все, живо интересуясь товаром, но к огорчению владельцев ничего не покупая.
Первый экземпляр "пятнашек" также необходимо изготовить в дорогой, "подарочной" упаковке. А вот если опальный учёный отнесётся к игре благосклонно, в дальнейшем делать её тоже в более дешёвом варианте.
Дома служанка не приставала с расспросами, но так умоляюще смотрела, делая ну очень толстые намёки, что хозяйка удовлетворила её любопытство, рассказав о суде, но умолчав о встрече с наложницей Асано.
Остаток дня приёмная дочь бывшего начальника уезда разрабатывала дизайн игры и переписывала опостылевшие откровения древнего отшельника.
За ужином Ишиша, помявшись, сообщила, что слуги соседей очень интересовались: кто на самом деле зарезал ворвавшегося в их дом грабителя: сама госпожа или её любовник, что прятался в спальне?
По словам верной служанки, она с негодованием отвергла подобные инсинуации, уверяя, что её новая хозяйка — храбрая женщина с высокими моральными принципами.
Похвалив Ишишу и посетовав на человеческую глупость, девушка вдруг подумала, что сей грязный слушок вполне мог быть делом рук, точнее лживого языка, господина Мадуцо, начавшего претворять в жизнь свои угрозы.
Несмотря на неприятную новость, Платина прекрасно выспалась. На базар вновь отправились парой, но, дойдя до него, каждая пошла по своим делам.
Выслушав заказчицу, мастер несколько раз уточнял размеры, глядя на рисунок, где, казалось бы, всё обозначено точно и понятно. Но, похоже, ему ещё не приходилось иметь дела с подобного рода чертежами. Кроме того, его немного удивило то, что крышка не откидывается на петлях, а снимается полностью. Принимая во внимание всё это, он обещал изготовить коробочку дня за три с учётом времени, необходимого для высыхания лака.
Учитывая скромные запросы столяра и его уважительные манеры, Ия не стала заморачиваться, заказав ему и кубики, не забыв наказать вырезать на них числа от одного до шестнадцати.
Слегка озадаченный подобным заказом мастер всё же не удержался от вопроса: зачем госпоже это надо?
Девушка ответила, что хочет подарить их маленькому мальчику.
— С ними ему будет проще учить арифметику, — наставительно проговорила она, глядя на собеседника чистыми и честными глазами.
Тот как-то неопределённо хмыкнул, но спорить с глупой бабой, да ещё и благородного происхождения, не стал.
А Платина всё же разорилась и купила лавку, намереваясь поставить её в сарае, где умывалась. Для полноценной бани или хотя бы мыльни там надо бы сложить печь или, в крайнем случае, поставить жаровню для углей. Однако всё это требовало значительный вложений, а транжирить и без того сильно "похудевший" золотой и серебряный запас не хотелось. Сначала надо прикопить деньжат. Да и неожиданное сватовство Накадзимо по-прежнему грозной тучей висело над душой, то и дело напоминая о её всё ещё довольно неопределённом положении.
Прогоняя бесполезные переживания, Ия торопливо шла по улице, а помощник столяра тащил за ней приобретённую лавку.
— Госпожа Харуко! — отвлёк девушку от мрачных мыслей знакомый голос.
Оглянувшись, она увидела как из-за столика под навесом, опираясь на костыль, поднимается сын опального учёного.
Встречаться с ним не хотелось категорически, но и игнорировать его Платина не могла.
"Надо было притвориться, что не услышала", — запоздало подумала Ия, наблюдая за тем, как молодой человек рассчитывается с хозяином чайной.
— Не думал, что встречусь здесь с вами, — улыбнулся юноша, подходя ближе.
— Здравствуйте, господин Асано, — церемонно поклонилась Ия. — Вот купила лавку, теперь иду домой.
— Я немного провожу вас, — безапелляционно заявил собеседник. — Пока нам по пути.
Возможно, приёмной дочери бывшего начальника уезда стоило сказать, что она очень торопится и у неё нет времени. Вот только как бы отпрыск опального учёного не принял это за намёк на его ущербность? Они тут все такие ранимые. А обижать и без того несчастного парня было даже стыдно. Пусть пройдётся рядышком. Вряд ли это даст лишний повод к сплетням.
— Вы что же, господин Асано, не поехали в гости к барону Судзо? — спросила девушка. — Или уже вернулись?
— Я упросил отца позволить мне остаться дома, — пояснил молодой человек. — А как вы себя чувствуете... после всего этого?
— Понемногу успокаиваюсь, — серьёзно ответила Платина, нисколько не покривив душой. — Хвала Вечному небу, негодяя схватили и сегодня казнят.
— Пойдёте смотреть? — поинтересовался юноша.
— Нет, — покачала головой Ия. — Не хочу.
Какое-то время шли молча. Девушка не хотела поддерживать разговор, а её спутник то ли не знал, что сказать, то ли не решался?
Когда он заговорил, подтвердилось второе предположение.
— Почему вы так холодны со мной?
— Это не холодность, господин Асано, — попыталась более-менее честно объяснить свои действия Платина. — Я лишь стараюсь следовать правилам приличия. Разве вы не знаете, что если мужчина и женщина не являются близкими родственниками, они не должны разговаривать просто так. Даже то, что мы сейчас идём рядом по улице, уже ставит под сомнение мою репутацию. А я не могу себе это позволить.
— Так это из-за отца? — криво усмехнулся молодой человек. — Боитесь лишиться его покровительства?
— Боюсь, — не стала скрывать Ия. — Если я его разочарую, в Кафусё мне не выжить.
— Вы действительно так считаете? — насмешливо фыркнул собеседник.
— Да, — всё также серьёзно кивнула девушка.
— Так вы думаете, что мой отец способен вам навредить? — возмущённо вскричал юноша. — Я считал вас умнее.
— Нет, нет! — энергично запротестовала Платина, изрядно покривив душой. — Ваш отец — добрый, благородный человек. Но в городе есть те, кто, прикрываясь его моральным авторитетом, способен сделать мою жизнь здесь совершенно невыносимой!
— Как это? — недоверчиво нахмурился отпрыск опального учёного.
— Ну, например, так, — откашлявшись, Ия выдала то, о чём уже не раз думала по ночам. — Уж если такой мудрый и благородный человек, как господин Асано, посчитал эту женщину недостойной своего покровительства, значит, она настолько безнравственна и порочна, что ей нечего делать в нашем городе.
— Вы каких-то ужасов себе напридумывали, госпожа Харуко, — натянуто рассмеялся спутник.
— А вы считаете это невозможно? — вскинула брови пришелица из иного мира, решив, что если получит утвердительный ответ, то парень гораздо глупее, чем она думала.
К счастью, тот только покачал головой.
— Не знаю.
— Вам, господин Асано, стоит учитывать то, что я здесь совсем одна, — наставительно, как взрослый, умудрённый жизнью человек ребёнку вещала девушка. — У меня даже родственников в городе нет.
— Как же вы собирались жить в Сагаро? — криво усмехнулся собеседник.
— Уверена, что там было бы ещё труднее, — вздохнула Платина. — Особенно без такого покровителя, как ваш благородный отец. Но в чём-то и легче. Тогда бы я никого не разочаровала. Понимаете?
— Понимаю, — проворчал молодой человек. — Но вы рассуждаете как...
Он замялся.
— Ну, говорите, — поощрительно улыбнулась Ия. — Если уж начали — выскажитесь. Я же с вами откровенна.
— Как старушка! — резко, словно забивая гвоздь, выпалил отпрыск опального учёного и затараторил, торопясь обосновать своё высказывание: — Даже я, зная, что вот-вот умру, не отказываюсь от радостей жизни. Вы же лишаете себя самых невинных удовольствий, прячась за правила приличия, и дрожите над своей репутацией.
Эта речь прозвучала до чрезвычайности обидно. В голове беглой преступницы роились разнообразные ответы от банально-классического: "Да пошёл ты...", до развёрнутого объяснения своего нелегального положения.
Чтобы не сорваться и не наговорить глупостей, учитывая больное сердце собеседника, девушка мысленно досчитала до десяти, потом ещё раз до десяти. Наконец пришла спасительная мысль, частично вернувшая душевно равновесие: "А с чего ты взял, что общение с тобой доставляет мне удовольствие?"
Платина холодно улыбнулась, кстати вспомнив книгу, которую переписывала по заданию господина Мадуцо.
— Вы ошибаетесь, господин Асано. Я вовсе не отгораживаюсь от жизни и нахожу радость в сочинениях древних мудрецов, в красоте неба: то затянутого облаками, то сверкающего в ночи россыпью звёзд; в полёте ласточек и вьющихся у цветов пчёл.
Юноша растерянно захлопал густыми ресницами, видимо, никак не ожидая от неё подобной отповеди, а Ия едва удержалась торжествующей улыбки.
Впереди показался горбатый мостик, перекинутый через грязную речушку, и она вновь заговорила:
— Вы хороший человек, господин Асано. И я с удовольствием буду вспоминать наши беседы по дороге сюда. Но всё это в прошлом. Вам лучше найти себе новых собеседников. Кафусё — не такой уж маленький город, и здесь тоже есть умные, образованные молодые люди, с которыми у вас будет о чём поговорить. А мне пора вас оставить.
Девушка церемонно поклонилась.
— Дело не в разговорах! — буркнул сын опального учёного. — Вы мне очень нравитесь, госпожа Харуко!
Не то чтобы Платина не ожидала чего-то подобного, поэтому, мягко улыбнувшись, грустно покачала головой.
— К сожалению, не могу сказать того же о вас, благородный господин Асано.
Не желая больше ничего слушать, посмотрела ему за спину и, сделав знак предусмотрительно отставшему носильщику, крикнула, указав на мост:
— Пошли! Нам туда!
— Прощайте, госпожа Харуко! — обиженно буркнул молодой человек и, тяжело опираясь на костыль, зашагал по улице.
"Только бы у него сердце не разболелось от огорчения, — озабоченно думала Ия, подходя к знакомому проулку. — Если с ним что-то случится, его мамаша мне этого не простит".
Чувствуя себя виноватой, она весь день переживала за него. Понимая, что визит в усадьбу Асано и расспросы о самочувствии молодого господина могут вызвать совершенно нежелательные пересуды, девушка на следующее утро попросила Ишишу поспрашивать на рынке, нет ли каких новостей о семействе знаменитого учёного?
Весьма удивлённая подобным поручением, служанка тем не менее добросовестно доложила, что ничего нового о семействе Асано на базаре не слышно.
— А вот о вас опять говорят, — пробормотала она, отводя взгляд.
— И снова какую-нибудь гадость? — криво усмехнулась хозяйка.
— Да, госпожа, — со вздохом подтвердила собеседница. — Болтают, будто вы и мужа своего убили.
— Вот урод! — не удержавшись, выругалась девушка на местном наречии, не уточнив, однако, к кому относится сие определение. — И что, неужели кто-то верит в такую чушь?
— Да вроде бы не особенно, госпожа, — подумав, покачала головой Ишиша. — Мне так вот никто плохого слова не сказал, хотя все знают, что я у вас служу.
— Ну, хорошо хоть так, — проворчала Платина.
Морщилась она не только от очевидной подлости секретаря опального учёного, пытавшегося столь грязным способом добиться её благосклонности, но и от предвкушения долгой и плодотворной работы по переписыванию нудных записок отшельника с горы Ганьшань.
Два следующих дня она вставала из-за стола только по нужде да ещё тогда, когда буквы начинали расплываться перед глазами. Давая им отдых, Ия к великому ужасу служанки либо отрабатывала приёмы боя с кинжалом, либо метала нож в подпиравший кухонный навес столб.
Наконец все листы были переписаны, пронумерованы, уложены в аккуратную стопку и завёрнуты в ткань вместе с книгой. Осталось только отнести всё это господину Мадуцо. Но сначала надо узнать, вернулось ли семейство Асано из замка барона Судзо? Поскольку появляться в их доме, когда там всем распоряжается секретарь его хозяина, приёмной дочери бывшего начальника уезда не хотелось.
