— Тебе тоже стоит кое-что знать, Акира-чан, — всё с той же змеиной улыбкой нагло навис сверху, воспользовавшись разницей в росте. — Пользуясь японскими терминами, меня можно назвать яндере. Это не янгире, так что ничего страшного. Для убийств и жестокости мне всё-таки нужен повод. Однажды тебе откроется и вторая моя сторона.
— Если я правильно тебя сейчас поняла, — осторожно протянула я, — то ты сказал, что если я дам задних, ты попытаешься меня убить?
— Именно, — весело сверкнул глазами.
Мукуро всё-таки слишком наглеет, и я не выдержала, врезав коленом по уязвимому месту. На удивление, желаемый эффект с хватанием за причинное место и стонами боли не был достигнут. Он всего лишь чуть-чуть поморщился.
— Довольно неприятно, но больше морально. Я ничего не чувствую, ведь это тело не моё. Нюансы, — с прежней доброжелательностью пояснил разноглазый, продолжая нависать.
— Не понимаю, — нахмурилась я. — С чего такие обвинения? Я не собираюсь нарушать наш уговор. Зачем эти игры?
— Потому что мне нравится, — пожал он плечами. — Ты сказала, чтобы стать хранителем, надо заслужить доверие. Я уже решил, поэтому предупреждаю, что не отвечаю за свои действия, если ты захочешь сбежать.
У меня даже дар речи пропал. Я даже не рассматривала кандидатуру Рокудо себе в хранители всерьёз, а он себе что-то там решил, и права на отказ я, выходит, уже не имею. Нет, я была бы не против, но не с такой постановкой вопроса, как это делает Мукуро.
— А как же твоя ненависть к мафии? — спросила я, припомнив его слова о том, что его семью убила мафия. — Ведь я, как ни посмотри, часть мафии.
— Ты не похожа на её часть. Скорее, ты похожа на меня. Просто смирись.
Этого моя душа выдержать не могла. Я уперла ладонь, охваченную слабым пламенем, которое не может навредить, ему в грудь.
— Если бы я могла просто смириться, — зло прищурилась, — то была бы давно счастливо помолвлена. Давить на меня не лучшая идея. Выбери другой путь.
Рокудо перевел задумчивый взгляд на пламя, которое, если и пекло, то он явно не чувствовал. Делать пламя более концентрированным, а значит, более сильным и горячим, смысла не было, ведь так я могу навредить только одержимому.
— Приму к сведению, — произнес он. — Но помни, ты обещала не убегать и сражаться вместе.
— Свое слово я сдержу, — кивнула в ответ.
— Кира-чан, — вместе с гулким стуком по двери ванной раздался голос Емитсу, — ты там в порядке? Ответь папочке!
— Он почувствовал твоё пламя. Не моё, — приблизившись, прошептал разноглазый и отступил, исчезнув в серо-синей дымке.
— Да, всё в порядке! — крикнула я папане и со вздохом принялась приводить себя в порядок.
* * *
Тсуна устало скинул кроссовки у входа и, еле переставляя ноги, побрел в дом. Заметив маму, подметающую какие-то щепки в гостиной, он поинтересовался:
— А где имото?
— Ох, Тсу-кун, — улыбнулась ему Нана. — Она уже легла спать.
— Так рано? Только же девять часов! А детей кто укладывать будет? Я замотался за весь день.
— Не волнуйся, они тоже уже спят. Кира-чан погуляла с Ламбо-куном и принесла его уже спящим.
Реборн, незаметно стоящий у стены, поправил шляпу. Тсуна нахмурился, раздосадованный тем, что не может задать вопросы младшей сестре лично.
— А где отец? — спросил он.
— Тоже уже спит наверху.
— Не может быть! — воскликнул мальчик и понесся вверх по лестнице.
Добравшись до второго этажа, он открыл раздвижные двери комнаты для гостей, откуда доносился громкий храп, и очумело уставился на отца. Емитсу лежал на футоне, раскинув руки и ноги в стороны, а рядом с ним стоял поднос с тарелкой еды, двумя бутылками и стаканом.
— Такое ощущение, что это они, а не я, целый день пытались забраться на километровую скалу, — возмутился в полголоса Тсуна, а затем закрыл дверь и отправился в душ.
* * *
Второй день начала всеобщей мании к тренировкам начался с шума на первом этаже. Судя по часам — почти семь часов утра. Из-за того, что я вчера рано легла спать, я, видимо, и проснулась. Шумели-то не сильно, но я отчетливо слышала возгласы детей и щебетание Наны.
Быстро переодевшись, я спустилась вниз и застала невиданную ранее картину. На столе, как на помосте, возвышался Ламбо, одетый в ОБЫЧНЫЕ штаны и туфли, а также пятнистую маленькую рубашку.
— Все-таки уже осень и летом комплект придется сменить на футболку и шорты, — вещала радостная Нана. — Не переживай Ламбо-кун, футболку мы тоже подберем пятнистую.
И-пин не понимала всеобщего торжественного настроя, поэтому спокойно сидела на стульчике.
— Ламбо одет как взрослый, — сообщил Фуута, заметив меня.
— Всё ещё не круто, но уже не столь позорно, — добавила Бьянки, попивая кофе. — Можно даже подумать, что он из приличной семьи.
— Кира! — воскликнул Ламбо, спрыгнул со стола и подбежал, заявив: — Я сегодня пойду гулять с тобой!
— Вначале неплохо было бы спросить разрешения пойти гулять со мной, — поправила его я, потом вздохнула и решила, что не стоит портить своими отчитываниями такой важный момент. — Ладно, я не против.
— И-пин тоже хочет с вами, — подала тихий голос девочка.
— Хорошо, — пожала я на это плечами. — А ты, Фуута?
— Я был бы очень рад погулять с вами и благодарен вам за приглашение, но у меня школа, — отказался мальчик.
Я не стала говорить, что у меня тоже, но я собираюсь её вновь прогулять. Всё-таки Фуута очень ответственный ребенок, не стоит распространять на него тлетворное влияние.
Расспросив Нану, я узнала, что отец ушел из дома прежде, чем Нана проснулась, а Реборн с Тсуной не так давно ушли на тренировку. Прежде чем отправляться к ним, я решила взглянуть, как там Каваллоне и Хибари, и не убил ли Кёя случаем блондина. Тем более, что школа располагается ближе.
Дорога была переполнена детской беготней, дерганьем за штанины, догонялками, дразнилками и просто восклицаниями. В общем, мой вердикт — один ребенок — это громко, два ребенка — это уже слишком.
После всего этого я почти с радостью поднялась на крышу школы, откуда доносились звуки ударов. Дети притихли, завороженно наблюдая за боем. Судя по внешнему потрёпанному виду и вчерашней одежде, парни не прекращали сражение. В остальном, всё было в порядке. Когда я собралась также тихо уйти, Ламбо вдруг подал голос:
— О! Это же парень на экстази!
Оба парня так и замерли с оружием в руках, обернувшись на детский голос, и заметили меня. Смущённый Каваллоне неловко улыбнулся:
— Акира-чан, я рад, что ты вернулась! Но чему ты учишь этого малыша?
Кёя повернулся. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Причём то, что он не стал возобновлять бой, очень плохой знак.
— Ясно же, — развела руками, издав смешок. — Гадостям всяким.
— Он же не знает о чём говорит, — укорил меня Каваллоне.
— Ламбо-сан знает! — вмешался уязвлённый ребенок. Потом всё-таки стушевался и гораздо тише сказал: -Только... у Хибари-семпая спросит...
— Вам бы обоим отдохнуть и принять душ, — протянула я, нащупывая рукой ручку двери, ведущей на лестницу вниз, одновременно не отрывая взгляда от побелевшего лица Кёи.
— Я Кёе то же самое говорил, — тяжко вздохнул Дино. — Но он меня совсем не слушал и не прекращал драться ни на минуту.
Хибари стал приближаться медленно, с усталостью, но уверенно, как ледокол. Смотря на этот хищный взгляд, я была уверена, что от любого резкого движения с моей стороны он может ускориться, поэтому активней стала искать ручку.
— Хибари-семпай, — нерешительно подал голос Ламбо и тут же испуганно икнул, когда Кёя бросил быстрый взгляд на него.
— Кёя-кун, что ты делаешь? — заволновался Каваллоне.
— Заткнись, Жеребец, я могу и позже забить тебя до смерти, — холодно ответил ему Хибари. — Сейчас я занят важным делом. Я собираюсь дождаться объяснений от одного зверька. В том числе дождаться информации про зверька, которую зверёк любит держать в секрете.
Судя по количеству выделяемого интонацией 'зверёк' меня ждет самая настоящая расправа. Эх, а я уже настроилась слышать от него свое имя.
Его недовольство своим репетитором я бы ещё, может быть, пережила. Его раздражение по поводу необходимости выступить как хранителю Тсуны — вытерпела бы. Но расспросы, когда он уже сам догадался, тут были, на мой взгляд, излишни. Поэтому я выбрала путь бегства и игнорирования.
Я смогла быстро проскочить в открывшуюся дверь и слететь по лестнице. Услышав звук взрыва с крыши, замерла и обернулась. Из всё ещё открытой двери вылетел взрослый Ламбо, быстро обогнавший меня и крикнувший на ходу:
— Кира-сан, почему Хибари-семпай злее чёрта?
Я поспешила его догнать. Думаю, вопрос был риторический.
Мы бежали, но вскоре показался наш преследователь, который просто перепрыгивал пролеты. Я потянула Ламбо свернуть в коридор, чтобы оторваться или выпрыгнуть в окно. Но тут в окно запрыгнул ещё один человек в черном гакуране с накинутым на плечи пиджаком. Девушка (о чем указывало наличие небольшой груди) одним текучим движением спрыгнула на пол и выпрямилась. Позади догнал и остановился Хибари, окончательно зажав нас в рукаве коридора и перекрыв дорогу к окнам.
Девушка выглядела лет на шестнадцать, что позволило предположить, что она ещё школьница. Тем не менее, судя по стойке, которую она приняла, с боевыми искусствами она была близко знакома. У девушки развевались две длинные косы за спиной, а вот челка была короткая, открывавшая высокий лоб. Только благодаря этому лбу я с неверием предположила:
— И-пин?
— Да, Акира-сан, — серьёзно кивнула нахмуренная девушка.
— Хибари-семпай страшный, — сглотнул Ламбо, попятившийся обратно.
— И-пин, как ни странно, тоже, — согласилась я, по достоинству оценив грозный гакуран и боевую стойку.
— Хибари-семпай, мне нужен только Ламбо-кун, — отозвалась взрослая И-пин. — Он прогулял занятия, не имея на то веской причины.
Ламбо передернулся, спрятавшись за мной.
— Давай я разбираюсь с И-пин, а ты с Кёей, — предложила я, на что Ламбо отрицательно замотал головой и с неожиданным сарказмом ответил:
— Это всё равно, что лечить алкоголизм тяжелыми наркотиками, Акира-сан.
Зажатым с обеих сторон, нам только и оставалось, что стоять на месте, пока оба блюстителя дисциплины сорвались с места. Я пригнулась и отскочила вправо, уклоняясь от тонфа. Ламбо сделал то же самое, уклоняясь от удара кулаком влево. Едва не столкнувшись, мы поменялись местами. Мне пришлось отбивать удары И-пин, а Ламбо уклоняться от тонфа Хибари. Я видела, что Ламбо выходит из засады, не желая сражаться, как и я, но, к сожалению, заметила это не только я. Крутнувшись, оба обладателя гакуранов как-то очень синхронно поменялись местами и вновь вступили в бой. Теперь мне пришлось уклоняться от тонфа, а Ламбо тем временем пропустил от неожиданной перемены удар и схватился за щёку, ойкая. Потеряв к их бою интерес, я сосредоточила внимание на Хибари. Как оказалось — зря, потому что освободившаяся И-пин сделала мне подножку.
Кёя благодарно ей кивнул, И-пин улыбнулась в ответ. Хибари присел рядом со мной на корточки, загадочно поигрывая тонфа. Видимо, намекал этим, что попытки к дальнейшему побегу будут пресечены.
— В будущем это что — обычное дело? — обратилась я к девушке.
— Насколько я знаю, Акира-сан, — вежливо ответила девушка, — Хибари-семпай по мере сил культивирует в вас ответственность, дисциплину и пресекает приступы лени, как вот у этого, — указала она на сидящего с несчастным видом Ламбо.
— Я не отдам её к тебе на воспитание, — посмотрела я на ухмыляющегося Кёю.
— Я помогла Хибари-семпаю только потому, что он, видимо, устал, — виновато продолжила И-пин, — и силы у вас не равны.
— Я не устал, — заметил уязвлённый этими словами Хибари, снова схватил меня за ухо и потянул, заставляя подняться. — У нас с Акирой есть разговор.
Хорошо, что он на этот раз никуда не собрался идти, но я всё равно была возмущена. Просить отпустить гордость не позволяла, ругаться рядом с ним — чувство самосохранения, поэтому я просто злобно смотрела. И-пин куда-то потащила Ламбо за собой, предпочтя оставить нас наедине. И Ламбо как-то не сильно возражал.
— И вообще, нет у меня никаких приступов лени, — скрестила я руки на груди. На вопросительно вздёрнутую бровь, пояснила: — У меня бывают приступы активности, лень же со мной постоянно.
— Тогда просто выбьем её из тебя, — 'добродушно' предложил он.
— Как сказал Ламбо, заменять лень трудоголизмом — не лучшая идея.
— У меня накопилось много вопросов, зверёк, — выдохнул он холодно, как-то сразу посерьёзнев и потемнев лицом. — Начнем с простого. Что ты знаешь о наркотиках?
— Кёя, — выдохнула я, мгновенно среагировав и подобравшись, — спокойно. Я знаю о их вреде.
— Взрослая версия коровы упоминала их дважды. Не думаю, что это совпадение, — прищурился он.
— У тебя паранойя, — заверила я. — Я знаю, о чём говорю.
Совершенно неожиданно прилетел пинок по пятой точке. Не сильный. Но от такой наглости я опешила.
— Ты что это делаешь? — прищурилась и я, угрожающе сверля его взглядом, насколько это было возможно, когда ухо продолжают с силой сжимать.
Угроза не подействовала. Он среагировал ещё одним ударом, заставившим меня дернуться в сторону и схватиться за ухо, мгновенно подавшее сигналы боли.
— Кёя! — не выдержала я, начиная закипать. — Отпусти немедленно!
— Отвечай на вопрос, — потребовал он.
— То, что ты меня старше на три года, не означает, что ты можешь...!
Договорить он мне не дал, с силой выкрутив ухо так, что я схватилась за его руку.
— Зверёк, — многообещающе выдохнул он, — я тебя достану. Как глава дисциплинарного комитета, я не могу позволить происходить таким вещам. Если я узнаю, что эта твоя банда позволила тебе хоть что-то попробовать...
— Да знаю я, что это за мерзость! — повысила я голос. — Знаю о последствиях. Не надо мне доказывать, что это за гадость!
— Ты уверена в этом? — не желал тот успокаиваться.
— Стопроцентно. В руках не держала и в глаза не видела.
В коридор выбежал Каваллоне со своим помощником.
— Кёя, так нельзя! — укорил Дино, заметивший необычную картину. — Ей же больно! Отпусти Киру-чан.
А неплохо, он может заступиться.
Заметив мой взгляд, направленный на блондина, Хибари с силой дернул за многострадальное ухо и с арктическим холодом процедил:
— Не смей к ней приближаться, Конь, иначе я за себя не ручаюсь. Она — мой зверёк.
— Кёя, ты не можешь так поступать, — посерьёзнел Каваллоне, вновь доставший свёрнутый кнут.
Хибари меня отпустил только для того, чтобы ввязаться в новую драку. Пока они выясняли отношения, я решила, что объясниться с Кёей по поводу Каваллоне можно чуть позже. Ну, или никогда.
Появление папани я заметила в последний момент, а потому едва в того не врезалась. К этому моменту я только успела тихо и незаметно покинуть коридор. В этот момент Емитсу показался мне таким жутким памятником, что сердце ушло в пятки в предчувствии нехорошего.
— Объясни-ка мне, Кира-чан, — опустил он тяжелую руку мне на плечо. — Хибари тебя обижает или заставляет что-то делать?
