Драйден достал карту обратной стороны Луны, карандаш, и аккуратно нанёс на карту несколько точек, ориентируясь по кратерам. Затем соединил их линией, проведя её карандашом по коробке сигар, как по линейке.
— Нет, господин президент. Это — не метеорит. Метеориты таких маневров не делают, — уверенно ответил Драйден.
Линия на карте между 3, 4 и 5 отметками изгибалась примерно на 20 градусов.
— Жаль, что мы не можем установить высоту полёта объекта над лунной поверхностью, — сказал Королёв. — Тогда можно было бы определить его размеры и скорость полёта. Хотя и так ясно, по смещениям, что скорость была очень приличная.
— А куда оно делось дальше? — спросил президент.
— Вышло за пределы лунного диска и пропало на фоне космоса, — пояснил Уэбб.
— Что это могло быть, по-вашему?
— Сэр... подобные изменения траектории характерны для объектов искусственного происхождения, — осторожно произнёс Хью Драйден.
Американцы переглянулись.
— Господа, а это не мог быть какой-то фрагмент, отвалившийся от вашего лунника? — уточнил JFK, глядя на Королёва.
— Даже если бы что-то отвалилось от АМС, оно едва ли закладывало бы такие пируэты, — ответил Сергей Павлович.
— Вообще-то, если бы мне поручили организовать скрытное наблюдение за Землёй, и дали аппаратуру достаточно высокого разрешения, лучшего места, чем Луна — трудно найти, сэр, — заметил Уэбб. — Луна всегда обращена к Земле одной стороной, на другой стороне можно расположить любые объекты, не опасаясь их обнаружения. В то время как Земля вращается, и с Луны можно обозревать большую часть её поверхности.
— Мы тщательно изучили все снимки Луны, со всех сторон, — сообщил Мстислав Всеволодович. — Не обнаружили ничего, кроме кратеров. Но разрешающая способность аппаратуры наших АМС была невелика.
— Но... вы ведь посылали к Луне ещё один зонд? — уточнил JFK. — Он ничего не обнаружил?
— На Луне — нет, — ответил Келдыш. — Но это мало что значит.
— В конце концов, мы от ваших разведывательных спутников тоже научились прятаться, — усмехнулся Королёв.
— Зато наша АМС увидела ещё кое-что на Марсе.
Никита Сергеевич положил на стол ещё два снимка.
— Матерь божья... — упавшим голосом произнёс президент.
Со снимков на него смотрело изображение, напоминающее человеческое лицо, обращённое вверх.
— Что это, чёрт возьми? Лицо? — пробормотал Джеймс Уэбб.
Хью Драйден достал лупу и несколько минут тщательно изучал снимки.
— К сожалению, сэр, разрешение снимков слишком низкое, какие-либо детали рассмотреть трудно. Впрочем, вот здесь заметен необычный холм, напоминающий пирамиду.
— Он расположен приблизительно к югу от этого... 'Сфинкса', — сообщил Мстислав Всеволодович.
— Это может быть природным образованием? — спросил президент.
— Не исключено. Чтобы проверить, нужны снимки с большим разрешением. Возможно, это всего лишь причудливо выветренный холм. А может быть — и нет. Пока рано делать однозначные выводы.
— Где на Марсе это находится?
— Вот здесь, — академик указал по карте почти в середину северного полушария Марса.
— Оно как-нибудь ориентировано по сторонам света?
— Пока непонятно. Звёздное небо с Марса выглядит несколько иначе, чем с Земли, а на нашем посадочном аппарате нет камеры, обозревающей верхнюю полусферу, — пояснил Королёв. — Да и сел он далеко от этого района.
Список информации, которую решено было сообщить президенту, был тщательно подготовлен и выверен при участии специалистов 20-го Главного управления.
— Можно было бы попытаться развернуть орбитальную ступень 'Зонда' и заснять небо его камерой, но плёнка в кассете уже закончилась, — пояснил Келдыш. — А разрешения телекамеры недостаточно, чтобы разглядеть звёзды. Интервал отправки АМС к Марсу — около 19 месяцев.
— Сэр, — медленно произнёс доктор Драйден. — Я припоминаю, что в 1954 году в газетах писали, что один астроном-любитель якобы обнаружил на фоне Луны пролетающий по орбите странный объект. Но этот любитель увлекался уфологией, и большинство исследователей не приняли это сообщение всерьёз, сочтя газетной уткой.
— А что в нём странного? — спросил Кеннеди. — Может быть, это был спутник?
— Сэр... В 1954 году спутников на орбите ещё не было.
— А почему мне о нём ничего не сообщили? — строго спросил президент.
— Мы не сочли это важным, сэр... Хотя, в свете полученных новых данных...
— Вот именно.
— Но... сэр, если мы будем передавать вам бред каждого сумасшедшего уфолога...
— Это понятно, но с таким подходом мы рискуем узнать о вторжении инопланетян на Землю из утренних газет, — усмехнулся JFK. — Господа, а ваши специалисты эту штуку не видели? — он повернулся к советским гостям.
— Мы делали проводки этого объекта, — сообщил Келдыш. — Он движется по эллиптической околополярной орбите, поверхность у него чёрная и почти не отражает свет. Радиоволны он тоже отражает не во всех диапазонах, поэтому радарами его обнаружить трудно. Хотя нам это удалось.
— Благодарю вас, господа. Полагаю, вам сейчас стоит обсудить вопросы будущего взаимодействия. Разумеется, прошу вас не упоминать ни слова о том, что мы с вами только что видели, — предложил президент. — Это совершенно секретная информация. А я хотел бы поговорить об этих находках с вами, господин Первый секретарь. С глазу на глаз, только в присутствии переводчиков.
— Конечно, — кивнул Хрущёв.
Королёв, Келдыш, Уэбб и Драйден присоединились к остальным космическим специалистам, продолжавшим обсуждать технические вопросы. Через открытую дверь Хрущёв услышал голос Тихонравова:
— Сергей Палыч, мы тут как раз прикинули водородные ступени на разные варианты нагрузок, посмотрите, довольно интересно получается...
Дождавшись, пока руководители Главкосмоса и NASA присоединятся к остальным, президент сам закрыл дверь и сел напротив Никиты Сергеевича.
— Мне всё меньше нравится эта ситуация, господин Хрущёв, — JFK явно был обеспокоен. — Вокруг планеты летает какая-то неведомая штуковина. Ваш лунник обнаруживает над обратной стороной Луны неопознанный объект явно искусственного происхождения. Да ещё это 'лицо' на Марсе... Такое ощущение, что за нами наблюдают...
— ...но при этом не спешат выходить на связь, — закончил его мысль Никита Сергеевич, стараясь усилить параноидальное ощущение у президента. — Теперь вы понимаете, почему нам так не нравятся полёты ваших самолётов и спутников-разведчиков?
— Но... это же совсем другая ситуация! Идёт 'холодная война', мы должны были понимать, представляет ли ваша страна угрозу для Америки, или нет! А тут... мы ведь ничем не можем угрожать этим... кто бы они ни были...
— Ну, а для нас, вы, капиталисты — такая же агрессивная инопланетная форма жизни, с которой невозможно мирно договориться, и которая только и ждёт, чтобы уничтожить большую часть нашего мирного населения, разграбить наши ресурсы, а оставшихся в живых навсегда сделать рабами, — ответил Первый секретарь. — И попробуйте доказать мне, что я не прав.
JFK вытаращил глаза от удивления.
— Почему с нами невозможно договориться?
— А кто из раза в раз отвергает с порога все наши мирные инициативы по разоружению?
— Но, господин Хрущёв, поймите, военные заказы дают работу для десятков миллионов человек!
— А то я не понимаю! — криво усмехнулся Никита Сергеевич. — Что мешает перевести эти заводы на выпуск мирной продукции?
— Рынок мирной продукции переполнен, на нём много не заработаешь.
— Вот с этого и надо начинать! — проворчал Хрущёв. — Советский Союз нужен вам как пугало, чтобы иметь возможность оправдать военные расходы и сверхприбыли корпораций, выпускающих военную технику. Вы тратите гигантские деньги на военные побрякушки, и вынуждаете тратить нас почти столько же, а в это время в половине стран мира население дохнет от голода, балансируя на грани выживания. Вам не кажется, господин президент, что это аморально?
— Да, — подтвердил Кеннеди. — Меня тоже иногда посещают такие мысли.
— Если за нами действительно следит некая более развитая цивилизация — неужели она пойдёт на контакт с нами? — продолжил Первый секретарь. — Да мы для них — агрессивные дикари, которые не могут навести порядок и сохранить мир на собственной планете! Не говоря уже о том, что капитализм, действующий по принципам социал-дарвинизма, для них безусловно противоестествен и омерзителен!
— Это почему? — удивился JFK.
— Потому что иначе они уже вступили бы с вами в контакт, дали вам своё оружие, и социалистические страны лежали бы в руинах, — пояснил Хрущёв. — Если этого до сих пор не произошло, то либо другие цивилизации до нас ещё не добрались, что маловероятно, исходя из имеющихся свидетельств. Или, что более вероятно, они настолько высокоразвиты, что уже находятся в стадии высшего коммунизма, и то, что они видят здесь, для них настолько противно, что они не желают вступать в контакт. Огородили нас предупреждающими знаками и устроили своего рода 'заповедник гоблинов', чтобы другие сюда не совались. Наблюдают за нами издалека, через приборы, как за тараканами или микробами в естественной среде обитания, чтобы самим не заразиться 'вирусом стяжательства'.
— Вы считаете, такое действительно может быть? — президент явно чувствовал себя неуютно.
— Возможно, — 'предположил' Первый секретарь. — Хотя, я рад был бы ошибиться. Хорошо, если вся эта муть окажется объектами природного происхождения. А если нет?
— Вот и я опасаюсь того же — а если нет? — признался Кеннеди. — Вот чёрт... вы меня сильно озадачили, господин Хрущёв.
Он вдруг откинулся на спинку кресла.
— Признайтесь честно, вы решили согласиться на сотрудничество с нами после того, как увидели это 'лицо' на Марсе? Так?
— Не только... но это обстоятельство, безусловно, имело своё значение.
— Господин Хрущёв, эта находка очень важна. Полагаю, нам следует пока сохранить всё это, — JFK указал на лежащие на столике фотографии, — в строжайшей тайне. — А сейчас нам стоит прерваться, чтобы подготовиться к вечернему приёму.
Советская делегация покинула американское посольство. Встречу на следующий день собирались продолжить уже в советском посольстве. До приёма ещё оставалось немного времени.
— Как считаете, Сергей Палыч, мы американцам не слишком много информации дали? — спросил Хрущёв.
— Нет, мы же только обозначили основные направления. Никаких технических подробностей мы не обсуждали, товарищ Серов нам очень строго обозначил границы разглашаемых сведений по всем вопросам, — ответил Королёв. — Дождёмся начала конкретной работы — и только тогда, по чайной ложке, только в пределах необходимого, будем делиться информацией, исключительно того технического уровня, что доступен в США на момент обсуждения.
Кеннеди тоже обсуждал итоги первого дня переговоров со своими советниками и руководителями NASA:
— Итак, господа, что вы можете сказать по итогам первого совещания?
Уэбб и Драйден выдержали многозначительную паузу:
— Сэр... обсудив проект лунной программы с русскими, мы пришли к выводу, что ваше решение привлечь их к сотрудничеству и сделать программу совместной было в этих обстоятельствах единственно верным, — заявил Драйден. — Иначе наша попытка опередить их на Луне обернулась бы очередным провалом.
— Вы уверены, доктор Драйден?
— Сэр, а вы разве не слышали, что они рассказали? У них готова почти вся техника для полёта к Луне, кроме лунного посадочного корабля, которым мы тоже ещё не начинали заниматься. Лет за пять они его сделают и отработают.
— А мы?
— Мы — тоже, но у нас пока нет ничего — ни носителя, ни корабля, ни высадочного средства. На разработку и тесты уйдёт лет 7-8. В то же время у русских уже есть готовый, уже неоднократно летавший корабль, готовая орбитальная станция, готовый лунный шаттл, готовый стыковочный узел, и близкий к готовности носитель.
— Но ведь у нас 'Сатурн-1' тоже близок к готовности?
— Да, сэр, только ракета русских перекрывает 'Сатурн-1' по полезной нагрузке раза в три. А их концепция объединения нескольких одинаковых ракет в связку позволяет штамповать эти ракеты серийно и дёшево, попутно используя их для вывода коммерческих спутников на геостационарную орбиту. У нас пока нет таких возможностей.
— Сэр, я считаю — нам очень повезло, что русские согласились на это сотрудничество, — добавил Уэбб. — Иначе получилось бы следующее: мы с большой помпой заявили на весь мир, что до конца десятилетия высадимся на Луне, и начинаем работать.
В это время русские примерно за два года отрабатывают свой трёхблочный носитель, за пять лет делают лунный посадочный корабль, и где-нибудь в 1967-м, к 50-летию своей революции, высаживаются на Луне, а в 1971-м садятся на Марсе. Потому что по той схеме, что обрисовал их Главный конструктор, собрать марсианский корабль на орбите они смогут уже лет через 5-6. Задержка только в двигателе, но, учитывая, что разница между первой и второй космической скоростью для Марса всего полтора километра в секунду, они могут рискнуть и полететь к Марсу на ионолёте с обычными ЖРД для начального разгона.
— А мы? Мы можем так полететь?
— Нет, сэр. У нас пока нет ни носителя для вывода тяжёлых грузов на орбиту, ни корабля, ни орбитальной станции, ни ионного двигателя. Всё это ещё предстоит разрабатывать с нуля. Представляете, что написали бы после этого в газетах?
— Это был бы полный разгром... — произнёс JFK. — Но... почему такое возможно? Как им удаётся постоянно опережать нас на несколько шагов вперёд?
Все замолчали.
— Потому что, сэр, наша политико-экономическая система не рассчитана на быструю реализацию больших проектов, — нарушил паузу Теодор Соренсен. — Она прекрасно работает на уровне малого и среднего бизнеса, она хороша для создания больших транснациональных корпораций, но, когда речь идёт о проектах планетарного масштаба, способных одним рывком продвинуть вперёд на десятилетия всё человечество, не обойтись без масштабного финансового и организационного участия государственных структур. Чтобы запустить человека в космос, нам пришлось создать NASA, которое координировало всю работу. Ни одна из самых могущественных наших корпораций не смогла сделать ничего подобного в одиночку.
Если вспомните, экономические реформы президента Рузвельта и проект строительства трансконтинентальных шоссе президента Эйзенхауэра стали возможны только при финансировании из бюджета и менеджменте государственных структур.
А у русских вся политическая система изначально нацелена на подобные проекты планетарного масштаба. Как сказал мистер Хрущёв, она умеет концентрировать усилия на направлении главного прорыва. Там, где мы вынуждены терять недели и месяцы, выпрашивая финансирование у Конгресса, русские решают вопрос одним словом Первого секретаря.
До недавнего времени у них был провал в части среднего и мелкого бизнеса, удовлетворяющего потребности населения. Но сейчас они, похоже, нашли правильное сочетание... правильный процент необходимого государственного регулирования в экономике. Сейчас их система объединила сильные стороны социализма и капитализма, при этом от пороков капитализма она избавлена изначально. У них нет ни безработицы, ни экономических кризисов, ни жадных лоббистов, ни корпораций, дерущихся за бюджетное финансирование. У них бесплатное образование, жильё и медицина. Их детям не нужно рваться вперёд по головам неудачников в битве за место под солнцем.
