А вот и Стихоплет... Ясно увидела задорное юное лицо — совсем мальчишка! И еще внешне он очень похож на лицо той женщины, что сейчас сидит перед нами... Вот он схватил тяжелый камень с земли, поднял его над головой.... Ну кто же так воюет, парень, ты весь открыт для удара! Охранник, отбивающийся от наседающих на него невольников... Парнишка с тяжелым камнем в руках кинулся на охранника... Молниеносный укол — и мальчишка сразу же мягко осел, выронив камень из рук — охранник ударил его кинжалом прямо в сердце... На мгновение передо мной вновь промелькнуло мальчишеское лицо, задорное выражение с которого не смогла стереть даже смерть... Лежащий на земле мальчишка чуть улыбался — он умер мгновенно, не мучаясь...
Чуть позже вокруг парнишки со склоненными головами стояли закованные люди... И вновь Гайлиндер читает отходную молитву над телами погибших, неподвижно лежащим на земле...
Как видно, уже перед тем, как мы ушли с места схватки, Кисс вновь обернулся: парнишка лежал со сложенными руками и задорно-мечтательной улыбкой на лице — очевидно, даже в момент своей гибели в его голове рождалось новое стихотворение... Что тут скажешь: поэты живут в своем мире, который многим из нас, не наделенным этим талантом, кажется странным, непривычным и непонятным. Это их кара, дар и наказание...
Открыв глаза, я увидела, что слезы по лицу женщины уже не катятся, а льются без остановки.
— Вот так это и произошло... Еще хочу сказать: вы с сыном были очень похожи внешне...
— Спасибо... А те люди, что все это время были с ним — они что-нибудь рассказывали о моем мальчике?
— Да... — это уже Кисс. Он опустился перед женщиной на колени, и стал повторять ей слова Гайлиндера, которые тот говорил о погибшем мальчике-поэте. Непонятным образом Кисс изменился: в его голосе появились теплые бархатные нотки, умиротворение, тепло, и в то же время нечто успокаивающее, в движениях — кошачья мягкость, да и сам он будто изменился внешне, стал загадочно-обольстительным... Он снова будто включил свое потрясающее обаяние. Вон, бедная женщина его слушает, и даже чуть улыбается — кажется, после слов Кисса у нее чуть отлегло от сердца...
Глянула на Мариду — та смотрела на Кисса с непонятным выражением на лице, так, будто она пыталась что-то вспомнить, и, без сомнений, сейчас это у нее получилось. Такое впечатление, что она растеряна... А, ладно, с этим разберемся потом.
Когда Кисс закончил свой рассказ, Авита вздохнула:
— Спасибо, мне стало много легче... Сейчас я понимаю, зачем ко мне сегодняшней ночью приходил мой сын — теперь я хотя бы знаю, как это произошло и как погиб он, мой мальчик, а не то все, что мне сказал мой муж... — тут женщину передернуло — сказал "Твой сын сдох, как собака"... А на самом деле мальчик погиб в бою, пытаясь вырваться на свободу... В моем роду все мужчины служат в армии, и смерть в бою — почетна, и говорит о том, что он не опозорил свое имя! Он был из тех, кто сражался за свою свободу, и просто не мог поступить иначе!.. Мальчик мой, как же я хочу к тебе!..
— Надо жить...
— Зачем? Я вышла замуж в шестнадцать лет... Вернее, меня выдали — моя семья считается одной из самых родовитых в Нерге, и состояние у меня было немалое. Муж меня никогда не любил — так, считал чем-то вроде приложения к моему приданому, а затем и к нашему сыну. Впрочем, сына он тоже не особо любил, считал чуть ли не дураком: дескать, кроме стихов и глупостей, он ни что не годен... Родня мужа, кстати, полностью разделяла это мнение. Ну, а я... Я тоже не испытывала к мужу особо нежных чувств, и весь смысл моей жизни был заключен только в сыне... Более того: я терпела мужа и подчинялась ему только ради нашего ребенка. Это был брак двух не любящих друг друга людей.
— Но сейчас...
— А сейчас, когда мой удивительный мальчик погиб, нас с мужем уже ничего не связывает. Да и влияние моих родственников при дворе в последнее время ослабло, так что мой муженек уже приглядел себе новую жену, опять-таки, исходя из своих политических интересов. Не тянул долго... Ему нужна новая родня, более влиятельная. Вот и все. А я... Я ему мешаю, так что... Ну, вы сами все видите и понимаете: он сделал все, чтоб моя болезнь обострилась, и чтоб я умерла до окончания праздников. По законам Нерга, если один из супругов умирает в течение этих праздничных дней, то второму супругу можно играть свадьбу хоть на следующий день после похорон, без всякого траура и поминаний по умершему. Этим законом, кстати, пользуются многие... Недаром люди мрут, как мухи, в дни празднования схождения в мир Великого Сета...
— А родня вашего мужа? Что говорят там?
— Родня... — чуть скривила губы женщина. — Настоятель этого храма — дядя моего мужа, и этот человек вечно подтверждает свое согласие с любым действием моего дорогого супруга. Они полностью и во всем поддерживают друг друга. По его мнению, моему мужу давно надо было избавиться от меня, и завести себе другую жену, тем более что они уже кого-то присмотрели... Ну, это все их политические игры, где я выступаю на стороне проигравшей.
— До того, как зайти сюда, вы говорили с настоятелем? Дядей своего мужа?
— Да. Сегодня я хотела попросить этого человека позволить поставить свечи в память о моем погибшем сыне, но мне этого не позволили — недостоин, говорят, твой сын того, чтоб о нем помнить и молить о милости к нему Великого Сета. От настоятеля я услышала не слова сочувствия или жалости к погибшему родственнику, а одно поучение и брань. Мол, дерзкому мальчишке, что позорил имя своего отца, послана такая же позорная смерть, а мне, раз я родила столь никчемного сына, положено не горевать о его смерти, а набраться смелости, и избавить мужа, этого достойного человека, от своего присутсвия. Все одно, дескать, твой никудышный сын лежит не в фамильной усыпальнице, а зарыт, как собака, с каторжниками невесть где... Настоятель всячески подчеркивает, что я уже никому не нужна. Как вы понимаете, моя судьба уже предрешена.
— Можно попробовать вылечить ваше...
— Не надо. Вы забываете, кто мой муж. Он снова сделает то, что хотел, да еще и поймет, кто мне помог: все же в конклаве сидят умелые колдуны, и для моего мужа считать с меня нужную информацию — пара пустяков. Это человек все равно избавится от меня тем или иным способом, причем в самое ближайшее время — для себя он уже все решил. Так что спасибо за ваше предложение мне помочь, но... Нет. Я жила только ради сына, но теперь потеряла даже его. Нет ни смысла жизни, ни желания жить, ни здоровья... И потом, я очень хочу уйти к сыну, быть вместе со своим мальчиком... Вы же это видите и сами.
Да, тут уже ничего не поделаешь — эта несчастная женщина приняла для себя окончательное решение.
— Сколько мне еще осталось? — она повернулась ко мне. — Только честно! До вечера дотяну?
— До вечера — да. А до утра...
— Значит, мне надо поторапливаться, и успеть кое-что сделать для того, чтоб мой дорогой муженек не чувствовал себя победителем... Разлюбезный супруг подзабыл, из какой я семьи, а в моем роду считается позором, если мы не отплатим обидчику, пусть даже перед смертью. Я могу и готова помочь вам в пику мужу и его родне, и вместе с тем сделаю это, чтоб отомстить им хоть в какой-то мере за смерть моего сына. И потом, ваша услуга неоценима: сейчас я не только узнала, как именно погиб мой мальчик, но даже это увидела своими глазами, хотя страшно и больно видеть, как гибнет твой ребенок... Все эти долгие годы супружества я, стиснув зубы, и взяв свою волю в кулак, очень многое терпела ради своего сына, а оказалось, что все это было напрасно. Так что теперь мой ход, хотя в любое другое время я против мужа не пошла бы ни за что на свете — все же я хорошо знала как свой долг, так и свое положение в обществе, и никогда не нарушала принятых на себя обязательств!
— Но...
— Выслушайте меня. Я не привыкла оставлять неоплаченные долги, тем более не намерена делать это перед смертью, а то, что вы сегодня сделали для меня... Теперь моя очередь расплатиться с вами. Прежде всего хочу сказать: спасибо вам за все.
— Но...
— Далее... — женщина подняла руку. — Прежде всего, у нас мало времени, так что пока говорю я. Так вот: сегодняшней ночью в нашем доме я слышала разговор в кабинете мужа... Моя комната находится неподалеку, и часто слышала многое из того, что мне знать не положено... Так вот, надо признать — натворили вы дел! Часть конклава в бешенстве, другая часть чуть ли не в открытую насмехается над своими противниками, теми, кто сейчас у власти... Крови вы им попортили предостаточно! В общем, произошло очередное обострение схваток меж разными группировками в конклаве. Вас ищут. Можно сказать — кинули на это все, что только можно. Не дать вам улизнуть — дело чести. Весь вопрос в том, в чьи руки вы попадете, какая из заинтересованных групп сумеет схватить вас первой... Впрочем, для вас, по большому счету, это без разницы — ни те, ни другие жалость проявлять не намерены. Колдуны из конклава даже пообещали выпустить из тюрем кое-кого из недавно арестованных главарей бандитов, если их дружки помогут поймать вас...
— Даже так?
— Да. Патрули на улицах, усиленные наряды, обыски и проверки на всех воротах, ведущих из города... Дорога в Харнлонгр под надежным прикрытием — в ту сторону лучше не соваться. Если все же рискнете пойти... Вас возьмут в любом случае, причем это даже не обсуждается. Сейчас к Сет'тану стянуты большие силы, и должны подойти еще войска — их специально вызвали, махнув рукой на все остальное. Перекрывают все дороги, ведущие к Харнлонгру и соседним с ним странам... К вечеру сюда нагонят столько войска, что кое-какие места в провинции останутся практически без армии и охраны.
— Они так рискуют?
— Да. Вы красивая — Авита посмотрела на меня. — За вами особо охотятся — дескать, надо кое-что исследовать... Как я поняла, вас велено брать живой. Королеву — тоже. А вот что касается вас, молодой человек... Сказано так: в случае чего — не жалеть, пустить в расход... Главное, чтоб никто из вас не ушел...
— Так куда же...
— Не перебивайте меня! Хотите знать, что я думаю по этому поводу? Вы можете попытаться уйти по старой объездной дороге, на которую можно попасть, если выедешь из Западных ворот.
— А куда она ведет, эта дорога?
— Петляет чуть ли по четверти страны, но в конечном итоге выводит к границе Крайса. Карту бы вам, но чего нет, того нет.
— Это верно...
— Кстати, стражников у Западных ворот все же поменьше: считается, что вы, скорей всего, будете уходить в сторону Харнлонгра, так что именно в том направлении и сосредоточено основное внимание и основные силы. А дороги с Западных ворот ведут в более пустынные местности, и оттуда до границ Харнлонгра так просто не доберешься...
— Ну, это другой вопрос. Для начала нам хотя бы вырваться за пределы Сет'тана, а там уж как боги распорядятся. Пошлют нам удачу — спасемся, а если нет... Итак, допустим: мы за воротами. Куда нам двигаться дальше и как найти ту объездную дорогу?
— Тридцать пятая верста от Западных ворот, отворотка налево, большой треугольный камень из темного вулканического стекла на пересечении дорог... Место довольно приметное, мимо никак не проедете. Там и сворачивайте, а все дальнейшее зависит только от вас. Вы ведь видели, какие хорошие дороги в Нерге? Особенно те, которые ведут в столицу... Так вот, та объездная дорога, что начинается на тридцать пятой версте — она на них совсем не похожа. Не мощеная камнем, а обычная грунтовая. Места на той дороге довольно заброшенные, людских поселений немного, местность холмистая, довольно засушливая, да еще и с многочисленными оврагами... Там, в случае чего, можно попытаться спрятаться. Кроме того, та объездная дорога в последнее заслуженно пользуется дурной славой. Сейчас туда не суются, во всяком случае, стараются не соваться без крайней нужды, так что для вас — это единственный и наилучший выход. Если, конечно, вы там сумеете проехать — очень опасно...
— А что такое на той дороге...
— Если честно — не знаю. Просто слышала, что в тех местах седмиц шесть-семь назад один из колдунов испытывал свое новое создание. Вернее, этот не совсем новое, разработки по этой теме идут уже многие и многие десятилетия, и только сейчас в цитадели добились того результата, на который они и рассчитывали. Что именно представляло из себя это самое создание, выращенное в лабораториях — о том имею лишь самое общее представление. Вы, думаю, тоже наслышаны о том, чем занимаются некоторые, с позволения сказать, исследователи...
— Да уж...
— Так вот, все, что мне известно о произошедшем, так только то, что и самого колдуна, и двух его учеников, слуг, охрану... В общем, всех нашли изодранными в клочья. Муж очень досадовал из-за гибели колдуна, которого убило то...создание. Дескать, наука понесла невосполнимую утрату. По мнению очень многих членов конклава это был какой-то невероятный гений, на которого все остальные чуть ли не молились. Мол, светлейшая голова и потрясающий ум, который умудрялся делать невероятные вещи... А это... создание — оно исчезло. Его искали, но так и не нашли. Но с той поры в тех местах начали пропадать не только домашние животные — что можно было бы списать на диких зверей, но исчезают и люди, живущие там.
— Даже так?
— Увы. Да и на дороге стало очень и очень неспокойно: не скажу, что на ней гибнут все подряд — нет, многие из тех, кто едет, добираются до нужного места без осложнений, живыми и здоровыми. Что ж, некоторым везет, ведь той сбежавшей твари тоже нужен сон и отдых... Но примерно столько же путников на этой дороге пропадает бесследно. Хотя, нет: находят части их останков, опознать которые невозможно, да и смысла в том нет... В общем, хочется надеяться, что если вы туда направитесь, то попадете в число тех, кому везет, и кто умудряется благополучно проехать то опасное место. А если нет... Поверьте, вам лучше умереть там, чем в цитадели...
— Понимаем.
— Боюсь, понимаете не до конца. Поверьте, вам лучше сделать все, только чтоб не попасть живыми в руки колдунов. О пощаде и прощении, разумеется, и речи быть не может. Дело в ваших душах. Окажетесь в лапах коллег моего мужа — лишитесь и их...
— Не знаете, что представляет из себя это... творение колдунов? Ну, сбежавшее... создание?
— Не имею ни малейшего представления. Мой муж в разговоре со своими коллегами называл его то созданием, то тварью, то уродом... Ну, муженек для характеристики тех, кого выращивают в лабораториях цитадели, частенько применяет и многие другие выражения, не менее бранные. Еще муж в разговоре с кем-то жаловался, что на то существо денег вбухано невесть сколько, и что разрабатывали тот проект не просто долго, а очень и очень долго. Что-то весьма перспективное, хотя и окончательно пока что не доведенное до конца, но, тем не менее, его уже можно было готовить к заданной миссии, к той, ради чего оно и было создано...
— А стражники? Их там много, на объездной дороге?
— Да кто сейчас туда пойдет?! Даже при наличии приказа в те места на дежурство отправятся очень немногие. Каждому хочется жить, а не совать свою голову под чьи-то зубы. Или когти... Так что на той дороге очень мало охраны, да и та сейчас большей частью не торчит на открытых местах, следя за порядком, а отсиживается в домах. Ночью там вообще никто старается носа на улицу не высовывать. И кто их за это осудит? Все одно никто из начальства не сунется с проверкой...
