Она сама протянула ему артефакт, упавший в неловко подставленные ладони. Дерево пахло лилиями, кость — смертью. Но магия грела руки ясным, теплым светом.
— Я многое могла бы сказать тебе, Гарри Поттер. Но это ничего не изменит. Поэтому скажу лишь одно: не надевай браслет. Ты не справишься с его силой и станешь только несчастнее.
— Его магия светла и отрицает тьму, — хрипло проговорил Гарри. Сердце мира разливало вокруг спокойствие и умиротворенность.
— Да. Твои предки не понимали, насколько опасен может быть его свет. Поверь, мало что в этом мире способно сравниться в могуществе с этой реликвией, но сила ее не настолько очевидна, чтобы быть понятной всем и каждому. Не надевай браслет, — еще раз повторила провидица. — И вот, возьми еще кое-что.
После нажатия на секретную панель в стене появилось небольшое отверстие, в котором поместился только один небольшой флакон. В свете заката грани переливались золотом, внутри колыхались серебристые нити воспоминаний.
В отеле Гарри достал флакон из кармана. Думосброса под рукой не наблюдалось, чего-то подобного тоже. В простой стакан воспоминания не скинешь, тут же растворятся. Магия, создающая эфемерным мыслям материальную оболочку, была ему неизвестна. Конечно, можно и просто выпить, но не рекомендуется. Мозг очень обидится, поняв, что ему подсунули чужие воспоминания, и может даже усомниться в подлинности собственных.
Крысолова такие проблемы не волновали. Скрестив ноги на кровати, он залпом вылил в себя содержимое и с готовностью принял воспоминания как свои. Раздвинул блоки, неощутимые, но от этого не менее смертоносные, чтобы Гарри мог прочесть информацию напрямую из сознания.
Крис, видимо, решил отоспаться на две недели вперед, поэтому и вылез из подсознания ближе к полуночи. Его подопечный, отчаянно стуча зубами, брел по песчаному дну по шею в ледяной воде. Крысолов разумно скучал на берегу. Рядом, брюхом кверху, раскинулась Химера.
"Что, та груда железа все-таки свалилась, и ты вылавливаешь уцелевшие вещи?"
— Я купаюсь, — сквозь зубы процедил Гарри.
"Я уже говорил, что твои идеи нравятся мне все меньше и меньше?"
"Готовься еще к одной. Она тебе тоже не понравится".
"Он купается, а мне, между прочим, тоже холодно, — проворчал Крис. — Чего вообще полез? Будто это твой последний шанс увидеть воду. Возвращайся на берег и рассказывай, что там с Сердцем мира".
"Оно у меня", — нога наткнулась на камень, но из-за холода Гарри не заметил боли. Только короткое покалывание.
Какое-то время Крис разрывался между любопытством и желанием оказаться в тепле. Любопытство в конце концов победило, и он остался с учеником, сквозь зубы костеря его за упрямство. Происходящее не было чем-то обычным даже для Гарри Поттера. Да какого гхыра он заставляет себя сидеть в ледяной воде?!
Часом позже Гарри сидел на берегу, обняв колени руками. От горячей ванны он отказался, все равно ведь не заболеет благодаря дару единорога. Возвращаться в отель тоже не хотелось. Крысолов за все это время так и не проронил ни слова.
"Не спрашивай, — предупредил Гарри. — Просто не спрашивай".
Но необходимости в вопросах не было. Кто кроме Криса мог лучше знать ученика?
"Что собираешься делать?"
"Найду учителя. Не обижайся, ладно?"
Вопреки ожиданиям, Крис его понял.
"Разумно. Третий октан — совершенно другой уровень магии, я не могу учить тебя такому. Но и выбор у нас невелик. Магов такой силы в мире раз, два и обчелся, все на виду. Учиться по книгам — даже если мы их как-то, не представляю как, раздобудем, — не вариант. В случае неправильного наложения чар ты рискуешь не только собственной жизнью, но порой и хорошим куском земли, — рассуждал он. — Геллерт Гриндевальд?"
Гарри пожал плечами. Попробовать стоило. Возможно, даже завтра. Определенно, это худшее лето в его жизни, даже несмотря на отсутствие Дурслей и Тисовой улицы. Желание провести его интересно пропало вместе с настроением и чувством свободы. Паутина дамблдоровых интриг вдруг растянулась и раскинулась на весь мир, а не только на Хогвартс.
* * *
Гриндевальда его визит не удивил. За прошедшие полгода они обменялись едва ли десятком писем, но старик, казалось, был рад его видеть. Сегодня Гарри пришел без боггарта, набросив лишь искажающую внешность и возраст иллюзию. Гриндевальд долго рассматривал его поверх сцепленных в замок пальцев. Светлые глаза остро сверкали из-под кустистых бровей.
— Я не вижу причин сказать вам "нет", Гэральд. Но и не вижу причин согласиться. Думаете, вы первый, кто приходит сюда тайком и просит обучить его? Только в прошлом году меня посетили четверо магов с разных концов света. Всем им я отказал. Не потому, что не хотел иметь учеников — напротив, мне и самому было бы не так обидно уходить в мир иной, если мои знания и умения не исчезнут. Но скажите, Гэральд, есть ли смысл учить слепого живописи? Я расскажу вам о сильнейших заклинаниях нашего мира, а вы никогда не сумеете воспользоваться ни одним из них, — он медленно покачал головой. — Нет. Сперва докажите, что мои усилия не пропадут напрасно.
— Я сильный маг, герр Гриндевальд, — заметил Гарри.
— Разумеется. Те тоже были сильными, другие сюда и не приходят. Но они были недостаточно сильными, чтобы я тратил на них время, коего у меня не так много и осталось.
Гарри улыбнулся. "Не так много" для волшебника вроде Геллерта Гриндевальда означало не год и даже не два, а скорее еще лет сто. Дожить до двухсот с третьим-то октаном и умением им пользоваться — легко! Тем более что за все время заточения в Нурменгарде, насколько он знал, на жизнь старика не было совершено ни одного покушения. Неудивительно, что Гриндевальд отказался бежать.
— Какое же испытание мне предстоит пройти?
— Ничего особенного. Убийствами драконов и кражами древних гоблинских артефактов я развлекался лет сорок назад, пока мне не наскучили глупцы, готовые повиноваться каждому слову в надежде получить кроху силы. Истории о причине возникновения такой уж срочной необходимости стать могущественнее мне тоже надоели. Они, знаете ли, не отличаются оригинальностью. И вас Гэральд, как несложно догадаться, привела месть и, возможно, желание власти. Вы не тот человек, что будет рисковать жизнью ради других — а магия такого уровня всегда связана с риском, вы ведь не можете этого не понимать. Все, что вы делаете, вы делаете в первую очередь ради себя.
— Возможно.
Верно. Последние сполохи альтруизма погасли курсе эдак на первом, сменившись здоровым прагматизмом и зачатками эгоизма. Хорошая школа Хогвартс, что ни говори.
— Заметьте, я не спрашиваю ни вашего настоящего имени, ни намерений. Просто докажите, что вы не слабее меня, — старик протянул ему руку. — Здесь колдовать можно лишь в разумных пределах, а мы собираемся выйти за общедоступные рамки, — пояснил он.
Трансгрессировать из Нурменгарда было невозможно. Эту тюрьму строили специально для одного из сильнейших магов мира. Которому, похоже, забыли сообщить, что из его камеры нельзя выбраться.
Жара обрушилась на Гарри грудой раскаленных кирпичей. Вокруг него будто выстроили стену пылающего жаром воздуха, и стена эта сжалась вокруг тела мага, выдавливая воду. Даже дышать оказалось горячо. А уж песок прожигал даже толстые подошвы ботинок.
— Сердце Сахары, одно из немногих мест, где не селятся маги. Где можно скрыть от чужих глаз любое волшебство.
Последнее Гарри не обрадовало. Он знал, что Гриндевальд силен — но если бы знал, что настолько! Если он захочет "скрыть от чужих глаз" смерть гостя, Гарри останется только шагнуть за грань. Иного шанса выжить нет, оказать хоть какое-то сопротивление он явно не сможет. Полный магический дар проявляется не раньше семнадцати, да и от него было бы мало толку. Все равно их боевой опыт несравним. Трансгрессировать из Нурменгарда, строившегося по подобию Азкабана!
Вдруг стало прохладнее, над головой вырос навес, накрывший тенью два плетеных кресла. Старик убрал палочку и с сосредоточенным видом потер ладони, обрисовал в воздухе контур шара. Сложил пальцы так, будто держал мячик.
— Можете убрать палочку, Гэральд. Она вам не понадобится, пока что я хочу узнать пределы вашей силы, а не умение ею владеть. Это очень простой фокус, ему может научиться даже маг нулевого октана, — усмехнулся волшебник. — Нечто среднее между чарами и трансфигурацией, бесполезное баловство, годящееся разве что для детских игр. Недолговечный и незримый сгусток чужой магии. Вам предстоит... подержать его. Да-да, вы не ослышались, всего лишь подержать.
— И все? — не поверил Гарри. — Это и есть испытание?
Гриндевальд кивнул, не скрывая усмешки. Крис выругался.
"Не будь идиомом, это практически неосуществимо! Да, он не солгал, говоря, что это, в сущности, детское баловство, но... В общем, сам поймешь. Я точно не смогу помочь, поэтому уйду минут на пять. Будь осторожней".
За последние пару дней Гарри многое узнал. Что самая светлая магия может быть намного опасней темной, что с игрушками следует быть очень и очень осторожным. Поневоле возник вопрос, а тем ли он занимался? Не стоило ли стать белым магом и пугать людей добротой? Реальность становилась все сложнее и многограннее.
Он протянул руки, взял упругий сгусток магии в ладони. И взвыл не то от боли, не то от ужаса.
"Игрушка" пыталась его сожрать. В переносном значении, конечно, но будто ему становилось от этого легче! Принадлежи сила слабейшему или хотя бы равному магу, он бы даже ничего не почувствовал, словно коснулся яркого елочного шара. Но чем очевиднее была разница в силе, тем смертоноснее становился такой шарик. Похоже, тут использовалось тот же свойство магии, что заставляло Крауча терять голову поблизости от Гарри. Сильнейшее притягивало более слабое. Пока чужая магия оставалась заключенной в человеческое тело, притяжение к магии легко было спутать с притяжением к личности. Но чужая чистая сила в руках компромиссов не признавала и всерьез пыталась выпить из Гарри его сущность. Сущностей, к несчастью, оказалось чуть больше чем одна.
Сила Химеры обрушилась не на мага, но на саму реальность, обрушив ее и выкинув кусок окружающего мира за грань, где у не совсем реального существа было больше шансов на победу. Внешне атака осталась незамеченной для любого, кто не умел ходить по тонким тропам наваждений или хотя бы видеть их. Со стороны казалось, будто рядом возникло чудовище с семью широкими пастями, в которых теснились ряды острых зубов. Чем поприветствовал Химеру Гриндевальд, Гарри не понял, но та, воя и шипя, отскочила на десяток метров. И плюнула в старика кислотой, частично отраженной выставленным щитом. Песок почернел и задымился.
Включиться в битву было бы безумием, силы были слишком неравны. Поэтому Гарри сделал то, что было не просто безумием, а настоящим самоубийством. Он встал между ними, раскинув руки в стороны.
— Стоять!
Как же хорошо, что Крис не видит. А то бы сам прибил.
Гриндевальд остановился на середине заклятия, прервав его изумленным возгласом. Вмешательство Гарри почему-то поразило его еще больше невесть откуда взявшегося чудовища. Химера недовольно скалилась, но сожрать никого не пыталась. Уже неплохо.
— Прошу прощения, герр Гриндевальд. Я должен был предусмотреть, что такое может произойти, — он повернулся к Химере. — Ты нас сюда выкинула, теперь возвращай назад.
Бестия с минуту смотрела на носителя, шевеля короткими когтистыми крыльями — страшный сон биоинженерии. Обратное перемещение прошло так же мягко и незаметно для непосвященного в тайны грани старика. Хотя какого там старика, вон как резво отреагировать на внезапную угрозу!
— Я многое видел, но чтобы такое, — задумчиво проговорил маг.
— М-м-м, это сложно объяснить.
Извините, вас чуть не съел мой воображаемый монстр. Звучит, да?
Но объяснить Гриндевальд попросил кое-что другое:
— Сколько вам лет, Гэральд?
Гарри не стригся несколько месяцев, волосы падали на глаза, надежно пряча шрам. Но все остальные его иллюзии и маски — все смыла грань. Так вот что шокировало старика настолько, что он даже с заклинания сбился.
Гхыр!
Гарри замялся. Ну вот что ему можно ответить? Он ведь не то что на совершеннолетнего мага не тянет, он и на свои тринадцать (почти четырнадцать!) не тянет. Не вышел ни ростом, ни телосложением. Иные его однокурсники уже на голову выше. Но и сказать что-то надо, не разводить же руками с виноватым видом.
— Тринадцать, — признался он.
Гриндевальд прикрыл глаза и подчеркнуто спокойно спросил:
— Вы отдаете себе отчет, что я мог нечаянно убить вас, позволив коснуться своей силы?
— Да.
На самом деле нет, но если он признается, об обучении можно будет и не мечтать. Маги такого уровня если и берут учеников, то только тех, кто уже немало знает о магии и не попадается в такие элементарные ловушки. И, разумеется, умеет рассчитывать собственные силы.
— Но я справился.
Ага. Фиг бы он справился, если бы не Химера.
"Серьезно?! — изумился Крис. — Уж и не знаю, что о тебе думать. Правда удержал?"
"Ну, почти".
Вместо ответа старик жестом подозвал его поближе и аппарировал обратно в камеру. Там он опустился в кресло, не сводя глаз с Гарри, побарабанил пальцами по подлокотнику. Гарри торопливо набросил на лоб иллюзию, на случай если челка встопорщится и откроет шрам. Остановился у камина, старательно делая вид, что происходящее волнует его не более положенного. Он умеет держать себя в руках и вообще все это такие пустяки, что о них, право, и упоминать не стоит.
— Так как вы проникли в Нурменгард?
— Я маг грани.
Ответ вызвал у старика скептическую ухмылку. Ну да, конечно, маг несуществующей грани. Бестия клацнула зубами, устраиваясь у ног хозяина, и ухмылка медленно увяла. Объяснить происхождение этой твари иными причинами не мог даже Гриндевальд. Следующая мысль, промелькнувшая на морщинистом лице, явно не доставила магу никакой радости.
— Маг грани — допустим, только допустим, что она существует, — обладающий октаном явно не ниже третьего, иначе был бы уже мертв, возможно, представитель одного из древнейших родов Европы. Что еще?
— Менталист первой ступени, — это прозвучало не без доли хвастовства.
Старик удивленно хмыкнул, и на Гарри обрушилась такая атака, что была не под силу даже Крису. Ментальные блоки развернулись, оплетая чужое сознание сетью-ловушкой, сквозь которую то просочилось, чтобы в следующее мгновение оказаться в пространстве, лишенном привычных ориентиров вроде направлений и притяжения.
Когда маг пришел в себя, тряхнув головой, он подтвердил:
— Менталист первой ступени, атака и защита на должном уровне. О, Мерлин, — вздохнул он. — Где же вы все это время скрывались, чтобы не попасться Дамблдору? Маги подобной силы и талантов уже не просто гордость рода — гордость и надежда целой нации. Почему директор Хогвартса ничего не знает? И кто в таком случае вас обучал?
"Не говори обо мне", — предупредил Крис.
— Отчего вы считаете, что моим воспитание непременно занялся бы Дамблдор? — вопросом на вопрос ответил Гарри. — Он сильнейший из волшебников, с этим никто не спорит, но далеко не единственный. В мире сейчас пять магов третьего октана.
